Эдди в Стране Чудес

      Едва протоптанные, совсем ещё девственные весенне-зелёные тропы тихо хрустели под лапками вспятивших зверят и сосредоточенных юношей. Они шли к Белому замку в настроении довольно напряжённом — под влиянием исчезновения брата Уильяма и открытых поисков вернувшегося Бравного воина, но всё же оптимистично вдохновлённом — благодаря появлению Эдди, которого все давно уже мысленно утвердили на почётный титул лже-Алисы.       Густой молочный туман плавно перетёк в лёгкий сиреневый, сладко пахнущий, отдающий ванилью, — Эдди ощущал на кончике языка нежный сливочный привкус.       — Долго ли лапки мучать? — простонал измученно Мартовский Заяц, шатаясь из стороны в сторону, прикрыв морду ушками.       — Чувствуешь же, что нет, — строгим тоном ответила Мышь, шагая ровно и спокойно.       — Не чувствую! — Заяц глухо топнул задней левой лапой. Все остановились, с опаской взглянув на зверька. — Не чувствую! Не! — он ткнул Мышь в лоб, та громко и недовольно охнула. — Чувствую!       — Идиот! На кой ангел тебе тогда нос, если ты отчетливую сладость не ощущаешь в воздухе?! — взбесилась она, с трудом удержав себя от желания с лихвой вдарить глупому Зайцу по его глупой ноющей мордашке. У них чёртов упоминать в запрете?       — А мой нос не работает, — упрямо сказал Заяц, показательно скрестив лапки на груди.       — А это уже твои проблемы, — в тон ответила ему Мышь, отвернувшись.       Зверьки умолкли, и вся их процессия продолжила шаг.       Шляпник подозрительно замолчал где-то спустя полчаса начала пути, и Эдди не мог разглядеть его задумчивого лица, но видел, как были напряжены его худые плечи.       — Ричи? — позвал он тихо, так, чтобы мог услышать его только Шляпник.       — М-м? — тут же отозвался парень спокойным, но напряжённым голосом.       — О чём ты думаешь?       — О, Эдди-Спагетти, таким молодым и хорошеньким леди, как ты, лучше не засорять ваши славные головки такими неинтересными и нелёгкими мыслями, подобными моим, — мягко ответил Шляпник, продолжая шаг — немного странный, словно бы имеются проблемы с координацией. Эдди ещё в начале заметил, как того постоянно заносит из стороны в сторону.       От подобных манёвров у юноши с непривычки кружилась голова.       — И всё же ответь, — попросил Эдди, улавливая особое состояние Шляпника. Он будто нутром чуял, что подобные резкие смены поведения юноши значат что-то важное. Эдди понимал: здесь надо копнуть глубже — но настолько призрачно и аккуратно, чтобы Шляпник не учуял подвоха и не успел закрыться в маске безумной взбалмошности и праздного легкомыслия.       Эдди с самого начала понял, что это всего лишь пыль глаза, фальшь, — маска, за которой спряталось его истинное обличие. Настолько непроницаемо-чёрными глаза не бывают просто так.       — О, Эдди-Спагетти, то жутко мрачная история, — с неохотой произнёс Ричи, натянув — Эдди почувствовал — широкую, но неуверенную улыбку, словно только что осознал, что его раскрыли. Он легко подпрыгнул, будто заставил себя взбодриться и вернуть прежнее настроение, спрятавшись за маской. Эдди не понимал, почему его это так задевало. Словно он имел личное отношение к состоянию Ричи. — Лучше поведай-ка мне, моя бабочка, что творится в твоей милой головке. О, я знаю, какие примерно мысли обитают в ней. Почему ты так сомневаешься?       Эдди не понравилось то, как Ричи перевёл тему, и хотел было упрекнуть парня за это, но слух зацепился за его новую кличку, и мысли невольно утекли в совершенно другом направлении. Почему именно бабочка?       Эдди сам не понял, отчего так смутился, и за смущением этим даже не догадался, что Ричи намеренно выбрал именно это прозвище.       — Что ты имеешь ввиду?       — Отчего разум твой так переполнен тревожностью? Ты считаешь себя самозванцем, — пояснил Ричи ровно, и его голос, не пронизанный безумными нотками, побуждал Эдди довериться. Он тоже читает меня легко, как открытую книгу.       — Разве я не есть самозванец? Я ведь не ваша Алиса, и уж точно не ваш Бравный воин. Я не буду убивать Красную Королеву. Не смогу.       Шляпник замолчал на пару мгновений.       Эдди искренне считал, что не имеет права сидеть на шляпе Ричи и находиться в компании этих странных, но милых ребят, несмотря на то, что сон принадлежал ему. Он всё никак не мог поверить в тот факт, что являлся главным персонажем этой истории.       — Взросление скверновато повлияло на тебя, Спагетти. Вот здесь, — он указал на свою грудь, — маловато стали. — Голос Шляпника не отражал разочарование, только тихую печаль. Эдди вдруг задумался о словах Ричи во время их знакомства, о том, что тот узнал его сразу, что наконец дождался его. Они были знакомы раньше? Может, Шляпник просто придумал, что знает его? Эдди это не исключал. Поверить в это было легче всего, и юноша решил, что и здесь надо просто плыть по течению. Проигнорировав внутренний голос, упрекающий и недовольный.       — Поэтому я не могу быть вашей Алисой. Уверен, она бы её точно не утратила.       — Не знаю, что насчёт той-самой-Алисы, — я не был с ней знаком, но я преуверен, Спагетти, ещё с нашей первой встречи преуверен, что это именно ты. А сталь как потерял, так и отыщешь, — просто произнёс он, снова начав шагать вприпрыжку.       — А каким я был… в нашу первую встречу? — решился задать следующий вопрос Эдди.       — Премилой маленькой булочкой с соусом для спагетти на щеке! — радостно, почти трепетно произнёс Шляпник. Эдди смутился. Так вот откуда эта кличка. — Ты обещал, что вернёшься ко мне, и ты вернулся! Снова просто взял и появился в Подземной стране, прямо как в тот-самый-день! Мы пили клюквенный чай и играли с морковным тортом, не помнишь?       Эдди было стыдно и очень жаль, что он не мог помнить об этом. Голос Шляпника не звучал обиженно, но это не могло его не задеть, Эдди это знал.       — Не помню, к сожалению.       — Ты был очень юн, Спагетти, — энергично замотал головой Шляпник. Эдди чуть не вылетел из шляпы, забывшись и отпустив булавки во время разговора. Он лихорадочно схватился за края цилиндра и почти неслышно пискнул от страха. — Ты выглядел от силы лет на пять, а мимолётная встреча в далёком детстве со страшной лёгкостью стирается из памяти, — Эдди тяжко вздохнул. Уселся обратно и крепко обнял булавку. — Главное, что ты вернулся.       Ему было непонятно, почему Шляпник так ждал его. Чем он его так зацепил? Опуская мысли о сне, он допустил, что они и вправду встретились в далёком детстве. Эдди не помнил, каким был ребёнком, не видел себя со стороны, но он помнил, как всегда считал себя странным уродцем, которому снятся странные, далеко недетские сны.       — Но ведь ты не забыл, — тоскливо заметил юноша. Шляпник криво улыбнулся.       — Как я мог? — пожал он плечами. А я — как?       Дальше у Эдди попросту не нашлось слов, и он невольно уплыл в те мысли, от которых не было так потерянно-печально, а Ричи снова погрузился в это особое молчаливое состояние, не пропитанное озорством и кокетством. Разговоры зверят они нагло игнорировали до самого конца пути. Билли же как шёл молча с начальной точки, так и домолчал до конечной, забывшись в тревоге за младшего брата.       Замок Белой Королевы встретил их во всей королевской красе. Он буквально хватал взгляд и приковывал к себе, милосердно позволяя упиваться утончённой резьбой, судорожно вздыхать от царского величия и взглядом ласково оглаживать тонкую резьбу — У Эдди дыхание перехватило от вида кристально-белых рельефных стен Замка, мозаик и тёсаных деталей в его завораживающем декоре, выполненном в готическом стиле. С полянки Шляпника и Зайца не было понятно, каков захватывающий и чудный был вид этого сооружения, и Эдди действительно подзавис от такого зрелища на пару-тройку минут.       Что-то в этом строении было точно не от мира сего — мистическое, нечеловеческое. Он мог разглядеть плывущие в нежно-сиреневом небесном горизонте облака сквозь Белый Замок, и это пугало и завораживало больше всего. Эдди никак не отпускало ощущение, что он был создан на Небесах.       — О господи…       — В лунном свете он выглядит ещё невероятнее, — тихо сказал Шляпник, удовлетворённо улыбнувшись. Эдди лихорадочно заморгал.       — Даже не могу представить, насколько…       — Эй, ты там остолбенел, что ли? — прервал их восхищение грозный голос Мыши, обернувшейся им вслед. — Шляпник!       — Бегу-бегу! — сорвался с места Ричи, рукой схватившись за край цилиндра, чтобы тот не слетел с головы. Эдди снова подавил испуганный писк в горле, крепче прижавшись к булавке. Всё же нелегко привыкнуть к этой взбалмошности, будучи находясь у него на голове.       Когда они поравнялись с остальными, из ворот вышли два королевских стражника, одетые в белоснежную форму.       — Цель визита? — монотонно произнёс голос одного из них.       — Мы вам Бравного воина принесли, — гордо вздёрнув подбородок, отчеканила Мышь.       Стражники переглянулись.       — И где же он? — вопросил тот же голос.       — Вот, — указала она на Эдди, сидящего на шляпе Ричи. Стражники подняли взгляд, уставившись на юношу на пару мгновений; затем, синхронно кивнув, отступили на шаг.       Тяжелые белые ворота вмиг отворились, и стражники пропустили гостей внутрь.       Эдди считал, что ничего белее белого цвета априори быть не может, потому что это, ну, белый цвет, но «внутренность» Замка заставила юношу усомниться во всех своих суждениях не только касательно восприятия глазом цвета, но и всего на свете в целом, потому что- О господи.       — Осторожно… — не успел Шляпник договорить, как по глазам ударила ослепительная вспышка света.       Эдди крепко прижал ладони к глазам, почти вскрикнув от боли и удивления, испугавшись того, что ослеп. Шляпник виновато крякнул, но Эдди его не услышал.       — О боже, я словно попал в пустоту, — не отрывая ладоней от моментально заслезившихся глаз, прошелестел хрипло Эдди.       — Такое со всеми бывает, когда они оказываются здесь в первый раз. Прости, что не предупредил заранее. Но, если честно, к этому невозможно подготовиться, — виноватым тоном пояснил Ричи, проходя внутрь Замка. — Но теперь можешь смело распахнуть глазные крылья вновь — эффект мучает только около тридцати секунд!       Эдди не решался открыть веки ещё пару минут, но вскоре любопытство взяло верх, и он начал постепенно их открывать. Глаза по-прежнему слепило, но уже не резало, и Эдди облегченно выдохнул, опустив ладони на колени и принявшись осматриваться по сторонам.       Он увидел сад.       Сад удивительной, ослепительной красоты, отличавшейся от красоты того сада, в который Эдди забрёл в начале своего путешествия по сну. В небе плавали птицы со снежным оперением, наполняя пространство чистой мелодией, льющейся из их клювов, погружая Замок в умиротворённое настроение. Здесь воздух весь пропитан безопасностью, и Эдди даже дышать легче стало с появлением в этом месте. Это не та атмосфера, что царила на мёртвой полянке Шляпника и Зайца, — здесь всё дышало жизнью, такой обволакивающей, лёгкой и окрыляющей, что в груди у Эдди вдруг родилось крепкое и бойкое желание остаться здесь навсегда.       Повсюду сновали люди в молочных одеяниях; на лицах у них светились сдержанные, робкие улыбки, от вида которых становилось уютно. Одни слуги носились подле деревьев с сиреневыми листьями, другие, склонённые к тёмной земле, что-то шептали седым цветам. Эдди хотел было чисто из любопытства подслушать эти миротворные шепотки, но взгляд зацепился за толпу, быстрыми шагами пересекавшей дорогу, усыпанную белесыми кирпичами. Во главе толпы изящной, летящей походкой шествовала молодая седовласая девушка, облачённая в белоснежное шифоновое платье; подбородок вздёрнут вверх, руки, по локоть объятые в серебристые прозрачные перчатки, приподняты в совершенно аристократическом, точеном жесте. Толпа стремительно направлялась к ним.       Эдди вовремя увёл себя от созерцания пленяющей грации аристократки — иначе её не назвать, — поскольку Шляпник согнулся в низком приветственном поклоне, когда процессия поравнялась с ребятами, и Эдди еле-еле поспел крепче ухватиться за булавки, чтоб не вывалиться из цилиндра вниз головой. Зверьки, до этого громогласно щебетавшие под ухом, резко умолкли, почуяв внимание, но не надолго: заметив аристократку, те вмиг заполнили до этого мирный сад звериным воплем радости, налетев на девушку.       — Её Белое Величество! Её Белое Величество!       — Мои милые Мальямкин и Мартовский Заяц, как я счастлива снова вас встретить! — охотно приняла объятия зверят Королева, не испугавшись столь резкого вопля, убившего тишину. Её мелодичный, переливчатый голос звучал так, словно ни одно поганое иль глупое слово не способно было затмить его чистую красоту.       Зверьки умиротворённо урчали у неё в объятиях, расслабленные и довольные; Королева напоследок одарила их обволакивающим нежностью взором и перевела внимание на Шляпника с Билли, смирно стоявших рядом.       — Ричард, Уильям, — она покрыла юношей благостным взглядом и улыбнулась ослепительно красиво и широко, приветствуя их.       — Моя Королева, — снял цилиндр с головы Шляпник, не забыв на этот раз про Эдди, предварительно бережно уложив его в карман на пиджаке, глубоко поклонился. — Вы всё также нежны и пленительны, подобно чистой Лилии.       — Ваше Величество, — встал на одно колено Билли, положив ладонь на грудь и опустив голову.       Королева в ответ кивнула, вновь улыбнувшись юношам, и взглянула теперь на Эдди, — тот под её взглядом стушевался на миг, но тоже склонился в поклоне, насколько позволяло сие действие пространство узкого кармашка на пиджаке Ричи.       — Я так полагаю, ты и есть наш Бравный Воин.. — один из прислуг позади неё пригнулся в подсказывающем шёпоте: — Эдвард Каспбрак?       — Честно признать, я в этом не уверен, но другие считают, что так, Ваше Величество, — скромно отозвался Каспбрак, краснея.       — Я так не считаю! — возразила Мальямкин, — но Абсолем — да, вот и мне приходится «да».       — И я не считаю! — посчитал уместным добавить Мартовский Заяц, с прикрытыми глазками уткнувшись в пышное платье Королевы.       — А как ты считаешь? — поинтересовалась Королева.       — Я же сказал, я не считаю, — раздраженно произнёс Заяц, затопав задней лапкой по кирпичикам; Королева снисходительно улыбнулась.       — Мнение Абсолема является достаточно весомым поводом называть тебя Бравным Воином. Ох, ну что за очаровательное создание! Я страшно рада познакомиться с тобой, — она ненавязчивым жестом протянула тыльную сторону ладони к Эдди, и тот неловко прикоснулся губами к прозрачной ткани её перчатки. — Зови меня Мираной, мой милый Эдвард, — аккуратно улыбнулась Белая Королева.       — Мирана фон Марамориал, — беззаботно вставил Шляпник, на что Королева лишь снисходительно кивнула.       — Х-хорошо, спасибо, — только и ответил Эдди, не понимая, отчего так краснеет.       — Вы, должно быть, жутко голодны с дороги, — предположила Мирана, оглянувшись на своих прислуг; трое из них покинули их и быстрым, лёгким шагом направились в Замок, раздавать поручения к ужину. — Прошу, будьте как дома, — Мирана жестом указала вслед за своими подопечными. — Вам стоит передохнуть и восстановиться после долгой дороги.       — Спасибо, — хором ответили ребята со зверьками. Тёмные губы Мираны лишь шире изогнулись в тёплой улыбке. Они все вместе направились в сторону входа в Замок.       — Моя Королева, а где же наш главный в Подземной стране птицевод? — спросил Ричи, неравномерно стуча каблуками туфель по белым кирпичикам.       — Ох, Стэнли сейчас, вероятно, в длительном процессе пробуждения после сиесты, — ответила Мирана, оглядываясь на приветствующих свиту слуг, улыбаясь им в ответ. — Он спустится к ужину.       Шляпник и Билли кивнули, и Эдди понял, что этот некий Стэнли-главный-в-стране-птицевод, возможно, и есть тот Белый принц, что может помочь Билли в расследовании пропажи Джорджи.       Королева несколько раз останавливалась по пути и раздавала слугам советы о том, как лучше «разговаривать» с деревьями и цветами, чтобы те цвели быстрее и счастливее. Какие изнеженные здесь растения, однако. Не будут расти, если сто раз не похвалить и ещё двести — успокоить.       Оказавшись наконец внутри Замка Белой Королевы, Эдди даже присвистнул, оценив интерьер на все сто Мартовских Зайцев из ста.       — Кра-со-та-а, — не скрывая восхищения, проговорил Каспбрак, с любопытством художника рассматривая высоченные мраморные столбы посреди зала, громадные арки по бокам и роскошные тяжелые люстры из хрусталя. И всё словно из сказки про Снежную Королеву, только безо льда и белее примерно в сто крат. Воистину Белый Замок Белой Королевы.       — Ужин будет готов через пару минут, а вы пока располагайтесь, — указала Мирана на хрустальные скамейки рядом с белоснежным фортепиано. — Прошу меня простить, мне нужно ненадолго оставить вас — срочно вызвали для переговоров с Советником Лимпопо.       — Конечно-конечно, моя Королева, Вы за нас не переживайте — мы самостоятельные ребятки, — подмигнул Миране Ричи, склонившись в лёгком поклоне; остальные закивали в поддерживающем жесте, и Королева тепло улыбнулась, поспешно ретировавшись по делам.       — Ну, Эдс-Спагеттс, как тебе наш Небесный Замок? — Ричи присел на скамейку, аккуратно, лёгким движением руки приподняв Эдди и вытащив его из кармашка, уложив на ладонь. Он склонил легко голову и бережно оглядел Эдди на предмет каких-либо ссадин иль ран.       — Небесный?       — Он ведь белый, как облачко, а наша Мирана — ангел, спустившийся в Подземную страну с небес. Считай, в раю побывал!       — Как-то рановато для визита в рай, — улыбнулся Эдди.       — Никогда не рано для столь чудного места! — энергично замотал головой Ричи, на что Эдди лишь мягко кивнул.       Зверьки носились по залу, прыгая и хохоча, на перегонки добегая до арок и обратно, к скамейкам. Заяц, особенно увлёкшись диким хохотом и хаотичными движениями лап, запнулся о свою же лапку и мордой впечатался в мраморный кафель зала. По помещению тут же пронёслось внушительное эхо смачного шлепка и удара об пол на ряду со звонким заячьим АЙ!!!. Все обернулись, встревоженно взглянув на зверька, безжизненной тушкой распластавшегося на полу. Заяц лежал мордой вниз, его ушки и задние лапки слегка подрагивали, свидетельствуя о том, что зверёк жив. Мальямкин шумно вздохнула, раздражённо закатив глаза.       — Во, ушастый, говорила же, близка твоя кончина. Такие дурачины априори долго не живут, — причитала она, одним прыжком забравшись на его спинку, вытаскивая шпагу. Эдди напрягся; Мальямкин подняла лапки и, прикрыв глазки и глубоко вдохнув, вонзила наконечник точно в мягкое место Зайца. Эдди охнул, Шляпник крякнул, а бедный Заяц взвизгнул, подлетев на месте; Мальямкин совершила лёгкую посадку на пол и засунула шпагу обратно в ножны с особенно важным видом, будто только что свершила бравное дело.       — Это не слишком? — прошептал встревоженно Каспбрак, переводя взгляд с остервенело скакущего зверька, схватившегося за пятую точку, на Шляпника, что сидел на скамейке с лицом совершенно безмятежным и даже в какой-то степени отрешенным. Снова.       — Что такое слишком? — задумчиво протянул Ричи, взглянув на маленького Эдди на своей ладони.       — Наречие меры? — тупо спросил Эдди, не понимая, к чему ведёт Шляпник.       — Слишком — слово слишком не для нас, Спагетти, — помотал головой Ричи, — мы чудики, живущие в Стране Чудес, и всё здесь, считающееся слишком для тебя, — совершенно обыденно для нас. Слишком странно? Слишком глупо? Слишком бессмысленно? Слишком необычно? Слишком-слишком-слишком? Мы произносили это слово слишком часто, Эдс, до тех пор, пока не потеряли его смысл. Поэтому нет, Эдс, не переживай, это не слишком, Соня-мышь и не так над ним издевалась — а ему хоть бы хны, потому что он слишком странный. Ты, наверное, уже успел сообразить, что у нас несколько иное отношение к словам, Спагеттс.       — Да, я заметил. Почему вы, например, не произносите слово чёрт? — задал он наконец давно интересующий его вопрос.       Шляпник широко улыбнулся.       — Хороший вопрос, Бабочка! Сам без понятия! Но согласись — ангел гораздо приятнее в произношении, нежели это слово?       — Да, приятнее, — вздохнул Эдди, так и не получив конкретного ответа на свой вопрос. Слишком странно, чтобы понимать.       Уильям, как обычно, сидел тихо, уставившись на фортепиано с видом самого безмятежного юноши на свете, только Эдди знал, что это далеко не так. Слишком много тревоги было у него на душе, что мышцы лица атрофировались, создав обманчивую маску. Эдди было тяжело смотреть на такого Билли, но он не знал, как ему помочь, поэтому он просто ждал, как и все здесь, выхода некоего Стэнли.       Тот, к слову, не заставил себя долго ждать.       Вскоре, спустя пару-тройку минут криков и завываний Зайца под грозные причитания Мыши да просьбы прекратить уже визжать, словно эти безмозглые розы, слуги оповестили их о том, что ужин готов и Их Величества Белая Королева и Белый Принц ожидают своих гостей в обеденном зале.       Когда они вошли в зал, взгляд Эдди тут же зацепился за сидящего за большим хрустальным столом юношу, на плече которого умостилась птичка с нежно-розовым оперением.       Стэнли Урис. Стоило догадаться самому.       — А вот и наш Стэнли Морсмедей Урис Третий! — громко и величественно представил друга Шляпник, почтенно поклонившись у входа. Эдди повторил поклон, скромно улыбнувшись принцу. Тот сдержанно кивнул в ответ. Шляпник слегка пригнул голову к Эдди и прошептал: — Он прежутко странный.       Эдди тихо фыркнул.       — Нет, это ты прежутко странный, Ричи, а он — немного.       Впрочем, с «немного» Эдди всё-таки прогадал.       У этого Стэнли была медленная речь. Он произносил слова так, словно те не были наполнены смыслом и чувствами. Весь Стэнли оказался таким — пустым и безэмоциональным, как его слова. Даже в тот момент, когда он выражал свои соболезнования Билли по поводу произошедшего с Джорджи после невероятно вкусного ужина, весь его облик говорил лишь о том, что эта ситуация — лишь обыкновенная канцелярская рутина для Белого Принца.       Возможно, к сожалению, так это и было.       Возможно, он был тем ещё мудаком.       Эдди почти захлёбывался во вполне резонной тревоге, не понимая, почему ребята совершенно спокойно относятся к явному равнодушию к этой ужасной ситуации со стороны Принца. Он следил за наискучнейшим выражением лица Стэнли, который, заметив пристальное наблюдение за собственной персоной, обратил всё же на Эдди внимание в ответ. Словно неживой. Точно фарфоровая кукла.       Принц играл с ним в гляделки целую вечность, длившуюся несколько секунд, но сие занятие ему быстро наскучило, и он перевёл взгляд обратно на Уильяма, переговаривающегося с королевскими ищейками. Эдди облегчённо выдохнул, только сейчас осознав, что не дышал с того самого момента, как Урис обратил на него внимание. Шляпник, всё это время молча стоявший у пьедестала, громко кашлянул.       — Говорил же, — улыбнулся он легко, вытесняя тревогу из грудной клетки Эдди обволакивающей непринуждённостью, полностью пронизавшей его голос, — прежутко странный. Пошли-ка лучше к Зайцу, там растизелье уже, должно быть, сварганено для тебя, по просьбе Мираны.       Эдди согласно угукнул, и Шляпник покинул тронный зал, в который они все отправились для обсуждения дел насущных после ужина, выйдя в серебристый коридор. Соседняя дверь вела в общую столовую, в которой они ужинали, а дверь после неё открывала вход на королевскую кухню. Мартовский Заяц отчаянно буянил здесь разными зловонными ингредиентами — Эдди недовольно хрюкнул, учуяв смердящий запах стухших яиц.       — Больше походит на приготовление какого-то яда, нежели растизелья, — резонно заметил Каспбрак, скорчив гримасу привереды.       — Не переживай, Спагеттс, он знает толк в подобных неинтересностях. Зайчик, как оно? — Ричи вошёл в столовую, уставившись на большой стол, на котором и происходило сие крайне подозрительное, по мнению Эдди, действие. Заяц поднял взгляд на пришедших и, с силой замахнувшись, швырнул в них склянку с белой густой жидкостью, злобно выплюнув «Сам ты зайчик».       Склянка влетела в проём двери и рухнула на пол, убитая вдребезги. Эдди, вновь перекочевавший после ужина на шляпу Ричи, смахнул пальчиком стекающую каплю по стене и рискнул попробовать на вкус содержимое склянки. Всё равно ведь пить в итоге.       — Соли маловато, — непринуждённо высказался он.       Мартовский Заяц скосил взгляд на рассыпанную на полу соль. Сгрёб лапкой горстку и высыпал её в серебряную кастрюльку с кипящей в ней белёсой жидкостью. После, он яростно затопал задней лапкой по кафельному полу и упёрся передней в подбородок, старательно вспоминая недостающие ингредиенты для зелья.       — Молоко! — вскрикнул он воодушевлённо спустя пару секунд, а затем снова поник, склонив голову набок: — Или молот? Молот! — и бросился к тумбочке около раковины, открыв дверцу и начав рыться в хранящихся там вещах со всей своей заявской безобразностью, скидывая и разбивая банки, склянки и другие легко бьющиеся ёмкости. — Нашёл! На-ашёл!       Зверёк вытащил склянку с красным искрящимся порошком внутри, и Эдди нахмурился, облокотившись о булавки.       — Но это не похоже на молот. Отнюдь.       — Ля-ля, — проигнорировав замечание юноши, проскакал к столу Заяц, щедро высыпав содержимое в кастрюлю. Жижа забурлила яростно, зашипев и заискрившись, и Эдди ужаснулся про себя, не представляя, как будет это пить. Можно ли это пить вообще? Как бы ужин наружу не полез после такого.       — Знаете, мне, пожалуй, нравится и с этим ростом. Всегда хотел оказаться в роли фиксиков, — нервно сглотнув, попытался Эдди. Шляпник резко замотал головой, чуть не скинув с себя цилиндр вместе с ослабившим бдительность Каспбраком. Эдди почувствовал, как сердце тяжело рухнуло в желудок. Его резко затошнило. Никогда. Никогда не ослаблять бдительность, сидя на шляпе Ричи. Никогда.       — Не волнуйся, Спагетти! Мой ядометр показывает, что жижа Мартовского Зайца ядом не является от слова совсем. Одобрено Шляпником! — ободряюще восклицал Ричи.       — И где же этот ядометр у тебя встроен? — тускло поинтересовался Эдди, приводя сбившееся дыхание в норму.       — Как где? В глазу! — уверенно ответил Ричи, пальцем указав на левый глаз, и Эдди, три раза тяжко вздохнув, всё же кивнул и даже улыбнулся ему в ответ, кривой и неуверенной улыбкой.       — Титли били грили, милси били лили, дилки били кили, — весело подпевал звучащую не совсем весело песенку Заяц, подсыпая в жижу что-то коричневое и хрустящее, мелко настроганное. Эдди смотрел и молился, чтобы это не было насекомым. Это очень напоминало ему насекомое. — Титли-милси-дилки ЖИЛИ-НЕ ТУЖИЛИ-ВСЁ РАЗВОРОШИЛИ! Ля-ля.       — Били да жили. Какие-то не очень хорошие эти твои тилки, митли да дилси, ну, или как их там, — раздражённо бросил Эдди, с опаской поглядывая на то, как увлечённо помешивал зелье зверёк.       Он надеялся, что звучал достаточно раздражённо и лишь совсем чуть-чуть — испуганно.       Шляпник вдруг снял цилиндр и положил его на свободную и чистую поверхность стола. Эдди взглянул на него с недоумением и любопытством. Ричи улыбнулся ему своей привычной кривой улыбкой, широкой и лёгкой, но Эдди заметил в ней что-то ещё. Что-то тихое, почти невидимое, но дарящее такое спокойствие, уверенное и обволакивающее, что он даже слабовато, но улыбнулся в ответ. Это что-то напомнило Эдди нежность. Ну, или Эдди просто хотелось думать, что это была она.       — Заяц знает, что делает. Доверься ему.       — Ладно, — почти смирился Каспбрак.       К тому времени, когда к нему пришло полное смирение — сразу же после короткой депрессии, — Заяц закончил приготовление. И когда он предоставил Эдди крохотный бутылёк со странно пахнущей и не менее странно выглядящей жидкостью, Эдди посетила весьма имеющая место быть, но запоздалая мысль: А почему его вообще готовил этот зверёк?       — Во сне ведь не умирают, — попытался придушить вновь поднявшуюся в груди панику Эдди.       — Посмею поспорить, но только после того, как ты пригубишь это зельице, — хохотнул Ричи, глядя на борющегося Эдди. — Оставить страхи — максимум, что ты можешь получить, выпив его, — это диарея, так что дерзай, Спагеттс. Я ведь просил довериться Зайцу?       — Я бы с радостью, но это крайне тяжело, когда он так безумен, — тихо, чтобы зверёк не услышал, пробурчал Эдди. Ричи громко хмыкнул.       — Безумцы всех умнее, Эдс.       — Откуда ты.. Откуда ты знаешь эту фразу, Ричи? — вмиг опешил Эдди, во все глаза уставившись на хитро улыбающегося юношу.       — Ты сказал мне её при первой нашей встрече, — пояснил тот; улыбка его стала теплее, словно он вспомнил что-то приятное и греющее душу. О, даже так.       — Это слова моего папы. Эта фраза успокаивала меня в детстве, — посеревшим тоном произнёс Каспбрак, бездумно уставившись на бутылёк рядом с собой.       — Отчего же только в детстве?       — Я не знаю. Это.. сложно объяснить, Ричи. Просто теперь я не чувствую себя подходящим под эту фразу.       — То есть ты больше не считаешь себя безумцем?       — Нет, я не.. Я не знаю. — Эдди с досады схватил бутыль и сделал пару жадных глотков гадкой жидкости, противным слоем обволакивающей горло, вызывающей першение. Он откашлялся на пятом глотке, уловив предупреждающий крик Зайца притормозить, опустив бутыль и уставившись в поверхность стола, не веря, что сделал это так легко.       Эдди вырос стремительно, явно превзойдя свой привычный рост и даже рост Шляпника. Он быстро слез со стола, прикрыв макушку ладонями, чтобы не стукнуться об потолок, но благо дело до него не дошло — Эдди остановился примерно на сантиметров двадцать выше Шляпника, что было жутко высоко.       — Ох.. — только и смог выдавить он, оглядывая помещение и друзей с нового ракурса. Шляпник, запрокинув голову вверх и уставившись на Эдди оценивающим взглядом, растянул вишнёвые губы в тёплой широкой улыбке.       — То сверху вниз тобой любуюсь, то наоборот, — слова прозвучали смущающе нежно, и Эдди отвел взгляд, тут же покраснев. — Благо я припас для тебя ещё один бутылёк с уменьшуем!       Он опустил руки в карманы брюк и, покопавшись там пару мгновений, победоносно вытащил зелье и протянул его Эдди. Тот, благодарно улыбнувшись, но по-прежнему пребывая в смущении, быстро пригубил пару глотков уменьшуя, сжавшись вскоре до своего нормального размера. Теперь он был на сантиметров пятнадцать ниже Ричи, что также отчего-то приводило в зудяще-надоедливое смущение. Ох, да чего это я?       — Вот и всё!       — Угу, — только и смог выдавить из себя Каспбрак, разглядывая свои кеды, пытаясь понять, отчего такое стеснение в груди и пылающие щёки. Побочки, может?       Шляпник кивнул, повторив эддино «Угу», бережно встряхнув цилиндр, затем откланявшись Мартовскому Зайцу в знак благодарности, который тот даже не заметил, увлечённо варганя новое зелье.       — Что это он делает? — робко поинтересовался Эдди, рассматривая склянки с алой и бордовой жидкостями, которые держал в лапках зверёк, припевающий себе ту самую недопесенку под нос.       — Почихай, — просто произнёс Шляпник.       — Что? Зачем почихать? — оторопел Эдди, взглянув на юношу с недоумением.       — Это название зелья, заставляющее громко и много чихать, — пояснил Ричи с улыбкой, и Эдди протянул понимающее ааааа.       — А зачем ему оно?       — Ему — незачем, но он его просто обожает подсыпать Соне-мыши, — хихикнув, рассказал Шляпник. — Та чихает обычно настолько сильно, что аж подлетает! Превращается в птичку с аллергией на собственное оперение!       — Такое сравнение очень в духе Белого Принца, — заметил Эдди, тоже тихо хихикая. В голове возникла картинка с бедной Мальямкин, подлетающей каждую минуту и пытающейся достать до хохочущего Зайца своей любимой и очень острой шпагой. В такой ситуации даже больше жаль Зайца, нежели мышку, если быть вполне откровенным и разумным. Эдди сглотнул.       — Оно ему и принадлежит, — кивнул Ричи с широкой улыбкой. — Ну-с, здесь мы со всем покончили, а теперь — отдых! Долгожда-анный отдых, — пропел он высоко последнюю фразу. — Мирана подготовила нам всем комнаты для отдыха на втором этаже, пойдём же скорее, пойдём! Все маленькие леди должны уже крепко спать в кроватках в столь поздний час!       Он схватил Каспбрака за предплечье и, вприпрыжку поскакав прочь из королевской кухни, повёл Эдди на второй этаж по громадной хрустальной лестнице. Коридор здесь выглядел в точности таким же, что и на первом этаже, только двери были значительно меньше размером. Ричи провёл Эдди до самой крайней комнаты, возле большого балкона, остановившись у его двери.       — Ну и вот, мы на местечке. Моя комната прямо напротив твоей. Если что понадобится, стучи в любое время, у нас круглосуточный сервис! — с улыбкой произнёс Шляпник, убрав руки за спину, покачиваясь на носочках. — Пусть тебе снятся сегодня прекрасные сны во сне, Спагетти.       Эдди кивнул, смущённо улыбнувшись в ответ.       — Спасибо, Ричи, и тебе.       Они тихо попрощались, скрывшись каждый за своей дверью. Эдди облокотился на свою спиной и, резко вздохнув и зажмурившись на секунду, перевёл дыхание. Придя в относительную норму, он наспех оглядел просторную комнату. Выглядело очень прибрано и свежо, и Эдди слабо улыбнулся, на потяжелевших, ватных ногах пройдя до большой кровати с балдахином. Опустив голову на мягкую и пышную подушку, он уставился в потолок, на котором играл свет луны, рябью покрывающий его половину. Вероятно, у Эдди под окном был пруд, но проверять он это не стал — был просто не в силах. Веки тяжелели с каждой капающей секундой, и он прикрыл их, шумно вздыхая.       — Это был очень длинный день во сне.       И уснул, позволив чёрной бездне начинающихся сновидений утянуть себя в свои крепкие и обволакивающие объятия.