Еще абсента, сударь?

Мортис очнулся в пренеприятнейшем положении. Порою он и сам корил себя за то, что пил далеко не в первый раз, а ощущал себя именно так, но в сто раз хуже. И это даже не потому, что он очнулся лежащим на спине во время сильнейшего угара и даже не потому, что тело его словно разваливалось, а кости трещали так, как ломающиеся хребты его врагов. Нет, он понимал, что он с собой творит и знал, на что идет. Именно это его и пугало. Гробовщик чувствовал – надо что-то менять. Ужас его положения подогревало и то, что страх за собственное будущее пронзал все члены его тела насквозь. Мортис лежал, зябко прижав колени к груди, съежившись, и тихо всхлипывал. Да даже то, что он проспал на спине всю чертову ночь после такого масштабного запоя не могло его убить. Наверняка он успел извергнуть содержимое своего желудка бессчетное количество раз, а обычные люди от такого просто захлебываются во сне. Каждый чертов раз, как только его организм чувствовал кукую-либо угрозу, он пробуждал в гробовщике животный инстинкт самосохранения, работающий безотказно. Всю ночь он блевал без остановки, взывая то к богу, то к черту и под конец упал в забытье. «Почему я не умираю? Почему все остальные обладают этим даром, а я не могу? Почему? Почему…?» - Почему, блять?! Почему?! – окончательно надорвав распухшее горло, гробовщик бессильно скатился в траву и остался лежать в ней до рассвета, непрерывно роняя горькие слезы. Воистину жалкий, никчемный и бесполезный… Спустя час, он-таки соизволил разлепить одеревеневшие веки и медленно приподнялся на локтях. Холодное и теперь уже пустое небо разверз закат, теплящийся на горизонте. Он медленно прогонял тьму своим животворящим светом, знаменуя начало нового дня, а значит и новой жизни. Вскоре по небу начали свою веселую беготню пунцовые облачка, неспешно уползающие вдаль и расчищающие небосвод. День обещал быть погожим, это точно. На душе Мортиса слегка полегчало, и как только это произошло, он в полной мере осознал, что значит лежать в утренней траве. Роса, образовавшаяся от пришедшего тумана, пропитала его одежду насквозь, и сам он промок до нитки. Стуча зубами от холода, гробовщик быстро поднялся, тыльной стороной кисти смахивая с лица засохшие комки блевотины, напоминающие о прошедшем. Он запахнул плащ и плотно им укутался, дабы дать себе хотя бы минимальное количество тепла. «Больше и капли в рот не возьму, - дал он клятву самому себе вот уже четвертый раз за неделю и скоро заковылял к дому, запинаясь о кладбищенские нагромождения и могильные плиты. Сейчас его поддерживала еще и мысль о том, что заветная зажигалка все еще у него, и бык никак не сможет от него отвертеться. – Он придет за ней. Я знаю. Или же я приду к нему». *** Приключение, даже длинною в жизнь, начинается с завтрака. Неважно какого – богатого, бюджетного, скудного или плотного. Можно его есть, а можно и не есть, можно им наслаждаться, смакуя каждый кусочек, а можно второпях проглотить и побежать по своим делам. Сегодня Булл решил придержаться золотой середины. Настроение было отличное, душа пела и радовалась приходу нового дня. Позабыв о прошедшей ночи, словно о страшном сне, бык набрал себе гору тостов с арахисовым маслом и тарелку хлопьев с молоком, двинувшись в сторону балкона. Сквозь сливовые шторы пробивались первые лучики восходящего солнца. Он взглянул на часы и порядком удивился: «Пять утра… Неужто я проспал всего пару часов да еще и встал абсолютно выспавшимся?» Постояв в одном положении с минуту, Бланко махнул на свое странное состояние рукой и вышел на балкон. Его тут же обдало прохладным ветерком, ясно давшим понять, что выходить в такую рань в одной майке и трусах было не лучшей идеей. Он мигом завернулся в валяющийся на столике рядом плед, игнорируя слои пыли, покоящиеся на нем где-то месяц. Устроившись на плетеном кресле поудобнее, Булл начал бесцеремонно уничтожать содержимое тарелок. Когда из всех принесенных вкусностей остался один лишь тост, бык задумался о своей зажигалке, которую так и не нашел. Как только он стал перебирать в голове события минувших дней, в памяти всплыли его недавние намерения о визите к хладному. При одной мысли об этом его взгляд омрачился, а кулаки непроизвольно сжались. Бык помнил ту странную ночь в клубе от и до, в малейших деталях. Вскрики и стоны, холод и тепло, омерзение и умиление, страх и принятие, приправленные обилием галлюцинаций у Мортиса от немереного количества выпитого абсента. «Нехило его тогда вштырило… А я этим воспользовался, как самое последнее мудачье… Как там говорится? Когда я думал, что достиг дна, снизу постучали? Стало быть, не все так плохо, можно ведь упасть и ниже. Наверное, в скором времени это и произойдет, хер его знает». Стремглав проглотив последний тост не пережевывая, Бланко подорвался к холодильнику – запивать скверные мысли. Только он показался в дверях, как пред ним из ниоткуда возникла Биби, скрестившая руки на груди и сверлящая его змеиным взглядом. - Ну и что ты делаешь с утра пораньше, если мне дозволено спросить? – Буллу от чего-то было стыдно смотреть ей в глаза, потому как он знал, с каким неодобрением она относится к бухлу по утрам, вечерам, да и вообще к бухлу. Или яд льется с ее губ только из-за бутылки в руках быка? Этого он и знать не желал, ибо изо всех сил думал, что она всерьез не станет заниматься этим и уж точно не станет терять время и силы на няньканье со здоровенным бычарой, которому давно бы пора остепениться, наконец повзрослеть. – Ладно, хер с тобой. Я вообще зашла, чтобы позвать тебя со мной и Кроу немного поиграть. Я давно планировала сходить размяться, сам знаешь, со временем без надлежащих усилий теряется хватка. – гневные морщинки на ее лбу, появляющиеся каждый раз, как она злилась, заметно разгладились, а Бланко теперь стоял и смотрел на нее прямо, зная, что опасность миновала. – Ну так что, ты с нами? Ни секунды не сомневаясь, бык быстро ответил: - Ждите через пятнадцать минут у выхода, буду играть столько, сколько позволят все целые конечности. И да, зай, не ходи больше в этом халате, а то у тебя сиськи наружу торчат. – не успев отбежать на безопасное расстояние, он тут же получил жесткий пинок под зад и с бешеным ржачем скрылся в темноте коридора, оставив разгневанную японку одну у настежь распахнутого холодильника. *** Постепенно приходя в себя, Мортис маленькими глотками отпивал горячий кофе из любимой кружки и думал о планах на грядущий день. Оставаться наедине с собой и со своей тяжелой головой он точно не хотел, а вырезать искусственный интеллект направо и налево и подавно. Жажда крови его не мучила – только вчера он славно поохотился, заодно пополнив свои запасы добротной олениной. Что же тогда остается? Нагнетало обстановку еще и то, что Булл должен был каким-то невероятным образом добраться до дорогой ему вещи, мирно покоящейся у гробовщика в кармане брюк. «Черт, ну не по запаху же он меня искать будет? Вот бы мы где-нибудь пересеклись… Например на арене. Но ведь я терпеть не могу подобного рода игры. И какого хрена я вот так запросто стану изменять принципам, которые сам же и установил?» - лицо его болезненно наморщилось. Думать не хотелось вообще, а при похмелье, которое он переживал тяжелейшим образом, тем более. К сожалению, выбирать ему особо и не приходилось. Тяжкие размышления прервало внезапно пришедшее сообщение от Эмз. Сощурив глаза от ярко вспыхнувшего экрана телефона, гробовщик прочел следующее: «Привет, Морти. Знаю, ты не любитель подобного рода мероприятий, да и вообще стараешься обходить их стороной, но… Я надумала сегодня пойти на арену, а компании как таковой у меня и нет. Так что хочу попросить тебя сыграть хотя бы пару каток вместе со мной. Я конечно пойму, если ты решишь отказаться. Ответь пожалуйста поскорее, скоро возможно будет начало, не хочу соревноваться днем, да еще и на глазах у всех. Пойдешь?» С одной стороны, все буквально складывалось так, как было удобно Мортису, но вот с другой… Вязкое чувство неприязни к боям на арене мерзко ворочалось на языке, не позволяя мыслить здраво. Укоренившиеся за многие годы жизни предрассудки удерживали его сознание за каменной стеной, явно намекая на свое существование и полнейшее процветание. Он правда не знал, что делать и как поступить. Но вот разговор с Буллом… Он однозначно перевешивал по значимости любые убеждения, поэтому гробовщику пришлось смириться с его важностью. Конечно он согласится, об отказе и речи идти не могло с самого начала, он даже сам удивился своим колебаниям. Быстро отстрочив одно лишь короткое «Да», Мортис вырубил телефон и забросил на диван к чертовой матери. То самое сокровенное, тайное и донельзя странное событие все же ненавязчиво всплыло в его памяти вчера, после третей стопки ядреной полынной водки. Любой другой на его месте уже давно бы схватился за голову и бился головой о стену, но особенностью трезвого Мортиса являлось спокойное отношение к происшествиям подобного рода. Ему просто хотелось вывести нелюдимого быка на чистую воду, а заодно и морду ему набить при удачном стечении обстоятельств. *** Буллу пришлось внести некоторые коррективы в план грядущей игры. Где-то у входа на арену, Биби повстречала Джесси, с которой очень тесно дружила вот уже много лет, и решила состязаться с ней в паре, буквально развернув быка на девяносто градусов и отправив в свободное плавание. По счастью, Кроу, также отправившемуся с ними, было все равно с кем идти в бой, поэтому он охотно поддержал друга. Когда четыре команды были уже сформированы, можно было занимать свои позиции. Все чемпионы дожидались только пятой, последней. Прошло две, три, четыре минуты, но никто так и не подтянулся. Все же в ранних столкновениях есть огромный минус – мало кто приходит в такую рань. И вот, когда большинство уже успело отчаяться, откуда-то с противоположной стороны послышался звук быстро приближающихся шагов. Никто толком не успел разглядеть прибывших, ибо промчались они быстро, подняв плотные клубы пыли. Обратный отсчет не заставил себя долго ждать. Зрителей пока было ничтожно мало, всего три-четыре человека, которых, по всей видимости, само состязание не больно интересовало. В воздухе замаячили назойливые дроны с тридцатисекундным таймером, отстукивающим время до начала настоящего мясного рубилова. - Вау, вон те ребята, похоже, пришли от Дерева Висельников, прямиком с болот. Надо бы быть поаккуратнее. – Кроу указывал в сторону двух неизвестных фигур, стоящих по другую сторону поля от них. Бланко они нисколько не интересовали, он был поглощен вопросом пропавшей вещи, о которой так отчаянно напоминал своим присутствием его друг. – Ты раньше сталкивался с такими? – этот вопрос живо вывел быка из ступора. - Нет, но скоро столкнусь. Проверим, на что они способны. Оставшееся время стремительно снижалось, Булл, еще раз проверив положительное состояние обоймы, остался им вполне доволен и поудобнее перехватил любимый дробовик. «Пять… Четыре… Три… Два… Один… BRAWL!» Оба тут же рванулись в разные стороны, рассчитывая на сбор как можно большего количества сундуков с усилениями. С самого начала они очень сильно разминулись, но, благо, каждый знал, на что способен его сокомандник, а потому волноваться не приходилось. Булл быстро расправился с двумя ящиками, где-то Кроу добыл еще один. Теперь каждый из них знал – на большую роскошь без боя надеяться не придется, а поскольку у обоих разная тактика, придется действовать по-свойски. Углядев неподалеку от себя неплохой куст для пряток, бык поспешил к нему, как вдруг совсем рядом с его ухом послышался свист будто рассеченного чем-то воздуха. Резко повернувшись в ту сторону, он встретился лицом к лицу с ним. Херов хладный стоял прямо перед ним, и, судя по взгляду янтарно-желтых глаз, он явно не ожидал этой встречи. Подняв голову чуть выше, Булл чуть не подавился собственным языком, едва заприметив отметку в одиннадцать усилителей, тогда как у него было лишь три. - Я в пизде? - Ты в пизде. – выражение удивления на лице гробовщика в одно мгновение сменилось на ехидную усмешку, не сулившую ничего хорошего.