Олух, или история о том, как я потерял дом.
Когда раскрылась правда о том, кем я стал, многие викинги были напуганы. Ещё бы, маленький мальчишка, что приобрёл сверхсилы и возможности, о которых они могли только мечтать, который обрастает чешуей, клыками и шипами, — мало кого обрадует. Отцу долго пришлось убеждать жителей Олуха, что это дар богов и, убив меня, они могут навлечь их гнев. Олухавцам пришлось согласиться с отцом и смириться с этим, но не принять. Как был изгоем, так им и остался. Возможно, вас интересует, как же мы все вернулись на Олух? Ох, этот трёхсотлетний старик видимо так соскучился по нормальному общению, что болтал без умолку. Саркастичные высказывания и неуместные тупые шуточки — это ещё не предел. Но среди его словесного поноса возможно было вычленить весьма полезные вещи. Как он рассказал, у драконов есть такая же иерархия, как у стаи волков. Есть альфа — это может быть и достаточно сильная самка, — все драконы в гнезде подчиняются именно альфе. Есть беты — воины и кормилицы, они защищают гнездо, в нашем случае они ещё и приносили пропитание альфе. А есть отшельники, они живут отдельно от гнезд и не подчиняются альфе. Таким был мой новый знакомый. Спросите, зачем я все это рассказал? Всё просто. Победив альфу в бою, дракон доказывает свою силу и волю, становясь новым альфой. Драго — так я стал звать с согласия дракона, обратившего меня. Так вот, Драго стал новым альфой, и он предложил острову Олух сотрудничество. Драконы не нападают на остров, защищают его от чужаков, а викинги по мере возможности кормят их и предоставляют кров — это если по простому и без подробностей. Знаете, весьма и весьма неловко стоять перед толпой викингов почти нагишом (я был закутан в плащ отца) и объяснять все это. В тот день я перекидывался раз пять, потому что в обличии человека я не могу слышать того, что мне говорит Драго, и это было ужасно больно! Но всем хотелось вернуться домой и пришлось мириться с новыми соседями. Как оказалось, мы совсем не знали этих крылатых рептилий.🐲🐲🐲
Викинги острова Олух учились принимать и жить с недавними врагами. Они учились понимать их нужды и возможности, приручать их и быть соратниками в бою. Со временем почти в каждом доме появился новый питомец-любимец в морде дракона. Невероятно прекрасные создания пленяли своей неимоверной опасностью и преданностью. Пока викинги учились жить в мире с драконами, я же учился быть драконом. Я учился ловить потоки воздуха для облегчения полёта и маневренности, учился различать запахи, ориентироваться только по слуху, выслеживать добычу и выискивать слабости противника в бою. Быть настоящим драконом! В этом мне прекрасно помогал Драго. Он стал моим учителем драконьей жизни. Моя первая охота проходила под его бдительным взглядом и его неуместные комментарии. В своем обличии дракона я мог путаться в собственных лапах, хвосте и крыльях! Я был тем еще нескладным и неряшливым мелким дракончиком. Моей первой пойманной добычей стал маленький и шустрый заяц, на которого я охотился около часа. Этот шустрый серый уже несколько раз убегал от меня, когда я путался в лапах или застревал хвостом между поваленными деревьями. Это был очень интересный опыт, и было довольно весело. Рыбачить мне понравилось больше, хоть вода и заливалась в ноздри и ушные каналы, но в воде я управлял своим драконьим телом намного лучше. Да и сырая рыба моему драконьему желудку нравилась больше. Так что охота у меня была подводная, а на земле предпочитал погоню за шустрыми зайцами ради развлечения и тренировки навыков. В человеческом же облике я учился прислушиваться к звериным инстинктам, учился контролировать обращение и эмоции, которые могли подтолкнуть к нему, а так же тренировался вместе с остальными ребятами. Моя выносливость была выше, чем у остальных, и мне всегда удавались упражнения. Все бегут десять кругов, Иккинг бежит двадцать, а то и тридцать. И так во всем. Мне не требовалось огромных усилий для того, чтобы поднять поваленное дерево, чего не могли сделать остальные. И их это раздражало. Возможно, они не знали о том, что слух у меня тоже был улучшен, а возможно просто не считали нужным скрывать то, что они говорят обо мне. Но я привык к этому еще до своего обращения, так что я старался убедить себя, что меня это не должно задевать так сильно. Друзьями я так и не обзавелся, но со мной хотя бы стали общаться и замечать. Со временем я стал не просто худым мальчишкой, рыбьей костью, но оброс мышцами. Нет, я не стал ходячей горой мышц, как большинство викингов, но теперь я был жилистым, и можно без проблем увидеть кубики пресса, что меня радовало. Под пристальным взглядом Драго я учился медитировать для того, чтобы улучшить навыки, пока нахожусь в человеческом облике. Я садился в лесу на траву и концентрировался на своих ощущениях. Позже, в облике дракона, я рассказывал о том, что почувствовал и уловил. Как ощущается ветер на коже, и какие запахи он принес с собой, какого животного. Рассказывал в деталях, как звучит жизнь леса. И мне нравилось такое больше, чем наматывание кругов по бывшей арене для драконов. Ах да, теперь там не учились убивать драконов и уж тем более не убивали их. Теперь там учились драконьи наездники. Тренировались, повышая контроль над своим телом, учились и учили ухаживать за драконами, учили драконов не бояться клинков своих наездников и быть единым целым. Учились доверять друг другу. Вообще многое поменялось тогда в лучшую сторону. Единственное, чему не смог меня научить Драго, — это смирению долгой жизни. Он считал, что мы бессмертны. Обречены существовать вечность, скитаясь по земле в одиночестве. «У меня была семья. Прекрасная рыжеволосая валькирия в супругах, в ее светлых глазах пылало пламя битв, а в гневе её боялись все. Страсть текла из неё рекой. Я был влюблен по уши, так и не смог смириться с её смертью. До сих пор не могу отпустить воспоминания о ней, и порой мне кажется, что полностью драконьим инстинктам я не отдался только благодаря им. Первенца мы потеряли, не сберегли от кликов врагов. Ему не было и пяти, он даже ещё кинжал в руках не держал, когда его лишили права на жизнь. Она было безутешна в своём горе. Несколько лет мы не могли завести ребёнка, не получалось. Потом я стал драконом, и мы отомстили тем подонкам, что лишили нас нашего маленького счастья. От той деревни не осталось никого, утонула в собственной крови и сгорела в моем пламени до тла. А через год у нас появилось маленькое прекрасное солнышко, моя прекрасная валькирия подарила мне дочь. Она не унаследовала моих сил и была таким же человеком, как и её мать. Шло время, она росла и становилась прекрасной девой. Вскоре я уже вкладывал её руки в руки её жениха. Я заметил, что не меняюсь, когда держал моего второго внука, когда моя прекрасная фурия уже не могла с той же лёгкостью управлять своей любимой секирой и на её лице появилась россыпь морщин. Я все был тем же молодым воином, что и прежде. Лицо оставалось столь же молодым, сила все также текла по моему телу. Мне не передать словами, какое отчаяние я тогда испытывал. Сначала я наблюдал, как прекрасные рыжие локоны моей валькирии тускнеют под гнетом времени, а позже — как старость забирает их цвет, превращая в серый. Как из её сияющих глаз постепенно уходит ярость битв и свет. Как моя маленькая радость становится все старше и как возраст прокладывает свой путь на её лице. Как внуки становятся настоящими воинами. Я… Я просто не мог это наблюдать, не мог видеть, как смерть заберёт любовь всей моей жизни. И я совершил тогда ужасное… Опираясь на легенды о ульфхеднарах, ты же знаешь эти легенды об оборотнях, надеюсь? Я украл из другой деревни женщину, похожую на мою любовь. В облике дракона. Я поцарапал её и укусил, молясь богам, чтобы получилось.» «Что же случилось дальше?» — нетерпеливо поинтересовался я, когда молчание перевалило за минуту. «Она кричала, громко и пронзительно, перерываюсь лишь на то, чтобы проклясть меня. Только первое время. Потом она лишь громко стонала и молила о смерти. Позже она металась в бреду, взывая к богам о скорейшей смерти и зовя по именам близких людей. Перед смертью, лишь на миг, она словно вновь обрела ясность разума, настолько цепким и пронзительным взглядом она на меня смотрела. Последними её словами были проклятие в мою сторону… Я закопал её труп в том лесу и ещё несколько дней не мог найти в себе силы появиться перед глазами своей семьи. Тот последний пронзительный взгляд незнакомки до сих пор порой сниться мне в кошмарах. Но я не остановился только на ней. Я продолжал красть людей. Они были разного пола, телосложения и характера. Это были молодые девушки, божьи одуванчики, были мужчины войны, которым нет равных в бою, были подростки, ещё мальчишки, которые ещё секиры не держали. Они все умирали. Кто-то держался дольше, кто-то умирал почти сразу. Был один воин, я надеялся, что он выживет. Он переносил все это легче, чем остальные, и даже предпринимал попытки к бегству. Но тоже умер, корчась в муках. Моя рыжеволосая валькирия умерла в постели. Просто однажды утром не открыла глаза, просто заснула и больше не проснулась. А спустя десять лет, мое маленькое солнце, не вернулась с битвы. Я пережил свою дочь и внуков, я держал на руках правнуков и понимал, что больше не вынесу. Я ушёл, улетел как можно дальше. А потом, когда решил проведать своих потомков, я не нашёл ничего. Только гладь воды. С тех пор я перестал обращаться в человека. Просто не видел смысла жить по-человечески. Драконом было быть легче. А сейчас я уже не чувствую своей первой, человеческой сущности. Словно драконья броня её поглотила. Ты, Иккинг, первый человек, который выжил после моего укуса. И я не представляю, почему так произошло. Видимо, у богов на тебя свои планы. Похоронил тебя заранее, а потом весьма удивился, уловив на том острове твой запах вперемешку с твоим драконьим. И я искренне сожалею, что так произошло, что теперь ты переживешь всех своих друзей и родственников», — верите или нет, но в его голосе тогда даже что-то похожее на сожаление не звучало. Меня напугало тогда его признание. Несколько дней я не желал с ним разговаривать, не обращался в дракона, чтобы не слышать его. Но чем дольше я не обращался, чем слабее и раздражительнее я становился, тем яростнее инстинкты брали вверх над сознанием. Я обратился прямо в доме от того, что меня выбесил карандаш, который ломался от моего старания. То обращение было похоже на мое самое первое перекидывание, когда я не понимал, что происходит. «Ну как, малец, как ощущения?» — первое, что я услышал, когда отвлекся от крушения стола, был саркастичный вопрос от Драго. «Если в человека ты можешь не обращаться без проблем, то драконья сущность очень свободолюбивая. Она не позволит забыть о себе и будет рваться наружу. Вот такой парадокс нашего существования», — узнать об этом вот так было весьма неприятно. Меня пугало и приводило в восторг мое состояние. Я был невероятно сильным и ловким, мог взлететь в небо и парить там часами! Но я боялся, что и правда стал оборотнем-драконом не просто так. Боялся бессмертия. Я пытался убедить себя, что принимаю факт того, что переживу всех кого знал и любил. Но госпожа Хель забирает в свои чертоги, не предупреждая.🐲🐲🐲
Лет с семи мне нравилась одна девочка из деревни. Она была невероятна сильная. Нет, не только физически. Она была невероятно сильна духом. В ее серо-голубых глазах сияла сила и жизнь, а в ее золотистых волосах ярко плясало солнце. Она не обращала на меня внимания, не сплетничала, как остальные, и не начала обращать внимания, когда я изменился. Одним словом — стабильность. Она была популярна среди сверстников, и каждый хотел быть рядом с ней. Я не был исключением, но я был изгоем. Мне нравилось рисовать ее. Я всегда пристально наблюдал за ней, чтобы уловить каждую эмоцию на ее лице, каждое движение ее натренированного тела, чтобы потом в деталях воспроизвести это на бумаге. Но у меня никогда не получалось передать ее сияние глаз и улыбку так, как это было в реальности. И как-то раз она заметила мое пристальное внимание. — Что тебе от меня надо? — прозвучал ее голос над головой, а рядом на столе сначала появилась тарелка, затем кружка и сама она села около мня. Это было на праздничном новогоднем пиру. — П-прости? — стушевался я, одновременно пытаясь понять, что происходит и не сплю ли я. — Ты всегда так пристально смотришь на меня. Я старалась не обращать внимания, но сейчас, учитывая кем ты стал, это начинает немного напрягать, — призналась она, отпивая из кружки и пристально смотря на меня своими большими глазами. — А, эм… Извини, не хотел пугать. Я, я просто смотрю, ты красиво двигаешься и… И… Знаешь, забудь, — от нее пахло травой и деревом, от нее пахло человеком, проводящим много времени на природе. Я просто не представлял, как с ней говорить. — Какого это, быть драконом? — молча согласилась она не продолжать развивать эту тему и задала новый вопрос. — Сложно. Непривычно. Страшно. Больно, — признался я, смотря в свою тарелку и стараясь не думать о еще не наступившей смерти близких и знакомых. — Я видела тебя драконом с другим, похожим на тебя. Это из-за него теперь ты такой? — новый вопрос, заданный тихим и спокойным голосом. Мне нравился ее голос. Казалось, мне нравилось в ней все. — Да, да из-за него, и из-за него же мы теперь живем в мире с драконами. — Да? А я слышала, это благодаря тебе все остались живы в тот день и благодаря тебе удалось установить с ними контакт и мир, — я по-прежнему смотрел в свою тарелку и не мог поднять на нее глаза, но чувствовал ее пристальный взгляд на себе. — Я просто отвлек ненадолго альфу, а потом появился Драго и убил ее. Позже выступал переводчиком с драконьего, — пожал плечами я, чувствуя, как щеки постепенно окрашиваются в розовый. — Так того дракона зовут Драго? Он тоже может становиться человеком? — она принялась за еду, отведя от меня свой пристальный взгляд и позволяя мне выдохнуть. — Когда-то мог, а сейчас забыл, как это делать, — ответил я, отпивая из кружки и по-прежнему смотря куда угодно, но только не на нее. — Ты сказал, что это больно. Быть драконом. — Да, сначала больно от укуса, потом от перекидывания. Драго сказал, что это из-за того, что строение тела и костей у меня человека и меня дракона совершенно разные, поэтому, когда я меняюсь, кости и мышцы меняют свое строение с одного на другое. Мало приятного, — стал я объяснять причину боли. Я сам задавался этим вопросом и поинтересовался у Драго, который все подробно и рассказал. — Стать такими же, как вы, может любой? — Что? А, нет, не каждый переживает обращение. Наша слюна заразна и смертоносна. Ого, вау! Вблизи ты еще красивее, — наконец набравшись смелости, я поднял на нее взгляд и встретился с ней лицом к лицу. Так близко я ее еще не видел. И в тот момент, когда я осознал, что сказал это в слух, мне захотелось провалиться под землю. — Ха-ха-ха, такой реакции еще не было! Спасибо! — впервые в жизни она смеялась рядом со мной, впервые я увидел ее улыбку так близко и впервые я увидел, чтобы она покраснела, отвела взгляд и от смущения неловко заправила прядь волос за ухо. Ее смех был легким и полный эмоций… Я не мог подобрать слов, чтобы описать всего, что тогда почувствовал и услышал. Тогда я впервые понял, что она не просто мне нравится, а что я определенно влюблен в эту девушку. «Знаешь, малыш, это максимально неловкий и нелепый разговор, который я слышал!» — первое, что я услышал от Драго, когда следующим вечером принял драконью форму. И я еще около недели слушал пошлые шутки, наставления по охмурению девушки и саркастичные высказывания насчет моих умений по общению с женским полом. К концу недели я даже покусал его, когда его высказывания в край меня достали, и, к моему счастью, он прекратил поднимать эту тему. Но теперь у него был новый повод для насмешек — и это было то, как я «яростный» и «невероятно злой, как маленький кролик» бросился на него. Арррр, как же бесил меня этот старикан!🐲🐲🐲
Шли годы, я рос и развивался как обычный человек. У меня появилась надежда, что мне не придется переживать всех своих родных и близких. Викинги же научились доверять и жить с новыми питомцами — драконами. Развлечение они придумали себе под стать. Гонки на драконах! Мне нравилась это идея и игра в целом. Правда я не участвовал, так как никому не позволю напялить на меня седло. Да и мало я себе представлял, как поднял бы кого-либо в воздух. Пока викинги спокойно и мирно жили на Олухе, меня тянуло исследовать столь огромный мир. Я пролетал над бесконечным открытым морем, ловя соленый воздух и потоки, что несли меня все дальше. Находил все больше пустых островов, все больше встречал новых видов драконов. Мне нравилось исследовать этот мир. Но всякий раз я возвращался домой: к отцу, Плеваке и Астрид. С того вечера, когда она подсела ко мне за стол, мы стали часто разговаривать и проводить вместе время. Я рассказывал о том, какого быть драконом и летать на собственных крыльях, она учила чувствовать секиру, как продолжение своей руки. И когда я предлагал ее нарисовать, она мило краснея, всякий раз соглашалась. Она не боялась меня, не презирала и была милой. И я все больше влюблялся в нее. Думаю, для нее с ее проницательностью это было не секретом. Со временем и мягкими подсказками от Драго, о ужас, он может и так! Так вот, с подсказками от Драго и с одобрения отца, когда я признался ему в чувствах к Астрид, я стал ухаживать за ней. Знаете, это оказалось сложнее, чем кажется. Сначала она не обращала на это внимание, позже, заметив их, стала отдаляться от меня. И я боялся, что все испортил, что она больше не станет со мной общаться, даже просто как с другом. Но со временем она вновь начла со мной разговаривать, и я был счастлив. — Ты мне нравишься, Иккинг. Ты хороший парень. Но я… Я не думала о том, чтобы быть с кем-то, и когда я заметила твои ухаживания, то испугалась. Сама не знаю чего, если честно. Возможно, меня страшат твои силы, твоя вторая сущность, и я просто не представляю, как быть с этим. — призналась она спустя время, после того, как мы возобновили общение. И я не знал, что ей ответить, так как порой меня самого все это пугало. К тому же тогда она уже знала, что, возможно, я никогда не состарюсь, и ее могло пугать и это. — Прости, я не должен был все это начинать… — Иккинг, меня это испугало, да. Но я не говорю, что мы не можем попробовать, — перебила она меня и, приблизившись ко мне с решительным видом, поцеловала. Это был быстрый, короткий поцелуй, но сколько счастья он тогда принес мне! — Не уходи, дай мне минуту, — притянул я к себе в объятия Астрид, когда она поспешно отстранилась и уже хотела уйти. Я вдыхал ее запах, и мой дракон довольно урчал внутри. — Моему дракону ты тоже нравишься. Он не обидит тебя. Я не обижу тебя, — тихо поклялся я, чувствуя себя самым счастливым человеком на всей планете. — Что же, придется поверить тебе на слово, — рассмеялась она, отталкивая меня и направляясь в сторону Олуха. С того дня мы начали встречаться и проводить вместе еще больше времени. Летая и исследуя новые острова, я возвращался домой к родным и садился зарисовывать то, что увидел, попутно рассказывая все слушателям в лице Плеваки или Астрид, если они не были заняты. Однажды, пролетая над новым островом, я заметил острые пики льда. Это было похоже на магию. Повинуясь острому приступу любопытства, я полетел в ту сторону. И знаете, наверное, не стоило этого делать. Я ожидал увидеть внутри глыб льда что угодно, но точно не целое гнездо различных драконов с огромным альфой, который извергал не пламя, а холод и лед! Великий Смутьян! Это было прекрасно, завораживающе и невероятно. Также я не ожидал там увидеть человека! Женщина была среди них, заботилась и ухаживала за ними. Она была для них словно второй вожак в обличии человека. Несколько дней подряд я возвращался туда и наблюдал за этим маленьким процветающим миром. Там было невероятно хорошо, словно я нашел свой второй дом. Мне нравилось там быть и наблюдать за жизнью этого гнезда. «Эй, мелкий, не стоит улетать так далеко сейчас. Мы потеряли пятерых вольных драконов, они просто не вернулись. И, Иккинг, уж тем более не стоит лезть в чужое гнездо! Мало было тебе той передряги с Красной Смертью, так ты на свою чешуйчатую задницу еще приключений решил найти? Глупый мальчишка», — возможно, с этих слов, а возможно с того момента, как я нашел гнездо ледяного дракона, и началось мое новое приключение. Когда вы были подростком и вам говорили не делать что-либо, то вы знали, что сделаете в точности да наоборот. Я не послушал Драго тогда и продолжил летать на тот остров, пока однажды меня не словили охотники на драконов. Знаете, весьма неприятно быть подстреленным в полете, а падать на жесткую примерзшую землю больно. Тех охотников я заинтересовал своим видом, которого до этого они не встречали. Они сковали меня как какое-то животное, что в принципе не далеко от правды, и усадили в клетку. Эти охотнички за все время плавания ни разу не покормили ни одно из пойманного дракона. Я был не один в той клетке. И к концу плавания я был слаб от голода и утомлен сидением на одном месте. Крылья ныли от нахождения в одном положении, правая лапа болела от падения и постоянно ныла. Возможно, при падении я повредил ее. Закончилось плавание не тем, что мы прибыли в место назначения, а тем, что на корабль напали. Драго с Астрид и развеселой компанией драконьих всадников выследили и атаковали корабль. «Безмозглый щенок, я что тебе говорил, а?! Мелочь пузатая, возомнившая себя достаточно самостоятельной!» — и еще очень много «лестных» эпитетов в мою сторону от Драго. Порой мне казалось, что у меня не одни отец, а несколько! Один ходит на двух ногах и имеет внушительный вид, а другой на четырех и имеет внушительные клыки и шипы. Вместе они могут выносить мозги круглосуточно. Один выносит, когда я человек, второй — когда я дракон. И знаете что? Бееессиит, арррр!!! «Ой, да ладно тебе, старик, зато наконец-то размял свои крылья, а то совсем на Олухе засиделся!» — бодро отозвался я, радуясь долгожданной свободе. Потягиваясь и разминая затекшие конечности, я поглядывал в сторону очень недовольной Астрид. Ой. Кажется, моя прекрасная воительница была весьма недовольна моим исчезновением. «Хехе, она обещала оторвать тебе все, что мешает жить спокойно», — подслушивая меня, насмешливо произнес Драго. — Значит Драго Блудвист решил собрать армию драконов. Зачем ему это? — продолжила Астрид допрос, поглядывая на Забияку, что влюбленными глазами смотрела на главаря охотников на драконов. — А мне откуда знать?! — недоуменно и возмущенно отозвался Эрест, кажется, так его зовут. Он, кстати, боязливо косился в сторону Забияки, что меня забавляло и веселило. — Ладно, берем этого с собой и домой. Вождь разберётся с этим всем. С тобой, Иккинг, мы тоже дома поговорим! — отдавала приказы Астрид. И знаете, она просто невероятна прекрасна даже в гневе. «Хехехе, мою валькирию напоминает. Эххх, ты попал, мелкий», — продолжал насмехаться надо мной Драго. «Ты случаем не Бледсвист? Очень уж похоже», — отозвался я, поднимаясь в небо со всеми остальными. Лапа по-прежнему напоминала о себе, но теперь это переносилось легче, а вскоре, при обращении, и вовсе пройдет. «Кажется, я плохо на тебя влияю, мелочь. И я покажу тебе старика, догоняй!» — философски заметил Драго, вырываясь вперед. Я же только фыркнул и проигнорировал его. Вот еще, со стариками я только не соревновался! По прилете домой первым делом я направился к озеру, где вдоволь поохотился и наелся рыб. Позже с полным брюхом полз домой, мысленно готовясь к взбучке от отца и Астрид. Вопрос был лишь в том, кого первым я встречу. Промывка мозгов была долгой и нудной, а поскольку я не мог обратиться в человека, так как наелся до отвала, то пришлось им все высказывать моей виноватой драконьей морде. И, кажется, промывка мозгов могла бы длиться дольше, но за последние годы я безупречно научился делать виноватую моську и строить жалобные глазки. Астрид была недовольна тем, что не получилось поговорить со мной человеком, но и она не могла устоять перед очарованием моей драконьей сущности. Все обрело мрачные краски, когда к нам заявился альфа, подчиненный Драго-плохишу Блудвисту. Драго-старик тоже не был ангелом воплоти, но, по крайней мере, не пытался захватить мир. Злобный Смутьян пытался подчинить своей воле драконов Олуха, но они не были свободными драконами, которых бы легко можно было бы взять под контроль, они были стаей, гнездом, со своим альфой. Вот уж разочарование для Блудвиста! Злобный Смутьян вызвал на бой Драго, и он был вынужден его принять, ибо только сильнейший продолжает быть альфой. Бой шел между всадниками, драконами Олуха и драконами, подчиненными волей чужого альфы. Я тоже принимал участие в этой битве в обличии дракона, и было ужасно чувствовать на языке огненную кровь других драконов. Она жгла глотку и разум. В той битве я впервые убивал. В той битве я потерял отца, который был убит Драго Блудвистом. Я видел, как отец вступил в бой с ним, видел, как его дракона оттеснили от него другие драконы. И я видел, как обманом Блудвист наносит моему отцу смертельный удар. Я был близко, я мог что-то сделать… Но не успел. На моих глазах меня лишили последнего члена моей семьи. Ярость и боль затмили мой разум, я рвал и крушил всех, кто нападал на меня, прорываясь к чужаку, пришедшего на мою землю, проливающего кровь членов моего гнезда. Я понял, что старик победил, когда драконы чужака больше не преграждали мне путь к Блудвисту. Я бы сказал, что драконьи инстинкты взыграли во мне, когда я методично разрывал на куски живого Драго-плохиша. Когда отрывал когтями и клыками части тела и плоти от кричащего от боли человека. Но я бы соврал, сказав так. Я хотел, чтобы этот пришлый и возомнивший себя драконьим повелителем человечешка мучился от боли и кричал от нее вечность. «Иккинг, кончай с ним», — прозвучал приказ Драго-старика в моей голове. Драконы знают куда бить, чтобы жертва быстро скончалась от увечий, также знают как нанести удар так, чтобы жертва могла продолжать двигаться, чтобы немного поразвлечься. Утолить охотничьи инстинкты, чтобы чувствовать азарт и кровь. Блудвист мог бы выжить после моего нападения, если бы ему вовремя помогли, и он бы не скончался от потери крови. Остался бы полным калекой, но выжил бы. Хруст позвоночника пришлого и вкус его крови надолго остались в моих воспоминаниях. Он был первым человеком, которого я убил. Мне пришлось взять себя в руки в тот же день. Вождя Олуха больше не было, и я должен был занять его место. Были недовольные таким решением, но они есть всегда, и каждому угодить не получиться. Я должен был организовать похороны отца, должен был взять в свои руки управление деревней и разрешить вопросы с семьями, чьи дома были разрушены во время битвы. Должен был быть сильным. Но я был подавлен смертью отца и с трудом находил в себе силы, чтобы подняться утром с постели. Сильно помогли Плевака и Астрид со всей организацией, они стали для меня поддержкой и стимулом идти дальше. Драго тоже старался поддержать меня, но я становился драконом лишь поздним вечером на несколько часов, когда заканчивал со всеми делами деревни. Да и ему тоже было чем заняться, ведь в его гнездо прибыло около сотни новых драконов, и с ними тоже надо было что-то делать. Еще помогло то, что я знал о том, что переживу отца. Я готовил себя к той мысли долгие семь лет, но надеялся, что у меня есть еще лет десять-двадцать в запасе. По крайней мере отец погиб как достойный воин и отправился в Валгаллу, где продолжит свою героическую жизнь. Через месяц я вновь смог вырваться полетать. Я направился к тому острову, где нашел Смутьяна и его гнездо. Но там пахло кровью и царила разруха. Прекрасное гнездо, что вознес альфа для своих драконов, было разрушено, а под его сводами лежало огромная туша Смутьяна. Там же я нашел тело той женщины, которая заботилась о драконах словно о своих детях. Я похоронил ее как это делают драконы. Ее душа была драконьей, и, возможно, она могла быть стать такой же, как и я с Драго, останься она в живых. Она настолько пропахла драконьим духом, что ее собственного, человеческого, уже не чувствовалось. Смутьяна же мы хоронили гнездом как достойного альфу, что заботился о своих и погиб, сражаясь за них. Драго клялся, что позаботиться о его драконах, что перешли в его гнездо, когда он победил Злобного Смутьяна.🐲🐲🐲
Быть вождем оказалось не просто. Множество вопросов, требующих твоего внимания ежедневно, дела, которые нельзя откладывать на завтра и которые необходимо решить именно сегодня. Иногда мне хотелось передать свои обязанности кому-нибудь другому и просто улететь туда, куда глаза глядят. Без целей и задач, просто лететь до тех пор, пока не устанут крылья. Первые месяцы мне помогал Плевака, который был правой рукой отца, но и он со временем отпустил дела и стал сдавать. Тогда мне пришлось искать ему замену: молодого, умного и активного, что мог бы поспевать за столь ударным темпом. С этим мне помогла Астрид, рассказав о Рыбьеноге и его уме, когда я поделился с ней своей проблемой. К счастью этого доброго и умного пухлеша не пришлось долго уговаривать принять пост моего помощника и правой руки. По началу он с опаской относился ко мне и пристально следил за моими движениями, словно боялся, что я вот-вот перекинусь в дракона и наброшусь на него. Если честно, то я не понимал, почему некоторые так реагировали, ведь они без проблем находились рядом с драконами и не боялись! Со временем я просто не мог представить кого-то другого на его месте, столь незаменимым и полезным он мне казался. Астрид и компания драконьих всадников под ее руководством решили выслеживать охотников на драконов и освобождать пойманных ими крылатых рептилий. Драго их поддерживал и принимал под свое крыло всех блудных драконов, и порой мне казалось, что у него начала развиваться мания величия. Первое время я изредка сопровождал всадников на их вылазки, опасаясь за благополучие Астрид и компании. Кого я обманываю? Я опасался только за Астрид и боялся ее потерять. Но со временем, убедившись, что у них всегда есть план и план Б, я успокоился и перестал трепать нервы себе и своей девушке, которая была весьма наблюдательна и для нее не осталось секретом то, что я их сопровождал. Но когда в моей жизни шло все спокойно? Вот и спустя два года мирного существования на Олухе мы с Рыбьеногом пришли к выводу, что остров переполнен драконами и людьми. К нам присоединялись не только освобожденные драконы, но и люди, ищущие мира с крылатыми рептилиями. Олух стал весьма популярным местом для тех, кто искал спокойствия. Путем долгих рассуждений, споров и голосований было принято покинуть остров в поисках нового дома. Мною было предложено несколько пустующих островов, которые я находил еще при отце. — Знаешь, Иккинг, многие начинают шептаться о том, чтобы ты завел семью, и некоторые недоумевают, почему ты с Астрид до сих пор не поженились. Вы столько времени вместе, что уже при общении ведете себя как семейная пара. Да и она бы помогала тебе с делами вождя, — после последнего собрания, на котором было принято решение покинуть остров, поделился Рыбьеног. — Ты, друг мой, даже представить себе не можешь, о чем порой сплетничают женщины и переговариваются мужчины. С моим слухом для меня это не секрет. И мы с Астрид уже говорили о свадьбе, я даже сделал ей предложение. Но все как-то откладываем это дело. То у меня неотложные дела, то она на несколько дней улетает в патрули, и в итоге видимся мы от силы пару часов. К тому же свадьба — это еще одна головная боль для меня, организацией ведь тоже заниматься надо. А я к концу дня могу думать лишь о том, чтобы залечь в постель и не выползать из нее неделю! А теперь еще и менять остров надо!!! — эмоционально делился я с Рыбьеногом о своих проблемах. Мы с Астрид уже как год говорили о том, чтобы пожениться, но ни она, ни я не хотели заниматься организацией. Вот и выходило так, что мы вроде как вместе и даже помолвлены, но не законные супруги. И это раздражало! Да к тому же Драго тоже порой начинал ворчать о том, чтобы мы с Астрид поскорей поженились, а то уже невыносимо находиться рядом с нами. Смена острова понесла за собой еще больше проблем и усилила мою головную боль. И как же без приключений?! Вот почему без них никак?! Какого черта на этой земле так много людей, желающих захватить власть всего, что видят?! Гриммель Ужасающий — вот же имечко! Так вот, этот самый Гриммель и стал моей новой головной болью и причиной кардинальных изменений. Как оказалось, Астрид с компанией разоряли клетки с драконами некого Гриммеля Ужасающего, который, как и Драго Блудвист, прогибал под себя драконов. И собирал он не просто всех подряд, а любил подчинять себе необычные виды драконов. В нашем гнезде можно было без проблем найти с десяток драконов необычного вида, считая меня и Драго. Был так же дракон из вымирающего вида — Ночная фурия. Вообще он оказался весьма милым и любил рыбу, как и я. Если можно так сказать, то в некоторой степени мы были друзьями. Старик даже смеялся порой над нами, точнее надо мной и моей привязанностью к этому крылатому, которому я даже дал имя — Беззубик. Он был моим драконьим братишкой, к которому я сильно привязался. Гриммель позарился на дракона из гнезда Драго, а старик сильно не любит, когда кто-то пытается отнять то, что принадлежит ему. Чужаки, пришедшие к нам со злым умыслом, огребали от нас по полной, а порой расплачивались и своей жизнью. Я бы хотел, чтобы Ужасающий так и не объявлялся. Беззубик встретил Дневную Фурию, подосланную Гриммелем, и был очарован ею. Она же и показала Драго тайный мир драконов под толщей бескрайнего океана. И Драго ушел, перед отлетом, перекусив чужаком. «Ты можешь отправиться со мной, мелкий», — предложил он тогда мне, когда они собирались улетать с нового Олуха. «И стать только драконом, как ты, старик? Отвергнуть свою человеческую сущность и жизнь? И ты же знаешь, что я не смогу оставить Олух сейчас, не смогу покинуть Астрид», — покачал я головой, стараясь запечатлеть в памяти образ этого невыносимого дракона, что кардинально изменил мою жизнь. «Я предложил тебе альтернативу. Ты не будешь наблюдать, как состариться сначала твоя Астрид, а потом ваши дети, внуки и так далее. Но, по-видимому, ты хочешь повторения моей судьбы. Если что, ты всегда можешь к нам присоединиться. Рад был знакомству, вождь Иккинг Кровожадный Карасик III. Удачи — и женись наконец на своей светловолосой воительнице!» — показав головой, проговорил Драго и, издав рев, взмыл в небо. «Спасибо, что не бросил. И тебе попутного ветра в крылья, старик. Может и свидимся», — попрощался я, подавляя желание сорваться с места вслед за ним. — Я рада, что ты остался, Иккинг, — грустно улыбнулась Астрид, когда я вернулся в человеческий облик. — Я не смог бы оставить тебя здесь. Нет, я бы просто не смог бы без тебя. Давай поженимся через неделю? — тогда мне казалось правильным организовывать свадьбу, пусть тогда еще не было ни одного дома и на моих плечах лежала ответственность не только за свадьбу, но и за строительство нового Олуха. Все были расстроены расставанием со своими крылатыми друзьями, но все веселились на той свадьбе как никогда. Эль лился рекой, песни горланились до самого утра. Кто-то заливал горе от потери своего близкого соратника и любимца в виде дракона, кто-то же искренне радовался за нас с Астрид. Это было радостное событие с ноткой грусти и печали. Я же был счастлив называть девушку, которую так любил, своей законной женой. До сих пор я задаюсь вопросом, правильно ли я тогда поступил, оставшись на Олухе. О, нет, нет, я был счастлив и тонул в ответной любви и ласке Астрид. Но терять оказалось так больно. Астрид была невероятно прекрасной женой, воительницей и матерью. Наш первенец появился на свет спустя два года после нашей свадьбы, и мы были невероятно счастливы стать наконец родителями. Еще через четыре года Астрид подарила мне дочь. Они были сильнее и быстрее, чем остальные дети. Но не более. Они не могли обращаться в драконов, как я. Это не уменьшало моей любви к ним. Я перестал стареть, когда моему сыну исполнилось семь. Вы спросите, как я понял, что перестал стареть именно в тот момент? Никак, просто в какой-то момент я заметил, что выгляжу все так же на двадцать девять лет. Было больно замечать все больше новых морщин на лице моей Астрид, перебирая ее сияющие золотистые локоны, встречать седые волосы, наблюдать за тем, как сила уходит из ее прекрасного тела. Печаль от угасания Астрид сменялась радостью за успехи детей. Я радовался первым шагам сначала сына, потом дочери. Гордился сыном, когда с охоты он вернулся с тушей огромного кабана, радовался за дочь, когда ее признали первой воительницей на Олухе. Наша девочка унаследовала стремление к приключениям от нас с Астрид, и когда ей исполнилось шестнадцать, она рванула на корабле с верной ей командой в поисках приключений. Раз в год она возвращалась к нам и рассказывала о том, кого повстречала, с кем сражалась и где побывала. Однажды она вернулась с мужем и на пятом месяце беременности, мы не отпустили тогда ее обратно в море. Она родила сына, подарила нам с Астрид внука и вновь отправилась в море. Она считала, что это ее судьба и стихия. Мы не винили ее в этом и всегда ждали на Олухе. Однажды она просто больше не вернулась. Ни через год, ни через два, ни через пять. Мы надеялись и ждали долгие годы, но она так больше и не появилась на Олухе. Для нас навсегда осталось секретом то, что произошло с ней. Сын же был более спокоен и его не звали и не тянули никакие приключения или же море. Он охотился в лесах, боролся с варварами, что приходили на наш остров, познавал мир в пределах Олуха, и его не интересовало, что там за бескрайним морем. Ему было достаточно рассказов младшей блудной сестры. Он учился быть будущим вождем, заигрывал с девушками и был душой компании. Ему были всегда рады, светловолосый и улыбчивый парень, словно всегда носил с собой солнце. Его любили все. Он женился на скромной и милой девушке, что влюбленными глазами смотрела на него. Она не была выдающейся красавицей, но было в ней что-то, что притягивало взгляд. Она имела красивый голос, которым прекрасно владела, и за всяким застольем ее просили спеть. Глубокие голубые глаза, в которых можно было утонуть, всегда были устремлены в сторону моего сына. Она стала прекрасной женой для него и подарила ему четверых крепких сыновей и одну дочку. Когда Астрид исполнилось пятьдесят три, она попросила меня уйти. Она не хотела, чтобы я наблюдал, как она продолжает стареть, не хотела, чтобы я видел, как мои дети и внуки состарятся. — Ты должен уйти, Иккинг. Я люблю тебя, благодарна тебе за нашу жизнь и детей. Но я хотела бы, чтобы ты ушел. Я не хочу, чтобы ты помнил меня старой и немощной. Хочу, чтобы ты помнил меня такой — сильной, с чуть большим количеством морщин, чем нужно, но красивой. И ты не должен хоронить ни наших детей, ни наших внуков. Поэтому я прошу тебя, любовь моя, уйди и больше не возвращайся сюда лет триста, — она плакала, и мне было невыносимо больно смотреть на это. Тем же вечером я последний раз обнял сына и невестку, поцеловал внуков перед сном и страстно целовал свою жену. Тот поцелуй до сих пор отдает горечью и солеными слезами. Я летел и желал, чтобы этого проклятия не было. Я яростно махал крыльями, все дальше уносясь от Олуха, и где-то на пустующем маленьком острове я дал волю злости и горю. Мой вой был похож на вой сильно раненого зверя. Я не знал, куда мне идти, зачем мне куда-то идти и что вообще делать. Я был подавлен расставанием с любыми и дорогими мне людьми. Но Астрид была права, как и в большинстве случаев, я не должен был видеть то, как время забирает их. Так я остался один на многие сотни лет.