Падение / Downfall

Бог чувствовал боль. Он был ее любимцем, потому что ни одна секунда проведенная в забвении не далась ему легко. Сны были похожи на бесконечный кошмар, где перед ним стоял тот, кто жил внутри. Его проклятие. Его грязная и темная сторона. Большую часть времени он провел один в кромешной тьме. Потом, спустя какое-то время, перед ним вновь появился другой, темный бог. Они несколько минут смотрели друг на друга исподлобья, в попытках понять, кто теперь главный в этом ненавистном теле. Сущность протянула руку, подзывая к себе. Марс всмотрелся в собственные ладони и его рука поднялась навстречу без каких-либо усилий. Казалось, что он больше не способен принимать решения. Он сделал шаг вперед, касаясь чужой, обжигающей кожи. - Теперь мы одни, - это были первые слова, произнесенные демоном внутри него. - Я знаю, - выдавил Марс, рассматривая пустоту в чужих дьявольских зрачках. Они замолчали. Марс прекрасно понимал, что это конец. Что он умер. А вместе с ним умерло и что-то очень важное. Кто-то важный, дорогой его сердцу. Память подставляла ложные воспоминания, рисуя корабль, в котором он находился один. Показывала, как он в одиночестве сидит в своей комнате или разбивает лицо Гермесу, как ныряет в бассейн в бредовом состоянии после капельниц. Как курит сигарету из помятой полупустой пачки. Один. Или? - Марс. Кто-то позвал его. Знакомый голос. Но чей, понять он не смог. Он забывал. Забывал все с неистовой скоростью. С той скоростью, с которой стоящий напротив него темный бог пожирал его душу вновь и вновь. Бог войны обернулся. Сзади его встретила лишь пустота. Ничего больше. Руку сжали мертвой хваткой: - Ты не сможешь уйти. Ты больше не существуешь. - Я знаю. Марс исчезал. Его душа дробилась на мелкие осколки, а личность пропадала с каждой секундой, теряя драгоценные воспоминания, звуки, слова, движения. Все, что он когда-либо делал и все, что не успел сделать. Он терял прошлое и будущее, утопая в вечном настоящем. В одном моменте, мертвой точкой поставленной посреди истории. - Марс. Бог войны обернулся снова. Он помнил этот голос, он значил для него что-то важное. Что-то, ради чего он готов был пожертвовать собственной жизнью. Но вспомнить того, кто обладал этим голосом, он не мог. Темный бог напрягся, сжимая руку Марса сильнее. Не давая ему оборачиваться, не давая отступить: - Не пытайся вспомнить, все равно не выйдет. Я почти сожрал все твои воспоминания. - Почти? Значит, что-то осталось. И он принялся искать. Рыться в тайных уголках своих воспоминаний, стараясь найти нехватающий пазл. С особым усилием стараясь зацепиться за ускользающий от него образ, но картинка не была четкой. Он почувствовал мутный, слабый запах сигарет. Как же он скучал по ним, даже после смерти. А еще, он скучал не только по ним. В сердце кольнуло. Светлые волосы, голубые глаза, сжатые губы, мокрая праздничная рубашка. Он увидел его, заметил среди одиноких воспоминаний. Аполлон сидел рядом там, в бассейне. Когда он спас его. Или же, это его на самом деле тогда спасли? - Стал частью твоей жизни, - проговорил Марс одними губами, смотря на чудовище напротив. - Не стал, ты мертв, - голос извне шипел на него, сжирал его тело и душу. Перед глазами промелькнули бесконечно повторяющиеся сюжеты, где Аполлон был рядом. - Советую тебе бросить. - Ты ничего обо мне знаешь. - Ты не сможешь сопротивляться своим желаниям. - Я твой враг. - Поцелуй меня. - Я все еще не понимаю тебя. - Почему ты спасаешь меня?! - Что мне сделать, чтобы ты ненавидел меня? - Мне нужно идти. - Марс! Его опять позвали. Но теперь громче. Голос, полный страданий, боли, истошный, надрывный. И он понял, вспомнил всё. И его сердце зашлось в бешеном ритме, грудь заревела, заводя свой механизм. - Меня не так легко убить, - сказал бог войны, смотря четко перед собой и ударил свободной рукой по темному, искривленному лицу. Существо оторопело, пятясь назад и отпуская руку бога из тисков. И Марс побежал. Сам не зная, куда, просто бежал, не останавливаясь. На голос, который звал его, которому он не был безразличен. И который был важен для него. Тьма рассеялась, уступая место свету. Сердечная боль резко сменилась на физическую ноющую боль в груди. Закатное солнце. Оранжевый и нежно-розовый свет падал на его лицо. Легкий ветерок встрепенул поставленную наспех медицинскую палатку. Марс резко открыл глаза, заслоняя лицо рукой. Где он? Это рай? Или… - Марс, - снова прозвучало в голове. Теперь еще громче. Но рядом никого не было. Бог войны резко подорвался, из-за чего приборы, приделанные к нему, попадали на мягкую землю, обтянутую брезентом. Срывая с себя все провода, сваливая кардиомонитор, он бежал вперед, сам не понимая, куда. Вылетая из палатки, он огляделся. Вокруг все было в точности как на Земле, с единственным отличием - ни одной человеческой постройки, только природа, а именно лес и песчаные горы. Деревья, похожие на оливу, кусты, похожие на орешник, цветы нежных розоватых оттенков и прочие прелести, которые отсутсвовали в космосе. Марс увидел вблизи еще несколько палаток, но они не интересовали его. Голос звал его на одном из возвышений и он побежал. Его сердце заходилось громким стуком, легкие выдохлись слишком быстро, но он не переставал бежать. На горе стояли купальни. Видимо, какая-то цивилизация тут все-таки существовала. Белые мраморные бессейны с колонами и изящными крышами с узорами, через дырки которых проглядывало солнце. Он пригляделся на бегу, замечая лишь одну фигуру, которая, опустив голову сидела в центральной небольшой беседке рядом спиной к нему. - Аполлон… Марс сказал это тихо, останавливаясь и не веря своим глазам. Боясь спугнуть этот сладкий сон, эту дурманящую разум иллюзию. Закат становился ярче, а ветерок прохладнее. Аполлон, услышав шаги, повернул голову и застыл. Марс подошел ближе, останавливаясь рядом с ним, стараясь отдышаться после бега. - Я… - не успел произнести бог войны, как Аполлон сократил расстояние между ними за одну секунду, крепко сжимая того в объятиях. Бог солнца плакал. Сбивчиво дышал, сжимая пальцами его рубашку. Слова были излишни. Они стояли так и время вокруг будто остановилось. Марс замер. Потом медленно поднял руки и обнял Аполлона в ответ, касаясь губами светлых растрепанных ветром волос. Теплый. Живой. Он умер ради него. И дышит только благодаря ему.