***
Прошла неделя с тех пор, как Вэй Усянь исчез, но его никак не могли найти. Лань Ванцзи долгими спорами с дядей смог отпроситься для помощи в поисках похищенного адепта. В тот день Лань Чжань впервые сказал дяде слово наперекор. К счастью, младшего брата поддержал Сичэнь, сказав, что Гусу не развалится от того, что Лань Чжань поможет в поисках человека. Оказавшись в меньшинстве, Лань Циженю пришлось согласиться. Но поиски не сдвигались с мертвой точки даже усилиями Второго Нефрита. Цзянь Ваньинь с каждым днем становился лишь более угрюмым и раздражительным, срываясь на всех и вся. Адепты всеми силами пытались не попадаться ему на глаза. Они понимали причину подобного, но не могли ничего с этим поделать. В то же время и Цзян Чэн понимает, что срываться на окружающих — это не выход, но ничего не может с собой поделать. Каждый раз слыша, что Вэй Усянь до сих пор не найден, Ваньинь начинает кричать и злиться, а оставшись в одиночестве плачет, стоя на полу на коленях. Это он виноват в том, что Вэй Ина похитили. Это было правдой. Если бы он тогда был чуть более чутким и уделил Вэй Ину больше времени, гуль его подери, они могли бы спать в одной палатке, если бы он не решил, что Вэй Усянь будет мешать ему спать. Сейчас Цзян Ваньинь не мог уснуть от постоянных кошмаров, в которых Вэй Ин горел на костре, привязанный к какой-то палке. Некто высокий подносил огонь к соломе под ногами, чтобы она начала гореть, позже перекинув пламя на тело. Вэй Усянь же в это время кричал имя своего шиди и просил помощи, а Цзян Чэн не мог ничего сделать, его словно что-то держало, не давая ни подойти, ни отвернуться. Слезы текли по его щекам, пока он смотрел, как Вэй Ин уже не просит помочь, а лишь кричит от адской боли и тихо-тихо шепчет его имя, подняв голову к небу. Тело Усяня все больше охватывает огонь, заставляя того кричать от невероятной боли. И вот огонь добирается до головы. В этот момент Вэй Ин словно перестает что-либо чувствовать, он поворачивает голову в сторону Ваньиня и тихим голосом говорит: «Прости». Потом огонь охватывает его целиком, а человек рядом смеется столь дьявольским смехом, что кожа леденеет. С криком Цзян Чэн подскакивает с кровати и долгое время не может привести дыхание в норму. Это лишь сон, убеждает он себя. Сон, которому он не позволит сбыться. Этот сон преследует его каждую ночь с пропажи Вэй Ина, из-за чего наследник Цзян вечно ходит не выспавшийся и выглядит хуже морского демона. Но он не обращает внимание ни на что, ведь он должен найти Вэй Ина, и недосып и истощение ему в этом не помешают. Цзян Чэн понимает, что этим лишь делает себе хуже, но не может остановиться, ведь стоит ему закрыть глаза, как он видит горящего на костре шисюна. Они уже четыре дня как ушли с территории Цишань Вэнь, но что-то тянуло его обратно. Там осталась часть адептов, ища Вэй Усяня в мелких деревнях. Он искали хоть малейшую зацепку о местонахождении Вэй Усяня, но все без толку. Вся территория, где можно было бы спрятаться, была осмотрена вдоль и поперек. Сейчас же они искали в Мишань под руководством госпожи Юй. Что бы она не говорила о Вэй Усяне, но она воспитывала его с детства так же, как и Цзян Чэна, поэтому она не могла быть к нему равнодушной. Но она этого не признавала, говоря, что была оскорблена честь Юньмэн Цзян и она собирается исправить ошибку совершенную «абсолютно ни к чему не пригодными адептами, что не достойны носить звание адептов именитого ордена Юньмэн Цзян». Цзян Чэну же она не говорила ничего, видя, в каком тот состоянии. Женщина понимала, что он и без того корит себя за невнимательность. Но поиски даже под предводительством Госпожи Юй не сдвигались с мертвой точки. С каждым днем надежда в сердцах адептов медленно, но верно угасала.***
Вэнь Нин уже пять дней находился в доме целителя, что лечил Вэнь Цин. Он не сказал, чем больна его сестра, лишь отметив, что если его сестра захочет, она сама все расскажет, а он не может в это вмешиваться. Однако целитель сказал, что те могут оставаться у него столько, сколько им потребуется. Вэнь Нин, несмотря на то, что получил звание никчемного в своем ордене, догадывался, что виной недуга сестры могут быть просьбы Вэнь Жоханя об изготовлении редких снадобий, а порой и ядов. И как оказалось позже, он был прав. Для очередного поручения Вэнь Цин пришлось искать редкий ядовитый цветок. Она так и не сказала, для чего он ей понадобился, лишь обронила, что от его яда можно умереть, так как тот может сжечь золотое ядро. В тот момент Вэнь Цюнлинь не мог думать ни о чем, кроме здоровья сестры, но позже, когда лечение уже начало давать плоды и здоровью его сестры ничего не угрожало, он начал раздумывать над тем, зачем Вэнь Жоханю могло понадобиться снадобье из этого растения. Если он хотел лишить кого-то золотого ядра, у него есть Вэнь Чжулю, что беспрекословно выполнит любой приказ. А что, если он хотел сделать подавляющую духовную силу снадобье? Это было вполне вероятно, но для чего ему могло это понадобиться? Если он вместо приказа Вэнь Чжулю предпочёл подавлять чью-то духовную силу, не значит ли это, что снадобье предназначено для главы какого-то ордена или даже императора? Но времени и желания думать об этом сейчас не было, он должен помогать сестре и охотиться, чтобы заработать деньги и не сидеть на шее у друга Вэнь Цин.***
Всю неделю Вэй Ин чувствовал нечто странное. Ему не было страшно, но было четкое ощущение, что нечто страшное произойдет и ему этого не изменить. Каждое его действие, будь он один или с Вэнь Жоханем, комментировал этот надоедливый голосок. Сейчас он, можно сказать, на своей шкуре чувствует, каково было Цзян Чэну с ним, но он хоть знал меру и не шутил подобным образом. Но, к сожалению, это был его единственный собеседник, пока он сидел один в комнате, не зная чем себя занять. Вот и сейчас парень упорно старался его игнорировать, но получалось у него, мягко говоря, плохо. — «Пхах. Да этот мужчина за тобой ухаживает лучше, чем тот павлин Цзысюань за шицзе.» А вот этого Вэй Ин стерпеть не смог. Он вообще остро реагировал на все, что касалось свадьбы Яньли и Цзысюаня. — Замолчи. — «Неужто ты разозлился? Но ведь это правда. Вэнь Жохань дарит тебе украшения, книги, какие попросишь, а ты даже не ублажаешь его. Если ты та~ак сильно хочешь сбежать, тебе нужно, чтобы он снял с тебя цепь, а для этого он должен тебе доверять. А самый быстрый путь к этому доверию лежит через постель. А ты, вместо того, чтобы получать удовольствие от внимания столь горячего мужчины, спишь едва ли не сваливаясь с кровати. Не ценишь ты своего счастья.» — Какое еще счастье?! Это лишь вопрос времени, когда ему гуль в голову стукнет не ждать и взять меня силой, а ты еще хочешь, чтобы я его провоцировал? — «Ну так тем более, если это все равно должно случиться, почему бы не сделать это по обоюдному согласию, чем ждать, пока это случится насильно?» — Нет. Дядя Цзян и Цзян Чэн спасут меня раньше, чем это случится. — «О небожители! Ты до сих пор веришь, что они тебя найдут? Да ты наивнее, чем кажешься. Хотя, какая мне разница? Если Вэнь Жохань возьмет тебя силой, это будет даже лучшим шоу.» Возмущение Вэй Усяня прервалось, не успев начаться, из-за того, что зашли слуги, чтобы искупать его. Конечно, парень мог сделать это и сам, но Вэнь Жохань приказал купать его в большой купальне каждый день. Слуги едва не купали Вэй Усяня во всевозможных маслах. Но в этом были и свои плюсы, так как благодаря этому его кожа была мягче, чем у девушек, а волосы стали шелковыми и послушными. К слову, и волосы слуги ему заплетали в обязательном порядке, а вот заколку он всегда должен был надевать сам. Вздохнув и набрав в лёгкие побольше воздуха, он пошел вместе со слугами.