— ..человек понимает это поздно, когда уже сгорает... когда оглядывается, но ничего сделать не может, скользя руками по толстому стеклу...
Точно, в этом проку нет. Чонгук просто затянется самокрутом, зальёт горло янтарным виски и горько вытрет нижнюю губу, жадно осматривая доступных женщин. Этот кабак его любимый, где люди высшего финансового сословия ловят блудниц или убивают своё время спиртом. — Сдаётся мне, что командир заскучал, - спокойно вещает знакомое лицо, садящееся за барную стойку, - Вновь неотразимая победа. Это ваша заслуга, командир, выпьем же. Чон инициативу не ловит, сжимая пустую стопку. — Честь пить за имя Чон Чонгука отдам другим. — Точно, у вас и имя есть, - ухмыляется он, вращая в руке алкоголь, - Чон Чонгук, птичка шепнула мне, что у вас появились заключенческие тайны. — В последнее время птицы стали много клювом щёлкать. — Тут уже хозяину решать, что делать с таким беспорядком. Но всё-таки, кто этот Ким Тэхён и Ким Намджун? Вижу, вы удивлены. — Если на моём лице когда-нибудь заиграет удивление, можете смело искать себе нового командира. А надобность этих людей я предпочту утаить. — «Высокомерия вам не занимать.» Стреляя взглядом, Чонгук начинает узнавать эту слащавую улыбку, с которой пересёкся в Тэджоне. Появился азарт продолжить диалог, так как это оборвалось в прошлый раз.— Ну и запашок, - подсаживается седоватый славян лет сорока, - Развлекаетесь, командир?
— Думаю, только мне решать кого и как называть, уважаемый. А вас я вспомнил и уже понял, что за человека вы из себя представляете, - бровь оппонента дёрнулась, - Ким Намджун это мой личный трофей в напоминание о первой битве, который я пока не знаю как использовать, а Ким Тэхён просто собачка, которая только и умеет тявкать. Так скажем, тоже фантазирую как ему декоративно вырезать язык. А что думали вы? — Уж разное. Поговаривают о том, как вы об юнца ботинки вытирали, а потом лично навещали в лазарете. Метод кнута и пряника? Очень примитивный метод для вас, как могло мне показаться. — Невесты тоже сразу жёнами не становятся. — Извольте объяснить? — Чтобы стать женой, ей надо подготовить одеяния, собрать родственников, накрыть на стол, пройти церемонию. Это долгий путь, чтобы в конце добиться своей цели – брака. — Весьма причудливая аналогия. — Пока невеста готовится, цветёт, её жених наслаждается со стороны, а уж потом женится, переполняясь эйфорией. Я тоже хочу развлечься, готовя свою особенную церемонию, по итогу которой невеста не наденет кольцо. — Ким Тэхён. — Мне плевать, на его месте мог быть кто угодно, - тараторит Чонгук на выдохе, заглатывая с воздухом виски, - На этом всё? Сдаётся мне, вы достаточно вынюхали. — Не подумайте, - тянет славян улыбку шире, кидая прощальный поклон, - Всего лишь собственнический интерес. Добро провести время. Куда скрылась излишне скользкая личность, какой она показалась глазам Чонгука, неизвестно. Полупьяный взмах руки подозвал смуглое блестящее тело, а та и ухом не повела, наглаживая твёрдую грудь и садясь тому на колени. Чонгук целует жарко, но лишь потому что целуют не его губы, а раскалённый на этих губах алкоголь. Этот сорт отпечатывается на её глубоких ключицах, но стонет эта сука так, словно её имеют уже сейчас. — Ах, господин, - закидывает она голову, вульгарно открывая свои золотые губы. Ей безумно нравится, но ещё она знает, что этот мужчина позолотит ей ладонь этой ночью. Снимет песочную полупрозрачную накидку, тело в Аду заставит плавиться. Никакого интереса – просто секс с громкими шлепками и волнами ягодичного целлюлита. Так этот вечер и закончится, пока Чонгука не переклинет проползти в старый забытый домик, где доски дают пробелы, а там Юнги: всегда в белом, всегда даст воды. Только 28 июля Юнги окажется не в медпункте за стерилизацией биксов, а там, где его большие руки обнимают. — Юнги-и!! Будто изнеможённый медведь плетётся по части, будя сторожа. Этот рыг словно нечеловеческий, но совсем не страшный. Представьте подбитую тушу медведя, у которого отобрали семью. — К-командир, вы же должны были сесть в поезд четыре часа назад. — А меня-я не трогают ваши эти, - говорит лишь бы заполнить воздух. Когда даже генератор случайных слов не справляется, Чонгук начинает глупо имитировать бумагу на ладони, - Вот эти вот ваши. — Господи, ну как же вы так.. - "напились" хотел бы продолжить юнец, но потерял голос, когда попытался опереть на себя Чонгука. На виске взбухла вена, а щёки загорелись румянцем, но отнюдь не живым, а пурпурным. — К Юнги-и, к Юнги я сказал, - бурчится под ухом. Здесь тайны держать тяжело, молодым людям только дай языком ляпнуть, как все полки будут в курсе всех событий. Так "ненормальные" отношения юнджунов всплыли прямо на глазах Юнги, у которого в глазах мир поплыл. Но не так страшен волк, как его рисуют, потому что Мина могли остро подколоть, но не обидеть из-за его ангельской натуры. Да, это очень странно, но также слишком мелочно, чтобы за это гнобить ценного лекаря. Этот новенький тоже знал, куда можно было отвести Чонгука, лишь бы тот успокоился при виде снежных волос. Очень тяжело дающимися шагами, но он довёл Чона до камеры, от которой шёл тёплый запах сна. Щелчок был достаточно громким, но Юну не хватило его, чтобы проснуться. — Юнги-и!! - начинает Чонгук, падая на колени. Сказать, что этот рёв разбудил всех разом – ничего не сказать. Первый подорвался Тэхён, вскакивая в сидячее положение и сжимая на груди подобие одеяла, а затем Юнги зачичикал на ухо Намджуну, перелазя через него. — Чонгук, - шепчет блондин, неохотно передвигаясь на цыпочках по холодному полу, - Ты что устроил? — Юнги-и! Юнги, боже! Убитый, падший, он ищет тонкие голени, бросает к ним голову и трётся слезами по ногтевым пластинам. Это зрелище было самым шокирующим для всех, но только не для Юнги, знавшего Чонгука совсем другим. — Чонгук-а, встань, - просит Мин, ласково улыбаясь, - Ты не должен пачкать своё лицо в моих ногах. Что привело тебя ко мне? — Юнги! - глотка захлёбывается соплями, налёт душит и заставляет иногда кашлять, - Юнги!! Тэхён забывает как его зовут, как ему двигаться. В его оторопевших глазах отражается ужас, плывущий по лицу Чонгука. Не описать чувства, когда ты видишь то, о чём думать не мог, а оно, сука, сердце режет. Режет, что сам начинаешь плёнку с глаз убирать. Намджун анализирующе смотрит на Тэхёна, Тэхён на Чонгука, а Чонгук умирает. — Чон, пожалуйста, - если Чонгук не встанет, то присядет сам Юнги, гладя его вспотевшие корни волос, - Поведай мне. — Ненавижу это чувство! В тэхёновском сердце дёрнулся колокольчик.— Пап, пап, а почему у меня нет мамы? — Сынок, у тебя есть мама. Просто сейчас она не может к нам прийти, понимаешь? Эй, малыш, у тебя выпал зуб? Показывай давай отцу. — А-а-а. Это был первый раз, когда Тэхён смотрел в окно, в котором его сверстники будили мячом дворовую пыль. А спустя время к каждому подходила невзрачная женщина с водой в руках и улыбкой на лице. Тогда-то Тэ понял, что его не погладят так ласково по голове, а лоб не поцелуют. С каждым годом это чувство крепло, комплекс неполноценности рос так, что Ким стал для себя врагом. — Тэхён, ты куда? Ты слышишь меня? Куда ты пошёл? Эй, Тэхён! — Да меня тошнит уже. — Тэхён? — Меня тошнит от одиночества. Я устал, отец, я не могу. Оставь ты меня в покое! Перестань делать вид, что тебе есть до меня дело!! Как же я это всё ненавижу!! Тэхён не знал кому выплеснуть свою пубертатность, не знал куда выплеснуть своё горе, а сомнения держал в большом сердце. Мир стал таким пустым и бессмысленным, а Ким его ненавистником.
— Юнги, она умерла! Я остался один! — Чш-ш, Чонгук, давай ты сядешь? - беря в руки влажное лицо с красными глазами, Юнги знакомится с новым человеком, - Кто умер? — Юнги.. моя матушка. Моя самая любимая женщина в этом мире. Я устал, Юнги, ты же понимаешь меня? — Конечно понимаю. Когда это произошло? — Я не знаю, Юн, я ничего не знаю.. почему я такая последняя мразь, почему не сдержал слова, что она дождётся меня. Умоляю, убей меня! — Чон! Чон-Чон-Чон, перестань говорить такие глупости! В этой ситуации всё неправильно, начиная от лежащего на полу Чонгука, заканчивая.. слезами Тэхёна. Джун ловит каждое движение, которым он тянется к губам, лишь бы сдержать плачущее мычание. Ким плачет, а почему и сам не знает, но делает это искреннее с каждой минутой. — Я так люблю её, Юнги! Юнги, я люблю, люблю её, люблю всем своим чёрствым сердцем! Что мне делать?! Если сегодня она мне опять приснится, я просто возьму пистолет и прикончу себя!! — Чонгук! - наконец он повышает голос, сжимая царапающими ногтями впалые скулы Чонгука, - Её не вернёшь. Эта прекрасная женщина не хотела бы, чтобы ты сейчас говорил такие вещи. Если ты просишь понять меня, то пойми сам, каково ей смотреть на тебя сейчас. Чонгук, живи для неё, оставь в воспоминаниях, но не смей делать её своим диагнозом. Никакая смерть не достойна того, чтобы за ней бежал кто-то ещё. — Юнги... Юнги, она была.. — Я знаю, она воспитала такого потрясающего человека. — Она же передо мной практически никогда не плакала. — Почему тогда плачешь ты? — Потому что.. Глаза его окончательно предают, закрываясь так плавно и так покорно. Остатки сил Чонгук тратит на то, чтобы глубоко выдохнуть и склеить ресницы. — ..я люблю её. Никто из присутствующих театральных драм не видал, но эта ночь дала всем пищу для размышления. Абсолютно всем, а особенно Тэхёну, который ни разу глаз не сомкнул, лёжа на боку, с которого было видно Чонгука. Юнги сразу же расстелил небольшой грязно-зелёный футон, приготовил на утро квашеные сливы от похмелья, ложась вновь под крыло Джуна. Ким Тэхён. Беспрерывно считающий сколько раз дёрнулся нос Чонгука за эту ночь (18). Словно дано было ракурсу, с помощью которого луна освещала лицо с солёными порами. Чем дольше он смотрел, чем ближе становился и разглядывал черты лица. Чонгук далеко не урод, а Тэхён кажется, заметил это только сейчас. Коснулась сердца непреодолимая грусть. Киму больно, когда он беспомощно наблюдает, пускай и за таким тираном, но сделай сейчас шаг навстречу и ты станешь обглоданной костью.— Да ну, - таращится Тэ, поднося обнятую руками кружку к губам, - А так и не скажешь, что вам тридцать шесть. У вас же с Юнги-хёном разница в четырнадцать лет? — Ну, знаешь, возраст возрастом, а со временем ты понимаешь, что биологические часы тикают слишком быстро и значения не имеют. — Намджун-хён, - осторожно обращается Тэ, снижая громкость, - А меня убьют? Весьма нелестно, но Ким по-доброму смеётся, не торопясь браться за ромашковый чай. — А ты боишься? — Боюсь. Боюсь, что не успею попрощаться с хёном. У этого.. - запинается парень, горько сжимая губы, - ..у "этого" непонятно, что в голове творится. Сказал, что я живу только потому, что ему так хочется. — Ты про Чонгука? Это он тебя ещё не слышит. — Я не произнесу его грязного имени. Оно мне так противно, что я желаю ему миллион проклятий. — Ну-ну, Тэхён, это его работа. Ты не маленький, сам понимаешь, что- — Вы его оправдываете? Лучше не надо. Он предатель, воюющий не на той стороне. — Тэхён, - грозно хмурит Джун брови, - Довольно. Со слов Юнги он с рождения здесь, в Японии я имею ввиду. Отец, опора их семьи, глава и кормилец, погиб, когда тот только юношей был. Думаешь в мире всё так просто? Можно выбирать любой исход событий? Тэхён даже губы смачивать перестал, опустив голову. Странные ощущения, странное чувство вины, странное желание извиниться. Но Чонгук чудовище, он извинений не заслужил. — Он не хотел этого. — Что? — Вещаю, что знаю. Быть может, я последний день живу, а тебе не помешает послушать о нём. Чонгук, опять же как Юнги говорил, не хотел воевать на стороне японской армии. Сомневался. — Околесица. — Его уже определили, выдали форму, заселили, но вот только ночью он не переставал говорить с Юнги о том, что ему это не нравится. Что это зря и немного пугает. — Полно́, - фыркает Ким. — Пугает, Тэхён. Самые бесстрашные тоже в углу оказываются. Сначала, я ненавидел Чонгука, - грустная улыбка, - А потом начал его понимать. Полагаю, так сходят с ума. — Намджун-хён. — Да? — Вы очень хороший человек. — Парень. Помни, что я тебе скажу. Несмотря на то, что я живу приличное время, я всё равно открываю для себя что-то новое. Самые на первый взгляд ублюдские люди тоже имеют что-то маленькое человеческое. Когда-то им пришлось стать такими. Знай, всё нужно подвергать продолжительному анализу. Брюнету сказать нечего. В самом деле, нечего. — Тэхён! - кличет солдат, окидывая взглядом мило беседующих, - На выход. Вас просит командир.
Почему тогда он пытается казаться таким жестоким? Почему прячет что-то хорошее в себе? Глаза опускает только в ногах Мина? Тэхён ничего не понимает, но эти мысли овладели им больше, чем тоска по Хёсоку. Казалось бы, что один груз снят, но появляется новый, сопящий в свою руку. — М-м, - тянется Ким, дрожа всеми занемевшими конечностями. Утро он встречает так и не заснув. Украдкой он касается носком ледяного пола, сжимая не только глаза, но и плечи. Хочется как-то обойти Чонгука, да обойти так, чтобы остаться незамеченным. Просто взглянуть, просто дотронуться. На уставшем лице проскакивает улыбка, Ким хмыкает. Именно хмыкает, оставляя тёплые следы ног за собой. Вся комната окутывается молчанием, в котором даже шорох мышки будет отчётливым, но Ким слышит эту мышку в своей груди. Лапками скребётся, шуршит негодница. – ... - губы Тэхёна готовятся произнести уже не такое уродливое имя, рука изящно оседает на слипшейся чёлке, как парня обрывают. — Ты что делаешь? — Мне больно, - стервозно огрызается брюнет, пытаясь выхватить запястье. — Ты хотел меня задушить? — Да! Мечтаю об этом. — Недотёпа. Даже этого сделать не можешь. Их взгляды собираются воедино, но от вчерашнего Чонгука там и след простыл. Пышные губы застыли в тонкой полосе, брови с пушистыми вихрями узятся к переносице. — А почему я.. - от беспамятства рука на голове ещё никого не спасала, - ..это же. Тэхён совершенно не знает, что Чонгук о жизни Юнги знает, если не всё, то очень многое. В том числе и его ориентацию, что вскоре помехой в дружбе не стала. — Они.. — За информированием очевидных вещей буду обращаться только к тебе. А сейчас долой с поля моего зрения. Забота Юна дошла даже до комфорта под одеялом. Чтобы жар не провоцировал пот, Чонгук спал раздетым Юнги. "Недоумок", - с улыбкой думает Чон, следя боковым зрением за реакцией Тэхёна. Ким ни в коем случае не хотел сравнивать Господина с этим чудовищем, но на эти обтянутые кожей мышцы живота смотрел с интересом из-за плеча. — Скажешь этим двоим, что я уехал в Хамхын. — Безответственно так бежать не попрощавшись, - тон вроде обиженный, а зрачки всё равно зацепились за широкую спину с впадинами между позвоночными мышцами. Хочется посмотреть дольше, желание кусает под пупком, а Тэхён губу. Пот это или природный блеск, но чонгуковские бицепсы выглядят потрясающе. Не хочется признаваться, но присев на колени, можно было раз-другой провести своим языком по мощным кубикам. — М? - оглядывается Чонгук, затягивая толстый ремень, - Ты что-то сказал? По стене прошлась вибрация, а тэхёновский затылок вполне мог раскрошиться. Пытаясь выплюнуть что-то оскорбляющее, Тэ задыхается в четных попытках расцепить на шее медвежью хватку. Рот заполняется слюной, шейные позвонки сейчас лопнут от давления, как и побелевшая шея. "Неужели это мой конец?" - думает он. — Если ты, дрянь, будешь указывать мне что и как делать, а тем более осуждать – я клянусь, я натворю в твоей жизни такое, что ты будешь меня умолять лишить тебя её. Уяснил? Если он сейчас кивнёт, то подпишет себе смертный приговор. Он кивает, он подписывает, смотря в эти красные и озлобленные на мир глаза. Чонгук очевидно опоздал на свой вчерашний поезд, а значит, придётся ловить сегодняшний. Словно призрак, он уйдёт тихо, как будто так и надо. В его менере было бы привычнее хлопнуть железной дверью, чтобы подать знак о своём уходе. Так сказать, уйти красиво. Тэхён остаётся практически один, трогая красные отпечатки рук на своей шее.— Ты хотел меня задушить? — Да! Мечтаю об этом.
"Врёшь" – думает Чонгук, лениво шагая по пыльному асфальту. Что вообще произошло? Зачем этот простофиля тянул к нему свои руки? Но Чонгук не боялся этих прикосновений, его не только трогали, но и марали кровью с грязью, били, почему сейчас он воспротивился? Так неприятна мысль о касании этого человека или же.. он всё-таки боится этих прикосновений? — Иди к чёрту! - рычит Чон, агрессивно поднимая носком столб пыли, - Руки хоть у кого-нибудь растут из правильного места? Какого хрена двор не подметён?! Бездари. Недотёски. Руки чешутся взяться за чьи-то волосы, размахнуться с этой головой куда-то в стену и разбить хрупкий череп вдребезги. Чонгука раздражает присутствие чужих людей в своей голове, особенно, когда в этой голове воняет похмельем. Эти спадающие и вьющиеся волосы Тэхёна практически у своего лица. Вспоминая каждую мелочь на лице Тэхёна, он ненавидит себя. Он обрывисто выдыхает, сжимая на груди ткань. Его толстый мундир сделан из нескольких прошитых слоёв, но Чонгук без труда превращает этот пласт ткани в складки. С какой же силой он сокращает пальцы, под которыми что-то болит. "Ублюдок", – хрипит Чонгук, слыша как в ушах что-то закладывает, сердце бьётся чудовищно сильно. — ..убью, - ненавистно шепчет Чон, сползая на колени. Словно в вакууме он слышит что-то вроде "командир, вам плохо?"Япония. Покои Намджуна с Тэхёном. 2:25.
Сегодня Юнги рискует своим званием, дав согласие на косвенное преступление. С неделю Тэхён его упрашивал передать весточку Хёсоку, дать встретиться, что угодно. Реакция Намджуна была всегда напряжённая, согласия он не давал, как и отказа. В конце концов, Тэхён человек, а Юнги с большим сердцем. Камера Хёсока находится в восточном крыле, где держат людей другого достатка, за которых можно будет получить выкуп или выгоду. Чонгук установил там хорошую охрану, но хорошую – не значит идеальную. Юнги прекрасно знал, что может в любой момент оплошать, всё было в его руках. — Зачем я впутал его в это.. - кусает Тэхён палец, опираясь на стену, - А если что-то пойдёт не так? Почему не остановили его, хён? — Тэхён, если Юнги решил, то тут его ничто не переубедит. Тэхён не успел переварить инцидент с Чонгуком как в его жизнь врывается новый стресс. Половина месяца без Хёсока была не так волнительна как эта встреча. Но о чём они сейчас заговорят? Опять о звёздах, которых видно в крохотном квадратном окошке? О полях золотистой травы, которую сожгли до тла? Тэхён не знает, он не знает, хватаясь за свои уши. — Тэхён, что такое? - волнительно спрашивает Намджун, готовясь встать. Казалось, что он вечно прикован телом к кровати. — Не знаю. Я не знаю. Моё сердце почему-то болит, а в животе тошнит. Не готов смотреть ему в глаза Только Намджун приготовился дать слово, как дверь открывается. В комнату ныряет первый Юнги, нос морщит и головой кивает наружу. Тэхён подумал, что этот знак ему, но Намджун поспешил оборвать парня. Выйдет он, а к Тэхёну зайдёт Хёсок. Вместо удачи Нам дарит ему улыбку. Становится всё хуже, Тэ не уверен, что он сможет даже стоять на ногах. Почему-то тело обливается потом, хотя несколько дней назад он улыбался небу, скрытому за тяжёлым потолком. Их взгляды встретились. Тэхёновский, мокрый и хёновский, пустой. Парень никогда не видел Хёсока таким. Зажатым, молчаливым и отречённым. — Хён? - шепчет Тэхён, выпрямляя плечи и делая шаги к мужчине, - Хён. Его нежные тонкие руки обвивают сильную шею, а грудная клетка ритмично выбивает сердцебиение на одежде Ли. Только, почему-то холодно. Тэхёну холодно. — Тэхён, я...— Чтоб вы горели в Аду. — Я уже в нём. Я и есть его Создатель – Чон Чонгук.
Теперь Тэхён понял, кто здесь горит на самом деле.