Сломленный (?)

Одна за другой, пряди волос беззвучно падали на землю мягкими волнами. Держа в руке осколок, Вэй Усянь провел им по последнему локону и бездумно посмотрел на лежащие на полу волосы. Заклинание не давало ему убить себя, но он все же смог найти способ досадить хоть немного своему мучителю. Все началось с того, что он, словно призрак, ходил по доступным ему окресностям дворца. В очередной раз проходя почти выученный маршрут, он столкнулся со старшим сыном Вэнь Жоханя, Вэнь Сюем. Они встречались всего три раза. Первый раз был, когда тот в поисках отца зашел в покои, отведенные Вэй Усяню. Как и ожидалось, тот застал не самую лицеприятную для него сцену того, как глава ордена пытался начать плотские утехи раньше ночи. Тогда пленный адепт хотел вознести благодарность всем небожителям за хотя бы такую передышку перед новой порцией мучений. Хотя он уже давно понял, что хвалёная удача покинула его. Вэнь Сюй же без всякого чувства такта и с явным брезгливым отношением к Вэй Усяню начал излагать суть своего пришествия. Вэнь Жохань, поправив одежду под непрекращающийся доклад из уст старшего сына, направился в свой кабинет, оставив Вэй Ина одного. Тот был этому рад. Лишь позже, когда его личный мучитель явился к ужину, он узнал, что это наследник ордена Цишань Вэнь. Бесспорно, тот был красив. Не признать этого Вэй Усянь не мог. Но, зная, что тот больше, чем внешностью, на отца походил характером, понимал, что нужно быть с ним предельно осторожным. Осторожным нужно было быть со всеми Вэнями, но с этим особенно. Это не дурачок Вэнь Чао или безразличный к другим Вэнь Чжулю. И, уж тем более, не скромный паренёк с соревнования лучников или глава ордена, который хотя бы имеет единственное и уже не раз продемонстрированное желание, касающееся Вэй Ина. Позже они сталкивались несколько раз в коридорах. Как и сейчас. Вэнь Сюй осмотрел его с ног до головы. Под пронзительным и явно презрительным взглядом Вэй Ин чувствовал себя неприятно. Развернувшись, чтобы уйти, он замер от одной фразы. - Заклинателям, которые ведут себя как шлюхи, длинные волосы незачем. Словно гром средь ясного неба он вспомнил разговор многолетней давности. Вэй Ин тренировался с Цзян Чэном на собственном оружии. Они лишь недавно получили свои мечи и учились ими управлять. Было довольно волнительно держать настоящий меч, который может пронзить соперника, а не оставить ему пару синяков, как простые деревянные. Но это было ощущениями Цзян Чэна. Вэй Усянь же чувствовал полное удовлетворение и радость от возможности опробовать свои способности на реальном мече. Они начали с самых легких приемов, переходя к более сложным. Конечно, не без подначек Вэй Усяня. В очередной раз увернувшись от лезвия, юный адепт в черно-красных одеждах не заметил, как ему отрезало значительную часть волос. Не обратив на это внимания, они продолжили. Позже возвращаясь после тренировки, они повстречались с главой Цзян. - А-Сянь, зайди ко мне в Цзинши, - мягко попросил Цзян Фэнмянь. Договорившись с Цзян Чэном встретиться после, на обеде он направился в кабинет дяди. - Что такое дядя Цзян? - спросил юноша, заглянув внутрь. - Твои волосы, - последовал краткий ответ. - А? Лишь сейчас Вэй Ин внимание на свою новую прическу. - Хах похоже Чен-Чен таки смог меня заде… - улыбнулся Вэй Усянь, но был прерван сказанной серьезным тоном фразой: - А-Сянь, ты знаешь, почему заклинатели отращивают свои волосы? - Нет… - Волосы - это признак чистоты и силы. Заклинатель отрезает себе волосы только когда перестает считать себя человеком. Когда он отказывается от своих сил и жизни. Или же когда он считает себя настолько порочным, что единственный способ отречься от всего - это отрезать себе волосы. - Ого… - пробормотал Вэй Ин. К нему медленно приходило осознание. - Да. Поэтому ты должен беречь свои волосы и не давать их срезать выше плеч, - кивнул Цзян Фэнмянь. - Я обещаю, дядя Цзян, что никогда не отрежу себе волосы, пока во мне есть силы сражаться! Воспоминания заполнили голову. О доме, о мечтах, о семье… Именно потому сейчас он сидел на коленях с осколком зеркала в руках и прядями волос у колен. - Простите… Я вас подвел… Я не смог стать сильным… - он шептал извинения в тишину. Он просил прощения за то, чего не смог достичь, и за то, кем стал. В таком виде его и застали слуги, тут же приведя к Вэнь Жоханю. Он давно перестал сопротивляться. Он лишь волочил ноги, не поднимая головы. Глава Вэнь, в это время разбиравшийся с бумагами, на стук в дверь ответил лишь коротким: «Войдите» Слуги безмолвно подтолкнули пленника, но тот, сделав неверный шаг, оступился и упал на колени. Он заранее избавился от лишних одежд и сейчас на нем были лишь белые нижние одеяния, которые перестали держаться на плечах. Вэнь Жохань посмотрел на юношу взглядом, не предвещающим ничего хорошего. - Что это? Вопрос был адресован Усяню, но, видя, что тот не спешит отвечать, слуги поспешили ответить: - Мы нашли его напротив разбитого зеркала с осколком в руках и отрезаными волосами на полу. Одежда была там же, на кровати. На нем нет никаких ранений, лишь волосы пострадали. - Ясно. Выйдите. Слуги тут же поспешили уйти из поля зрения Владыки. Глава Вэнь же медленно встал из-за стола и подошел к Вэй Ину. - И что же означает твое поведение? Молчание все сильнее раздражало Вэнь Жоханя. Он был уверен, что сломал его достаточно, дабы мальчишка прекратил попытки сопротивляться. Но, похоже, тот решил показать свои коготки. Что ж. Придется снова указать его место и напомнить, что он впредь не имеет права без его приказа иль дозволения делать что-либо со своим телом. Подойдя к своему столу, он с усмешкой посмотрел на изображение территории Гу Су. Вэнь Жохань давно раздумывал о расширении территорий. Поход его старшего сына был запланирован через полгода. Когда ничего не будет предвещать беды. Хм… Видимо, придется немного отложить это событие. Вэнь Сюя же можно сослать присоединить другие, менее влиятельные земли. А на этот год он уже запланировал нечто другое. Менее маштабное, но лишь пока…. *** Один… Плеть проходится горизонтально по спине разрывая кожу до костей. Зрачки расширяются, а рот раскрывается в беззвучном крике. Он прогибает спину и почти падает на локти, но находит в себе силы снова выпрямиться. Он едва успел закусить губу, когда… Два… Удар поверх, с другим наклоном. Зубы вгрызаются в собственные губы до крови. Он дежит глаза открытыми, чтобы не дать слезам потечь по щекам. Три… Удар снизу вверх оставляет очередной след. Кровь из ран хлещет. Из самой верхней уже струятся темные ручейки вниз, к ещё не закровившимся отметинам. Он знает - это лишь начало… Четыре… Удар по вертикали. Он на последних силах борется с желанием зажмуриться и упасть грудью на пол. Удается с трудом. Он должен ради… А ради чего он?.. Пять… Ради семьи. Но… Он не знает, кто они… Он зажмурился. Перед внутренним взором возникли люди, протягивающие к нему руки. Они улыбаются и зовут его. «- А-Сянь!» Шесть… Кто это? Кто такой «А-Сянь»? Семь… Восемь… Десять?.. Пятнадцать?.. Двадцать?.. Как прошли удары?.. Осталось ли хоть одно целое место?.. Да. Он чувствует как плеть разрывает часть кожи. Ну же, ещё совсем немного. Намного более сильный удар получает спина, превратившаяся в кровавое месиво. Плеть широкая, с маленькими шипами. Предназначена для изощренного убийства при особо тяжких преступле… Двадцать… какой? Может тридцатый?... Удары не стихают. Кажется, только сейчас, утратив последние мысли, он слышит тихое: «Тридцать пять.». Все же он просчи… Удар… Тридцать шесть?.. Он падает… Падает на локти и утыкается в них мокрыми щеками. Мокрыми?.. Откуда влага?.. - Встань. Он не может… Он ничего не может. Человек за спиной, похоже, начинает терять терпение. - Я приказал тебе встать. Он не знает, как это сделать. Он не может… Он хочет сказать это, но его слова прерывает звук размахнувшейся плети. Свист. Удар. Крик. - Встань. Он не… Удар. Горло болит от очередного крика. Локти дрожат. Слезы безпрерывно текут по щекам. - Встань. Он… Удар. Хрип… Похоже он сорвал голос. Хах… Наконец-то... - Встань. Удар. Он каждой косточкой ощущает эту боль. Кажется, скоро они треснут… Больше грубый и властный голос ничего не говорит. Лишь плеть хлещет без перерыва. - Хватит! Он больше не вынесет! Кто это? Незнакомый голос кажется довольно приятным… Что он говорит?... Он не знает. Он помнит лишь одно. Эта боль не прекратится, пока он не встанет. Времени, пока плеть замерла, хватает, чтобы он сжал руки и поднял спину ровно. Кости трещат. Похоже они сломаны. Он не знает. Ему все равно. Он открыл глаза. Все размыто и он видит лишь силуэт человека, что обходит его и смотрит в лицо. Силуэт наклоняется, и он чувствует на губах поцелуй. На спину ложится чья-то верхняя одежда. А он может лишь мутным взглядом провожать… Он просыпается лицом на простынях. Что происходит? Где он? Он хочет встать но на плече ложится чья-то сильная рука и вливает духовную энергию. Тепло… Лишь сейчас он вспоминает боль… Что было до этого?... Кто он?... Похоже последний вопрос прозвучал вслух, потому как он получает ответ: - Ты мой. Моя вещь. Мое оружие. Мой цветок. И мой меч.* Да. Он лишь вещь. Он чья-то вещь. И он должен быть полезной и хорошей вещью, иначе снова станет больно… - Отдыхай. Нам предстоит долгий путь…