Из Тьмы

— Не блестяще, — высокомерно помахивая тренировочным клинком из духовно-активного дерева, заключил Генсэй (или, как он предпочитал звать себя после нового рождения, Юрэй). — Даже на фоне невысоких ожиданий, — покачал он головой. — Я бы, кха… смогла тебя достать, старик. В бою… настоящем, — прохрипела завозившаяся под его ногами Леоне. — Могла на меч насадиться… и выжить. — В реальном бою, девочка, я бы пробил тебе позвоночник или отрубил голову, — насмешливо ответил старый Мастер, что без всякого сочувствия следил за поднимающейся на ноги избитой девушкой. — Или отсёк руки, а потом ноги, возникни желание обездвижить и устроить допрос. Не думала же ты, что такая уникальная и неповторимая? Храм Коукен выпускает регенераторов в заметном числе, и не только он. Я ещё полсотни лет назад перестал считать павших от моей руки глупцов, то есть бросающихся на мой меч, кхе, «героев». Или верящих в свою неистощимую живучесть недоумков-изменённых, — подпустил он очередную шпильку. — Но вернёмся к тебе: сама скажешь, где ошиблась, или продолжишь слабоумие и отвагу показывать? Есть у тебя в черепушке мозги или всё в женские прелести утекло? — Старпёр… — беззлобно проворчала Леоне, которая своими инстинктами чуяла, что этот противник ей не по зубам, но разумом всё ещё не принимала своё поражение и положение. — А слабо на кулаках так же? — Драться кулаками против изменённых тейгу звериных лап, которые держат удары духовной стали? Этот тейгу и разум на звериный меняет или мозги твои в самом деле куда-то утекли, и ты сама по себе такая? — насмешливо спросил Генсэй, отложив тренировочный меч в сторону и напоказ разминая кулаки. Он в силу своего опыта отлично знал, как обращаться с теми или иными типами личностей «молодых да ранних» из пополнения. Поэтому и избрал тактику умеренного провоцирования, с последующим утверждением своей силы и доминирования. Типичная методика работы с изменёнными. Вообще без изюминки. Потому что с ними можно работать просто. Члены Ночного Рейда, присутствующие здесь же, в обширном подвальном помещении для спаррингов воителей — с отделанным толстыми стальными плитами полом и стенами — не спешили вмешиваться в процесс ни словом, ни делом. Булат знал своего учителя, Акаме тоже успела с ним познакомиться, а Лаббак доверял своим товарищам и репутации известного Мастера. Да и не переходил черты Юрэй, сдерживался. Зеленоволосый воитель во время своей не такой уж и долгой службы в имперской армии встречал инструкторов или просто старших офицеров с куда более ядовитыми языками и погаными характерами. Шелли… не то чтобы стояла безучастно, но, убедившись, что угрозы нет — расслабилась и витала в собственных мыслях. Разве что Майн порывалась хотя бы словесно поддержать подругу, которую валял по земле нагло скалящий зубы старый хрен, но трое наиболее благоразумных членов команды её пока сдерживали. — Долго я буду ждать? — небрежно осведомился старик. — Или опять пустое сотрясание воздуха? — Ну, всё, дед, ты попал! Кранты тебе, старый! — прорычала злая зверодевушка и бросилась в атаку. И если в первый раз, когда Мастер держал в руках деревянный клинок, спарринг продлился достаточно долго — ведь ему требовалось увидеть сильные и слабые стороны возможной ученицы — то сейчас Леоне полетела лицом в твёрдый металлический пол уже после третьего хода схватки. Гдах! — басовито разнеслось по залу, когда укреплённая духовной силой физиономия встретилась с толстой листовой сталью. — Теперь скажешь, в чём твоя ошибка? — наметив добивающий удар пяткой в основание черепа, спросил Генсэй. — Или придётся объяснять. — Пошёл ты, — потерев лицо и тряхнув головой, огрызнулась блондинка, но уже без огонька, признавая превосходство старшего поколения. — И перед этими людьми трясётся вся Столица, — покачал головой бывший владелец Инкурсио. Причём уже без наигрыша. — Что-то в Империи окончательно сгнило. И раз ты не хочешь отвечать, то скажу сам: тебе мешают звериные инстинкты Лионеля. — Брехня! — взвилась девушка. — Да я жива только из-за них! Знал бы ты, старик, из каких передряг они меня вытаскивали! — Да! Старшая сестра — крутая! — не утерпела и всё-таки подала голос Майн. — Нечего мешать её с грязью! И вообще, тебе бы осторожнее выбирать слова, дедуля. Ты один, а мы вместе и у нас тейгу! — угрожающе воскликнула девчонка, но тут же ойкнула и обиженно прижала ладони ко лбу, по которому щёлкнул палец Булата. — Не груби. Не Мастер пришёл к нам, а мы к нему. Старик на это лишь покачал головой и, раскурив трубку, продекламировал: — Ярко горит хворост: Было жаркое пламя — и уже прах. Самоуверенные воины не живут долго. — Вот ещё! Это жертвы моей Тыковки сгорают, — Майн скрестила руки на груди и отвернулась. — Ты тоже будешь вести себя, как этот невоспитанный ребёнок? — посмотрев на Леоне, поинтересовался глава новооткрытой Школы Боя. — Нет. Я проиграла. И ты не первый, кто меня победил. Сейчас у нас обычная проверка, а в прошлый раз мне… повезло остаться живой, — сжав кулаки, закончила девушка. — Я должна стать сильнее, чтобы не проиграть в следующий раз. — Хорошо, что ты это понимаешь, — покивал Юрэй, оставляя насмешки в стороне, как уже не нужный инструмент. — Я вижу, что ты никогда не была воином. То, что Лионель даровал тебе боевые инстинкты зверя, стало большим благом, которое позволило тебе выжить и преуспеть. Но ты слишком привыкла на них полагаться. И то, что вытаскивало из передряг простую бандитку, тянет в пропасть хозяйку Императорского Орудия и убийцу из пугающего всю Столицу Ночного Рейда. — Ха! Я и сама знаю, что такие, как ты, Акаме или Булат дерутся лучше меня, — во все клыки усмехнулась потрёпанная, но всё такая же задорная желтоглазая обладательница кошачьих ушек и хвостика. — Но меня с детства не готовили. Что имею — тем и пользуюсь, — оскал стал чуть вымученным. — У нас нет времени, чтобы выкинуть звериные инстинкты и несколько лет учиться в каком-нибудь Храме, запоминая все эти ваши штуки-дрюки. Тем более мне нравятся силы и инстинкты хищника. Не хочу от них отказываться. — И опять ты меня не поняла, девочка, — сделав очередную затяжку, покачал головой немёртвый. Посмотрев на Леоне лично, он был склонен не согласиться с пренебрежительным отношением своей госпожи. Да, характер ветреный и задиристый, самоуверенность и желание доминировать так и прут, а боевые навыки удручают. Но имеется твёрдый внутренний стержень, воля идти вперёд, несмотря на опасность и трудности. И думать умеет… иногда, только не всегда в правильную сторону. Однако с этим можно работать. Главное не забывать время от времени подтверждать свою силу и авторитет. К тому же после того, как Куроме передала ему начальное понимание своего навыка эмпатии, старый воитель стал гораздо лучше читать в сердцах таких вот проблемных, но интересных учеников. — Я не собираюсь ломать твой стиль, — продолжил он, пыхнув дымным кольцом. — У вас действительно нет времени, ты права, а у меня нет возможности и желания забрасывать все свои дела и, взяв тебя в личные ученики, посвятить всё своё время воспитанию нового Мастера, — девушка на это тихо фыркнула и едва заметно дёрнула хвостом в чисто кошачьем жесте. — Ты и сама этого не хочешь. Но если ничего не изменится, тебя убьют. Или убьют кого-то другого из вашей команды, кто попытается тебя прикрыть. — И что дальше? — из звериных глаз обычно легкомысленной особы ушла вся напускная несерьёзность. — Дальше мы будем работать над тем, чтобы взять твои инстинкты под контроль сознания. Отточить их и построить на этой базе настоящую боевую систему. Как ты думаешь — почему, если средний демонический зверь физически сильнее, выносливее и подчас даже быстрее сильного воина духа, именно люди охотятся на монстров, а не наоборот? — спросил опытный воитель и тут же ответил на собственный вопрос. — Разум и вытекающий из него самоконтроль, способность к кооперации, планированию и так далее. Зверь предсказуем в своих решениях и атаках. Поэтому полностью полагаться на звериную суть, запертую в твоём тейгу — ошибочная стратегия. Разум должен направлять инстинкты, а не следовать за ними. Понимаешь? Леоне понимала. Умом. Ей уже не раз проехались по ушам насчёт импульсивных поступков, что во время своего воплощения казались правильными, но, если оглянуться назад, оказывались рискованными и опрометчивыми. Уверенность в собственных силах… Ряд давних схваток с Акаме и Булатом, которые по просьбе самой кошкоухой действовали в полную силу и не пытались щадить её тело и самооценку, продемонстрировали, что она не самая сильная. Однако это всё воспринималось как фон и не мешало мнить себя, может, и не самой-самой, но одной из сильнейших. А необходимость развиваться… Она о ней знала, друзья и босс часто говорят правильные вещи, она тоже может ввернуть что-то эдакое… наливая новую кружку спиртного. Леоне со старыми приятелями постоянно так раньше делала, надираясь под рассуждения, как правильно жить и устраивать справедливые порядки в обществе. И в этом не было ничего плохого. Раньше — до того, как она обрела тейгу, стала революционеркой и вошла в Ночной Рейд. Но теперь её сначала унизила та мелкая тумбочка, которая, прямо скажем, с ней играла, а потом отпустила из прихоти. А сейчас ещё и старый пердун, который годится ей в прадедушки, легко и непринуждённо извалял её по полу. И именно слова этого вредного и высокомерного чужака дали хозяйке Лионеля понимание: этот пенсионер ведь не один такой. В Империи много сильных воителей, а они, Ночной Рейд — элитная группа убийц, которые призваны их уничтожать. Это пока они режут всего лишь потерявших берега ублюдочных дворян и чиновников. Но когда начнётся революция, придётся столкнуться с настоящей элитой. И её убьют. Или убьют её подругу Акаме, которая вступится за нерадивую старшую сестрицу, или честного и самоотверженного Булатика. Или любого другого товарища. И что бы кто о ней ни говорил, но Леоне не такая тварь, чтобы подставлять своих друзей! — Я поняла. Спасибо за наставления, — блондинка деактивировала тейгу и неуклюже, но искренне изобразив поклон, отошла в сторону. — Теперь ко второй вашей проблемной, — Генсэй посмотрел на Майн. — Я? Да сами вы все проблемные! Я — снайпер! И в этих глупостях с драками участвовать не собираюсь! — со скрытой за агрессией неуверенностью, даже испугом, заявила она, вновь скрестив руки на груди, вздёрнув подбородок и демонстративно сделав шаг назад. — Хорошо, ребёнок. Постой тогда в стороне и не мешай взрослым. Мгновенно потеряв интерес к обиженно запыхтевшей девочке, Мастер повернулся к Шелли: — А у тебя какие трудности, красавица? Слышал, ты владеешь боевым трансом? И тоже имеешь с ним проблемы, так? Опешившая и обозлённая на такое пренебрежение (она ведь думала, что её станут уговаривать, и даже была готова согласиться… если хорошо попросят), девочка хотела возмутиться и сказать этому «возомнившему о себе старому пердуну» всё, что о нём думает, но её угомонили Акаме с Булатом, которые на правах старших учеников были назначены ответственными за порядок. Мотивация в виде «устроите мне кавардак, можете больше не приходить» оказалась на диво действенной и никто — кроме Майн — не пытался вылезти со своим ценным мнением, чинно ожидая своей очереди на своеобразное собеседование. Ведь Генсэй был нужен не только парочке из дезертировавшего вояки и беглой убийцы, но и главе Ночного Рейда. А Надженда, пусть и не присутствовала лично, отправившись по каким-то своим секретным делам, не поленилась дополнительно накрутить хвосты всем подчинённым, дабы не вздумали портить отношения с потенциальным ценным союзником Революции вообще и Ночного Рейда в частности. Что касается самого Генсэя, то он сразу понял, что уговаривать или давить на такую, как девочка-снайпер, в текущих условиях контрпродуктивно. Поэтому решил поставить её в такое положение, что она сама встанет в позицию просящей. В конце концов, для юного и эмоционального экстраверта отдаляться от коллектива, который чем-то занят — сущая пытка. Так что гордость могущественного воителя и педагогическая необходимость здесь выступили единым фронтом. Хотя если бы такая наглая малявка пришла к нему среди обычных «дневных» учеников, он бы выставил её вон без зазрения совести. Генсэй никогда не являлся спесивым снобом и не имел сословных, гендерных или возрастных предрассудков, но вот невоспитанных наглецов не любил. Признак настоящего воина — не сила, не оружие и даже не боевые навыки; это в первую очередь самоконтроль. Нет самоконтроля — нет воина. Так… посмешище с оружием, скорый мертвец, считающий себя живым. Особенно верно это, если говорить о тейгуюзерах. Поэтому именно над самоконтролем бывших гражданских он по большей части и собирался работать. Непростая, но очень интересная задача не на шутку заинтересовала отставного высшего генерала. Он чувствовал, как сердце стало биться чаще, а кровь побежала по жилам быстрее. Всё-таки он, когда создавал Белые Брови, ошибся: не только чужая смерть может заставить старого, уставшего от всего воителя почувствовать себя живым. Смешно — но, поучая молодёжь, он и сам, старый столетний дуб, задумался о собственных решениях и поступках. Интересно: говоря, что будет полезно посмотреть на членов Ночного Рейда и дать им несколько наставлений, госпожа предвидела и это? Хм, хм. Кто знает? С этой крайне необычной, порой восхищающей, а порой пугающей юницей ничего не угадаешь. И даже задним числом разобраться в её мотивах получается не всегда. — …Чем я вас, сопляков, могу обрадовать? — пыхнув набитой новой порцией ароматного табака трубкой, риторически спросил Генсэй, закончивший своё собеседование (и, конечно же, спарринги; ведь что ещё, как не схватка, является истинной беседой воинов?) с молодыми тейгуюзерами. — Ничем. Для того мусора, что вы убирали раньше, ваши силы даже чрезмерны. Но если полезете в настоящую мясорубку — вы все трупы. Кроме неё, быть может, — ткнул он длинным курительным инструментом в сторону недвижимо-безучастной Акаме. — А я, Мастер? — подал голос Булат. — Неужели моего копья и мужицкой силы не хватит, чтобы справиться с нашими врагами? — А ты — болван! — припечатал ученика наставник. — Между тем, чтобы быть хорошим солдатом и офицером, и быть хорошим убийцей — лежит пропасть. Недостаточно уметь драться. И даже просто драться придётся переучиваться. Будь ты из диверсантов или армейской разведки, ещё может быть… — задумчиво протянул старик, но тут же себя оборвал: — Но ты — бронелобый штурмовик. По навыкам и характеру. Поэтому будешь учиться со всеми! — Да, сенсей! — громогласно воскликнул Булат, который, как казалось, лишь воодушевился от такой перспективы. — Акаме мне нечему учить, как убийцу. Поэтому большую часть времени мы с ней уделим её воинским способностям. А меньшую я буду рассказывать и показывать, как наставлять всяких болванов. Она станет старшей ученицей, которая будет следить, чтобы вы выполняли программу тренировок у себя в расположении. Заодно и сама освежит то, что ей преподавал этот наглый сопляк Гозуки. — Я справлюсь, — коротко кивнула алоглазая. — А ты, мой самый твердолобый ученик, — трубка вновь указала на Булата. — Теперь отвечаешь за физическую подготовку своих друзей. Кроме вас двоих, у вашей банды с физической формой всё между «плохо» и «отвратительно». — Даже у меня? — помахала ладошкой Леоне, невзначай демонстрируя свои достоинства в выгодном ракурсе. — А ты с деактивированным тейгу тренироваться будешь, — выбив трубку, зубасто улыбнулся ей старик. — Вы же знаете, что тейгу этой бестолочи, — движение головой и глазами в сторону опирающегося спиной на стену Булата, — раньше принадлежал мне. Как видите, эти старые кости и без Инкурсио способны выбивать пыль из наглых сопляков. — Чёртов старый монстр, — тихо пробормотал Лаббак, которого тоже не миновала чаша избиений и унижений. — Даже не вспотел. Генсэй, который сделал вид, что не услышал этого бормотания, тем не менее, довольно блеснул помолодевшими глазами. — Императорские Орудия — могущественный инструмент. Но у негодного хозяина любой инструмент — никудышный. Поэтому, желтоглазая, будешь развивать свою силу, как миленькая. И нечего мне тут крутить сиськами и задницей! Меня таким не проймёшь! Ясно?! — Ясно, — сдержав колкость насчёт вероятных проблем с мужским инструментом вредного деда, которые и даруют ему «защиту», уныло протянула Леоне, которая пусть и хотела стать сильнее, и даже решительно на это настроилась, однако ещё не смогла избавиться от старой привычки филонить при любой удобной возможности. — А я? — словно школьница подняла руку Шелли. — Я ведь, ну, как два разных человека. Не всегда могу сдерживаться, когда в бою. Вы видели, — смутилась она. — А когда не сражаюсь, я очень рассеянная. Мне даже уборку и готовку не поручают, — закончив говорить, понурилась обладательница длинной (ниже середины спины) гривы пурпурных волос. — Ты похожа на потомка боевых гибридов Западного государства. Был у них такой проект, — поглаживая бороду, проговорил старый Мастер. — Неудачный. Во время последней войны его окончательно свернули: наши разгромили одну из центральных лабораторий, а западники не стали её восстанавливать. Слишком много сложностей с сорвавшимися с нарезки и мало толку на поле боя. У них почти у всех серьёзные проблемы с головой были: ни среди солдат не поставишь, ни на ответственную миссию не отправишь, только как одноразовых смертников использовать. Видимо, кто-то из удравших гибридов умудрился прижиться у нас в Империи. Подниму связи и попробую достать из архива захваченную документацию. Западники своих психов как-то контролировали, а ты и сама по себе практически нормальная. — Спасибо за заботу, — поклонилась революционерка. Она, в отличие от обиженно пыхтящей Майн — подругу чуть ли не мутанткой назвали! — второго дна в чужих словах не искала и испытывала искренние чувства благодарности. То есть отреагировала так же, как и на довольно унизительный — с точки зрения Майн уж точно! Что этот старый сморщенный канализационный червяк себе позволяет?! Если бы не Булат с Акаме и приказ босса, она бы ему всё-всё сказала! Ещё и задницу из Тыковки поджарила бы! — спарринг, где Шелли гоняли по-всякому, а когда узнали всё, что хотели, обозначили смертельный удар. Старик кивнул, одновременно принимая благодарность и оценивая спокойное отношение девушки. — Вам с хвостатой подружкой в любом случае не уйти от медитаций и упражнений с упором на контроль эмоций. Я составлю список и расписание самостоятельных занятий. Далее последовал разбор боя с Лаббаком. Сам поединок ничем не выделялся на фоне прочих, сводясь к тому, что неутомимый, чертовски быстрый и сильный старикан гонял своего противника по всей площадке, а когда выяснил что хотел, стремительно закончил спарринг своей победой. Разве что Лаббака, в отличие от предыдущих претендентов, похвалили в конце. — Теперь поговорим о тебе, мелкий раздолбай, — под злорадное хихиканье Майн, обратился Генсэй к любителю подглядывать за обнажёнными девушками. — Почему это я сразу раздолбай?! — обиделся тот. — Вы же сами сказали, что я неплох! — Я сказал, что ты неплохо владеешь своим тейгу. И фантазия у тебя хорошая. Лаббак приосанился: — Да, я всегда был книжным червём и поэтому… — Но без него… то, что можно простить недавним гражданским, тем более женщинам, неприемлемо для боевого офицера, — не обращая внимания на комментарии зеленоволосого, продолжил бывший генерал. — Это позор и безобразие! С такой поддержкой, как привязанный к тебе древний артефакт, остаться с силой и выносливостью девчонки… Булат! — внезапно рявкнул Генсэй. — Как это понимать?! Почему твой боевой соратник, коллега-офицер, расслабился и теперь похож на ленивого гражданского шпака?! Вы чем там у себя занимаетесь?! Рукоблудством?! А?! Булат, я кого спрашиваю?! Ты кто, старший товарищ или говно собачье?! Чтобы через неделю, когда снова появитесь, я здесь настоящего солдата увидел! — Да, сенсей!!! — радостно взревел модный здоровяк. — Супермужицкие тренировки раскалят наши сердца и воспламенят кровь! — вскинув кулак к потолку, возвестил он. Лаббак сглотнул образовавшийся в горле комок. Гадство! А ведь он так и чувствовал, что соваться в логово чёртова учителя чёртова Булата — это очень, очень плохая идея! И Акаме, которая так его хвалила, тем более слушать не стоило. Они же с Булатом — сладкая парочка маньяков! Если не едят, то или спаррингуют, или упражняются, или гоняют попавшихся им несчастных. А он, Лаббак — между прочим, и так в последнее время устаёт! Даже наслаждаться изяществом и красотой купающихся девушек не всегда успевает! Особенно Акаме, которая раньше в большинстве случаев не обращала на него внимания. А теперь обращает. И тянет «заскучавшего» товарища на спарринг или делать физические упражнения. Только совсем не такие, как хотелось бы одному ценителю прекрасного. Куда ещё тренировки?! Тем более, супер — чтоб их! — мужицкие от Булата?! Да у него же от них задница порвётся! И хорошо, если только в переносном смысле и только — тьфу-тьфу-тьфу! — от тренировок! — А можно, я с Акаме заниматься буду? — смирившись с неизбежным, робко поинтересовался повелитель нитей. — Я ж не штурмовик, а сенсор, мастер ловушек и тихих убийств. Булату ведь тоже переучиваться надо, а не на меня время тратить. — Сами разберётесь, — отмахнулся новый наставник Ночного Рейда. — Но ответственный — Булат! — Да, сенсей!!! — с энтузиазмом подтвердил тот своё участие. — Бли-и-ин! — затерялся на фоне возгласа мученический выдох бедного любителя чтения и подглядывания за девушками, который с болезненной ясностью осознал, что отделаться от аж воспылавшего Булата ему не удастся. — А я? — вклинивается меж чужих вздохов и возгласов голосок Майн. — А что ты, девочка? — словно на пустое место посмотрел на неё старик. — Ты — молодец, никого не отвлекала. Если будешь вести себя тихо, можешь в следующий раз тоже прийти с друзьями и посмотреть. — Да я! Да вы! — аж задохнулась от такого обращения розоволоска. Её, лучшего снайпера, вообще ни в грош не ставят! Обращаются, как какому-то ребенку, который молодец, потому что взрослых не отвлекает! — Вот ещё! — воскликнула она и убежала из зала. Шелли тут же подняла руку. — Можно я за ней? — Конечно, — покивал Генсэй, — мы уже закончили. Можете идти. Останутся только Акаме и Булат, с которыми мы обсудим детали. — Сенсей, зачем вы так с Майн? — покачал головой Булат, когда они остались лишь втроём. — Её заносит иногда, но это — потому, что мелкая ещё. Она хорошая девочка. И товарищ надёжный. — Мелкая… — неприятно усмехнулся старик. — Будто до этого есть дело тем, кого она убила, или тем, кто придёт убивать её. Запомни, ученик: дети не бывают солдатами и убийцами. Потому что солдаты и убийцы — не дети, сколько бы лет им ни было. Никто никого за возраст жалеть не станет. Если хочешь, у Акаме спроси, как оно происходит, — движение головой в сторону алоглазой. — Так что детство кончилось, когда ваша мелкая стала убийцей. Девочке, если она не хочет глупо сгинуть, пора научиться думать головой, контролировать свой язык и порывы. Тем более что сила её тейгу во многом завязана именно на контроль духовной силы и эмоций. — Значит, вы не отказываетесь учить нашу подругу? — педантично уточнила Акаме. — Если бы я отказался, то так бы и сказал, — хмыкнул хозяин зала. — Я уже слишком стар, чтобы тратить своё время на словесные виляния. Когда его бестолковый ученик в сопровождении сестры Куроме покинул территорию зала, Юрэй не сдержался и самодовольно улыбнулся. Как ни крути, а тот факт, что к нему в ученики набивается аж шестеро тейгуюзеров, изрядно льстил самолюбию. Кто вообще сумеет таким похвастать из ныне живущих? Никто! Даже зазнайкам из Коукен остаётся глотать пыль! А уж если планы его маленькой госпожи сработают и они победят, используя в том числе и незаметно интегрирующийся в их разноплановую тайную организацию Ночной Рейд, то это его достижение и в исторических хрониках появится. — Ха! Может, меня не признали Внерангом. Но учитель Внеранга и кучки тейгуюзеров, ставших Мастерами — звучит не намного хуже. Учитель учителей, хе! — поглаживая бороду, задумчиво выдохнул немёртвый и приосанился. Определённо, после смерти его жизнь заиграла новыми яркими красками! *** — Привет-привет, Куроме-чи, — стоило открыть дверь, как вернувшуюся из парка добрую — то есть действительно подобревшую, а не как всегда — девочку-волшебницу встретил жизнерадостный голос Кей Ли, который, как оказалось, ожидал меня, развалившись в гостиной комнате, закинув ноги на журнальный столик и листая какую-то свою хентайно-мусорную мангу. — Вы с Пушистиусом с прогулки? Правильно! Нечего чахнуть в такую погодку дома или таскаясь по кабинетам! — вещал этот наглый тип. Почему наглый? Так это не я к нему в номер пришла, а он встречает меня в моём, в который самым бесстыдным образом вломился. То-то ключ в замке заел, и дверь удалось открыть только после некоторых дополнительных копошений и поминания косоруких производителей. А тут, оказывается, с ней наш «мастер-взломщик» поработал! Не мог, блин, ключи у местной обслуги взять. Энтузиаст, чтоб его! Я, может, после того, как почувствовала в номере чужое присутствие и заметила странности с замком, уже настроилась на общение с вором или чьим-то агентом! Хотя ладно, преувеличиваю: энергетику своего зама я всегда узнаю. Но вот ломать замок — это уже наглость! Что я не замедлила высказать вслух. — Да ладно тебе! — отмахнулся парень, но под моим недобрым взглядом начал постепенно терять былой задор. — Я же не совсем его сломал. Тем более что мы скоро съезжаем. А гостиница за порчу имущества всё равно денег слупит. Запишем на мой счёт, а? Ну чего ты, подруга? — снял он ноги со стола и сел нормально. — Не будешь же ты избивать вернейшего соратника своей большой твёрдой железякой за ма-а-аленький казус с замком? — Не избивать железякой, это тебе к Акире, а проводить полноконтактные тренировки на противостояние заведомо более сильному противнику, — заявляю, поучительно помахивая пальцем, не собираясь впрочем, реализовывать свою угрозу, скорее выполняя ритуализованную пикировку. Всё же настроение у меня оставалось достаточно хорошим, чтобы смотреть на выходки отрядного шута с толикой снисхождения. — Акира и на десятую часть не такая злая, и этой твоей чёрно-фиолетовой гадостью свои удары не сдабривает, — проворчал Кей. — Спаси меня добрые боги от того, чтобы стало наоборот. — А ещё Акира — твоя девушка, а не командир. В отличие от неё, меня такие визиты-сюрпризы не радуют. Тем более со сломанным замком. — Да отремонтируют тебе замок, отремонтируют! Хватит смотреть на меня так, будто я твои секретные запасы сладкого разграбил! — с видом несправедливо оскорблённого праведника, воскликнул Кей. — Я, может, с интересными новостями пришёл! И с подарком! — Насчёт запасов я ещё проверю, — произношу, с подозрением зыркнув на сокомандника, ранее замеченного в схожих преступлениях. — А то помню я, как один гнусный вор промышлял подобным во время нашей учёбы. И лучше бы твоим словам оказаться правдой, — ещё раз смерив означенного персонажа подозрительным взглядом, сказала я, поглаживая Люца. — А пока выкладывай свои новости, — пройдя в комнату, усаживаюсь в кресло рядом с незваным гостем. — Коротко, если можно. У меня ближе к вечеру ещё будут дела. — Так точно, ваша злобность! Будет исполнено, ваша злобность! — весело отозвался парень. — Я встретил сегодня одного из Падших. Мелкий пакостник, ещё и маньячина! — охарактеризовал его обладающий специфичным юмором социопат и профессиональный убийца. — Красивых девушек нужно любить, а не мучить и уродовать, срезая им лица, — взгляд на меня. — Ну, или хотя бы сначала убивать, а потом резать или пришивать, как ты. Мёртвым же всё равно, верно? — Кхм! — напоказ прочистив горло, поторапливаю шутника. Ощущение неприятностей будто сгустилось в готовые пролиться на меня тёмные тучи. Вот ведь шилопопый магнит для проблем! Хоть при себе его держи. С кляпом во рту, чтобы не болтал лишнего. — Да я ведь о том мелком маньяке! Не о нашей милой любительнице играть с трупами, которая, конечно, совсем не маленькая, а концентрир… Ай! Ай-яй-яй! — вскрикнул парень, когда в него врезался небольшой, но достаточно болезненный, закрученный в бублик заряд негативной энергии. — Ладно-ладно, рассказываю уже! Ух, а они у тебя болючее прежнего стали, ещё и мышца немеет… Так, о чём я? А! Хорошенько отделать хвостатого гадёныша кулаком справедливости великолепного Кей Ли-сама не получилось. Он сам задираться не рискнул. А если бы я полез первым, ты бы меня потом сахаром посыпала и вместе с потрохами схомячила. Но зато я проследил за ним до его подвальчика. Совсем не умеет в выявление наблюдения, лопух! А потом, когда шкет смылся, я, ха-ха, отлично над ним пошутил! Вот, смотри! — парень выудил откуда-то сумку. Из той сумки в свою очередь были извлечены несколько… масок? Нет: зная, с кем столкнулся Кей — скорее, чужие срезанные лица. Не окровавленные, а уже выделанные и почему-то пахнущие женскими духами, причём каждое — своими. — А знаешь, что я положил вместо них? — проказливо засмеялся брюнет. — Угадай? — Лица каких-нибудь наркоманов-сифилитиков или рожи бандитов? — предположила я. — Ну, ты и кровожадная! — притворно ужаснулся шутник. — Чтобы я просто ради шутки бегал по городу и убивал самых стрёмных уродцев?! Да ни в жисть! И я бы скорее сам в крови уляпался, чем нормально чью-то противную рожу срезал, — добавил он тише. — Тогда что? — Знаешь же, что в некоторых лавках чучела продают? — киваю. — Я там походил, выбрал нескольких самых облезлых мелких зверьков и отрезал им задницы. Хвост, понятное дело, тоже укоротил, чтобы места лишнего не занимали. Ха-ха, круто, да? Прикрываю глаза ладонью. Встретить поехавшего крышей изменённого-тейгуюзера из команды Эсдес, прервать его в начале совершения акта маньячества, притом выглядя достаточно внушительно, дабы тот не рискнул пытаться решить проблему силовыми методами (или просто не захотел связываться с сильным воителем из местных; маньяк — не значит дурак). А после… После вместо того, чтобы, как положено нормальному герою, помочь спасённой красотке добраться домой и напроситься на жаркий, хм, чай — этот тип сталкерил за Няо с тем, чтобы обнести его коллекцию девичьих лиц, набив то место, откуда они взяты, пушистыми жопами. Типичный, блин, Кей! …Но если представить реакцию мелкого беса (а выглядел Няо, как красивый золотоволосый мальчик с небольшими рожками и «бесовским» хвостиком с сердечком на конце) на то, когда он откроет безбожно клинящий замок «искусно взломанной» двери и найдёт вместо своей коллекции сокровищ кучу облезлых звериных задниц… Закрывающая глаза рука сползла ниже, накрыв нос со ртом в бессильной попытке удержать рвущийся наружу смех. — Пхи-хи-хи, — таки не удержавшись прыснула я сквозь пальцы. — Один извращенец напал на невинную деву, а второй, когда её спас, ударился в слежку за первым, и украл, его — хи-хи, сокровища. А вместо них набил тайник, ха-ха, пушистыми жопами. А-ха-ха-ха! — Знал, что ты меня поймёшь, Куроме-чи! — ещё шире прежнего разулыбался любитель сомнительных и не очень шуточек с подколками. — Хах, придурок ты, Кей! Соль, ха-ха, шутки я, конечно, поняла, — произношу отсмеявшись и окончательно перейдя на серьёзный тон. — Но вот проблем, которые она принесёт, это не убирает. Думаешь, одному из троицы Падших будет сложно догадаться, кто его обворовал, а потом найти получившего немалую известность любителя посмеяться над другими? — Да что нам сделают? — беззаботный взмах ладонью. — Он личной власти не имеет. И закон нарушал вообще-то. А я выступил как верный и законопослушный защитник граждан Империи! Не станет же Эсдес собачиться с нашим ведомством из-за одной безобидной шутки над своей хвостатой зверушкой? Мы ведь на одной стороне. На одной же? — с некоторым беспокойством уточнил товарищ. — На одной, на одной, законопослушный ты наш. Так что если кто и лишит тебя причиндалов и болтливого языка, то вряд ли это будет Эсдес, — успокаиваю его. — Но вообще, мы лишь номинально союзники. Отношения Онеста, которому служит Ледяная Смерть, и Сайкю, на которого работаем мы, далеко не столь безоблачны, как может показаться со стороны. А ещё меня отчего-то сильно невзлюбил Ривер. Тот, который заместитель Эсдес вообще-то. То есть получается, что особых поводов до нас докапываться у них нет, — пихаю парня кулаком в плечо. — И не было бы вообще, если бы кое-кто повёл себя, как нормальный спаситель юных дев. Наоборот — я могла бы отправиться знакомиться, имея за собой небольшое преимущество. А так… какую-нибудь подлянку могут устроить в порядке личной мести. Зависит от того, насколько хорошее взаимопонимание царит в кругу Падших, а также того насколько плотно контролирует их Эсдес. Посмотрим, короче говоря. Но тебе минус за неосмотрительность. — В смысле минус? — насторожился парень. — В смысле той проверки, о которой мы договорились, когда ты наведывался в гости в мой домик, — подтверждаю его опасения. — Ты слишком склонен поддаваться порывам и игнорировать возможные риски. Кей вздохнул и взлохматил волосы. — Может, этими твоими полноконтактными тренировками по обороне от злых Мастеров обойдёмся? А? * * * Вернувшись от Ривера, которому Няо сообщил о встрече со странным и опасным воителем — обучение у госпожи Эсдес очень хорошо научило его понимать чужую силу — изменённый, выглядящий как хрупкий светловолосый подросток, тут же отправился туда, где хранились его недавние трофеи. Дверь в неприметный, но крепкий каменный сарай с подвалом долго отказывалась открываться. Хозяин тейгу-флейты почти поддался эмоциям и практически решил выломать демонов замок (если понадобится, то вместе с косяком), когда проклятый механизм, наконец, соизволил открыться. Неправильность он уловил, ещё когда пытался разобраться с внезапно взбунтовавшимся замком — который он, между прочим, только-только сменил на новенький, — но когда запалил свет и оценил внутреннюю обстановку, понял, что его страх оправдался: внутрь смог проникнуть чужак! Вещи стояли не так, как раньше, и… Няо метнулся внутрь и в сторону. — Мои сокровища! — завопил он, увидев вместо «трофеев похищенной красоты» кучу каких-то… меховых обрезков? Обладатель бесовского хвостика и рожек, а также характера, вполне подходящего низшей разумной твари Пекла, присмотрелся к одному из меховых кусков, которым осквернили его тайник с трофеями. Какой-то огрызок сверху, два так же обрезанных конца снизу, посредине относительно широкое место с дыркой в центре. — Задница какая-то, — пробормотал он. И резко осознал, что не ошибся: действительно, звериная задница — одна из многих, которыми извращённый ублюдок заменил его сокровища. — А-а-а!!! А-ар!!! Ра-а-а!!! — в приступе бешенства заорал «мальчик» и начал крушить всё, что попадалось под руку. — Хмырь с мерзкой улыбкой! Это ты-ы-ы-ы! Урод без чувства прекрасного, я убью тебя! Убью! Сдеру кожу! Кастрирую и заживо скормлю зверям! Убью-убью-убью-ю-у-у-у!!! — бушевал изменённый, чей гневный облик исказился настолько, что никто бы уже не принял его за проказливого, но милого мальчугана. …В это же время где-то в ином месте икнул один обладатель мерзкой (зачёркнуто) ослепительной улыбки и искромётного (опять же исключительно по собственному мнению) чувства юмора. * * * …Могучий, но кем-то серьёзно искалеченный, а оттого особенно злой монстр высшей категории опасности образовал целый вал стремительно растущих каменных шипов, однако Карл и другие воители из группы зачистки синхронно разошлись в стороны, уклоняясь от смертоносной атаки. Одна из намеченных зон достигнута, осталось задержать тварь на месте достаточно долго, чтобы её сверху приголубило алхимическими снарядами от западных союзников. После этого бой должен стать легче. Поросшее уродливыми зелёными побегами полупарализованное чудовище с одним кое-как работающим, словно бы только-только регенерировавшим глазом (на месте второго оставался провал) вынырнуло из-под земли, поводя башкой и выискивая обидевших её букашек. Пускай чудовище и могло чувствовать вибрации земли, однако не настолько хорошо, чтобы точно определять местоположение мелких в сравнении с ним людей, которые к тому же постоянно и непредсказуемо двигались. Зато тварь была неимоверно прочной и живучей — и что только за жуткий монстр умудрился её так потрепать? только бы победитель остался внутри аномалии, иначе всему региону придётся очень туго! — а помимо задранных, как и положено чудищу S-ранга, характеристик тела обладала способностью управлять землёй и камнем. В связи с этими факторами вся их сборная команда из двух Мастеров и трёх десятков Воинов разных ступеней наносила монстру разве что косметический урон. Оставалось надеяться, что спецснаряды покажут большую эффективность. Или хотя бы просадят его энергетику. Нужно лишь задержать тварь на несколько секунд, пока прилетят огненные подарки. И они задерживали, рискуя своими жизнями, нанося монстру мелкие раны, беся его. И погибая. Карл и другой Мастер держались уверенно и спокойно, сильнейшие из Воинов тоже почти не подставлялись, крутя свою смертельную карусель; а вот те, кто слабее… Если бы кто-то спросил самого Карла, то он бы сказал, что зря они связались с этим чудищем. Оно никого не атаковало и, кажется, вышло на земли людей, дабы просто восстановится от ран, не рискуя оказаться съеденным другими демоническими зверями. Но кто же станет спрашивать опального полковника без вереницы благородной родни за спиной? Ещё и замешанного в «сотрудничестве с врагом». Ему было неприятно это признавать, но, кажется, та обманчиво юная и хрупкая хозяйка ужасающего имперского артефакта оказалась в чём-то права. Командующий фронтом, его сиятельство Алан Фольц — мало того, что избежал ответственности за их разгром, так ещё и каким-то невероятным способом оказался героем! А всех собак повесили на Карла и таких же, как он, неудачников. Хорошо хоть нынешний премьер-министр, господин Хитзкопф, оказался человеком умным и понимающим, похлопотав о переводе Карла в отряд зачистки. А то недавно пришло сообщение, будто в столице начались какие-то беспорядки. Под шумок могли и казнить «предателя», заодно избавившись от неудобного свидетеля того, как на самом деле прошёл недавний разгром их части фронта. Карл слышал такие разговоры — и не стал бы ручаться, что ему позволили это услышать, чтобы просто припугнуть. Но вернёмся к монстру и схватке с ним. Как указывалось выше, он никого не трогал, и донесение о могущественном чудовище пришло не как обычно — от разорённого или разоряемого поселения, а из штаба, в который пришли данные от следопытов. Какая разница, что города и сёла терроризирует масса вырвавшихся из-за пределов аномалии слабых и средних монстров? Приоритет — мирно восстанавливающийся искалеченный обладатель ранга A+ или даже S (больно он похож на хозяина близлежащей аномалии)! Ведь ослабленное существо подобной мощи — это шанс! Шанс раздобыть ингредиенты для эликсиров, что способны подстегнуть развитие могущественнейших воителей, быть может, даже самого принца Сейки! Это очень важно в условиях идущей войны, — громогласно утверждали штабные, алчно блестя глазами. А что другие монстры больше черни порвут и пожрут — не беда, бабы ещё нарожают! «Может, и не зря начали бузить революционеры-радикалы», — подумал мужчина, когда они, наконец, рассыпались в стороны и огненные цветы разрывов расцвели на спине трёхрога и рядом. Ведь ради того, чтобы кто-то из сильных и влиятельных стал ещё капельку могущественнее, уже сейчас трое из их сборной команды остались лежать. И судя по тому, что на месте взрывов не осталось мёртвого — не то чтобы Карл верил в такую удачу — или оглушённого монстра, они далеко не последние жертвы чужой жадности. Не похоже, ой, совсем не похоже всё это на освободительную войну от ига подлых, жадных и жестоких имперцев. Ведь если что-то и изменилось, то в худшую сторону. Возможно, как и говорила девочка-убийца, это действительно план западников, которые друзья Северу только на словах. Вон, даже снаряды негодные поставили. А денег взяли, небось, как за самые лучшие! Чтоб потом промеж себя и приёмщиков из тыловых крыс разницу поделить. Суки! К сожалению Карла, ему, как патриоту своей страны, не оставалось ничего, кроме как следовать приказам. Да, покорно следовать приказам — и надеяться, что ошибается именно он, а не вышестоящие. Монстр тем временем продемонстрировал недюжинный интеллект и не стал атаковать их группу — впрочем, бежать, судя по источаемому им убийственному намерению, повелитель земли тоже не собирался — воители рассредоточились, дабы не провоцировать противника на массовую атаку. Однако тот их удивил и, намотав круг вокруг них, не вылезая из-под земли, двинулся в сторону. Причём, уровень излучаемого вовне негатива, кажется, лишь усилился. — Куда эту тварь понесло? — опершись на древко вертикально поставленного копья, пробормотал один из Воинов. И тут же сам себе ответил, холодея: — Уй, бля! Там же пушкари наши! Карл, не став дослушивать, на полном ускорении устремился к артиллеристам, дабы успеть предупредить их об опасности. Скорость подземного передвижения чудовища не так уж велика, поэтому, если он поторопится, у людей появится шанс уйти. Другой Мастер, что и раньше руководил командой, вокруг которой образовался их сборный отряд, знаками указал ему поторапливаться и что с руководством остальными членами сборной группы он справится сам. Правильно. Карл здесь практически никого не знает, зато он почти самый быстрый. О том, что от него могут попытаться избавиться, просто «не успев» поддержать, он старался не думать. Мысли проскакивали, но он старался: в конце концов, если командующий восточным участком фронта оказался бесчестным мудаком, то это ещё ничего не значит. И что его приближённые оказались, и участвовавшие в рассмотрении дела Карла штабные, и представители трибунала, и представители его Школы Боя (где мужчина честно учился и столь же честно отказался признавать кого-то из тамошних жадноватых и спесивых наставников своим Учителем с большой буквы, дабы приподнять его авторитет за свой счёт). Впрочем, по-настоящему беспокоило мужчину две вещи: как бы озлобленный монстр не сбежал и не учинил бойню в одном из городов — и дочь. Его девочка очень самостоятельная и уже почти взрослая, а он, пусть и плохой отец, и почти не появляется дома, но это не значило, что он не любил своего ребёнка и не беспокоился за него. Карл не хотел расстраивать дочь и оставлять её наедине с неприветливым миром. Поэтому он приложит все усилия к тому, чтобы выжить! Все, до капли! Он успел. — Убирайтесь отсюда! — крикнул добежавший до позиции артиллеристов офицер. — Тварь идёт сюда! Опытные солдаты — а иных на такое опасное дело и не взяли бы — тут же бросились в стороны. Впрочем, так поступили не все: находившиеся рядом с позицией воители рассредоточились и, вооружившись холодным и огнестрельным оружием, а также боевыми алхимическими составами, приготовились отражать нападение и уводить зверя в сторону от ценного имущества. Не прошло и десятка секунд, как ещё более потрёпанный — попадания спецбоеприпасов всё же не прошли даром — а также злой, словно демон, монстр добрался до батареи и начал буйствовать. Удары лап, хвоста, чудовищной силы площадные атаки каменной шрапнели и целых небольших скал... Люди по мере сил пытались его угомонить или хотя бы увести, но получалось не так хорошо, как хотелось бы. А если бы не прибежавший на помощь Карл, то и вовсе ничего бы не вышло. Вскоре прибыли основные силы группы зачистки, и показалось, что всё вошло в колею… Но потом кто-то (не)удачно попал в рану монстра едко-ядовитым алхимическим составом, и тварь Дикоземья окончательно взбесилась. Картины происходящего перед глазами Мастера — ранее неспешные и иногда разбавляемые размышлениями — резко ускорились и стали напоминать калейдоскоп. …Вот стремительно вырвавшиеся из-под земли шипы разметали позиции артиллерии. В стороны разлетались купленные или отбитые у имперцев пушки, телеги со снарядами, тягловые животные и разорванные тела неудачливых пушкарей. Но это ещё не всё: из толстых колонн центральных шипов стремительно вырастали более тонкие побеги, из которых проклёвывались свои уродливые острые ветви. Таким образом меньше чем через десятую долю секунды позиция превратилась в причудливый и страшный хищный каменный лес, убивший всех, кому не повезло оказаться в зоне поражения этой ужасающей способности. Благодаря заблаговременному предупреждению погибло не большинство, но… многие. …Вот какой-то отчаянный храбрец, умудрившийся выжить в лесу каменных шипов, презрев боль от пронзивших его туловище кольев, метко бросил гранату прямо к морде твари, которая так удачно высунулась неподалёку от штабеля с боезапасом. Взрыв!!! …Вот поросшая корнями и ветками неестественно живучая мерзость превращает в кашу сразу трёх Воинов, а потом, рванув вперёд, накалывает на рог Мастера, тщетно попытавшегося выручить своих подчинённых. Вокруг хаос, кровь, взрывы и каменно-земляное крошево. Под ногами, по сторонам и даже сверху. Монстр умирал, но он сжигал все свои силы, чтобы перед смертью уничтожить как можно больше тех, в ком ему померещилась тень Врага. …Вот Карл вонзает подхваченное где-то копьё в загривок чудовища — туда, где и до того уже была рана. Острие проходит сквозь плоть, царапает кости, но так и не проникает между позвонков. Получивший мощный ответный удар мужчина летит вверх и в сторону. На мгновение мутится в глазах, но он всё же удерживает духовную силу под контролем и его тело не разрывает о встреченные в воздухе камни. Удар о землю, несколько кувырков. Мир крутится перед глазами, тело терзает боль. Но он в сознании — жив и, кажется, способен драться. По крайней мере, поддерживать ускорение-усиление-укрепление и держать оружие сумеет. В отличие от большинства других. Наклонившись, Карл подхватил топор, оброненный одним из убитых воителей. Он… они все… им нужно убить тварь… Если она победит, отожрётся и оправится от ран, она будет мстить… она умна и злопамятна. Она разорит весь регион… Многие тысячи жизней…. Он должен… …Картинка опять сменилась. Теперь Карл, чувствующий себя, словно наблюдатель в собственном теле, рубил жёсткую шкуру монстра. Соратников в зоне видимости не было. Или совсем не было. В живых. Монстр двигался уже не столь стремительно, не нырял под землю и не призывал даже четверти того числа каменных кольев, что раньше. Но человек тоже держался исключительно на чувстве долга да силе воли, с трудом уклоняясь от рогов и мелькающих тут и там каменных колонн и кольев. Слишком прочным и огромным оказался монстр, чтобы убить подобное существо крошечным топором, и слишком обессилен был Карл, дабы срывающиеся с оружия энергетические удары имели достаточную степень мощи и концентрации. Он проигрывал. А помощь так и не приходила. …На загривке обнаружился обломанный конец загнанного туда копья. Значит, тварь не смогла его вытащить, только сломала. Вот он, шанс! Карл со всей мочи ударил обухом топора по выглядывающему из кровавого месива обломку древка. Монстр дёрнулся. Удар, ещё удар! Сопротивление резко ослабло, обломок копья провалился в глубину, а чудовище перестало скользить по поверхности земли и задрожало в агонии. Рядом, скатившись со спины трёхрога, рухнул навзничь его окровавленный убийца. «Победил… — мысленно выдохнул Карл. — Справился… Бедствие не придёт… в мирные города… Как же устал… Хочется спать… А небо такое красивое… дочке бы понравилось». На человека волнами накатывал холод, слабость и отупение. Лишь мысли о дочери не дали поддаться смертельной апатии. Уловив какой-то смутный зов, что сулил выживание и силу, Карл потянулся навстречу ему, сначала мысленно, а потом и физически. Преодолевая боль и многотонную, гнущую к земле слабость, он пополз к медленно и почти неподвижно испускающей дух туше. Подвернувшийся под руку ранее оброненный боевой топор удивительно легко рассёк шкуру и плоть монстра, переставшего поддерживать духовную защиту после поражения. Поток горячей крови чудовища окатил воителя, мешаясь с его собственной рудой жизни. Стало чуть теплее. И даже, казалось, прибавилось сил. Отбросив оружие, он сделал шаг вперёд и, тяжело опершись плечом о тёплую шкуру, поросшую слабо шевелящимися зелёными растительными отростками, запустил руку в отверстую кровоточащую плоть. Он сам не понимал, что стремится найти, но когда пальцы нащупали небольшой, оплетённый множеством тонких корешков округлый предмет, понял: это оно! Напрягая последние силы, тяжело раненый, до предела измотанный и, прямо скажем, умирающий воин духа дёрнул руку на себя, вырывая предмет из тела чудовища, что, словно бы дожидаясь этого момента, вздрогнуло в последний раз и навеки затихло. Человек же… Человек сорвал со своей добычи белёсые корешки, что походили на окровавленных червей и, разорвав воротник, приложил нечто, напоминающее плоское, с одной стороны заостряющееся семечко с детскую ладошку размером к центру оголённой груди. Кожу кольнуло и от приросшего к ней тейгу — а внутри монстра находился именно он — стало расходиться тепло. На фоне приятных ощущений Карл не почувствовал, как под кожей прорастают мелкие корешки, исцеляя и меняя его тело. Так же, как не заметил и того, как к нему тянутся опавшие было растительные отростки на трупе трёхрога, на который он обессилено опёрся спиной. Исцеление и изменение тела хозяина древнего артефакта, что спустя века, наконец, нашёл себе подходящего носителя, требовало ресурсов. А что может быть лучше, чем монстр высшей категории опасности, что некогда сожрал труп прошлого носителя и сотнями лет служил живой тюрьмой для Керн Иггдрасиль? Тем более что за сотни лет сосуществования тейгу и чудовище умудрились наладить некое подобие симбиоза. И теперь благодаря этому разветвлённая инфраструктура из растущих сквозь огромное тело корешков буквально выпивала все полезные соки из огромного тела, а потом передавала отфильтрованный целительный субстрат впавшему в кататоническое состояние Карлу. Желающих разжиться ингредиентами для изготовления ценнейших эликсиров ждал большой и очень неприятный сюрприз. *** Принц — хотя многие и многие уже называют его королём — Северного королевства, восседая на могучем и норовистом красавце-жеребце, несущем в себе заметную толику крови монстров, скакал вдоль многочисленных шеренг выстроившихся перед ним войск. Бах-бах! Бах-бах! Бах-бах! — словно сердце хтонического великана, грохотали ударяющие в щиты кулаки, стучащие по земле пятки копий или просто топающие в такт ноги возбуждённых солдат, приветствующих своего лидера. Стремительно пронёсшись вдоль рядов доблестного войска Севера — так, чтобы каждый солдат смог лицезреть своего владыку и почувствовать себя сопричастным к общему делу — Сейка направил своего скакуна в центр. Остановившись перед шеренгами, он поднял заржавшего жеребца на дыбы. — Слава! Свободному! Северу! — во всю мощь усиленной духовной энергией глотки рявкнул командующий. — Слав… сво-му Сев-ру!!! — оглушительным, немного диссонирующим рёвом и «проглатывающим» некоторые слоги, ответили ему десятки тысяч глоток. — Отважные воины Севера! — когда солдаты успокоились, продолжил их полководец. — Мои дорогие соратники по праведной освободительной борьбе! Мы прошли долгий путь! Путь очищения наших исконных земель от имперской заразы! И вот мы здесь! У порога имперского города, крупнейшего из доселе встреченных нами! И знаете, что я вам скажу?! Он — ваш!!! — Рр-раа!!! — ответил ему дикий, многоголосый рёв злой радости. — Грязные имперцы веками притесняли наш великий народ! — продолжил Сейка, когда его солдаты, повинуясь молчаливому призыву в виде вскинутой вверх руки, дисциплинированно замолкли. — Унижали нас, наших пращуров и детей! Эти свиньи обращались с нами как со скотом! — эмоционально воскликнул принц, вызвав многоголосый возмущённый рёв. — Теперь пришла пора вернуть им долг! Жгите! Насилуйте! Грабьте! Убивайте! Не жалейте никого! Праведники на небесах узнают своих!!! — ГАР-РАА!!! — уж и вовсе инфернально взревели солдаты. Вновь застучали щиты и затопали ноги, выбивая всё ускоряющийся ритм. — Сей-ка!!! Сей-ка!!! Сей-ка!!! Сей-ка!!! — как безумные скандировали рядовые и поддавшиеся общему настрою офицеры. В этот момент и без того высокий авторитет Героя Севера перешагнул черту и вознёсся на какую-то запредельную высоту. Спустись с небес даже светоносное божество, и солдаты по первому приказу своего повелителя разорвали бы его на клочки — таков был накал эмоций. А потом они пошли на штурм. Множество прибывших с беженцами диверсантов и не знающих друг о друге заранее купленных Сейкой военных и чиновников сделали своё дело. Город быстро пал. Скатился под сапоги торжествующих солдат, словно перезревший плод. …размазанный по грязному снегу, перемешанный с гарью, испражнениями и мужским семенем, кроваво-алый плод вечного древа крови и слёз. * * * Когда поздний вечер подошёл к границе ночи, неприметная карета главы разведки северного региона Империи остановилась у одного из предназначенных для конфиденциальных встреч домов. Генерал Нейман вышел из транспорта и, жестом показав охране, что она может быть свободна — то есть отправиться отдыхать в куда более скромный домик неподалёку — размеренным шагом направился к помещению, где у него намечена важная встреча. Доверенные телохранители, конечно, удивились таким изменениям в привычном течении событий, но лезть в дела босса, уточняя подробности (или тем более пытаться воспротивиться потенциально опасному для охраняемого объекта приказу), всё же не рискнули. Ибо чревато. Открыв фигурную кованую калитку, мужчина прошёл по недлинной мощёной дорожке и, поднявшись на невысокую лесенку, встал перед дверью, дабы отпереть замок. Щёлкнул механизм — и Нейман, распахнув дверь, шагнул в тепло натопленного дома… Чтобы увидеть там главу столичных убийц, которая по-хозяйски уселась на тумбочку и ела крупный печатный пряник. — Прохофите, — сквозь набитый рот сказала девчонка и нагло махнула ему рукой. — Не вымолашифайте помефение. — Какого?! Какого лешего ты здесь делаешь, девчонка?! — воскликнул обескураженный разведчик, который одновременно ожидал и не ожидал увидеть здесь темноглазую убийцу. Последнее своей странностью сбивало с толка и пугало даже сильнее самого факта нахождения доверенного лица Сайкю в месте, где Нейман встречался с представителями своих красноголовых «друзей». — Ем, — проглотив кусочек пряника, нагло ответила незваная гостья. Любительница сладкого была во вкусе главы разведки северного региона, имел он слабость к маленьким злючкам, поэтому мужчина мимолётно подумал, что вовсе не отказался бы увидеть Куроме у себя. Но не в конспиративной квартире же?! Ещё и накануне важной встречи… а с кем именно встречи? — Не помнишь? — насмешливо изогнула тёмную бровь хозяйка Яцуфусы, от которой не укрылись внутренние метания. Нейман не помнил. И вообще не понимал, почему, вместо того, чтобы нажать тревожную кнопку — что проинформировало бы охрану и одновременно подало бы сигнал об отмене встречи — а затем покинуть скомпрометированное помещение, стоит, словно какой-то деревенский разиня. Но потом воительница театрально щёлкнула пальцами — и он ка-а-ак понял! Да так, что суеверный ужас продрал холодной волной от пяток до самого затылка. На лице рыжеволосого разведчика отразился сильнейший страх. Он попытался попятиться, но не смог, хотел закричать, привлекая внимание охраны, но голос его тоже подвёл. И надо сказать, такое положение отнюдь не возбуждало предателя своей страны, любящего молоденьких девушек и игры в подчинение. — Ты-ы! — сдавленно просипел он, вспоминая свою смерть, а потом (смутно) допрос и ряд приказов, которые сформировали у него в голове непротиворечивую картину необходимости конфиденциальной встречи, одновременно не позволяя задуматься о нестыковках. Всем существом офицера разведки завладел запредельный и необоримый потусторонний ужас. — Я, — ответило чудовище, что, по смутным жутким слухам, являлось наследницей проклятой крови того самого Мертвителя. И теперь Нейман, в пику себе недавнему, уверенному, что это лишь глупые, вздорные слухи — практически не сомневался в правдивости слов сплетников. Это точно не обычная воительница с тейгу! Если это вообще человек, а не воскресшая древняя тварь из страшных легенд! И даже поведение этого уже не смотрелось, как милая почти детская непосредственность молодой девушки, а раскрыло свою истинную суть полного пренебрежения к тому, чьи тело и разум оно полностью контролирует. — А вот такое отношение, между прочим, обидно, — прочтя его мысли, одушевлённый ужас блеснул фиолетовыми искрами в глазах, после чего не подчиняющееся своему хозяину тело Неймана закрыло дверь, повесило на вешалку верхнюю одежду и, сняв обувь, надело тапки. — Я вполне живая. И в этой жизни — «она», а не «он» или тем более «оно». Хотя в чём-то ты, немёртвый друг мой, почти прав. Случайный выстрел точно в цель, так сказать, — улыбнулось… улыбнулась эта демоница, прочтя его мысли. Нейман тем временем очень быстро думал, осмысливая ситуацию и ища хоть сколь либо приемлемый выход. — Я… Я жажду служить, госпожа! — воскликнул он. Причём, что характерно, с полной искренностью — демоница, залезь она ему сейчас в голову, смогла бы легко это подтвердить. — А ты забавный, — поднявшись с тумбочки, вымолвила повелительница мёртвых, что за время их короткого обмена репликами как-то незаметно умудрилась уничтожить крупный — с две мужские ладони — пряник. — Но… ты можешь верить сам себе, но как тебе поверить мне? — тонко улыбнулась она, поманив Неймана за собой. — Однако не беспокойся, мой предательский друг, мы ещё превратим твою ложь в истину, — ставшая отчётливо недоброй усмешка обнажила белые зубы. — Ведь что иное, как не искусство некромантии, помогает одновременно уничтожить врагов и завести друзей? Разведчик, может быть, и хотел бы воспротивиться, даже понимая, сколь ничтожны его шансы против Мастера-тейгуюзера. Но чужой контроль над его телом не оставлял даже тени иллюзии, поэтому его-не его ноги размеренно несли бьющегося в беззвучном и бессильном ужасе предателя за новообретённой хозяйкой. * * * С удобством развалившись на мягком кресле, я краем сознания наблюдала, как объект проходит очередной созданный и залитый в его разум, хех, ивент. Ну, и одновременно с этим со скуки напевала песенку из прошлого мира, что, как показалось, хорошо подходит к ситуации: — …Дети, внимание! Тише смех… Негромко и мелодично, с эдаким налётом лирики, мурлыкала я, наблюдая за тем, как Нейман в очередной раз убеждается, что никто не узнает о том, если он решит подставить ненавистную поработительницу. — …Я голос тьмы. Я создан болью… Мужчина сильно боялся, он тщательно и всеми известными способами перепроверил информацию. Естественно, модель предусматривала только отрицательные ответы на все запросы об опасности. Поэтому сознание марионетки само отвечало на все каверзные вопросы, следуя переданному ей сценарию. — …и кое-что Принес для всех Из груди вырвав это с кровью… И, естественно, несмотря на подспудный страх, навеваемый подсознательной памятью о предыдущих попытках, предательская душонка, почуяв шанс, решила проявить вероломство. Пришлось опять проигрывать ролик крушения всех ожиданий и надежд неудачливого иуды. Благо его менять не нужно, объект и сам успешно корректирует все шероховатости. Ну, или не замечает их, будто находясь в кошмаре. Что, в общем-то, недалеко от истины. — …И с этим сердцем властен я Прийти в ночи, закрыв вам веки Я буду петь, для вас друзья Пока на небе ярко светит Сердца свет! Чужая надежда постепенно сменялась опасениями, те — пришедшим им на смену страхом, что в свою очередь постепенно переходил в липкий ужас и вязкую безнадёгу. — …Они приходят к вам в ночи Отродья, Вурдалаки, Бесы Когда луна в окно стучит Они под одеяло к тебе лезут… Ну, а потом, в отличие от кошмара, ужас перешёл не в пробуждение, а во вполне натуральную пытку. И как с сестрой, когда благодаря эмпатии я легко нащупывала все её самые чувствительные местечки, легко понимая, какой подход вызывает у неё наиболее положительную реакцию — так и с Нейманом точно знала, что делать для максимально, хех, яркого результата. Даже более того: его нервные окончания, энергетика и в некотором роде мысли с эмоциями находились в моей власти. В такой ситуации и полная бездарность сумеет сыграть на струнах натянутых нервов, извлекая гармоничную мелодию страха и боли, перемежаемую хрустом ломающейся под этим гнётом личности. — …Они приходят к вам в ночи И ваши слезы кротко собирают Когда луна в окно стучит Где слёзы в вены мне переливают… Тихо хрипящего немёртвого заметно потряхивало, глаза его вращались и смешно выпучивались, а из их уголков обильно текли слёзы. Учитывая тот запредельный уровень боли, что испытывала жертва, сейчас он должен был орать, а вместо слабого потряхивания корчиться в ломающих кости судорогах; да и текли бы, пардон за физиологические подробности, у него из разных мест далеко не только слёзы. Но так как мне не хотелось наблюдать подобное представление, рискуя потревожить охрану или, тем более, обонять ароматы мочи и экскрементов — объекту было запрещено дёргаться, орать (что с ослабленными связками проблематично), пускать слюни и гадить (здесь я опять подстраховалась, попросту зарастив технологические отверстия трупа). — …Я голос тьмы, что создан болью Я приберёг для вас, для всех И кое-что принес с собою… Вот страдание стало постепенно смещаться в сторону безумия, и когда личность окончательно рассыпалась, я остановила процедуру… с тем, чтобы стереть страдальцу память и начать всё по новому кругу. — …Сердца свет! — аккомпанируя себе постукиванием по бедру, напевала я, под ускорением изменяя сценарий и передавая его правила моему единственному актёру и зрителю. — Сердца свет! Сердца свет!.. И нет, у одной девочки-волшебницы не поехала крыша. Не сильнее, чем уже есть. Более того, я измывалась над уродцем не из желания его помучить. Ну, не только из-за него. Всё-таки созерцание страданий твари, которая из-за своих мелочных стремлений прямо или косвенно сломала и уничтожила судьбы сотен тысяч, а учитывая будущую войну, и миллионов людей, в том числе и одного из очень немногих уважаемых и ценимых мною людей, дарило… некоторое удовлетворение. Однако, как говорилось выше, мои действия исходили из рациональных желаний, главным из которых являлся надёжный контроль над ценной, но очень своевольной марионеткой, коя способна как принести много пользы, так и серьёзно меня подставить. Дело в том, что та промывка мозгов, которая заставляет разумного делать нехарактерные для него шаги — штука довольно нестойкая. И чем умнее цель, чем более склонна она к осмыслению своих мотивов, тем быстрее заметит нестыковки и воспротивится влиянию. Вон, Нейман, которого я предварительно обрабатывала с помощью подсказок от него же самого, и то начал испытывать подспудные сомнения. А ведь от момента смерти и первичной обработки прошла только половина дня! Что случится, если я уеду по делам и оставлю его, такого красивого, вариться в собственном соку? Ничего хорошего. Это игнорируя тот аспект, что с ростом расстояния подпитывать марионеток напрямую становится накладно, а устанавливать артефакт-поглотитель тому, кто не знает о своём новом формате существования… Короче говоря, нужно работать в открытую. А зная о своём положении, рыжая сволочь обязательно подгадит. Даже понимая, что его существование завязано на меня, всё равно начнёт искать, как оборвать связь и сохранить своё презренное бытие, что неизбежно приводит к западным партнёрам этой предательской грязи. Результаты нескольких предварительных сценариев не дадут соврать. И тем не менее, я нашла выход. Подсмотрела в одном из фрагментов памяти демона, угу. Суть метода, как несложно догадаться, состояла в многократных моделированиях ситуаций с определённым исходом, подкреплённых сводящими с ума пытками и затиранием памяти. Ибо память пусть и затиралась, но не полностью: глубокие слои подсознания, завязанные скорее на душу, чем на мозг, всё равно помнили чудовищные муки — и те решения, которые к ним привели. Таким образом, хорошо обработанная марионетка в итоге «сама» делает те выборы, которые позволяют избежать «неминуемой расплаты». Избегая нежелательных решений. Правда, имеется несколько недостатков. Для начала, столь грубое воздействие негативно влияет на разум цели, и марионетка постепенно скатывается в безумие. В таком состоянии она способна выкинуть нечто даже более дикое, чем до обработки. Вроде бы, если умеючи, можно отодвинуть опасную грань на долгие годы, и это с живым объектом — но где моя работа на коленке, а где демонические мастера боли и иллюзий? Да и не нужен мне долговременный агент: хватит недели или двух, потом уродец получит последнюю порцию страданий и благополучно отправится на перерождение. Второй минус — это невозможность работать такими методами с обладателями высокой личной силы и крепкой воли: они неизбежно обрывают связь. Ну и последнее по порядку, но не по значению лично для меня — это рафинированная мерзость сего пути. Методично ломать личность, причём так, что это оставляет след на чужой душе, который та сохранит и в следующей жизни… не то чтобы такое кажется недопустимым — Нейман выступает тому немёртвым примером. Однако поступать подобным образом с кем-то меньшего масштаба, хотя бы с Камуи, который тоже та ещё скотина, я не стану. Возможно, повелителя воздуха и придётся жёстко обрабатывать, но это всё равно будет не в пример мягче, чем с местным главшпионом. Онест, Сайкю и схожие с ними персонажи — если мне посчастливится захватить их в свои руки — могут подвергнуться и более изощрённым (и мучительным) манипуляциям. Остальные… нет. Лучше такого избегать. Слишком легко, используя такой инструмент, скатиться к подобию заключённой в Яцу твари. Всё-таки у меня такое хорошее настроение не только из-за несомого предателю возмездия, но и в силу выкрученной на демонический лад эмпатической отдачи. Чужие муки бодрили и доставляли удовольствие, что меня, мягко скажем, настораживало. Ну а пока… — Дети, внимание! Тише смех Я голос тьмы, я создан болью… Спустя энное число итераций, когда у «режиссёра-постановщика» начала побаливать голова, а энергетика от большого количества поглощённых эманаций боли, ужаса и безумия под всё усиливающийся шепоток тейгу стала, хм, «чесаться» — чёртов Нейман таки научился тому, как делать нельзя. Проиграв во сне-иллюзии ещё несколько сценариев, где объект, несмотря на стёртую память, шарахался от всех якобы удобных возможностей обрести свободу от власти одной доброй девочки-волшебницы, незаметно подгадить или просто не сделать того, что требовалось, я решила поработать и с положительным подкреплением. Я ведь добрая волшебница, а не злобная демоница, верно? Вот и добавим к урокам о том, как поступать нельзя, немного тех, где правильное поведение вознаграждается. Как оказалось, решение смирить своё неприятие к предателю и подарить ему немного иллюзорного счастья было верным. «Запашок» безумия, которым тянуло от марионетки несмотря на тщательно стёртую память, значительно ослаб и теперь не заставлял сомневаться в том, стоит ли рисковать, полагаясь на надёжную работу кривоватого поделия. Да, не зря я-Виктор в прошлом мире читал о том, как дрессировщики с помощью ласкового слова и вкусняшки добивались от животных много большего, чем если бы использовали лишь кнут и палку. Жаль, что метод «счастливых грёз» не сработает без первого этапа. Объект просто не станет совершать «правильные выборы», находясь в полной осознанности, а неполная повлияет на личность не больше, чем обычный сон. Навязать выбор можно. Но опять же такое вмешательство на раз отслеживается достаточно развитым сознанием, которое «просыпается», руша иллюзию. Ну, Бездна с ним, не очень-то и хотелось. Кстати, «райские видения» тоже заставляли свою жертву излучать эманации определённого спектра, их выход был более чем на десятичный порядок ниже (всё-таки негатив чувствуется куда острее позитива), но не совсем уж исчезающе мал. Если припомнить, нечто такое я ощущала от Прапора, душу которого поймала, и перед тем, как воскресить, немного повоспитывала методом кнута и пряника. Занятно. Но не слишком своевременно. Тем более, у меня и так голова болит слишком сильно, чтобы погружаться в тему возможной пользы от энергии условно-позитивной направленности, которую вообще-то сложно добыть даже в количествах, пригодных для минимальных исследований, не то что для использования. Так-то, если заморочиться, всё же можно исхитриться — но я не горела желанием связываться с данным путём: воспоминания демона говорили, что вера не только даёт силу, но и влияет на объект поклонения. А оно мне надо? И так мозговые тараканы третью революцию готовят. Потерев виски, мысленным приказом привожу немёртвое тело в нормальное состояние — позволяющее говорить и посещать туалет — после чего отправляю мыться. Может, болезный и не обгадился, но испачкаться успел, что не есть хорошо и чревато подозрениями, если его таким увидят. Да и сам он заподозрит неладное. Зря я, что ли, ему память стирала? А пока «уже не предатель» ушёл, решаю ограбить своего нового раба на бутылку сухого холодного вина. Не особо люблю этот уксус, предпочитая более сладкие сорта. Но в данной ситуации кисленький напиток как нельзя лучше помог избавиться от напавшей на меня тошноты, а приложенная к голове прохладная бутылка облегчила боль. Таким образом, когда вымывшаяся и одевшаяся марионетка вернулась в комнату, я уже относительно нормально себя чувствовала и приготовилась к переговорам. — Что же, раз ты так жаждешь мне служить, то давай обсудим, чем именно ты можешь оказаться полезен, — будто продолжая старый разговор, обращаюсь к вернувшемуся в полное сознание и теперь дико озирающемуся бывшему предателю. — Д-да, да, конечно! Я буду верен и полезен, хозяйка! У вас ведь конфликт с наместником Биросом и губернатором Мартином? Я с радостью помогу их уничтожить! С радостью! — Продолжай, — благосклонно киваю, мысленно отметив, что лёгкая неадекватность образца всё ещё прослеживается; возможно, придётся корректировать его эмоциональное состояние. — Но, — взгляд на часы, — в общих чертах, без затягивания. — Как вы знаете, я оказывал прямую и косвенную поддержку многим ныне влиятельным фигурам, параллельно собирая на них досье… — взявший себя в руки раб начал очерчивать общие планы возможных шагов. Я же в это время скорее наблюдала за состоянием рассказчика, который постепенно приходил в себя, нежели вникала в смысл его слов. По всему выходило, что работу удалось не запороть и как минимум неделю (скорее две-три, но лучше исходить из худшего) этот инструмент останется пригодным для выполнения поставленных мной задач. Ожидаемая, но всё равно радующая новость, это многое упростит. Да и поддержку парням Счетовода можно переложить на новую марионетку, ему это несложно: несколько приказов — и те, кто раньше вставлял палки в колёса, либо перестанут это делать, либо получат удар с неожиданной стороны и резко перенаправят свой энтузиазм на иные, далёкие от моих людей цели. А то, судя по шифрованным донесениям, поступающим на специальные почтовые ящики внутри региона, дела у ответственных за северное направление идут плохо. То, что казалось крайне выгодным направлением, откуда убежали все конкуренты, на деле — благодаря местным чинушам — оказалось тем ещё болотом. Ну да — ведь, в отличие от юга или (тем более) Столицы, я не поддерживала местное отделение, слишком занятая иными делами. А без помощи болтливых мертвецов, которые помогали проникать в промышленно-экономические структуры и связанные с ними незримыми нитями — порою открытыми, а порой теневыми — административные образования, всё оказалось… печально. Не стоило даже мечтать о том, чтобы как в Столице, словно бессимптомный вирус, проникнуть в беззащитную систему, дабы заставить её работать на нас, а со временем и вовсе частично подменить некоторые узлы собой, выстраивая систему внутри системы. И даже заранее отсеять большинство вредных элементов, чему просто за-ме-чательно помогала эмпатия — тоже не получалось. Не то чтобы всё совсем забуксовало; просто о тех невероятных масштабах и успехах, что были в Столице — пришлось забыть. И бултыхаться на общих основаниях, угу. То есть на равных грызться с конкурентами, купленными ими чиновниками, хапугами при чинах, мошенниками со связями и просто недалёкими идиотами при власти. Не чтобы подмять всех под себя, а с тем, чтобы просто удержаться на плаву и укрепиться, а уже потом, через пару лет… Не дело это, в общем. Хотя если всё пойдёт, как идёт, а я так и не найду времени поучаствовать лично, то особых успехов ожидать от проекта не стоит, наверное, даже после отмашки Неймана. Создадут надёжный (пусть не слишком прибыльный) плацдарм, опираясь на который, можно собирать информацию и оказывать некоторое влияние на происходящее в регионе — и ладно, уже успех, хоть и несравнимый со столичным. А ещё, раз можно не оглядываться на последствия, то пусть Нейман заодно и устранит расплодившиеся не без его помощи культы и клубы для больных любителей жёстких извращений с невинными жертвами. А то, понимаешь, меня — офицера разведки, который с этой грязью борется — чуть ли не на одно из подобных сборищ приглашают! И где? На приёме у наместника! Обнаглели! Осталось разобраться с последствиями выходки Кей Ли, и можно будет готовиться к возвращению в Скару и продолжению расчистки «авгиевых конюшен», совмещённом с их охраной. И попытками сделать эту войну хоть немного менее кровавой, угу. Тяжела и неказиста доля простой имперской убийцы, вынужденной по мере сил и умений играть не только простую и приятную роль «добра с кулаками», но и более сложную, скрывающуюся в тени и намечающую цели для вышеназванного «добра». Зато не скучно, хех.