Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      Скабиор тоскливо оглядел свои покои. От стены до стены было ровно четыре с половиной шага. Слева направо и того меньше: всего три. Индивидуальные камеры аврората представляли собой душные каменные мешки, находящиеся под землей. Здесь не было никаких окон, никакого потока свежего воздуха. Чары вентиляции авроры наводили только на свою смену, а потом те выдыхались. Авроры обливались потом и уходили. А Скабиор оставался и, со своей повышенной температурой тела, совершенно изнемогал от жары. Потный, грязный и наверняка дивно воняющий. Гермиона и колдомедик из Мунго, конечно, использовали Очищающее, но раз за разом оно справлялось все хуже, оставляя после себя гадкое ощущение недостаточно чистой кожи. Егерь с грустью отметил, что, скорее всего, в эту Луну чесаться все будет дико, хотя возможные блохи были не самой большой проблемой. Грядущее полнолуние беспокоило куда больше.       Пока Крейг решительно не понимал, как ему перекинуться в этой душегубке. Он примерно знал свои волчьи размеры, видел поутру рядом отпечатки мощных, огромных лап. Здесь он не поместится. Совершенно точно. А пока будет перекидываться, то сможет еще и хорошенько поломаться. Короче, авроратские камеры были репетицией Азкабана. Скабиор криво усмехнулся шутке и с шумом выпустил из легких спертый воздух. Гермиона намекнула, что через неделю начнет приносить Аконит. Он сможет контролировать себя во время трансформации, и все пройдет в штатном режиме. Она так и сказала — в штатном режиме. Оборотень поймал себя на мысли, что ему стали нравиться эти маггловские словечки, которые порой вылетали из миленького ротика Грейнджер. Загадочный штатный режим относился как раз к этой категории.       Суд аккурат перед полнолунием — значит, он будет там в своем не самом лучшем виде. Шалящие нервишки, обостренная чувствительность и правовой нигилизм, возведенный в абсолют, прилагаются. МакНейр утвердился в мысли, что после суда он точно попадет в тюрьму, так как легко мог представить, что он там наговорит всем этим министерским козлам. Впрочем, примерно об этом он и мечтал все эти годы, когда прятался от правосудия. Как однажды смачно пошлет их всех нахер! Егерь хмыкнул и криво улыбнулся, представляя себе эту великолепную картину. Вот только теперь было одно обстоятельство, омрачавшее его суицидальный дебют с обличительной речью. Мисс Грейнджер.       Он вообще постоянно о ней думал, и не только из-за того, что заняться в каменном мешке было больше нечем. К его обычным, достаточно пошлым размышлениям и воспоминаниям, теперь добавилось какое-то новое чувство. Каждый день он ждал ее прихода до того сильно, что если бы у него в этой форме был хвост, он бы радостно махал им, совершенно не рассчитывая силу и больно попадая себе по бокам. Как глупый. Щенок.       — Спасибо тебе большое, Билли, мудак ты этакий. Надеюсь, Луна тебя не приняла, — почти беззлобно оскалился егерь в темноту камеры. В коридоре никого не оказалось: когда посетители не приходили, охрана спускалась на этот нижний уровень не так часто. Зато при посещении Гермионы драккловы авроры торчали тут постоянно. А так обычно раз в три-четыре часа чья-нибудь голова на несколько секунд заглядывала удостовериться, что арестант никуда не делся. Еще бы, куда он мог сбежать. Отсюда только одна дорога.       Так, из-за отсутствия окон, ориентироваться во времени суток было достаточно проблематично. Единственным неотвратимым моментом дня являлось появление Гермионы. Она стала чем-то вроде солнца, которое строго в определенное время спускалось в нижние камеры и согревало его, освещая полумрак камеры своим ярким, теплым светом. Похоже, ее свет был сродни сиянию маггловского Господа и благотворно влиял на зачатки стыда и морали, долгое время спавшие под его толстой шкурой. Потому что когда она уходила, он не мог усидеть на месте и всякий раз начинал метаться по клетке, ощущая в груди жуткую, сосущую пустоту. Которую ничто не могло заполнить. До следующего ее появления.       В Амстердаме Скабиор видел много наркоманов, которые подсаживаются на вещества, отчаянно требуя их все больше. И он готов был признать, что Гермиона стала ему совершенно необходимой. Скабиор с ужасом представлял тот день, когда она не спустится вниз, сюда, к нему. Он крепко держался за ее образ, чтобы не сойти с ума. Как в ту ночь.       По жизни егерь особо не заморачивался с сожалениями, но теперь испил полную чашу страданий на тему того, что явно не совсем правильно расставлял приоритеты ранее. Сколько лет жизни потрачено им впустую. Сейчас он с пугающей точностью чувствовал, что избранный путь не являлся правильным. Он все шел не туда, куда ему действительно стоило идти. И все это началось в ту самую ночь, когда в темной чаще он услышал этот запах, который буквально пригвоздил его к земле, заставив бешено вдыхать, улавливая… В тот вечер, найдя в списке имя «Пенелопа Кристалл», он решил, что сможет их всех обыграть. Неугомонная гордость и «раздутое самомнение» понесли вперед, как всегда, не оставляя времени на раздумья. Не отпускало ощущение, что он до сих пор бежал по лесу Дин, бежал со всех ног, чтобы — не дай Мордред — не остановиться. И тогда все сожаления и горькие мысли накинулись бы на него сворой волкодавов, отменно надрессированных убивать замешкавшихся волков. Но сейчас… Сейчас он остановился, с размаху влетев в стену болезненной саморефлексии, на которую у него особенно никогда не было ни времени, ни желания. Теперь же, располагая всем временем мира, Скабиор никак не мог отбиться от кусачих мыслишек, подвергающих сомнению все его существование. Вот и сейчас он полулежал на матрасе, пылающей головой прижавшись к отвратительно теплой, чуть влажной стене, и перебирал в сотый раз цепочки событий, приведших его к неутешительному итогу. Он глубоко вздохнул и поморщился от собственного запаха.       «Почему ты не пришел в Орден Феникса?» Действительно, детка, почему. Ты хотел уничтожить мир, а в итоге он уничтожил тебя. Сам себя наебал. Своей же тупостью. И что? Бросил бы Стаю? Парней? Ты даже не знал тогда, кто такая эта Грейнджер. Грязнокровка с розыскных листовок. Смотри, псина, чей след нужно взять.       Скабиор и взял.       Шаги по лестнице отвлекли от мрачных раздумий. Он взвился на ноги, изо всех сил вслушиваясь в темноту. Другой темп, другой вес, другая поступь. Не она. Егерь разочарованно плюхнулся на матрас, понурив метафизический хвост. Ну, и кого принесло?       К нему пришел Гарри Поттер, что его немало удивило.       — Добрый вечер, мистер Поттер, — егерь глумливо изогнул бровь, вопросительно уставившись на аврора. — Ищешь, где бы укрыться от лучей славы? Могу подвинуться.       Пропустив колкости мимо ушей, Гарри расколдовал дверь, отпирая замок.       — Выходи, — устало сказал Гарри. — И отвали со своими шутками, сегодня нет сил.       — Опыт научил меня, что когда у аврора нет сил, то это весьма хорошая примета — значит, бить не будут. Или будут, но не очень сильно, — оскалился скучавший до его прихода словоохотливый егерь. Поттер и правда выглядел так себе. Ему даже стало немного жалко парнишку. Скорее всего, раскрытое дело принесло с собой очень много проблем.       — Я видел, как ты забил старого оборотня насмерть одними только руками, не прибедняйся, — зевнул Гарри, делая егерю знак, мол, выходи уже. Скабиор быстро поднялся. Ему осточертело сидеть на месте и натурально тухнуть.       — Готов идти куда угодно: там определенно будет лучше, чем в этой проклятой душегубке, — потянулся, разминая затёкшее тело, МакНейр. — Даже если ты ведешь меня в комнату, полную алчущих возмездия Уизли.       Поттер хмыкнул. Идея была неплохой. Все без исключения члены семейства Уизли действительно жаждали расправы. Рон только семье и рассказал о том, из-за кого Гермиона отменила свадьбу. Миссис Уизли, против ожиданий Гарри, впала в некоторую прострацию, на несколько минут покинув эту реальность — только сжала натруженные ладони на древке палочки. Джинни тогда испуганно бросилась к матери, присела рядом и осторожно потрепала за плечо. Когда та очнулась, то вскочила на ноги и стала сыпать отборные проклятия в сторону Гермионы Джин Грейнджер. Никто не стал ее успокаивать. К истерике присоединился Рон. Потом Джинни. Гарри стоически молчал. Любое его слово могло сейчас только ухудшить обстановку. Он бочком пробрался на кухню, с облегчением отметив, что его ухода никто не заметил. Орали Уизли всегда долго и со вкусом. Поттер налил себе чаю, чтобы скоротать время.       Вдруг на кухню зашел мистер Уизли: выглядел он несколько расстроенным. Они переглянулись. И оба вздохнули. Гарри плеснул из чайника в кружку и молча пододвинул к тестю. «Да, дела», — только и сказал отец Джинни, отхлебывая сладкий терпкий чай. В общем, Скабиор оказался очень прав в своей оценке ситуации. Хотя самый большой взрыв был уже почти месяц назад, его отголоски еще периодически раздавались в Норе, куда теперь вернулся Рон. Гарри прикинул, что лучше принесет в жертву егеря, чем Гермиону, которую явно ждал обстоятельный разговор с несостоявшейся свекровью.       — Могу устроить, — усмехнулся аврор, снимая запирающее заклинание с каменной клетки. Гарри сделал несколько шагов назад, позволяя Скабиору выйти. — Сейчас наверх.       — Это будет очень нервная встреча, давай лучше после полнолуния, чтобы избежать неприятных последствий, — они стали подниматься по лестнице, — как, например, в случае с Билли…       — Угрожаешь мне? — стрельнул в него глазами Гарри. С этого станется. Как Гермиону вообще угораздило?! Ах да, он видел как. Гарри мотнул головой, стряхивая воспоминания. Он отдал их Гермионе, но ради помощи чертову егерю оставил у себя в голове. Пока.       — Я не идиот, аврор Поттер, — Скабиор примирительно поднял руки, — но мне здесь очень скучно. Хочется пообщаться, знаешь ли, и потом…       — Заткнись, а, — шикнул раздраженно Гарри, они почти вышли на первый уровень камер, где дежурили другие авроры, которые могли услышать, как бесцеремонно арестант общается с ним. Скабиор клацнул зубами, резко замолчав. Интересно, куда Поттер его потащил. Опций было не так много: Гермиона сегодня еще не приходила, и, может, и правда он ведет его к своему дружку. Он не знал, чью сторону занял Гарри, и его прямо-таки распирало от любопытства.       Дежурные авроры с усмешками наблюдали, как Поттер ведет егеря вдоль камер, подгоняя его тычками палочки в спину. Скабиор сжал зубы и злился, но продолжал идти вперед, высоко задрав нос. Что за дебильная показательная порка?!       — На допрос, — Гарри звучал немного устало. Из камер за процессией наблюдали глаза скучающих заключенных.       Вот, значит, как. Скабиор подобрался, но продолжил идти вперед, стараясь не обращать внимания на ощутимые тычки. Чертов Поттер попадал туда, где была трещина. Да, Костерост ее залечил, но спина каждодневно ощутимо побаливала. Колдомедик из Мунго пожал плечами на вопрос егеря о том, перестанет ли она болеть после Луны. Он не знал. Не изучено. Бывали у МакНейра всякие раны, которые он переживал при помощи трансформации. Но вот позвоночник не менялся, в отличие от тканей. Скабиор надеялся, что сможет избавиться от проклятой боли, если, конечно, Поттер сейчас не проделает новую дырку в его позвонках.       Они подошли к лестнице на первый этаж. Скабиор начал подниматься и, пройдя несколько ступенек наверх, получил еще один сильный тычок. В глазах потемнело. Он зашипел и, резко повернувшись к Гарри, припечатал к стене. В кадык немедленно уперся кончик волшебной палочки. Неплохая реакция. — Хорош тыкать, — зашипел МакНейр, мужчины уставились друг на друга. С первого уровня лестницу было не видно, а то авроры бы поспешили на помощь коллеге. Несколько долгих секунд они играли в гляделки, вспарывая друг друга недоброжелательными взглядами.       — Отпусти, — Гарри ударил егеря по рукам, крепко вцепившимся в полы его мундира. Скабиор не шелохнулся. Гарри оценил силу, с которой егерь чуть приподнял его над ступеньками. С оборотнями дел он не имел до этой поры и не был готов к тому, что егерь запросто мог его схватить. — Давно Круцио не получал?       Крейг усмехнулся, разжал захват и отступил от аврора. Гарри выдохнул, поправил мундир, немного нервным жестом взъерошил волосы.       — Примерно пять лет. Но, поверь, трещины в позвоночнике мне вполне хватает, — оскалился МакНейр, со злостью поглядывая на парня. Рука машинально потерла больное место.       Гарри влепил себе метафизический подзатыльник: он совсем забыл, что у этого было что-то со спиной, а он сейчас… Идиот!       — Извини, — выдавил сконфуженный Поттер. — Я забыл. Пошли.       — Не тыкай в спину, я вполне послушно иду сам, — егерь пожал плечами.       Они поднялись на первый этаж аврората, где располагался склад, комнаты отдыха и душевые. К немалому удивлению Скабиора, Поттер пошел к двери, на которой был начертан алхимический знак воды. Его ведут на помывку! Ну, или он настолько достал Поттера, что он сейчас превратит его в змею и спустит в магическую канализацию Лондона.       — Если знаки не врут, то мы идем в душевые, — весело уточнил егерь, кивнув на дверь. Настроение сразу улучшилось.       — Конечно, от тебя воняет, как от дохлой псины, — поморщился Поттер и засмеялся, поймав на себе уничтожающий взгляд Скабиора. Он и сам прекрасно знал это.       — Мне пожаловали дивную конуру, — сверкнул глазами Крейг, оскалившись. И тут же оскал выцвел. Конура. Гермиона, нерешительно замершая на пороге его дома. И ее взгляд. Немного смущенный. И все же открыто изучающий его, с лукавым любопытством. Тонкие губы сломлены в усмешку. Ты знаешь, жизнь в конуре определенно пошла тебе на пользу. Воспоминание резануло сознание, вновь подняв волну тягучей тоски внутри. Если бы он был более осмотрительным, то не сидел бы сейчас здесь. Без нее. Как обычно, егерь удержал лицо, только поправил бордовую прядь, упавшую на глаза от чуть более резкого движения головой. Поттер посмотрел на него долгим взглядом, в котором прямо-таки плескалось ехидство. Егерь понадеялся, что тот не заметил его заминку и упавшее настроение, он прошел за дверь, отчаянно желая вновь остаться в одиночестве.       Помещение душевых оказалось достаточно большим. Стены, отделанные темно-синей плиткой, глянцевито поблескивали в скудном свете волшебных светильников. На стенах располагались ряды шкафчиков, видимо, с личными вещами авроров. Просто раздевалка. Поттер повел его дальше, вглубь, к еще одной двери, у которой остановился и стал возиться с зачарованным замком. Он попробовал уже два заклинания, но они не срабатывали.       — Значит, ты все видел, — начал Скабиор, с сомнением наблюдая за потугами аврора. Херовый бы из него вор вышел!       — Видел, — кивнул просто Гарри, тщетно пытаясь побороть замок. Драккл того раздери, кто его так зачаровал!       — Насильно залез в голову к своей подружке? — с ядовитым осуждением уставился на него МакНейр, привалившись к косяку и сложив руки в закрытой позе.       — Странно слышать упрек от того, кто залез чужой невесте под юбку, — прошипел Гарри, искоса глянув на него. Скабиор хмыкнул. Поттер ему определенно нравился. — Слушай, я и так… Да, Мордред раздери! — очередное заклинание сорвалось с его палочки, но дверь не поддалась.       — Лучше использовать обратный Коллопортус, — посоветовал Скабиор: отчаянно хотелось принять душ, а Поттер продолжал тупить.       Гарри презрительно фыркнул, услышав в голосе егеря снисходительные нотки, какие часто проскакивали у Гермионы в школе. ЛевиОса, а не левиосА. Надо же, два сапога пара — прилежная ученица и бывший егерь. Но заклинание использовал. Дверь открылась. Черт!       — Я вернул ей все воспоминания. А когда все это закончится, с удовольствием применю Обливиэйт, мистер МакНейр, — оскалился Гарри. — Я просто хотел удостовериться, что ты не какой-нибудь воскресший Темный Лорд.       Скабиор засмеялся.       — Дела куда хуже: я оборотень и егерь, которому грозит смерть в Азкабане, — усмехнулся он, с интересом ожидая, что аврор ему ответит.       — Будет от тебя зависеть, — туманно изрек Гарри и кивнул на открывшийся проход.       — Со мной пойдешь? — похотливо ухмыльнулся егерь, нависнув над ним. Поттер уставился на него с непониманием. Тот еще тип, конечно.       — Ради Мерлина, иди уже! — воскликнул Гарри, который хотел было подтолкнуть егеря рукой, но, смущенный его последней репликой, решил не рисковать.       Скабиор стрельнул игривым взглядом в аврора, медленно оторвался от стены и пошел в скверно освещенный коридор. Дверь за спиной захлопнулась. Сильно пахло сыростью, и запах плесени становился все очевиднее. Он вышел в длинную комнату, стены которой были отделаны той же синей плиткой. Душевые кабинки стояли рядком. Два энергетических шара вяло светились под самым потолком, одаривая комнату скудным голубым светом.       Скабиор выбрал среднюю кабинку, остановился напротив и начал раздеваться. Гермиона притащила ему чистые шмотки неделю назад, но они уже тоже успели провонять. Надо постирать, что ли. В прошлый раз он сидел в камере всего неделю. Когда их поймали с парнями за темные делишки в Диагон-элле. Поймали, не смогли установить личность и потом отпустили, потому что держать дюжину буйных молодых оборотней в камерах Аврората уже было невозможно. Скабиор вздохнул. Теперь он тут надолго.       Раздевшись совсем, Крейг решил, что сначала вымоется сам, а потом постирает вещи. Может, стоит и вовсе надеть их мокрыми, чтобы хоть чуть охладиться в своей душегубке.       Скабиор зашел в душевую кабинку, включил воду попрохладнее и с удовольствием стал намыливаться, смывая с себя пот и вонь. Хм, кто-то оставил здесь баночки с шампунем. Капнув шампуня на руки, он им же прополоскал рот. Обнаружив еще и какую-то склянку рядом, егерь запустил пальцы внутрь. Маслянистая жидкость приятно пахла. Пожав плечами, Скабиор от души налил масло себе в ладонь и стал смазывать им шевелюру. Будет бальзам!       Его волосы, и так буйные по жизни, в заключении совсем испортились. Расчесываться было нечем. Попросить Гермиону о щетке было бы странно. Она очищала ему волосы заклинанием и однажды даже применила разглаживающие кудри чары, отчего мелкий бес лег аккуратными блестящими волнами. Самой Гермионе это несказанно шло, но Скабиор выглядел с такими ухоженными локонами крайне смешно. Авроры потом потешались над ним до той поры, пока чары не рассеялись.       Смазав волосы густым слоем маслица, Скабиор встал под холодные струи воды и закрыл глаза, полностью растворившись в приятном ощущении. Вожделенная прохлада растекалась по телу, принося успокоение. Так он и стоял, пока…       — «Как понравиться ее родителям», да? — голос прозвучал откуда-то из-за спины. Егерь резко раскрыл глаза.       В первый и в последний раз в жизни Гермиона увидела, как заалели кончики его ушей.       — Я не успел ее сжечь! — протестующе воскликнул Скабиор, оборачиваясь ко входу в кабинку. Она стояла в проеме и победно улыбалась.       — Ну, так и понравился? — егерь живо оценил, как волшебница рассматривает его, и принял более эффектную позу, выгнув спину и одной рукой придерживая волосы от рассыпания по плечам. Герми нервно облизнула губы, пожирая его глазами. Капли воды блестели в синем сумраке на его коже, стекая по поджарому торсу. Вниз.       — Да, мама регулярно спрашивает, почему мистер МакНейр к нам больше не заходит. Они же не знают, что мистера МакНейра ждёт Визенгамот, — ее голос дрогнул, срываясь в конце фразы на хриплый шепот. Смотреть на него дальше было решительно невозможно, но и отвести глаза она не могла.       Скабиор перестал рисоваться и бросился к ней, с неудовольствием отмечая, что она до сих пор одета в дурацкую форму Министерства. Грейнджер хотела отпрянуть, но егерь затащил ее в кабинку и прижал к стене. Всем мокрым, голым телом. Между ног прошла нетерпеливая судорога, а низ живота лизнуло огнем.       — Это зовется «животным магнетизмом»! — оскалился Скабиор и заткнул ее возражения, готовые сорваться с губ, поцелуем. Гермиона перестала сопротивляться и сдалась, отдаваясь в его руки. Которые уже расстегнули первые несколько пуговиц на ее кофточке. Как же она скучала! Ведьма вцепилась руками в его плечи, отчаянно желая поверить в реальность происходящего. Да, они здесь. Вдвоем. Он…       Ладони скользили по мокрой горячей коже, подушечки пальцев спотыкались о рубцы шрамов на его спине. У нее почти закончился кислород, но прерываться не хотелось. Гермиона открыла глаза и увидела, как ее кофточка отправилась в полет. Следом за ней лифчик. Ненужная сейчас одежда приземлилась на пол за пределами кабинки. О, его руки жадно сгребли груди, Скабиор отвлекся от поцелуя и зарылся носом между ними, считывая ее запах. Такой же великолепный, как и обычно. Только теперь еще более желанный. Воспользовавшись оказией, Гермиона попыталась призвать его к порядку:       — Я пришла поговорить… скоро суд, — слова давались ей с трудом. Вместо ответа егерь хитро улыбнулся и, впившись в ее зрачки абсолютно звериным взглядом, стал спускаться ниже. Он встал на колени. Видок у него был тот еще. Растрепанные мокрые волосы падали на лицо, светлые глаза простреливали ее насквозь, он чуть прикусил нижнюю губу. Вода из душа лилась теперь прямо на него, струйки бежали по коже. Вниз, вниз, вниз.       Кровь вскипела, разгоняя возбуждение по телу. Это все было слишком! Она и правда пришла сюда обсудить грядущий суд. А теперь стояла в кабинке с голой грудью и егерем, сидящим у нее в ногах, который явно намеревался раздеть ее полностью, и не только… В душевой аврората! Она хоть и зачаровала дверь, однако так же нельзя!       Крейг стянул с нее юбку с трусиками, попеременно приподнял обе ее ноги, чтобы освободить окончательно. Скомканная юбка полетела к кофточке. А потом… Потом было то, что так часто преследовало ее во снах, с того самого момента, как они вернулись из маггловского морга. Темные всклокоченные волосы, с бордовой прядью, мокрые от ее сока губы и плотоядная усмешка. Горячий язык и мокрые, чуть маслянистые пальцы, которые без каких-либо преград оказались внутри. Мерлин! Гермиона резко запрокинула голову от нахлынувших ощущений и ударилась затылком о плитку. Чертов егерь опять бесцеремонно вел себя в этих. Неподобающих. Условиях.       Как часто она представляла себе его именно таким, между ее раскинутых ног. Каждый раз, когда напрасно старалась противостоять роковому влечению, что привело ее сюда. Пальцы сами собой зарылись в мокрые волосы, прижимая его ближе. Бесстыдство оказалось восхитительно приятным на вкус. Егерь усилил натиск, с каждым движением языка исторгая из Гермионы жалобные стоны. Становившиеся все громче и чаще. Скабиор издал довольный звук и закинул ее бедро себе на плечо, чтобы она стала еще более открытой. Герми дернулась от усиливающихся теплых волн, сильнее вжалась спиной в скользкую стенку, балансируя на одной ноге. На одной подрагивающей ноге.       Скабиор явно задался целью довести ее до оргазма и уверенно этой цели следовал, ускоряясь. Он бросил взгляд на лицо девчонки. Глаза стыдливо закрыты. Губы закушены. А ручонки-то требовательно тянут его за волосы. Ближе и ближе. Он чуть подвинулся, разворачиваясь плечом под струи душа. Умеренно прохладные. Почему бы и нет. Скабиор немного сместил голову, так чтобы струя воды попала ей прямо на возбужденный бугорок плоти. Гермиона закричала и дернулась. Егерь заработал пальцами активнее, чувствуя, как внутри с жаром сжимаются стенки. Гермиона закрыла рот рукой, ловя вырывающийся стон. Наученная горьким опытом, она предусмотрительно навела здесь чары Неслышимости, как иначе-то с этим говорить… Мысль прервалась и улетела вслед за ее коллапсирующим сознанием.       МакНейр улыбнулся, довольный проделанной работой. Он встал с колен, придерживая Гермиону, впился в ее губы, и, щедро измазав, начал неистово целовать. Если бы ведьма была в состоянии, то могла бы оценить степень жадности этого поцелуя как «остервенение». Она тоже соскучилась, конечно, но мужчину прямо-таки несло. Он даже не позволил ей сказать то, за чем она собственно пришла, а сейчас, не дав опомниться, уже снова атаковал, уткнувшись возбужденным членом в живот.       — Крейг, — жалобно пискнула ведьма, с трудом восстанавливая дыхание. О, Мерлин, глаза егеря были совершенно черными, такими расширенными, смотрящими на нее. Как на стейк. — Суд…       — После, — его напряженный голос пронесся по коже сворой мурашек; от темного, тягучего ощущения Гермиону пробрало. Она сама кинулась целовать его, закинув руки за шею. Скабиор подхватил ее под бедра, оторвав от земли. Гермиона вцепилась в него, обхватив ногами. Так получилось, что они почти совпали, и прикосновение горячей плоти вызвало у нее новый приступ дрожи. Прямо стоя?! Гермиона нерешительно заерзала. Уверенным движением Скабиор направил себя, проскальзывая внутрь. Девушка судорожно вздохнула, еще сильнее прижимаясь, так что он уперся в чувствительную точку. В глазах потемнело. Гермиона закусила губу и пару раз пошевелила тазом, с удивлением отмечая новизну ощущений. Вот так. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Быть с ним.       Дав ей достаточно времени, чтобы она успела привыкнуть, егерь начал двигаться — точнее, двигать Гермиону вверх и вниз, цепко ухватив пальцами за ягодицы. Жар затопил ее сознание. Чертов Скабиор наконец-то опять был рядом, так близко, так необходимо. Чувствовался так правильно. Поступательно нежно. Обманчиво мягко. Гермиона начала терять связь с реальностью, растворяясь легкой пеной могучих океанских волн, окатывающих скалистый берег.       — Я… О, я… — тихо выдохнула ведьма ему на ухо. Слова бурлили под кожей, готовые сорваться с губ. Непроизнесенное, но очевидное. Пока еще не поздно. Пока они вдвоем. Гермиона облизнула губы и втянула в себя воздух, собираясь… Но он с силой опустил ее вниз, насаживая до упора. Гермиона прикусила язык и застонала, изо всех сил напрягая ноги и отчаянно цепляясь за него руками. Спрятала лицо в волосы егеря, они все еще были в масле, которое она специально оставила в кабинке, и теперь Герми сама пахла терпкой амлой, что смешалась с пряным вкусом на губах.       Скабиор сделал пару шагов назад, подставляя их под прохладные струи душа. Гермиона не была уверена, что они не испарятся от контакта с ее кожей, горевшей от желания. Струи устремились вниз, смывая с них масло и пот. Вниз, вниз, вниз. Мир поднимался и оседал, с каждым движением они падали все ниже, устремляясь в ласковую пасть бездны. Мышцы вновь свело судорогой, Герми выгнула спину, подставляясь под ставшие внезапно более сильными удары.       МакНейр еле сдерживался, но уже понял, что стал терять контроль. Надо было менять позу, чтобы не навредить девушке. Он аккуратно убрал ее ноги с себя, поставив на пол. Гермиона недовольно замычала, закусив губу. Она почти, а тут такое самоуправство!       Скабиор усмехнулся, поцеловал гримасу на ее лице и, шлепнув по заднице, подвел лицом к стене. Гермиона плохо соображала, ей отчаянно хотелось продолжения. Она немного прогнула спину, ладонями опираясь на скользкую плитку. И стала ждать, нетерпеливо помахивая задом. Скабиор навис над спиной девушки, также уперевшись руками о стену, и переплел с нею пальцы. Всеми рецепторами она наслаждалась ощущением его голой кожи, тесно прижатой к ней. И, Мерлин, он почти лег на нее! Она почувствовала горячее проникновение и не смогла сдержать стон. Скабиор с силой ударил бедрами. Герми вскрикнула. Видимо, с нежностями на сегодня все.       — Скучала по мне? — его шепот обжег ушную раковину. Она-то?       — Очень, — призналась ведьма и пискнула, в награду за честность получив еще один глубокий толчок, приятная рьяность которого еще ближе поднесла ее к оргазму. Конечно, чертов егерь самодовольно улыбнулся — она почти увидела его эту усмешку.       — А будешь?       — Нет, я… — он не дал ей договорить, сделав еще несколько глубоких касаний. Договорить о том, что вообще-то она не собиралась скучать, а собиралась его вытащить. И именно для этого пришла сюда сегодня поговорить, но ее постоянно перебивают! Гермиона закрыла рот, опасаясь опять прикусить язык.       Он двигался быстро. Быстрее, чем когда-либо вообще на ее памяти. И это было очень хорошо. Они вновь оба были страшно мокрыми, то ли от пота, то ли от воды. Кожа липко схлестывалась и разлеплялась, оглашая пространство влажными хлюпами. Скабиора несло, он старался действовать точнее, бить лучше, но чертова девчонка сносила его крышу нахрен! Особенно сейчас, когда так упоительно податливо подставлялась под удары, принимая его. Он хотел бы, чтобы у нее осталось это ощущение. Когда его не будет. Словом, егерь трахался, как в последний раз, свято веря в то, что он действительно последний.       Скабиор почувствовал, что тело партнерши начинает сжиматься вокруг него, и сделал пару последних долгих толчков, с оттягом, а потом добил Гермиону несколькими прикосновениями умелых пальцев. Сам же кончил ей на спину, еле успев вытащить.       А пальцы второй руки так и остались переплетены с пальцами Гермионы, на мокрой плитке стены. Они оба громко сипели, восстанавливая дыхание. Водяная взвесь висела в воздухе, оседая на кожу нежной, успокаивающей пеленой.       Скабиор стал распрямляться и тут же подавил рычание, которое против воли сорвалось с губ. Сука! В пылу возбуждения он совсем забыл про свою спину, а теперь отхватил боли по полной, до кровавых кругов перед глазами.       — Спина? — встревоженный голос Гермионы ворвался в затуманенное болью сознание. Егерь сделал усилие над собой и все-таки выпрямился. Он покачал головой, стараясь беззаботно улыбнуться. Гермиона нахмурилась и внимательнейшим образом разглядывала его, а потом повернулась к выходу из кабинки, чтобы взять палочку. Но егерь вновь впечатал ее в стену и начал глубоко целовать, нехитрым этим маневром отвлекая девушку и себя заодно. До Луны целая неделя! И еще неизвестно, исцелит ли его трансформация.       — Подожди, я наложу заклинание, — Гермиона все-таки вырвалась из его настойчивых объятий и пошла за палочкой. Та торчала из кармана юбки, которая тряпичной лужицей валялась у входа в кабинку. Несколько секунд волшебнице понадобилось, чтобы прикинуть стоит ли одеваться, и щеки залила краска. Гермиона только взяла палочку и вернулась к егерю.       Она наложила обезболивающее заклинание. Скабиор тут же блаженно выдохнул, чувствуя, что режущая, острая боль начала стихать.       — Спасибо. Иди ко мне, — он не дал ей уйти одеваться и обнял снова, затягивая под струи душа. Гермиона еле успела отбросить палочку, чтобы та не намокла. Так они и стояли, обнявшись и наслаждаясь простым присутствием друг друга. МакНейр оглаживал контуры ее тела легкими касаниями, отчаянно стараясь получше запомнить мягкость кожи. Закинув руки ему за шею, Гермиона трепетно ловила каждое прикосновение, реагируя на такую невинную ласку подрагиванием ресниц на закрытых глазах. Ей тоже не хотелось покидать этот мир, где была только вода и они, только вдвоем. Как в прошлом, прекрасном и далеком. Их беспечные встречи, взаимные подколы и постоянное тянущее желание внутри. То, чего они теперь были лишены.       Горло перехватило, она чуть было не заплакала от обиды, но быстро вспомнила, что здесь и сейчас он был рядом. Гермиона окунулась в поцелуй, отдаваясь с остервенением, природу коего сейчас поняла в полной мере. Скабиор прощался. Он и правда готовился умереть в Азкабане.       — Нет, — прошептала она, требовательно глядя ему в глаза. — Ты выйдешь.       Скабиор усмехнулся горько и ничего не ответил. Гермиона сжала кулаки, случайно захватывая его волосы. Они все еще были в масле.       — Нужно смыть, — голос опять дрогнул, Гермиона зашла ему за спину и часто заморгала, стараясь избавиться от слез. Он ей не верит! Но она не скажет…       Гермиона налила в ладонь шампунь и, взбив ладонями, нанесла на макушку МакНейра. Ей пришлось для этого встать на цыпочки, что было непросто на мокрой плитке. Скабиор офигел от такого интимного процесса и аж подался назад, чуть сгибая колени, чтобы девчонка могла достать до его волос. Он и не помнил, когда ему в последний раз мыл голову кто-то. Да, наверное, только в детстве. Память подкинула воспоминание о тонких цепких пальцах домашней эльфки. Мать его, конечно, не купала бы сама. А вот Минки да. Но это было давно, а сейчас Гермиона вытворяла нечто такое, что его полностью обескуражило. Не зная, что он должен чувствовать, Скабиор решил просто отдаться крайне приятным ощущениям. Проворные пальцы Гермионы массировали кожу, разбирая спутанные пряди нежными прикосновениями. Волосы после масла стали послушными и перестали напоминать перекати-поле. Вода струилась по коже, егерь практически мурчал. Гермиона с третьего намыливания смогла-таки избавиться от маслянистости. И слезы больше не стояли в глазах. Пока она мыла МакНейра, то успела измазаться сама. Она провела руками по груди, находя на коже липкие следы.       — Кажется, я сейчас еще раз кончил, — довольный, разнеженный Крейг перебросил длинные чистые волосы к лицу и внимательно изучал их чуть изменившуюся структуру. Пряди были приятно тугими, гладкими, и теперь не ощущались проволокой. — Тоже хочу попробовать, — сально улыбнулся он, вперившись требовательным взглядом в Герми. Она чуть склонила голову набок, не совсем уловив суть. — Никогда не думал, что это так приятно. Ты не против? — он двинулся к ней, вновь увлекая под струи воды.       Скабиор с наслаждением запустил пальцы в густые, влажные волосы Гермионы и осторожно стал массировать кожу головы, взбивая шампунь в пенку. Девушка прекрасно понимала, что он специально оттягивает разговор, но все же запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Скабиор старался не дергать волоски, осторожно промывая распрямившиеся локоны. Пена стекала с головы, вниз, на шею и на грудь. Радужные пузыри скользили по вставшим соскам, капли воды гнали их дальше по полушариям, и вниз. Он сглотнул. Мордред, действительно же хотел просто помыть! Но удержаться было невозможно, кровь мгновенно вскипела, отливая от мозга. Член окаменел и уткнулся в живот девушки. Гермиона, до того стоявшая с закрытыми глазами, приоткрыла один, чтобы убедиться, что да, чертов егерь вновь собирался делать это с ней. И не то чтобы она была против.