Брачные системы, репродуктивный успех и половой отбор скрытных видов: практический анализ дикой омеги с Ак-То

Прошло достаточно много времени с тех пор, как Бен в последний раз спал с другим человеческим существом, и ему стоило предугадать, что подобный опыт окажется довольно-таки дискомфортным. Плечи всегда располагались под странным углом, колени скручивало, и он часто отлеживал себе всю руку, начиная от плеча и заканчивая кистью. Располагать другое разумное существо в личном пространстве сна – серьёзный эксперимент, который никогда не оправдывал ожиданий. Но это было до встречи с Рей. Рей разрешила эту скверную проблему тем, что расположилась на его теле во всю свою изящную длину. Она прикрепилась к нему и распласталась своим упругим телом, словно головоногий придонный моллюск. Такое положение тел ощущалось подобно сну под мягким, тёплым и невероятно сладко пахнущим одеялом. Омегоподобным одеялом. Стиснув ее сильнее, он глубоко вдохнул, раскрывая грудную клетку, словно воздушный шар, поднимая омегу в такт дыханию. Звуки ее тихого милого сопенья и похрапывания заставили его сердце подпрыгнуть. Он пытался бодрствовать как можно дольше, чтобы насладится приятным ощущением ее веса на своей груди, но веки с каждым разом всё тяжелели и тяжелели, постепенно закрываясь под убаюкивающие чары Рей. Он погрузился в сон с улыбкой на лице. Это был самый лучший ночной сон, который он только мог вспомнить. И даже распутство маленьких поргов, проводивших полуночную вакханалию, не разбудило его этой ночью.

------

Ранним утром следующего дня его разбудил характерный звук сминающегося пластика. Руки моментально подлетели к груди и, не обнаружив Рей, внутри него кольнула острая боль потери. Бен скатился на свое место и вытянул голову, чтобы отыскать омегу. Она стояла обнаженной в дальнем углу палатки и пожевывала один из его протеиновых батончиков. Похрустывая находкой, Рей вертела упаковку в руке и сморщила носик, по-видимому, не найдя вкус достаточно приятным. Но она все равно откусила еще один кусочек, с энтузиазмом пережевывая его. Наблюдая за таким простым действием, откуда-то изнутри неожиданным образом возник поток чистой нежности. В Рей не было ни коварства, ни холодного блеска, такая характеристика была чрезвычайно привлекательной. У Бена начали болеть щеки и, подняв руку, он обнаружил, что улыбался как дурак. Он даже и не помнил, когда он в последний раз улыбался до боли в лице. Должно быть, он потянул мышцу. Рей бросила пустую упаковку себе под ноги и звучно облизала пальцы. Она подошла к другому ближайшему ящику с припасами. Склонившись через край, она снова предоставила взгляду Бена свою округлую безупречную попку, находящуюся перед ним на идеально близком расстоянии. Он уставился на нее так, будто неотрывно изучал покровное стекло сквозь призму микроскопа. Он мог чуть ли не начертить в масштабе ее самые интимные части тела, с дотошностью фиксируя каждую деталь. Волна гормонального и первобытного вожделения накрыла его мощным потоком, как будто он ступил под бурлящий водопад. Бен облизал губы. Рей выровнялась, держа какую-то вещь. Взгляд переметнулся к ее рукам, и затем он замер в полном ужасе – желание превратилось в страх. Омега держала сигнальный пистолет. Рей с любопытством вертела его и так и сяк, определенно не зная его предназначение или потенциальную опасность. Она обратила пистолет дулом к своему лицу и прищурилась, вглядываясь в ствол. Нет! Прежде чем он смог сформулировать хоть какое-то предостерегающее слово, прежде чем он смог извлечь из себя хоть какой-то звук, Бен начал действовать. Он мигом выскочил с раскладушки и схватил одной рукой пистолет; свободной – он резко обвил ее талию, оттаскивая омегу подальше от потенциальной опасности. От неожиданности Рей пронзительно закричала, и затем инстинктивно взбрыкнула ногами. Бен отбросил пистолет в сторону, прежде чем она смогла нажать на курок. Рей начала извиваться и выбила их обоих из равновесия. Они свалились на пол. – Рей, нет! Опасно! – закричал Бен, пытаясь объяснить происходящее. Но она живо перевернулась на четвереньки. Рей покачивалась, пытаясь отползти назад, но он последовал за ней и притянул к себе ее бедра, крепко удерживая в своих объятиях. Нужно чтобы она успокоилась и выслушала его, и тогда он сможет ей все объяснить. – Прекрати, Рей, – прогремел Бен, к нему снова вернулся тот удивительно глубокий голос, – успокойся, все хорошо. Рей замерла, тяжело дыша. Он жадно хватал воздух прямо над ее плечом, крепко переплетаясь с ней руками. В таком положении их тела подходили друг другу почти идеально, будто парочка миниатюрных чайных столиков*. Звук их дыхания, раздававшийся по замкнутому пространству палатки, казался чрезвычайно интенсивным. Наконец, он полностью пришёл в себя. Бен был также прекрасно осведомлён о том очевидном и неотложном факте, что он был без штанов и нависал над обнажённой омегой. Он потерся этой неотложной проблемой прямо об ее задницу. Рей вздохнула, а Бен застонал. Прикосновение их кожи ощущалось подобно смешению успокаивающего бальзама с горючим веществом. Бен закрыл глаза, чувствуя уютный жар ее тела. Его полные губы опустились, чтобы прижаться к нежной коже плеча Рей. Неистово вышедший из его приоткрытых губ горячий поток воздуха всколыхнул облако ее насыщенного аромата, и он закружился вокруг них, разносясь по всей палатке. Опьяняющий запах омеги глубоко окунул его в животные инстинкты, неустанно скандируя: моё, хочу, нужно, Рей, трахать, взять, Рей, моё. Песнопение вереницей замкнулось в его разуме, блуждая сквозь осколки пространства между его подсознанием и осознанной областью, глубоко проращивая свои корни. Член прижался к идеальной округлости ее попки в смиренной мольбе, и он принялся зацеловывать золотистую кожу ее плеча. Крошечный исчезающий голос разума остерегал его быть безрассудным, но кому какое дело до этих тоненьких голосов, когда Рей была прямо здесь – скулящая и готовая – и это было самой горячей вещью, которую только мог вызвать в воображении его мозг. Какая сочная мысль, готовая вот-вот сорваться. Рей в нетерпении быстро вздохнула, заметив, что Бен сдерживал себя, колеблясь между овладеванием и джентельменской учтивостью. Его контроль сузился к единственной тончайшей струне. – Бехн, – сказала Рей твёрдым и ясным голосом, подталкивая его к дальнейшим действиям, – моё. Но он по-прежнему не двигался. Она медленно, невероятно медленно, выгнула свой позвоночник, подобно кошке, и прижалась к его груди спиной – горячая кожа к горячей. Когда она изогнула спину, он ощутил, как его горячий, толстый член идеально проснулся между ее влажными бедрами. – Боже, блять, правый, – выдавил из себя Бен, и хотя он был непоколебимым агностиком, но все равно ужаснулся тем уровнем богохульства, слетевшим с его языка так же естественно, как молитва. Если бы его только слышала мать. Мысль о матери оказалась достаточной, чтобы на какое-то время встряхнуть остатки здравого смысла в его погрязшем в похоти мозгу. Он затряс головой, возвращаясь в реальность. Он не может овладеть Рей, не так, не тогда, когда он не может нормально вступить с ней в диалог, чтобы подтвердить, чего именно они хотят и чего ожидают. Это неправильно. Где-то сквозь плотный туман желания кричал разум, даже несмотря на то, что каждая клеточка тела рьяно упиралась. Рей взглянула на него через своё плечо, по-видимому, также не соглашаясь с ним. – Бехн! Альфа, – заурчала она, в ее голове слышалась смесь негодующих и соблазнительных ноток, будто она была госпожой, которую разочаровал ее партнёр. Что было, блять… он и не знал, что ему нравилось такое. Нужно зафиксировать это, как еще одно новое открытие, совершенное на Ак-То. Он нехотя разомкнул свои ладони, удерживающие ее бедра, и провёл ими по лицу, словно в попытке стереть внутренний конфликт. Пытка. Это чистая пытка – сдерживать себя от чего-то невероятно приятного. – Рей… Но она быстро заткнула его. Слова застряли прямо в горле в тот же момент, когда омега вобрала его к себе в рот. Бен взглянул между своих мощных бёдер на ее прекрасную темноволосую головку, и на то, как она скользнула язычком по всей длине его члена. Задушенный стон, слетевший с его губ, звучал унизительно близко к крикам поргов, доносившихся поздними ночами. Это была причудливая форма единства, заставляющая его видеть себя со стороны, но, в то же время – чувствовать себя целым, как будто бы он, доктор Бенджамин Соло, был равноценной частью живой силы острова, дающего и берущего начала, рождения и смерти, соединяющей все души посредством сплетения тайных нитей в единую паутину жизни. Или, возможно, ему просто делают лучший минет во всей его жизни. Кожа вспыхнула ярким огнём. Он охватил голову Рей своими ладонями с тем, как она принялась скользить ротиком вниз и вверх по его члену, посасывая и полизывая пульсирующую длину в очаровательно преданной и развязной манере. Ласки были невероятно горячими, восхитительными, чрезвычайно эффективными и технически правильными. Ее настойчивость и тихие стоны удовольствия толкнули его почти к самому краю, заставляя шатко удерживаться на одном месте. Он, возможно, взорвётся, а он не хотел, чтобы это произошло так рано. Не тогда, когда он еще ее не попробовал. – Остановись, – приказал он, осторожно отрывая от себя омегу. Он вернул Рей в коленопреклонённое положение, его руки до сих пор удерживали ее голову, а она упиралась ладонями в его грудь. Ее губы – скользкие, розовые, распахнутые и слегка припухшие от его члена. Сияющие глаза были затуманены желанием. Лёгкий розоватый румянец на щечках заставил ее веснушки выступить во всей своей красе. Она была самым великолепным существом, которое он когда-либо видел. Бен наклонился и поцеловал омегу. Поначалу их губы и языки встретились осторожно, а затем продолжили касаться друг друга с привычной осведомленностью, возросшей к пламенному голоду. Рей была такой аппетитной. Нет, это не совсем подходящее слово, чтобы описать ее вкус. Сочная. Утончённая. Затягивающая. Великолепная. Он не был уверен, как точно определить вкус, но он убеждён, что омега была за пределами шкалы подобных измерений. Миру нужен новый стандарт. Он назовёт эту единицу измерения в честь Рей. – Мхммммм. Исходя из звуков, вырывающихся из ее рта, она тоже наслаждалась им. В их поцелуе не было тех неловких столкновений носами. Она прижалась своим подтянутым животиком к его телу, и его член дёрнулся – влажный и счастливый. Ощущение ее кожи, прикосновения, рта, запаха, всего, что вообще касалось Рей, ошеломило его до головокружения. Он надеялся, что не свалится в обморок, как в прошлый раз. Он так не хотел пропустить ни единого момента. – Боже, родная, – протянул Бен. Родная? Родная. Что нашло на него и на точность его мысли и языка? Он никогда никого не называл родной. Никто никогда и не был родным до встречи с Рей. Рей может и не говорит по-английски, но все же казалось, что она уловила суть сказанного. Омега расположила руки на его груди, чтобы отклониться и разорвать поцелуй. Она широко улыбалась – чертовски дерзко – выглядя абсолютно влюблённой и гордой своей победой. Он наслаждался ее торжеством примерно полсекунды, прежде чем окунуться в дорожку поцелуев, рассыпанных вдоль ее челюсти и до самой выемки за ушком. Ее звенящие хихикания защекотали ухо. Пальчики закрылись в его волосы и крепко потянули, удерживая его на месте. – Беехнн, Бееехнннн, – простонала омега. Он застонал в ответ. Он больше не мог терпеть. Ему нужно, чтобы она была в его рту. Бен поднялся и сгреб Рей в охапку, чтобы поместить ее на свою постель, туда, где ей и место. Рей хихикала и извивалась до тех пор, пока он не присел у края раскладушки, охватывая своими большими руками ее бедра, чтобы удержать ее. Омега взглянула на его руки, обернутые вокруг бёдер, и ее глаза раскрылись так же широко, как и идеальное «о», сформированное нежностью ее рта. Глаза омеги живо переметнулись к его и потемнели. Ее дьявольский взгляд совсем не нуждался в переводе. – Моя очередь, – прорычал Бен и широко раздвинул ее ноги. Ноздри раздулись, учуяв ее возбуждение, и он склонился поближе, дабы отследить этот восхитительный запах до самого истока. Ее пальцы погрузились в его волосы прямо над висками, и когда он открыл рот, омега издала тоненький воркующий звук предвкушения, заставивший его сердце пуститься в пляс. Язык прикоснулся к ее влажной щёлке. Реакцию, последовавшую за прикосновением, можно было описать только как ядерную. Рей выгнула спину, широко распахнула рот, ее упругие маленькие сиськи почти что коснулись неба, а ногти – нежно царапали его череп. Бен сжал бедра, удерживая омегу в распахнутом положении, потому как сама мысль о возможной потере Рей, лежащей прямо в таком состоянии, казалась ему просто невообразимой. Он проходился по складочкам заботливыми полизывающими движениями. Рей поддалась навстречу, встречая его язык, и нетерпеливо захныкала. Каждое движение и бессвязное бормотание постепенно возводило каждое чувство все выше и выше, прошибая тела электрическим током. Бен закрыл глаза от размытых цветных лучей, увлечённо испивая ее соки. Она была погружена в невозвратную цепную реакцию омежьих феромонов, сводивших их обоих с ума. Рей принялась двигаться в такт его языка, и он приоткрыл ее шире для дальнейших исследований, погружаясь и пробуя, кружа в таких местах, которые заставляли ее дрожать и брыкаться во власти его рта. – Беехннн, моё, – захныкала Рей, начав отползать от него. Он зарычал и продолжил лакать ее, пока омега снова не потянула за его волосы. – Астанавись! И Бен остановился. Он взглянул на нее – подбородок был полностью измазан в омежьим смазке – и причмокнул губами. – Моё! – настойчиво продолжала Рей. Она подняла бровь, тяжело дыша. Бен не понимал. Омега ударила его по руке, он рыкнул и освободил ее, когда высшие функции мозга, отвечающие за язык и разум, снова вернулись в строй. – Моё! – повторила Рей. Он тупо уставился на нее. Омега фыркнула и закатила глаза, и затем схватила за плечи, чтобы полностью опрокинуть его на лежанку. Он послушно лег на спину. Ох. Возможно, она устала от их занятий и хотела вернуться ко сну? Но Рей не хотела возвращаться ко сну. Она перебросила через него ногу, чтобы оседлать его голову, и поддалась вперёд, снова вбирая в свой рот член. 6+9. Это была определённая математическая задача, с которой Бен не был знаком в пределах спальни, но ужасно хотел решить ее с Рей. Он смял ладонью сочную попку и припал к ней ртом, пока омега отсасывала ему со всем усердием. Ох. Ох, Боже. Бен буквально увидел звёзды. С влажными причмокиваниями и придушенными криками они кончили почти одновременно. У Бена задрожали ноги, и он извергся ей прямо в рот, и Рей пришлось чуть ли оторвать его от себя, когда он в завершение всасывал ее соки. Омега рухнула бескостной массой прямо на него, а Бен все так же продолжал жадно облизывать свои губы, собирая каждую каплю. Он помог Рей переползти на свое законное место – его грудь. Омега удобненько устроилась подле его сердца, дыхание медленно возвращалось к своим прежним параметрам. Рей уткнулась носом в его подбородок с едва заметной дрожью, и он положил одну руку за ее голову, а другую – на изящный изгиб попки. Погружаясь в сон, Бен ощутил в районе грудной клетки странный рокот. Он урчал.