POV Александр
По дому гулял сквозняк. Каждую осень косяк размокал от влаги, и оттого пускал по дому промозглый ветер, если с силой не прижать входную дверь. Что странно, сегодня отец забыл об этом, хотя у нас полный дом гостей. Мать все утро хлопочет на кухне. Она занята так, что даже решила не проверять мое домашнее задание по английскому языку. А я ведь всего в третьем классе! Неужели сегодня такой важный день? Но будь так, стал бы отец выпивать со своим приятелем какую-то янтарную жидкость и шутить весь день, периодически затягиваясь толстой сигарой? На меня не обращали внимания, поэтому мне оставалось только догадываться о происходящем и анализировать поведение толпы. А с выводами мне помогал недавно прочитанный мною детективный роман. Я взял его в детской библиотеке нашего города, но просрочил возврат уже на три дня — не могу перестать перечитывать полюбившиеся мне моменты. И хоть я понимаю, что еще слишком рано говорить такое, но хочу пойти по стопам главного героя! Я поделился своей мечтой с тем самым другом отца — Фредериком — и он пообещал устроить меня через несколько лет в юридический университет, где я смогу выучиться на следователя, но при условии, что я буду хорошо учиться и слушаться родителей. Дядя Фредерик кажется мне немного странным мужчиной, но говорит он со мной по-доброму. И родители его просто обожают. А это значит, я могу ему доверять. Мои размышления прервал новый друг. Он подошел ко мне, щелкнул по носу своими до ужаса холодными пальцами и в тот же миг подхватил меня на руки. А я и не знал, что в таком почтенном возрасте можно быть таким сильным! — Запомни этот прекрасный день, малыш, — он был весел и пах дорогим табаком, — вы стали богаты!***
А я ведь и вправду запомнил. Но не из-за увеличения банковского счета отца, а из-за той атмосферы, уловимой только в детстве. И разумеется, из-за сдержанных слов моего наставника. После заключения сделки с папой, Фредерик стал частым гостем в нашем доме. Честно, все года я сомневался в его искренности, но виду не подавал. Я ждал его истинного лица после поступления на учебу, которую он и оплатил, несмотря на возражения моего отца, но мужчина часто меня навещал в выходные дни, на праздники привозил подарки, да и с отцом и его бизнесом не случилось ничего гадкого (кроме чертового рака легких, сожравшего Кевина Нильсена за считанные месяцы). И вот, мне двадцать пять лет от роду, я уже поверил, что существуют хорошие люди, но маленький детектив, которым я так и не стал, оказался прав. Если бы я услышал эти слова от Данте, я бы просто врезал по его тупому лицу и сдал Гудману. Но действительно ли Фредерик, человек, принимавший участие в моем воспитании, способен на убийство? И замешан ли он в смерти Аннет? Он так на нее смотрел. Разве его увлеченность не переросла в любовь? За то недолгое время, пока мы продолжаем стоять, успеваю придумать ему множество оправданий, хоть и знаю — бесполезно. Агата смотрит на меня своими испуганными глазами, в которых плещутся слезы. О нет, только не снова. Слишком больно видеть, как ты плачешь. Беру девушку за руку и подталкиваю к проходу. Она не сопротивляется, но из-за ступора приходится ее чуть ли не тащить к выходу из этих катакомб. Я пребываю в неменьшем шоке, чем Агата, но мне становится спокойнее, когда дощечка, прикрывающая проход, становится на первоначальное место. Все кажется таким нереальным, будто мы попали в глупый фильм ужасов девяностых годов. К сожалению, от этого не легче. Прежде, чем решаюсь нарушить тишину, чувствую, как хрупкое тельце моей напарницы, а ныне предполагаемой жертвы, прижалось ко мне, содрогаясь от рыданий и ужаса. Обнимаю в ответ и начинаю что-то шептать, не разбирая собственных слов. Глажу по голове и успокаивающе покачиваю ее из стороны в сторону, но она продолжает беззвучно плакать, оставляя на моей футболке мокрые следы. Я не знаю, что делать дальше и как вести себя с ней, остальными и главное — Фредериком. Я совершенно запутался, и не знаю, стоит ли вообще продолжать собственное расследование. А вдруг убийца, будь то Фредерик или нет, в курсе наших планов? А может, их вообще несколько, и приказы отдает кто-то сверху? И кто эта женщина, по описанию подходящая на Маргариту из романа Булгакова?***
Уже и не помню, как очутился в собственной комнате вместе с Агатой, которая практически повисла на мне, не в силах совладать со своими эмоциями. Помню, что привел ее сюда из страха, что, ляг она у себя, больше не проснется. А тогда я больше не услышу ее веселое «доброе утречко», бодрящее лучше любого кофе, не почувствую аромата ее персиковых духов и не скажу очередную колкость в ее адрес. И главное — я лишусь человека. Того, кто всего за пару дней вернул в мою жизнь азарт и желание заниматься некогда любимым делом — расследованием. И кажется, что есть еще причина, почему я так волнуюсь за ее жизнь, и вроде она на поверхности, но я никак не могу догадаться. Усаживаю обессиленную девушку на кровать, а сам отхожу к передвижному столику, на котором собирается небольшой, но довольно дорогой бар. Надо успокоиться, забыться. Повторяю это про себя, пока наполняю почти доверху два бокала бренди. Протягиваю один Агате, и она, не моргая, глядя в стену, опустошает его за считанные мгновения и тянется за добавкой. — Нет, — неожиданно резко произношу я, чем вызываю удивление. — Александр, — она выпрямляется и медленно подходит ко мне с протянутой рукой, — меня собираются грохнуть в ближайшее время, так что, будь добр, плесни мне напоследок в стаканчик, — что странно, для недавно не держащей себя на ногах дамы, Агата вновь становится преисполненной силой. — О, так ты уже заговорила пафосными фразами из боевиков, тебе явно хватит, — она закатывает глаза и собирается схватить со столика бутылку, но я успеваю перехватить ее руку, сжав непредвиденно сильно, отчего Агата негромко вскрикивает, но тут же закусывает губы, чтобы не проронить лишний звук. — Завтра мы обо всем расскажем детективу, а тот вызовет полицию. Никто, слышишь, никто, не тронет тебя. Я этого не допущу. Она смотрит на меня как-то странно. Взгляд уже затуманен из-за алкоголя, но я готов поклясться, она абсолютно чиста разумом. Что ее так смутило в моих словах? Что я не допущу зияющей дыры в ее лбу? Мы же вроде как обусловились быть друзьями, разве дружба не предполагает защиту? Но все оказывается многим проще. Она становится на носки и целует меня. Без нежности, как тогда, в портьере. С жадностью, огненной страстью, отчаяньем. Она хочет быть ближе. И к моему удивлению, я отвечаю. Как же вкусны ее губы с жгучей каплей алкоголя.***
В моей постели наслаждалась заслуженным сном обнаженная и прекрасная Агата. К сожалению, я не имею ни малейшего отношения ни к ее наготе, ни к собственному отдыху. Через тюль уже пробиваются лучи восходящего солнца, а я так и не сомкнул глаз, всю ночь прислушиваясь к малейшим шорохам. И к моему ужасу, я слышал неспешные и аккуратные шаги, доносившиеся как в коридоре, так и в стенах этого дома. К моему счастью, моя комната не удосужилась внимания незваных гостей. Слышу протяжный стон из-под одеяла, и в ту же секунду оттуда выныривает светлая макушка ночевавшей здесь девушки. Прищурив глаза от недавнего сна и слепящего света, Агата недовольно смотрит в мою сторону. — Доброе утро. Чай, кофе, рассола для избавления от похмелья? — скрестив руки на груди, усмехаюсь я. Юная мисс Харрис недовольно качает головой, а потом ее глаза округляются. Поняла, глупышка. — Нет. Нет. Нет! — восклицает Агата, заглядывая под одеяло, а затем резко поднимается, закутавшись в него же, — скажи, что мы не… Все это напоминает мне сюжет очередного сериала, за которым я мог убивать своё время ещё будучи студентом. А потому, шуточный ответ на столь красноречивую реплику Агаты, так и напрашивается: — Я и не подозревал, что в тебе столько страсти и гибкости, — понижая свой голос, отвечаю я и приближаюсь к раскрасневшейся девушке. Склоняюсь над ее румяным лицом и, опаляя дыханием нежную кожу, произношу так же томно: — но да, мы не спали. Я не такой мудак, чтобы пользоваться столь пьяным телом. Агата облегченно выдыхает и бьет меня своим кулачком в плечо. — Придурок! Почему я голая? — Ах это, — протягивая ей бюстгальтер, тяну я, — ночью ты подорвалась и стала горланить, что в моей до тошноты чистой комнате слишком жарко, — я вижу, как ей стыдно, и от этого мне становится радостнее. — И кстати, ты ужасно храпишь. Агата снова собирается ударить меня, но ее планам не суждено сбыться. С ужасным грохотом дверь открывается, а в проеме стоят два полицейских, за ними — Гудман и Бекки, а рядом с ними Фредерик. — Мисс Агата Харрис, — громко объявляет первый полицейский, — вы задержаны по подозрению в убийстве мисс Аннет Сильвер-Харис.