Еще абсента, сударь?

При всей любви к лучистым небесам, дешевым сигаретам, такому же пиву, своим ударным, запахам озерной воды, Булл не мог изменить себе в наслаждении послушать, как удовлетворительно булькает горячая кровь во вспоротой глотке, если провернуть нож на сто восемьдесят градусов. Вот уже седьмой раз за последние три часа. И как так постоянно выходило, что чуть что – он шел отыгрываться на людях? Понять его было можно, ведь депрессивное состояние у всех проявляется по-разному, однако запредельная жестокость, с которой тот расправлялся с подвернувшимися под руку игроками, не могла не пугать и не настораживать. Он безысходно хандрил вот уже два месяца, не сообщая никому явной причины своего поведения. Бытовые проблемы мало кого заботили, в конце концов. Как бы то ни было, а желающих участвовать в боях на арене за этот период значительно поубавилось: Бланко играл практически с рассвета до наступления темноты последние две недели… И ни разу не занимал ни одного места, кроме первого. Теперь боялись не только Мортиса, несмотря на то, что все до единого знали, какая же Булл добрая душа. В жизни никто не шарахался от него, напротив, все, кто был относительно близок, старались оказать некую моральную поддержку. Но о чем шла речь, если хладного достать никто был не в состоянии? Каждое утро, чуть свет, он выбредал прямиком на границу с дьявольскими владениями, чтобы опять узреть гробовщицкую ночную работу: валяющиеся позвоночники, ошметки мяса, раздробленные клыки, требуха… «Жив. Кровь еще течет в его жилах. Хорошо». И бык был благодарен за то, что тот давал знать о себе. Для кого же еще эти компостные кучи вытаскивались на самое видное место в ночную пору? Ему было непонятно лишь одно: ради чего? Почему Мортис исчез? Что за цель он все время преследует, оставляя минувшее позади? Искать его – пустая затея. Иной бы рассмеялся: безрассудство, Булл же считает – это все равно, что ловить дым решетом. Мог бы – давно нашел бы. Так и продолжались его будни, текущие бесконечной вереницей друг за другом. *** Прошло еще два месяца с той ночи. Сегодня Бланко наконец взялся за штангу, чем несказанно порадовал всех сопереживавших, коих было несметное количество. Вытянув двести с полтинником становой тяги, он принялся за жим лежа и в конце выбился из сил окончательно. «А я и забыл, как это помогает забыться». Из-под колес «старика Дэвидсона» выбивался горячий гравий, летящий прямо в лицо, бьющий и обжигающий открытые плечи, предплечья, кисти. Он гнал по морскому побережью, втопив педаль до предела. Жизнь понемногу брала свое – он не мог этому не радоваться. В мышцах приятно саднило: «закислился» он знатно, однако останавливаться на достигнутом бык не хотел. Бланко твердо решил выжать из своего организма максимум. Давно забытое чувство свободы и, пусть и шаткого, но удовлетворения пропитывало его трясущиеся руки со вздувшимися на них венами, будоражило грудную клетку, кипятило и без того бурлящую злую кровь. Таким он желал видеть себя, таким собой он был доволен. Вот и сейчас животное нечто, как в ранней юности, распирало изнуренное тело изнутри. Булл готов был делать что угодно – сейчас – он отдавал себе в этом отчет – он явственно напоминал раскаленный до предела движок собственного байка, неистово ревущего под ним и вторящего его зверским ощущениям. Разум еле слышно раздался в бухающих висках, но тут же затих под натиском всепоглощающего похуизма. «Сегодня это мой вечер, а значит, бахнуть пару стаканчиков кукурузного пламени* лишним не будет». *** Ребра хладного трещали от нечеловеческого давления. Башка, такая пустая в эти четыре часа непрерывной мясорубки, болела от перенапряжения. Оправдываясь закаливанием и без того стального организма, он раз за разом ужесточал свои «охоты». Куда бы он ни прятался, на какой рейд бы ни вылезал – сколько ни старайся, а от себя убежать не в силах никто. Его мысли обволакивала инстинктивная ярость, сочащаяся злость, не присущая ему по обыкновению, а еще… Похоть. Откуда она взялась, гробовщик не мог и ума приложить, потому и находил себе утешения средь смердящих скоплений такой же нежити, как и он сам. Ему надоело бежать от своих желаний раз за разом, оставаясь ни с чем. И только он нашел то, в чем так давно нуждался – искренне возлюбившую душу («А может и тушу»), как вдруг внезапно решил, что не достоин этого. «Не достоин» - именно так окрестил свою потерянность и незнание, что же делать дальше, из кожи вон лезущий Мортис. Изо дня в день изнуряя свое тело беспрерывным дьявольским фаршем, он как нельзя лучше ощущал на себе влияние собственного естества. Оно медленно пожирало его, брало вверх над сознанием. Безмерная похоть, которой наливались члены его тела каждую минуту последних месяцев, казалась хладному чем-то воистину непреодолимым. Вдруг что-то упорно начало тянуть его за ногу, словно стараясь ее оторвать, на что Мортис просто надавил ей же в упертое нечто. В ответ раздалось откровенное хлюпанье и хруст. Тело больше не могло терпеть. Гробовщик утробно зарычал и слюна стекла по его подбородку, словно у бешеного пса, загнанного в угол. Он окончательно слетел с катушек, как если бы тот незадачливый бес был триггером на травмате его самоконтроля. Весь зардевшись и разогнав кровоток до невозможной скорости, он бросился в кучу нежити напролом, тараня всех разом одним собой. Его обдало волной жара, мгновенно вырвавшегося из кучки прорванных насквозь туш. Удушающий кислотный запах разорванных желчных пузырей и, местами, кишок, казалось, проникал всюду, однако сам хладный, вот уже который год его вдыхающий, вообще перестал обращать на подобные мелочи внимание. - БЕЗУМИЕ - ВОТ ТВОЯ СТИХИЯ, МРАЗЬ!!! ТЫ ЛИБО НЕСКАЗАННО ТУП, ЛИБО ГЛУХ, ЛИБО ПРОЖИВАНИЕ СРЕДИ ЛЮДИШЕК ОСТАВЛЯЕТ СВОЙ ОТПЕЧАТОК НА ВСЕМ, ЧЕГО КОСНЕТСЯ! – перед ним вновь стоял дьявол из категории высших, активно пытаясь достучаться до остатков разума хладного. – НЕ ОТРИЦАЙ ОЧЕВИДНОГО. ЭТО СМЕШНО. К своему удивлению, Мортис, уже было занесший руку для удара, вдруг замер. Пора было уже прекращать эту сопливую гонку хер пойми за чем. «Я конечно прямо сейчас оторву этому мудню его смердящую башку, но… Он действительно заставил меня задуматься над чем-то важным… Я что-то упускаю за всем этим. Но, сука, что?!» - он, выждав недолго, пока стоящее перед ним отродье заканчивало свою тираду о том, какая же гробовщик все-таки тварь, одним махом снес его голову, покрывая себя вонючей, склизкой кровищей из распахнувшегося зоба. И тут же вспомнил то, что не давало ему покоя последние месяцы. «Надо разорвать этот блядский порочный круг. Надо найти Булла». Он, мгновенно воодушевившись, рванул что было мочи по направлению к земле. Время близилось к 9 вечера. «Еще можно успеть застать его где-нибудь». *** - И поменьше льда, пожалуйста. – крикнул вдогонку удаляющемуся Барли разгоряченный Бланко. Он ввалился сюда буквально 15 минут тому назад, но уже порядком успел вскипятить свою кровь и тяжелую голову. «С тех пор прошло уже порядочно времени. Я до сей поры вспоминаю того сукиного сына, а зря. Если бы хотел, появился бы, невзирая ни на что. Я знаю его, эту его отшибленность… Надо бы порвать с ним, но… Я тяну и тяну, и все не налюбуюсь на эту тварь. И что я в нем нашел?» От него опять повеяло духом уныния, той хандрой, в которой он безвылазно пребывал несколько месяцев. Сжимая и разжимая дрожащие пальцы, Булл рассматривал затейливые узоры вен, вздымающихся еще сильнее от выпитого алкоголя и высокого напряжения. - Ваш бурбон, сударь. – бык слегка кивнул, продолжая окунаться в себя все глубже и глубже… Входная дверь хлопнула с такой силой, что раздавшийся грохот услышала даже самая шумная компания, сидевшая в дальнем углу зала. Казалось, что весь мир вокруг замер в преддверии чего-то. Настала гробовая тишина. На пороге, весь запятнанный в грязи, скверне, чужих органах, стоял Мортис. Он был больше своих обычных габаритов раза в два, так что не помещался в проход, отчего ему пришлось пригнуться. На улице тем временем ни с того ни с сего хлынул дождь. Теперь гробовщик стал выглядеть еще ужаснее: вода размывала уже было запекшуюся и засохшую требуху, стекала по распахнутой рубашке на деревянный пол. Какая-то девушка громко взвизгнула, роняя свой бокал на пол. Кто-то заохал, кто-то потянулся за оружием – на всех них хладному было откровенно насрать. Он мутнеющим взглядом янтарных глаз водил по всему бару, ища предмет своих желаний. «Мне… Мне столько нужно рассказать ему… Я просто хочу увидеть его лицо и сдохнуть… Этого достаточно». – он потерял слишком много энергии на пути сюда, отчего еле стоял на ногах, хотя и не подавая виду, иначе… Иначе кто-нибудь из людишек при любой возможности всадит ему по пригоршне пуль в лоб прямо сейчас. Отсчет пошел на минуты. «Где он?! Неужели я просчитался?!» - может, Мортис бы и заметил Булла, не будь он так распален и не находись он на грани с тем, чтобы просто упасть без движения. Длилось это где-то с минуту, после чего из-за барной стойки рванулся бык. Тяжело ступая по несчастному скрипучему полу, он в несколько шагов достиг своей цели – только идиот не заметил бы, что тот в ярости. Поравнявшись с растерянным гробовщиком, он вдруг со всей силы хватил того железным кулаком прямо по морде, отчего хладный вылетел наружу. Пнув ногой со страшным хрустом захлопнувшуюся дверь, Бланко вновь яро двинулся на хладного, безвольно валяющегося на земле. - Почему ты не встаешь, скотина?! Или ты надеешься, что сможешь теперь просто подходить ко мне так, будто не было этого твоего ебучего исчезновения?! Отвечай, мразь! – он пригнулся и занес руку для очередного удара, но… Стальной лоб хладного мгновенно столкнулся с его, да с такой силой, что Булл потерял равновесие и упал рядом лицом вниз. По его виску поползли струйки крови, быстро стекающие на влажную от ночной росы траву. - Что за отвратительные сантименты? Не ради этого я проделал свой путь сюда, ох как не ради этого. Если хочешь порвать со мной – я тебя не удерживаю. Мне же просто хотелось увидеть тебя напоследок… - Что значит: «напоследок»? Ты собираешься опять сбежать, не оставив и следа, или как? – бык, заметно остывший, перевернулся на спину и придвинулся боком к хладному, буквально не способному больше подняться. Зрителей кругом не было, а посетители бара не вылезали наружу, то ли испугавшись, то ли просто послав все происходившее к черту, так что Бланко позволил себе немного полежать в таком положении. – Я скучал. - Забавно, но я тоже. – Он плотнее прижался к мужчине. - Хотел снова потрогать твои волосы. Не поверишь, после сжимания твоей бычьей шеи до наступления полнейшей асфиксии второй мыслью была именно эта. Странно, да? Булл лишь хмыкнул, легко улыбнувшись. - С первым мы пока повременим, если не хочешь для остроты ощущений испытать это на себе прямо сейчас за мою раскалывающуюся башку, а вот со вторым – пожалуйста. Третья мысль у тебя случайно не завалялась? - Была одна такая, но, боюсь, ты ее не оценишь. – он аккуратно и даже нежно, что сильно потрясло Бланко, огладил ежик угольно-черных волос на висках и запустил пальцы в остатки окончательно растрепавшейся укладки. – Такие мягкие… Любая девушка бы от зависти сама себя сожрала. - Брось. Что за мысль-то в итоге? – он, желая получить ответ, приподнялся на локте, чем вынудил гробовщика отстраниться. - Помнишь нашу последнюю ночь? У меня еще тогда зародилась идея затащить Кольта в постель, но он нажрался так, что на ногах стоять не мог. Она паразитирует у меня в голове с того времени достаточно часто. Булл ненадолго затих. Хладный испытывающе посмотрел на него, встретив слегка рассеянный взгляд. Но, что удивило Мортиса, лицо Бланко через секунду приобрело уверенный и даже какой-то хищный вид. - Ну наконец. Я уже успел мысленно соборовать и отпеть былого тебя, припоминая список всех шлюх, к которым можно прийти и поплакаться в подол. – уворачиваясь от оплеухи, он сделался вдруг серьезнее. – За это я и полюбил тебя. Теперь настала очередь Булла сдвинуть брови, как знак своей сосредоточенности. - Так, выходит, ты только что признался мне в любви, да? На трезвую голову, я прав? - Просто заткнись. Не хочу отвечать за все, сказанное мной. Сам же все слышал. – он устало прикрыл глаза, оставляя быка одного глазеть на белый свет. Не говоря ни слова, Булл быстро притянул хладного к себе, укладывая его голову на свою широкую грудь, в которой билось горячее и любящее сердце. Теперь он воочию убедился в целости и сохранности Мортиса, единственным напоминанием о котором до недавних пор были лишь дьявольские туши и организменный компост на границе промеж их миров. - Все охеренное только начинается, Мортис. Кольта мы в постель тоже затащим… Все, чего ни пожелаешь, принцесса. – убедившись, что гробовщик не реагирует ни на что, Бланко мягко снял его с себя, попутно подхватывая на руки расслабленное тело: «Когда еще подвернется такая возможность». - И снова ко мне домой. Как же так постоянно выходит… - Булл кое-как устроил хладного впереди себя на байке, судорожно шаря по карманам в поисках ключа зажигания, вместо которого выудил разрывающийся от сообщений мобильный. «Приезжай быстрее, уже гребаных 11 часов, у нас тут импровизированная афтепати в честь удачно завершенного турнирного сезона. Если не приедешь через полчаса, я спалю твою помойку, которую ты зовешь комнатой, взорву твой гараж, а ключи самолично переплавлю» - Биби снова приволокла массу народа в их дом без чьего-либо ведома. - Удача все же на моей стороне. Если хладный реабилитируется хотя бы через несколько часов, то чей-то помысел осуществится. – он рванул зажигание и помчался вперед во тьму. Кольт, насколько был наслышан об этом Бланко, был в этом сезоне на пике, а значит, должен был там быть.