Еще абсента, сударь?

Холодное звездное небо поблескивает в бокале с ядрено-зеленым напитком, одиноко стоящим на балке, имитирующей перила. Несколько прозрачных кубиков льда едва различимо потрескивают в нем, постепенно начиная растворяться. Эта ночь воистину прекрасна, чтобы как следует прогреть ноющие после затяжной охоты кости. Мортис застыл в одной позе, облокотившись на борт своей открытой веранды и прикрыв глаза. На первый взгляд могло бы показаться, что он целиком и полностью расслаблен, но это было отнюдь не так. Инстинкт убийцы работал двадцать четыре часа в сутки, даже когда тот спал. Лишь одно незаметное движение со стороны могло привести в действие механизм атаки. И никогда защиты. Вообще никогда. Гробовщик доминировал везде и над всем - старая привычка. Он решил никогда не занимать пассивной позиции в своей жизни, для которой нужно было плыть по течению и полностью ему отдаваться. Пожизненное недоверие, выстроенное многолетним опытом, никак не позволяло даже помыслить о сием действе. Вместо этого он придерживался активной позиции, не важно где – в бою, пьянке или в сексе, считая ее лучшим средством выживания при любых обстоятельствах. Мортис был уверен в том, что такое существование поможет ему продержаться намного дольше, но сейчас он стоял и размышлял: «А так ли это? По-моему, такими темпами я быстрее загнусь. Гребаное небо, которое я поддерживаю вот уже который десяток лет в один прекрасный день рухнет прямо мне на плечи, раздавив меня в кровавую кашу. Так действительно ли мне это надо?» Все это возникало на уме гробовщика не с пустого места. Изо дня в день он только и делал, что рвал и кромсал тела врага, пусть даже и в этих матчах, представляющих из себя забавную игру с фальшивыми смертями. Ему не особо нравились такие вот вещи, потому как он знал настоящую смерть в лицо. Более того, много раз был к ней причастен. Мир, в котором проживал гробовщик, был поражен одним ужасающим недугом, и имя этому недугу – ложь. Все матчи, когда либо проводимые на этой чертовой земле были ею пропитаны, воняли ей словно гнилые кишки утопленника, брошенные на палящее солнце и оставленные на три дня. Все убийства и потери в них смешны и доставляют проигравшему одну только досаду, не более того. Да только смерть – это то, чего стоит бояться. Вне игры гробовщик мог вспороть любому неугодному брюхо и вывернуть того наружу, после чего выставить на всеобщее обозрение, повесив полученное месиво на позорный столб и оставив болтаться до полного истлевания, что он активно и практиковал, но уже в более мягкой форме и не с сородичами, а с различного рода тварями. Территория его обитания вечно пестрила различными существами, лезущими изо всех щелей. Здесь это считалось абсолютно нормальным, так же, как и искоренение враждебных роботов, неустанно атакующих всех без разбору. Авторитет Мортиса в подобного рода делах был непоколебимо высок, потому как в жестокости расправ и в их количестве ему было не занимать. Каждый второй, а то и первый чемпион задавался вопросом: «А откуда эта тварь вообще вылезла?» Он действительно был как не от мира сего и не придавал этому большого значения. Одет со вкусом, вечно этичен и непоколебим – вот и все, остальное гробовщика не интересовало. Сам гробовщик легко признавал свои недостатки, как например тот факт, что он был жесточайшим циником, мизантропом и в целом оценивал вещи так, как их видел. Извечное напряжение, связанное с нескончаемыми убийствами иноземной чертовщины, давало о себе знать все чаще. Мортису уже надоело вечно отягощать себя работой, которая, на первый взгляд, доставляла ему удовольствие. «Даже самый прожженный актив не может вечно играть свою роль безупречно. А вот я как-то до этого справлялся…» - раздосадованный такими мыслями гробовщик наконец принялся за распитие содержимого бокала, лед в котором успел практически исчезнуть. – «Хороший абсент. Бесспорно. Надо бы запомнить марку». Пока он мерно прихлебывал хмельную жидкость, его голову мельком посетили мысли о Булле Бланко. А потом это вот «мельком» взяло, и впечатало Мортиса в стену реальности башкой. Больно так впечатало. Гробовщик точно не понимал, что конкретно произошло в тот вечер или, вернее сказать, ночь. По какой такой причине Бланко вдруг стал ему помогать, да еще и так услужливо предложил собственную одежду? Все это вызывало сильные подозрения у Мортиса, но он все же решил помедлить с выводами. Мало ли, всякое бывает. Но это… Пока он думал, бутылка абсента все опустевала, да опустевала. Под конец он вывалился на улицу, рухнув прямо на сырую траву, и задумчиво уставился в небеса. - Этот нелюдимый придурок что, неровно ко мне дышит? – путая размышления с реальными словами, гробовщик тут же отрубился, убаюканный тихим шелестом окружающей его листвы. *** Этой же ночью, примерно в шестидесяти восьми милях от дома Мортиса, в своей части уютного триплекса не смыкал глаз Булл. Он развалился на огромной кровати, проваливающейся под его весом, и тупо уставился в потолок, одолеваемый глубокими раздумьями. Сон никак не шел, поэтому он ворочался с боку на бок, пока наконец не оставил тщетных попыток отойти в царство Морфея. Вскочив с кровати, Бланко накинул на себя одну только домашнюю блузу и направился к холодильнику с пивом, находящемуся в общей гостиной. Всегда, когда тот не мог с чем-либо справиться, будь то гвоздь, который гнулся от одних его прикосновений или ружье, обойма из которого частенько вываливалась просто потому, что его палец соскакивал, он пил всегда, и обязательно пиво. Соседи по дому, в лице обаятельной юной японки Биби и отшибленного сорвиголовы Кроу, неоднократно твердили ему, что однажды, в один прекрасный день он сопьется. Булла, вопреки многочисленным замечаниям с их стороны, его пьянка ничуть не напрягала. «Будь что будет. Лишь бы не мешало», - таков был его девиз по жизни. Хорошего мало, но разве ему об этом возможно сказать? Итак, теперь Бланко стоял, облокотившись о спинку плетеного кресла на балконе, и вдыхал свежий ветерок. Любимый светлый лагер приятно согревал нутро, поэтому бык стал постепенно расслабляться. Казалось, он вновь сможет спокойно заснуть, но когда он предпринял попытку ретироваться обратно в комнату, в дверях очутилась Биби, загородившая ему путь. - Нечасто тебя увидишь бухающим на балконе в столь поздний час, да еще и с такой миной на лице. Что тебя на этот раз так подкосило? – она с понимающим видом уставилась на друга, ожидая объяснений. Буллу было бесполезно отпираться, ибо та знала его слишком хорошо. - Не знаю… Сегодня сам не свой. Ты иди, отдыхай себе спокойно, я уже обратно возвращаюсь. – Бланко попытался принять будничное выражение лица, дабы не вызывать у девушки подозрений, что оказалось по сути тщетным. - Ну уж нет, слишком плохо ты врешь. Выкладывай, у нас еще целая ночь впереди. А за меня не беспокойся. – она демонстративно уселась на соседний стул, положив ногу на ногу, будто предчувствуя очередное душеизлияние. – Я жду. Бык тяжело вздохнул и отвернулся от нее, якобы не желая видеть. Но к чему врать себе? Когда же он не желал ее видеть в последнее время? Сколько Булл себя помнит, ему всегда хотелось все накипевшее вывалить Биби, благо та была девушкой понимающей и позволяла это делать. А были времена, когда она сама настаивала на этом, чтобы хоть как-то облегчить ему жизнь, ну, по крайней мере, отодвинуть от бесконечных бутылок с ядреным лагером. Так что сейчас все шло к тому, что ему придется сдаться Биби с поличным. - Взгляни-ка на меня… - ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять в чем дело. – Я чертовски хорошо знаю этот гребаный взгляд, Булл. Ты, мать твою, влюбился. И похоже, теперь истязаешь себя мыслями об этом. На его нелепые попытки оправдаться она издала лишь легкий смешок, после чего решила просто заткнуть. - Ты задрал меня, ей богу. Какого хера такой взрослый мужик как ты не в состоянии разобраться с вопросом?! Ты сейчас выглядишь не лучше какой-нибудь шлюхи, у которой случился конкретный недотрах. – она смерила того недовольным взглядом. – Выкладывай, что там у тебя. Бланко замялся. С одной стороны, он целиком и полностью доверял Биби, но вот с другой… Был не особо готов раскрывать тайны своей интимной жизни, даже ей. - Я… Ну-у-у… В общем-то да, ты почти права. У меня недотрах. Но не в том смысле. Я не удовлетворен до конца кое-кем, вот и все. Очередной мой бзик, так что не парься. - Так. С момента о «кое-ком» поподробнее. У вас, получается, таки был секс? - Возможно… - он поймал укоризненный взгляд подруги. – Да, у нас был секс. А еще теперь я чувствую себя подавленно, потому что не закончил начатое. Но вот теперь мне кажется, такой возможности больше не представится никогда. - Знаешь что, отодвинь-ка ты бутылку и послушай меня. Ты – привлекательный мужчина в самом расцвете сил, да еще и брутальный металлист, владеющий собственной сетью баров. Я уверена на все сто процентов, что ты справишься с этой ничтожной проблемой, потому как тебе отказать невозможно. Не знаю уж, какие там были обстоятельства, но чувствую, что ты все осилишь. – она мягко ему улыбнулась, и так, как улыбалась только для них с Кроу. «Биби точно ангел, снизошедший на землю. Ангел, который при малейшем возражении колотит меня битой по спине», - Булл, состроив мордочку в ответ, покорно поставил бутылку на землю. Девушка, с чувством полного удовлетворения, похлопала его по плечу и двинулась к двери. - Спокойной ночи, Булл. – она уже исчезла за дверью, а напоследок бросила: - Удачи тебе в любовных похождениях, бычок. Подвернувшаяся под руку банка из-под газировки полетела уже в мгновенно захлопнувшуюся дверь. Бланко тихонько хохотнул и решил вместо пива затянуться излюбленными «Ducados», находящимися в кармане на постоянной основе. Он пошарил по джинсам в поисках зажигалки, но безуспешно, а ведь она лежала там всегда. «Куда ж она, собака, запропастилась? Неужто выпала…» Булл опустился на пол, щапая поверхность наугад. Ее не оказалось и там. «Черт… А ведь мне ее подарил Кроу еще в самом начале нашей многолетней дружбы… Эта хрень непомерно важна для меня. Так где ж она, сука?!» Он обессиленно опустился на кресло и уже отчаялся, но тут его голову озарила одна мысль: «Вроде я ее не нашел еще в тот вечер, два дня назад. Верняк, возвращался от… Него и не нашел. Только вот что-то не придал этому особого значения. Гм, но я также помню, что она была при мне до того, как я тащил этого доходягу в номер. Неужто там оставил…» Он тут же подорвался собираться и без промедлений отправился в путь. *** Вытаскивая очередную полку из шкафа, разъяренный Булл не находил себе места. Проникнув в номер незаконно, да еще и не найдя любимой вещи, он пришел в ярость пополам с сожалением. Бланко был уверен на все сто, что зажигалки нигде не было. Вариант с уборкой также отметался, потому как постель, смятая еще с того вечера и застывшая лужа блевоты остались нетронутыми. Так что же тогда? - Вариантов больше не остается, кроме одного… Да быть того не может. Нахера ему моя зажигалка? – с минуту помявшись, он пришел к единственному выводу: - Этот говнюк. Этот чертовски сексуальный говнюк. Мортис. *** Где-то там, на лужайке перед своим домом, в окружении могил распластался дремлющий гробовщик. Он, с абсолютным выражением блаженства на лице засунул руку в карман брюк, нащупав увесистую зажигалку, сделанную на испанский манер. Холодный металл отделки резко охлаждал кожу. - Скоро ты придешь ко мне сам. Безо всяких уговоров. Уверен, нам есть что обсудить. – с этими словами Мортис вновь вырубился, но теперь уже до утра.