Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

       Цок-цок-цок. Бойко вбивая каблуки туфелек из драконьей кожи в брусчатку, она шла по Косому переулку. Пепельно-белые крутые кудри подпрыгивали в такт шагам. Перо полярной совы на шляпке-таблетке лихо устремилось в серое английское небо. Дамочка уверенно направлялась к зданию Аврората, с удовольствием ловя на себе мужские взгляды. Еще бы: состоящий из узкой черной юбки и твидового бордового кафтана костюмчик сидел отлично, обтягивая все нужные места.       Поднявшись по ступенькам Аврората, дамочка кивнула стоявшему за дверями охраннику-аврору.         — Цель вашего визита, э-э, — окинул ее внимательным взглядом аврор, прикидывая: какое обращение использовать? Дамочка требовательно смотрела на него, пока он тянул, — миссссс…        — Мисс Либертина Гилберт, — выгнула светлую бровь дамочка. — Хочу заявить о преступлении.        — Какого рода преступлении? — не отставал молодой аврор.        — Личного характера. Я буду говорить о нем только с ведущим мое дело аврором, — гордо вздернула острый подбородок Либертина.       — Ну хорошо, мисс. Проходите, — растерянно промолвил парень.        — Мистер Уизли сегодня здесь?        — Да, мэм. В кабинете 203. Я предупрежу его о вашем визите, — с этими словами парень вызвал патронуса и отправил сообщение. — Рон, к тебе посетитель.        — Благодарю вас за содействие, — Либертина скосила глаза на аврорский значок и томно выдохнула, вскинув зеленые глаза на зарумянившегося парнишку, — Захария.       — Вам надо подняться по лестнице на второй этаж.       Отчаянно вращая бедрами, Либертина прошла по длинному коридору, полному усталых авроров, которые отдыхали на длинных скамейках, курили прямо в здании и что-то громко обсуждали. Среди них был и Глава Аврората.       — Мы почти его поймали, сэр!       — Ваше «почти» будет нам стоить еще одного эпизода, Уилкинс, — мрачно отчитывал коллег Гавейн, затягиваясь сигаретой.        — Мистер Робардс, — Либертина стрельнула в Робардса игривым взглядом, проходя мимо. Авроры вдруг замолчали, озадаченно глядя женщине вслед.        Она поднялась по лестнице на второй этаж и пробежала взглядом по дверям в кабинеты. Нашла нужный двести третий и уверенно направилась к закрытой двери, постучала ручкой, затянутой в черную атласную перчатку.       — Проходите, — прозвучал изнутри недовольный голос.       — Мистер Уизли, — ослепительно улыбнулась Либертина, проходя внутрь кабинета. — Добрый день!       Рон Уизли сидел за письменным столом, скучая за очередным отчетом, который сегодня принес Гарри, и разбирался с цифрами. И вне стен школы необходимость читать длинные свитки преследовала Рона, что за напасть! Он окинул вошедшую внимательным взглядом, проскользив по изгибам тела, плотно упакованного в твидовый костюмчик.        — Мисс?       — Мисс Либертина Гилберт, мистер Уизли, — дамочка быстро подошла к самому столу и, не дожидаясь приглашения, медленно опустилась в стоящее напротив кресло.        — О чем вы хотите заявить, мисс? — Рон уже хотел пообедать и достал упакованную матерью в коробку запеканку с мясом, но из-за этой пришлось отложить ее в сторону, не убирая, впрочем со стола. А голодный Рон Уизли — это злой Рон Уизли.       — О покушении на убийство, — вздернула носик Либертина, сверкнув зелеными глазами в густой черной подводке. Закинула ножку на ножку, нетерпеливо покачивая острым мыском туфельки в воздухе.       — Вот как, мисс. И на кого же оно было совершено? — Рон постарался придать своему тону больше заинтересованности. Живот недовольно заурчал, требуя еды.       — На меня. Вчера вечером я прогуливалась по Косому переулку, после снятия средств со счета в Гринготтсе. Я сняла сорок галлеонов на новое платье, которое должна была оплатить в салоне мадам Малкин. Двое негодяев затащили меня в примыкающий переулок и потребовали денег, угрожая расправой, — драматично выдохнула Либертина. Грудь ее аппетитно колыхнулась.       — Мисс, при всем уважении к вам, данный случай не относится к покушению на убийство. Обычный грабеж, — досадливо поморщился Рон, думая о новом скучном деле. Покушение на убийство звучало перспективнее. И ради такой фигни он отложил свой обед? Рон выразительно глянул на коробку с маминой божественной мясной запеканкой.        — Я теперь боюсь ходить по улице! —  всплеснула ладонями в черных атласных перчатках Либертина, а потом посмотрела ему в глаза долгим пронизывающим взглядом. — Вы же не оставите даму в беде, мистер Уизли?       — Пишите заявление, — недовольный Рон шлепнул на стол перед Либертиной бланк с авроратской печатью. — Дату кражи, сумму, место. Особые приметы нападавших. Мне нужно посмотреть ваши документы, кстати.       — Конечно, сэр, — поджала накрашенные алой помадой губы Либертина, протягивая свое удостоверение личности, которое Рон бегло просмотрел, выполняя очередную бесящую формальность. Либертина убрала документ обратно в черную маленькую сумочку. — Позвольте перо?       Рон нахмурился, стал искать перо на столе, но нашел только коробку с обедом. Живот вновь требовательно завыл. Да драккл, было же? Где оно? Он заглянул в нижний ящик, но там оказалось все, что угодно, кроме пера: мятные конфеты, пара вещиц из «Вредилок», кусочек шоколадки, недоеденный и уже основательно побелевший, плюй-камни… Никаких перьев, конечно! Драккл! Надо зайти к кому-нибудь и попросить. Он сам давно ничего не писал.       — Сейчас принесу, — буркнул Рон, нехотя отрывая зад от стула. — Ждите здесь.       — Конечно, господин аврор, — Либертина опустила глаза на свои руки, затянутые в атласные перчатки, всем своим видом показывая покорность.        «Господин аврор» прозвучало неплохо. Рон самодовольно ухмыльнулся, выходя из кабинета, но в соседнем пера тоже не оказалось.        — Могу предложить разве что ирландское межреберное! — залихватски улыбнулся развалившийся в кресле Финниган, поигрывая ножом-бабочкой. — Я аврор, а не писарь. Зайди к Дону, он постоянно что-то строчит в своем блокноте.       Рон выругался и поплелся к Дону на третий этаж. Под стоны своего ждущего еды желудка.        Когда Рон вернулся с обгрызенным пером, драккл, единственном на двух этажах Аврората, Либертина все так же сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Рон успел оценить изящные щиколотки, затянутые в плотные черные колготки.       — Нате, — протянул он перо дамочке и сел на свой стул. Взгляд сам собой упал на коробку с запеканкой. В животе заурчало еще громче.        — Извините, что оторвала вас от обеда, — подняла на него глаза мисс Гилберт. Она прекрасно слышала, как выл желудок аврора. — Вы, если хотите, поешьте, пока я буду заполнять бланк. Не хочу, чтоб вы страдали, — лукаво улыбнулась Либертина, внося показания в бланк. — Пахнет столь аппетитно.       — Моя мама приготовила, — горделиво поделился этой ненужной, в общем-то, информацией Рон. Пахло действительно вкусно. Все! Сколько можно ждать. Эта не против, можно пожрать. Он притянул к себе коробку с запеканкой. Даже подогревать чарами не стал, сойдет и так. Рон взял в руку кусок запеканки и принялся смачно жевать.        Под чавкания Рона мисс Гилберт закончила заполнять бланк.       — Вроде бы всё, — она положила лист на стол и пододвинула его к аврору. —  Когда мне ждать ответ?       — Ответ приходит в течение недели, — пробубнил Уизли с набитым ртом и сделал неопределенный взмах свободной рукой.       — Приятного аппетита, мистер Уизли, — алые губы растянулись в подобие улыбки, которая вышла больше похожей на оскал. Рон кивнул на прощание, не отрываясь от запеканки.

***

       О том, что у Гермионы день рождения девятнадцатого сентября, Скабиор узнал примерно за пару дней до. Гермиона попросила его в этот день закончить исправительные работы пораньше и сходить вместе с ней к ее родителям. Скабиор удивился и спросил на всякий случай, а нет ли какого-то события? Или просто миссис Грейнджер просто по нему соскучилась за время его заключения? На что Гермиона несколько сконфуженно ответила, что у нее день рождения. И она всегда проводит этот день с родителями, с тех пор как они вернулись из Австралии. И смогли узнать свою дочь.        Вот тут Скабиор охренел и стал судорожно соображать, что бы ей подарить. Во-первых, он предполагал, конечно, что у нее должен был когда-то быть день рождения, но ему ни разу в голову не пришло спросить, когда. А во-вторых, у них в Стае, например, вообще не все знали о дате своего рождения, некоторые, как Скабиор, предпочитали ее скрывать. Сам он свой день рождения праздновал, когда открывал свежую бочку со скотчем, то есть для этого подходила любая дата. В-третьих, за все свои «отношения» с женщинами он обычно не напрягался и, ну, дарил всякие привычные вещи. Или незаконные вещи.        Короче, задача подарить что-то интересное такой необычной девушке, как Гермиона, его немного испугала. И переклинила. А учитывая, что у него остался всего один день, Скабиор принялся усердно думать. Он знал, что она любила всякие книги, потому что она уже существенно расширила его личную коллекцию, которая до этого в основном состояла из справочников по зельям и хранилась в лаборатории.        А вот библиотеку Пия Гермиона заценила особо: многие поколения МакМанусов внесли нехилый вклад в ее создание. Старинные фолианты украшали собой деревянные шкафы в гостиной. Гермиона, когда у нее выдавалась свободная минутка, хотя сейчас такого почти не наблюдалось, скользила жадным  взглядом по корешкам книг, в тщетной надежде однажды до них добраться и прочитать эти сотни томов.        Но книга показалась Скабиору скучноватым подарком. Нужно было придумать что-то более оригинальное, иначе его статус экстравагантного любовника мог пошатнуться под грузом книжной дремоты. Следовало думать дальше! Что там дарят женщинами обычно?! Духи? Нет, лучше аромата, чем оригинальный запах малышки, вообразить сложно. А уж перебивать его  —  просто святотатство!        Украшения? Скабиор вообще не видел, чтоб Гермиона носила какие-то украшения. А помолвочное кольцо Уизли исчезло куда-то с ее руки еще до его заключения. Крейг не стал спрашивать куда, но в глубине души очень порадовался такому повороту событий. Кольцо. Скаб сглотнул. Кольцо все-таки значимый подарок. Все-таки не столько подарок. Скаб сглотнул второй раз. Сколько. Ах ты ж драккл!        Серьги? Кулон? Колье? Гермиона постоянно ходит в своей синей форме Министерства, предпочитая особо не выделяться. Может, книга и не такой плохой вариант? Оборотень весь исстрадался в раздумьях. Что-то маггловское? Но у них дома в шотландских горах маггловские вещи не работали, там не было электричества.        Что же? Ну!        И как-то так ему вспомнилась та их ночь на озере. Когда он научил ее открывать артефакт-сахарницу. Как тогда она вся оживилась и усердно принялась изучать неизвестное заклинание. Интересное, неизвестное заклинание. Гермиона оказалась весьма сильной волшебницей. Как он может узнать о том, чего не знает она? Скабиор нахмурился.        Поттер! Мысль эта так ясно озарила его сознание, что он чуть не махнул готовое Кроветворное зелье мимо фиала. Поттер ему поможет! Скабиор как-то оставил позади тот факт, что их последняя встреча была не сильно дружелюбной. Озарение тащило его вперед, призывая действовать. До конца смены он еще прикинул несколько вариантов подарка и решил, что поговорить с Поттером самое разумное решение, чтоб не выглядеть тупицей.        В конце рабочего дня Скабиор решительно аппарировал на Гриммо. Было около восьми часов вечера, Поттер должен был быть дома. И он, действительно, был.         —  Благородный мистер МакНейр, хозяин!  —  просиял открывший дверь Кричер, увидев дорогого гостя. А Гарри совсем не обрадовался появлению оборотня на своем пороге. Он даже в дом его не пустил и вышел на крыльцо с очень недовольным и усталым лицом, намереваясь закрыть дверь за собой, оставляя Кричера внутри. Тот протестующе вытянул руки, цепляясь за портал, однако Гарри только сильнее захлопнул дверь, чуть не прищемив тонкие зеленые пальцы с острыми когтями. Кричер негодующе заворчал.        —  Чего тебе?  —  Гарри с силой облокотился на дверь и смерил егеря профессиональным взглядом аврора.        — Мне нужен твой совет,  —  скотски улыбнулся Скабиор, поддерживая зрительный контакт. Он лихо заправил ладони в карманы клетчатых штанов, показывая что пришел просто поговорить, а не выяснять отношения.        —  Например?  —  Гарри недоверчиво нахмурился, разглядывая мужчину. Тот выглядел каким-то подозрительно довольным.       — Ты ж знаешь, что у Гермионы скоро день рождения, — начал говорить Скабиор и увидел, как брови Гарри взлетели вверх.        — Конечно, знаю, — Гарри звякнул молнией олимпийки, застегивая ее до самого подбородка. Сегодня вечер выдался промозглым: дневной дождь превратился в оседающий до самой земли туман, который застелил плотным слоем всю площадь Гриммо. Силуэты соседних домов едва угадывались в сероватом молоке. Среди которого стоял оборотень, великолепно вписываясь в пейзаж в своем расстегнутом кожаном пальто. — И? Только что узнал и поспешил поделиться радостной новостью?       — Вообще-то да, — согласно кивнул Скабиор, не обращая внимания на жгучий сарказм Поттера. Его цель была прекрасна и проста. — Хочу сделать ей необычный подарок. Мне нужен твой совет, — по-доброму оскалился егерь, — чтобы не обосраться.       Поттер хмыкнул. Смерил Крейга взглядом. Хер знает, каким образом правильной девочке Гермионе мог приглянуться подобный персонаж, но иногда пробивная наглость Скабиора поражала даже Героя войны.       — Ты помнишь, что угрожал моей семье? — сверкнул глазами Гарри чисто для проформы. Чтобы Скабиор еще больше не обнаглел.       — Я защищал свою се… стаю, — поперхнулся запретным словом Крейг, вдруг осознав, что он только что чуть не ляпнул. Поттер, видимо, тоже. Но отступать было некуда. Они напряженно играли в гляделки несколько секунд.       — Хорошо, — выдержав драматическую паузу, кивнул Гарри, — я подскажу тебе, если ты расскажешь кое-что мне.        — Например? —  Скабиор вскинул удивленно бровь, но зрительного контакта не прервал.        — Ты случайно не знаком с некоей Либертиной Гилберт? — прищурился Гарри, внимательно глядя на лицо оборотня. Ничего, впрочем, не выразившее.        —Не-а, — равнодушно пожал плечами Крейг, прямо глядя в глаза аврора.        — Понимаешь ли, Скабиор. К нам в Аврорат пришла некая дама, которая хотела заявить о покушении на свою жизнь. Показывала документы, удостоверяющие личность. Как оказалось, поддельные.        Скабиор слушал и молчал. На лице его застыла обычная насмешливая маска.         — Она целенаправленно пошла к Рону на встречу. И теперь он сидит в отдельном кабинете, — продолжил рассказ Гарри, пытливо рассматривая оборотня.        — Раскрыл дело и на повышение пошел? — ядовито усмехнулся Крейг. — Передай ему мои поздравления.        — Его отстранили от заданий, — мрачно договорил Гарри, сверля оппонента взглядом. — Никто не может вынести запах тухлой моркови, от него исходящий. Кто-то Рона проклял. Одним редким зельем, которое Либертина капнула в его еду. Не знаешь кто, случайно?         — Не-а, — покачал головой Скабиор, встречая взгляд парня.         — Запах невозможно убрать. И дышать рядом с ним тоже невозможно, из глаз сразу слезы и хочется блевать. Сам он его не чувствует. Ты в Мунго не встречался с подобным? Чисто случайно? — обвинение в тоне Поттера было почти физически ощущаемым.        — М-м-м, — Скабиор сделал вид, что задумался. — Нет, к сожалению, ничего не знаю об этом, аврор Поттер, — и растянул улыбку в широком оскале. — Никаких Либертин не знаю, одна Гермиона в моем сердце. Мне нужно ей что-то подарить, помнишь?        Гарри еще несколько долгих мгновений хмуро оглядывал Скабиора, будто принимая тяжелое для себя решение.        — Я помогу тебе.       — Благодарю. Я ценю это, — не отрывая светлых глаз от лица парнишки, так же медленно и серьезно кивнул Скабиор. Здорово, что все получилось так быстро. Ему еще надо было успеть заскочить к гоблинам. ***       — Гермиона, с днем рождения!        Гермиона мгновенно проснулась. Резко открыла глаза. И тут же закрыла. А потом так же резко открыла, напряженно всматриваясь. В сумраке спальни звучал голос. Но обладателя голоса не было. Только серебристый Патронус завис прямо над ее головой. Призрачный лис покружился вокруг своей оси в воздухе. А потом, неумело перебирая лапками, опустился ей на грудь и сел, сложив лапы у подбородка.       — Крейг? — хриплым ото сна голосом спросила Гермиона, ошалело оглядывая светящегося лиса. Ей показалось, что она еще не проснулась. Скабиор не умел вызвать Патронуса. Он сам говорил! — Это ты?       Лис совсем по-волчьи склонил голову набок. Длинные стоячие ушки качнулись в такт движению. Вытянутая мордочка разошлась в подобии улыбки.       — С днем рождения, мисс Грейнджер-р-р. Спускайтесь вниз.        Гермиона поняла, что происходящее не сон. Потерла глаза руками. Скабиор вызвал Патронуса, чтобы поздравить ее с днем рождения! Мерлин! Пришлось еще раз вытереть глаза. В носу защипало. Гермиона смахнула выступившие слезы. Осознание того, что он смог найти в душе счастье теперь, вместе с ней, в их доме — омыло горячей волной все ее существо. Она закусила губу, болью призывая себя перестать плакать. Но слезы предательски катились из глаз. Одна, две, три…        Патронус был не просто признанием, он был ярким и прямым доказательством его искренней любви. Крейг был счастлив с ней. По-настоящему. Связан крепкими духовными узами. Вот так Гермиона начала свой двадцать четвертый год жизни на земле — рыдая от радости. И с лисом, сидящим у нее на груди. ***       Когда Гермиона подуспокоилась, то встала с кровати, наскоро привела себя в порядок, наложив привычное разглаживающее кудри заклятие. И поняла, что до работы остается еще пара часов. Девушка накинула на ночную рубашку черную домашнюю мантию, подвязала ее на талии и направилась вниз. Ей не терпелось узнать у оборотня, как ему удалось вызвать своего Патронуса!       Скабиора она нашла на кухне. Бывший егерь что-то готовил, стоял к ней спиной и гремел посудой. Гермиона почувствовала запах горячего кофе и блаженно улыбнулась. Она прошла прямо к нему и обняла со спины, крепко прижимаясь, провела руками по белой рубашке. Которую Крейг вроде надел еще вчера?        — Ты не ложился спать? — высказала догадку Гермиона. Она прекрасно помнила, как он вчера отправил ее в спальню пораньше, сославшись на то, что надо что-то там приготовить для Аконитового зелья именно сегодня вечером. И чтоб она его не ждала и засыпала.       — Нет, — просто ответил Скабиор, на секунду замерев от прекрасного ощущения скользящих по его животу ладошек. Он не просто не ложился, а мудохался на озере вторую подряд ночь. Но ей об этом лучше не знать.        — И, как видишь, не зря, — самодовольно хмыкнул егерь, чудесным образом сумев развернуться в кольце ее рук так, чтобы посмотреть на лицо девушки. Да и не только посмотреть. Он наклонил голову, чтобы ее поцеловать. Гермиона с радостью ответила, не прекращая крепко его обнимать, проходясь ладонями теперь уже по спине. Одна рука запуталась в растрепанных волосах егеря, которые он, очевидно, тоже не расчесывал со вчерашнего утра. Сердце понеслось вскачь, разгоняя пульс. Его руки пошли шарить по ее телу. А язык требовательно ласкал ее язык. Дыхание было горячим и…       На плите вскипела турка. Скабиору пришлось отпустить девчонку и развернуться, чтобы восхитительный кофе не пролился. Гермиона сделала шаг назад и облизнула губы, почувствовала на них горьковатый вкус вишневого табака.        — Поздравляю, — Гермиона решила столбом не стоять и помочь Скабиору накрыть стол для завтрака. Подошла к шкафчику, чтобы достать пару тарелок и кружки для кофе.        — Это я тебя поздравляю, — фыркнул в ответ довольный Скабиор, бросив на девушку игривый взгляд. Он снял турку с огня и прошел к столу, где она уже успела расставить кружки и тарелки. — С днем рождения.       Божественный кофе, к которому Гермиона приучила и оборотня, быстро был разлит по кружкам. Любовники сели за стол, на свои привычные места друг напротив друга. Скабиор уже успел запечь бутерброды с сыром. Теперь они дымились на столе под большим прозрачным колпаком, который отчаянно напоминал Гермионе не кухонную утварь, а что-то из арсенала лабораторного оборудования Крейга.       — О чем ты думал? — Гермиона знала ответ, но хотела услышать от него. Она выжидающе подняла глаза на Крейга. Тот положил бутерброд себе на тарелку.        — О тебе, — прямо и открыто взглянул на нее МакНейр. — О нас.       — С какого раза получилось призвать Патронуса? — Гермиона откусила тост с румяной, хрустящей корочкой. Скабиор обычно готовил очень простые блюда, но они получились на диво вкусными. Вот даже эти бутерброды! Просто тост, просто немного томатной пасты, трав, сыра и масла, а на вкус… М-м-м! Ей почему-то вспомнилось, как она тогда пришла к оборотню просить помочь в расследовании и… Тогда он тоже кормил ее такими тостами. Мерлин, как давно, кажется, начался их роман!        — С пятого, — деланно небрежно пожал плечами Скабиор и тоже аппетитно захрустел тостом. Распинаться о том, что вообще-то раза с сотого, уже почти на исходе сегодняшней ночи, совершенно не хотелось. Да и вдохновляющая мысль, она была не только о Гермионе, как он сначала пытался. Поттер сказал выбрать самое счастливое воспоминание. Именно воспоминание. Ощутить его вновь, наполняя сердце светом. И тогда все типа получится. Ну и хер бы там плавал.         Кончик палочки только вяло светился, пока Скабиор вспоминал всякое. Начал с леса, когда еще в самый первый раз услышал ее запах. Но те его мысли явно были далеки от теплого света, они были скорее черны, как самая грешная тьма, как самый черный бархат. Короче, он две ночи прокручивал у себя в голове каждую их встречу, каждое важное мгновение вместе. Но ничего не происходило. Иногда получался небольшой сноп искр, но не более.        Скабиор сыпал проклятиями и пару раз метнул Бомбарду прямо в озеро, подняв кучу брызг. Но не отчаивался, с рейвенкловской методичностью перебирая воспоминания. Не сработало то, как он в самый первый раз чуть не сошел с ума от запаха ее кожи, когда отлизывал ей. Не сработало их свидание на озере. Не сработал их первый секс. Не сработала драка с Билли, когда он защищал ее. Ни свиданка в душевой Аврората. Ни Признание. Ни долбанный Визенгамот. Ни возврат палочки. А сработало… Крейг и сам не понял, как, но…       Самым его счастливым воспоминанием оказалось то, когда он в волчьей форме лежал и боялся пошевелиться, потому что Гермиона уснула, крепко его обняв. А потом он встал и хотел уйти. А Гермиона на ощупь попыталась найти его. Не нашла. И тогда ее лицо… Драккл! Тогда ее лицо выразило эмоцию, которая глубоко ранила его сердце. Волк не знал, что делать с чувством, которое безумной горячей волной опалило его изнутри, и убежал быстрей-быстрей в леса, на свободу.        Аконит оставил это воспоминание человеку. Лицо Гермионы, ее горестно скривившиеся губы. Дрогнувшие веки. Пальцы схватили пустоту, проскребли ногтями по простыни вместо его шерсти. Она была такой беззащитной в тот момент. Такой ранимой. Такой одинокой. Такой… нуждающейся. И в ком? В нем. В волке. В человеке. В оборотне. Превращение которого видела всего час назад. Видела кровь и пот. Слышала треск кожи и костей. Она осталась рядом с ним. Она выбрала его, настоящего, такого.        Проклятого.       И едва он осознал это, едва прочувствовал полноту ее принятия и любви — он крикнул Экспекто Патронум. Оно прокатилось по каждой жилке в его теле, наполняя мышцы томительным ожиданием триумфа, ярким и горячим светом, мгновенно вскипятившим кровь! Он высоко поднял вибрирующую палочку, из которой вдруг полилось серебристое свечение, разгорающееся все ярче и ярче. Ну давай же, драккл тебя раздери! Иди ко мне!         В какой-то момент оборотническим глазам даже стало больно от холодной белизны вспышки, формы которой, перетекая, постепенно слились во что-то четвероногое. Скабиор про себя даже радостно завыл, приветствуя своего собрата. Волк! Он знал! Волчара! Он прикрыл глаза на мгновение, острое зрение не могло больше выносить сего ослепительного действа. Открыл и увидел.        Лиса.       Определенно лиса — крупного, поджарого, с пушистым хвостом. И даже будто бы с узором на серебристой грудке. Узор напомнил Скабиору галстук? Чё?! Его патронус — лис? Даже, блять, хуже того, лис, в драккл его раздери, галстуке?! А?! Скабиор почувствовал волну жгучего разочарования, прокатившегося по телу, мгновенно гася чудесный свет, вызванный самым счастливым воспоминанием.        Патронус тут же исчез. Сука! Скабиор бешено дышал, грудь качала воздух. Мозг отказался принимать очевидное. Но Патронус явно, быстро и эффективно научил, что нельзя отказываться от его силы. Нужно ее принять, как и форму. Потом Крейг еще часа два потратил на то, чтобы вернуть своего Лиса. Тот нехотя вернулся под исход ночи, когда у Скабиора уже не осталось сил на эмоции. Он потренировался управлять  Патронусом и решил, что непременно Лис должен разбудить Гермиону, так будет эффектнее всего. Судя по реакции Гермионы, оно и было эффектно.       — Какое воспоминание? — не отставала Гермиона, желая получить максимум информации. Временами Скабиор ее очень раздражал тем, что пытался спрятать свои настоящие эмоции и чувства. Но она уже научилась вытаскивать их наружу. Почти.       — Наша первая Луна, — Скабиор приготовился откусить от бутерброда, но требовательный взгляд малышки заставил продолжить. — Ты не ушла. И… потом уснула. У меня в лапах.       Гермиона счастливо улыбнулась, хоть слова егеря оставили горьковатое послевкусие. Он до последнего ожидал, что она уйдет? Испугается Трансформации и сбежит в ночь? Плохо он ее знает, получается.       — Я бы никогда не ушла, — упрямо скривила губы она.       — Всё могло пойти не так, — тут же нахмурился Крейг. Видал всякое на своем веку. — С Трансформацией шутки плохи.       Гермиона примирительно кивнула. Во вторую Луну он тоже провел ей весьма жесткий инструктаж, но психовал Скабиор уже меньше, чем в первую. Ведь Акониту собственного изготовления он доверял сильнее. И был уверен в том, что она не выйдет за барьер. Скабиор потешался практически над всем в этом мире, кроме Трансформации. Говоря о ней, он был исключительно серьезен. Гермиона решила сменить тему на более приятную.       — Тебе подходит Лис, — девушка послала Крейгу теплый взгляд. Она прекрасно понимала, что Скабиор, наверняка, следуя волчьей солидарности, хотел себе в Патронусы волка. Или оборотня. Или волколака. Что-то крутое, ну, в его понимании. Но Лис явно выбивался из этого ряда. — Лисы хитрые и умные. И прекрасные охотники.       — Такие же прекрасные, как оборотни? — Скабиор усмехнулся, но понял, что Гермиона только хочет его поддержать. — Патронус весьма красноречиво показал мне, что надо принять любую его форму.        — Как?        — Исчез. И потом не появлялся долгое время, что бы я ни делал. Ладно, лис так лис. Они быстрые, ловкие, — егерь пожал плечами, — и вкусные.       Гермиона подавилась кофе, но решила не уточнять. Главное, что Скабиор принял форму Патронуса.       — Покажи, — открыто улыбнулась она. Хотелось воочию увидеть! Гермионе втайне нравилось наблюдать за тем, как колдует Крейг. Его движения палочкой были вроде бы небрежными, но тем не менее точными. Выразительными. Возможно, этому способствовала оборотническая грация.       Скабиор скривил губы, но однако ж поднялся из-за стола и достал палочку из кармана темных брюк. Встал посреди кухни в боевую стойку, выпрямив спину. Отбросил растрепанную косу за спину. Приготовился. Закрыл глаза. И вспомнил. Ее лицо.        — Экспекто Патронум! — крикнул он, мрачно и торжественно. Яркой вспышкой Лис вырвался из палочки. В свете дня он был менее слепящим, чем в темноте. Но все равно очень красивым! Гермиона вновь залюбовалась грацией оборотня. И заодно признала особые движения палочкой, которые лично ей были хорошо знакомы по школе.       Лис завис в воздухе прямо над столом с тарелками. Пушистый хвост метался по сторонам.        — Ты ходил к Гарри? — догадалась Гермиона. — Только он может так быстро научить вызывать Патронуса.       — Ходил. Просил помочь. Он показал мне движения палочки, — согласно кивнул Крейг. — Не забывай, что я учился на Рейвенкло, — Скабиор привычным жестом воздел в воздух палец, измазанный в томатной пасте, и продекларировал, высоко задрав нос. — Ума палата дороже злата.        — Что ж, тогда плюс двадцать баллов Рейвенкло, мистер МакНейр, — Гермиона не сдержала своего счастья и засмеялась. Скабиор тоже криво усмехнулся.       — Всего двадцать? Когда я последний раз слышал эту фразу  там было пятьдесят. И я слышал ее регулярно, мисс Грейнджер, — не мог не съязвить Крейг, вдруг на несколько мгновений вернувшись в свою школьную, основательно забытую, жизнь.        — Знаешь, я бы очень хотела посмотреть на тебя времен Хогвартса, — поддела любимого оборотня Гермиона, вновь задумавшись о том, каким он был в школе.        — Опять ролевые игры? — сразу оживился Скабиор, вскинув на ведьму горящие глаза. — Мне дома стоит трансфигурировать свою одежду в форму Рейвенкло?       — А мне в гриффиндорскую? — вернула ему игривый намек Гермиона и прыснула, смешно наморщив нос. Взяла салфетку и вытерла рот от хлебных крошек. Отпила кофе, прогоняя калейдоскоп закрутившихся после его слов картинок. Синий с бронзой галстук ему бы очень пошел. И школьная мантия. И жилет.        Нет, нет, нет! Честно говоря, она еще не отошла от проверки в Мунго. Когда она забирала документы у Сметвика, тот на нее весьма пристально посмотрел. И Гермионе пришлось потом долго успокаивать поднявшуюся паранойю. Хотя она даже трусики не забыла забрать из кармана мантии Скабиора! Она подняла глаза на егеря. Тот уже пялился на нее невыносимым и липким взглядом, закусив нижнюю губу. Нет, Гермиона! Волшебница прочистила горло. На работу пора, в конце концов!       — Подумай над моим предложением, — хищно оскалился Крейг и сделал большой глоток кофе.        — Мы будем неплохо смотреться в школьной форме на фоне местных шотландских красот, как считаешь? Почти как в школе, — Гермиона с наслаждением наблюдала за сменой эмоций на лице любовника. Насмешка сменилась пылающим интересом. Отлично! Не все ж только ему одному смущать ее. — Нам пора на работу, Крейг. Не забудь, мы вечером идем к моим родителям.       — Я помню. Татуировки сводить?        — Нет, оставь, — пожала плечами Гермиона, справедливо полагая, что ее матери будет решительно все равно на такую мелочь. ***       Гермиона ошиблась: миссис Грейнджер было совсем не все равно. Она была в восторге!       — В молодости, еще до знакомства с твоим отцом, Гермиона, мы с подружками ездили на Гластонбери, — со смешком поведала миссис Грейнджер, жестом приглашая прибывшую пару пройти в уютную гостиную.  — Там тоже было много молодых людей с макияжем. Включая Дэвида Боуи! — махнула рукой в непринужденном жесте и подняла глаза на обалдевшего Скабиора. — Вам идет, Крейг.       — Благодарю, — смущенно выдавил оборотень, несколько озадаченный напором матери Гермионы. Они едва успели скинуть верхнюю одежду, как женщина возжелала их тут же обнять. Видимо, миссис Грейнджер соскучилась по нему за то долгое время, что они не виделись, и теперь возмещала упущенное. Впрочем, теперь ему было понятно, в кого пошла малышка своим неистовым упорством и последовательностью в достижении поставленной цели.        — Как самоотверженный эко-активист, Крейг сделал тату в поддержку магических панд, — стрельнула в оборотня ехидным взглядом Гермиона, взяв его под ручку. Они прошли в гостиную, где их уже ждал накрытый стол. — Чтобы привлечь внимание общественности к проблемам их почти полного исчезновения.       — О, Крейг! Это смелый шаг! — вновь восхитилась мать Гермионы пристально разглядывая обнявшуюся парочку. Ее дочь выглядела усталой, но счастливой. Надела какое-то новое платье, по крайней мере, мисс Грейнджер видела его впервые: бирюзовая ткань красиво подчеркивая тонкую талию и струилось ниже аккуратными фалдами пышной юбки,  доходящей чуть ниже колена. Классический нью-лук делал Гермиону похожей на открытку из 1950-х.        Мистер МакНейр сегодня был весь в черном: рубашка, жилет и э, сюртук? Последний был явно из мира магии. Миссис Грейнджер нечто подобное видела на главном герое в недавно вышедшем фильме про пиратов. «Снова пират!» — усмехнулась она про себя, любуясь детьми.       — Нам очень важно сохранить популяцию магических панд, — состроил грустное лицо Скабиор, подыгрывая Гермионе. Та прыснула и потянула его за стол. — Надеюсь, отдел контроля за магическими популяциями поможет нам в этом.       Они сели за стол вновь в том же порядке, как и в прошлый раз. Грейнджеры с одной стороны стола, Гермиона и Скабиор напротив них. Повисла неловкая тишина, пока миссис Грейнджер нарезала специально приготовленную говядину Веллингтон на порционные кусочки. Розоватый сок щедро омыл блюдо. Скабиор еле сдержал слюни. Пахло бомбически! Мать Гермионы разложила порции по тарелкам гостей.       — Помнится, в последнюю нашу встречу я хвастался, что изобрел скотч, которого очень мало надо для того, чтобы хорошенько опьянеть. Не мог остаться голословным и сегодня я принес его с собой, — оборотень старался не пялиться на ароматное мясо у себя на тарелке, чтоб не наброситься и не сожрать его в один заход. Отвлек себя светской беседой, заговорщицки сообщив присутствующим. — Однако, нужно соблюдать меры предосторожности. Я должен научить вас его пить!       С этими словами он достал из кармана кожаного жилета маленькую бутылочку, увеличил ее заклинанием и поставил на стол. Мистер Грейнджер тут же подобрался.       — «МакМанус. Без предисловий». За название отдельно благодарю Гермиону, как бога рекламы, — оскалился Скабиор в сторону хихикающей ведьмы. Это в первый раз Гермиона очень переживала за то, как пройдет встреча. А теперь ей было удивительно… легко. Она сидела в своем доме, в кругу своей семьи, со своим мужчиной, который сегодня утром сумел вызвать патронуса, потому что, черт побери, любил ее на самом деле. Переживать не хотелось. Гермиона отдалась ощущению праздника, чего, признаться, с ней давненько не случалось. Праздники, бывало, заканчивались в ее жизни трагедией.       — И каковы же правила? — с готовностью улыбнулся мистер Грейнджер, наблюдая за тем, как Скабиор рядком расставил на столе бокалы для виски.       — Ну, все очень просто, — Крейг профессиональным движением  наполнил каждый из четырех бокалов ровно на половину. — Очень маленький глоток. Прям чуть потянули. Покатали по языку. Проглотили. У него крепость под шестьдесят пять градусов, поэтому такой эффект. И выдержка тридцать пять лет, — лихо подмигнул присутствующим бывший егерь.       — Сколько? — удивленно приподнял брови отец Гермионы, с сомнением поглядывая на бутылку. —  Шестьдесят пять?        — Шестьдесят три примерно, — самодовольно кивнул Скаб, раздав всем по бокалу. — Я активно экспериментирую со скотчем при помощи магии и различных условий варки.        — Звучит интригующе! — воскликнула миссис Грейнджер и сделала легкий вдох над бокалом. Наморщила нос от ударивших в него спиртов. — Запах интересный…  Ром?       — Американский дуб? Я чувствую его! — нахмурился мистер Грейнджер, тоже старательно вдыхая аромат.        — А я чувствую бурбон, — с улыбкой предположила Гермиона, тоже вдруг пожелавшая участвовать в разгадке.       — Надо же, — искренне изумился Скабиор, — вам пора в семейный бизнес. Вы все правы. Для изготовления «Без предисловий» я использовал  бочки из американского дуба, в которых раньше держали сначала бурбон, а после ром. Действительно, все эти оттенки присутствуют в ароматике и во вкусе этого скотча, — он послал Гермионе восхищенный взгляд. Не зря вращала его бочки! Какая смена растет!       — Интересно, — вновь сделал глубокий вдох над бокалом мистер Грейнджер.       — Мне будет очень любопытно узнать ваше мнение, — обратился ко всем присутствующим егерь, который про себя даже не стал зубоскалить. Ему понравилось, как Грейнджеры доверились ему и живо захотели протестировать особенный скотч.        — Что ж, тогда позволю себе начать. Гермиона! — он обернулся к девушке, задумчиво согревающей в ладони бокал, и послал ей глубокий взгляд. — Ты потрясающая. И лучшее, что когда-либо случалось со мной.  С днем рождения, — Скабиор поднял свой бокал для тоста. Все чокнулись. Перед тем как сделать глоток, Крейг обвел лица Грейнджеров предупреждающим взглядом. — Чуть-чуть, напоминаю!        — Прям едва-едва, — поделилась опытом Гермиона. Она хорошо помнила, как тогда в первый раз попробовала «Без предисловий» и хорошенько получила по мозгам. Старшие Грейнджеры переглянулись с улыбкой. И сделали каждый по маленькому глотку. Их лица скуксились. К чести мистера Грейнджера, он даже сумел покатать скотч по языку, чтобы насладиться вкусом сполна.        — Ох, — мать Гермионы почти сразу проглотила напиток, она покачала головой, отмечая высокую терпкость. — Чувствуется ром!       — И бурбон, — причмокнул губами мистер Грейнджер. — Отличный вкус, Крейг! Я правильно чувствую тропические фрукты, ваниль и… — он задумался на секунду, перебирая пальцами по крышке стола.       — Тростниковый сахар, пап, — подсказала Гермиона, которая в этот раз смогла распознать вкус скотча, а не только его убойную крепость.        — Точно! Жженый такой сладкий вкус, — наконец-то подобрал определение мистер Грейнджер, прямо глядя на Скабиора, чтоб тот подтвердил их догадки.       — Верно, — довольно кивнул Скаб, вдруг почувствовавший себя в своей тарелке. Ему давненько не приходилось обсуждать свой скотч в такой приятной компании. Что-то было в текущем моменте ощутимо теплое. Чувство растеклось вместе со напитком по телу, даря  легкость.        — Повторю свои прошлые слова: у вас талант, Крейг, — улыбнулась ему миссис Грейнджер. — Никогда не пробовала ничего подобного. Замечательный вкус. Необычный. Но хочу заметить, что «Ножки Пенелопы» мне понравились больше.        — Понимаю, — оскалился Скабиор, многозначительно глянув на женщину. — Мне, признаться, тоже.       Боком он почувствовал, как Гермиона нервно заерзала на стуле рядом.        — У них более… нежный вкус, — продолжила свою мысль миссис Грейнджер, не подозревая, отчего ж на щеках Гермионы расцвел яркий румянец.       — «Ножки Пенелопы» классический односолодовый скотч, выдержанный в бочках из-под Мадейры. Он более легкий, там привычные сорок пять градусов. И да, очень яркое ванильное послевкусие, — Скаб облек в профессиональные слова мысль миссис Грейнджер. — Я вам, кстати, еще принес, — лихо подмигнул и достал из кармана еще две маленькие бутылочки, которые поставил на стол, и достал палочку. — Финита!       Бутылки вернули себе истинный размер.       — О, примите нашу благодарность, — засуетился мистер Грейнджер. — Дорогая, может, если «Без предисловий» для тебя тяжеловат, откроем «Ножки»?        Гермиона уже даже ерзать перестала, просто сидела и наблюдала за происходящим, уговаривая себя перестать бурно реагировать на рецепт «Ножек». В конце концов, вкус скотча был на самом деле отменным! В конце концов, у Крейга на самом деле был талант. В конце концов, ей и самой «Ножки» нравились все больше и больше.       — Нет, мне интересно испробовать эффект «Без предисловий», — звонко засмеялась миссис Грейнджер, тем  самым подтверждая эффективность.        — Еще желательно закусывать хорошенько, — усмехнулся Скабиор, с вожделением думая о своей порции говядины Веллингтон, которая продолжала лежать нетронутой на тарелке и аппетитно дымиться прямо в его волчий нос. Корочка пропиталась мясным соком и грибным фаршем.        — Тогда давайте приступим к ужину, — скомандовал мистер Грейнджер, очевидно, столь же сильно желавший уже отведать блюдо.        Скаб был с ним полностью согласен! Он отрезал себе кусочек и едва слышно сглотнул слюну, приготовился вкусить. Зажмурился. Твою дракклову мать! Охеренно, охеренно, охеренно. Как же, драккл раздери, вкусно! Раззадоренные скотчем рецепторы особо остро среагировали на восхитительное мясо, правильной прожарки, правильной сочности… А грибной фарш! Черт! Многих сил ему стоило, чтобы сдержаться и не проглотить кусок целиком. Он же джентльмен, бля. Должен вести…       — Вы знаете, миссис Грейнджер, вынужден не согласиться, — прожевав кусочек, вдруг сказал Скабиор. Гермиона озадаченно и хмуро на него уставилась, ожидая подвоха. Миссис Грейнджер глядела с внимательным интересом. — Мне кажется, истинный талант у вас. Примите мое искреннее восхищение.        — Ах, Крейг, что вы, — засмеялась мать Гермионы, лукаво глядя в глаза Скабиору, — Но мне приятна ваша высокая оценка.        — Могу я попросить рецепт? — совершенно серьезно спросил Скабиор, уже прикидывая, как он сам запечет такое же мяско у себя на кухне.       — С радостью устрою вам мастер-класс, — подмигнула миссис Грейнджер. — Это рецепт моей бабушки. Я пыталась научить Гермиону, но она не любитель готовить, — стрельнула ехидным взглядом в замершую Гермиону. О, ну начинается, подумала девушка. Но в целом их посиделки пока шли нормально.       — Я любитель, — с жаром возразил Скабиор. — С удовольствием расширю свой арсенал блюд. Я хорошо готовлю различные зелья, уверен, что и с Веллингтоном справлюсь!       — Тогда жду вас в следующий раз на урок по традиционной английской кухне, — довольно сообщила мать Гермионы, легко кивнув. — Возможно, вам также будет интересен мясной пудинг, по рецепту моей матери. Отлично, Крейг, теперь у меня появилась надежда, что наши фамильные блюда не канут в Лету.       —  Мама! — протестующе воскликнула Гермиона, отчаянно покраснев. Ну что она могла поделать, если вместо готовки всегда предпочитала прочесть книгу или две?!        — Миона, не бери в голову! Мы с мистером МакНейром уже все решили, — широко оскалилась миссис Грейнджер. — И вообще, нам пора выпить за твой светлый ум.        — Да, дорогая дочь, — вдруг подал голос мистер Грейнджер, до того наблюдавший за диалогом жены и егеря со странной улыбкой. — Мы счастливы видеть, какой потрясающей девушкой ты выросла. И желаем тебе счастья.       — И любви! — лихо заломив одну бровь, миссис Грейнджер требовательно посмотрела на дочь, подняв бокал со скотчем. Все присоединились. — И внуков!       — Мама! — вновь застонала Гермиона, страшно округлив глаза и прямо глядя на мать. Она прямо-таки услышала, как Скабиор тихо хмыкнул.       — С днем рождения, милая, — попытался сгладить момент мистер Грейнджер. Его глаза счастливо поблескивали.        — Спасибо, — выдавила Гермиона и, забывшись, сделала хороший такой глоток скотча. Несмотря на проделки матушки, она вдруг поймала себя на удивительном ощущении. Они сидели и мило, в общем-то, говорили о жизни, практически не чувствуя смущения. Как семья. От внезапно пришедшей мысли защемило в области сердца. Как могло получиться так, что дом ее родителей, магглов, вдруг стал для Крейга единственным местом, где он мог быть собой? Не оборотнем, которого отвергло магическое сообщество, и которое он сам потом послал нахер, став егерем. А простым… Крейгом МакНейром, который вот только что спросил рецепт Веллингтона у ее матери.        Гермиона подавила грустный вздох. Родители не знали, что он оборотень и бывший егерь. И… мать явно оценила Крейга, вон как смотрит на него искрящимися глазами. И отец смеется над его сарказмом. Они оба приняли его хорошо, основываясь только на том, как он себя ведет и говорит. Видимо, такова судьба всех оборотней, выбравших жизнь в мире магглов. Как там Скабиор говорил, «им было все равно, куда он пропадал во время Полнолуния»? В волшебном же мире… Гермиона устало прикрыла глаза. Там картина совсем другая. Но оборотни-то те же самые! Ничего, скоро они это изменят. Реформа была в самом разгаре! И она, Гермиона Грейнджер, не остановится, пока не проведет ее!       Они еще несколько часов весело болтали о всяком, пили за здоровье всех присутствующих и съели шоколадный пирог в конце вечера. Миссис Грейнджер травила байки из юности. Мистер Грейнджер рассказывал любопытные факты из своей стоматологической практики. Скабиор в ответ поделился новостью о своей новой работе в больнице Святого Мунго. Гермиона поведала о серьезной подвижке в политике Министерства Магии относительно различных волшебных существ. Словом, вечер прошел отлично. Уходя, Скабиор чувствовал себя как дома. Сближающий эффект «Без предисловий» был официально доказан.  —        Едва они аппарировали к дому, Скабиор вдруг стал вести себя странно: бесцеремонно схватил Гермиону за руку и потащил за собой, минуя крыльцо, кухню и гостиную. Сразу на берег озера, к тому самому валуну, на котором они могли насладиться последними мгновениями уходящего дня. Они оба были уже приятно пьяненькими.        Мир приобрел яркие краски, которые сейчас горели закатом, подсвечивающим черные силуэты гор малиново-алым маревом. Оставалось всего минут десять до того, как закат окончательно догорит и озеро погрузится в дремотную тьму.        — Я хочу показать тебе кое-что, — Скабиор встал на валуне, все еще не отпуская ее руку. Он чувствовался еще более горячим, чем обычно. Видимо, скотч разогнал температуру оборотня до максимума.         —  Озеро? Мы тут регулярно сидим с тобой,  —  Гермиона, охваченная приятной расслабленностью, решила поддеть любимого. Само озеро налилось фиолетово-розовыми тонами, идеально отражая закатное марево. Вечером было уже весьма прохладно, Гермиона почувствовала себя зябко. Скабиор поджал губы, но на ее ехидство не ответил, что было удивительно. Его рука продолжала сжимать ее ладонь, до того сильно, что кожа чувствовалась потной.        — Прохладно, — повела плечами она.        — Мы быстро, — кратко ответил Скабиор и наколдовал вдруг зеркало. Большое, в красивой деревянной раме, оно зависло в воздухе над поверхностью камня. Крейг развернул его так, чтобы оно отражало последний свет дня. Подвел Гермиону прямо к глади зеркала, лицом к отражающей поверхности. — Иди сюда.        Изучая свое вполне довольное сегодняшним днем отражение, Гермиона озадаченно нахмурилась. Зачем ему зеркало здесь?        Сам же Крейг встал позади девушки. Несколько секунд он помедлил, а потом резко убрал свободную руку в карман клетчатых брюк. Гермиона отчего-то запаниковала, но виду не подала. Она тревожным взглядом окинула лицо любовника, отраженное в глади зеркала, в этот момент совершенно спрятанное за маской беспристрастности.        — Закрой глаза, — то ли попросил, то ли приказал Скабиор. Его голос звучал странно.       Списав поведение оборотня на действие алкоголя, Гермиона послушно закрыла глаза. Конечно, она доверяла ему безгранично. Но вопросы не покидали буйную голову ведьмы: что он делает? Зачем зеркало? Практически спинным мозгом она почувствовала, как Скабиор движется у нее за спиной, принося с собой блаженное тепло. Он был близко. Очень. Захваченная теплом Гермиона подалась чуть назад.        А потом почувствовала, как ее кожи коснулась… ткань! И не просто ткань… Она слишком хорошо помнила это ощущение, легкое касание хлопка. Не может быть! Многих усилий ей стоило не раскрыть глаза сейчас же! А потом… что-то щелкнуло, будто металл. Ткань немного натянулась.       Гермиона распахнула глаза и уставилась в отражение.       Шею обвивал розово-фиолетовый… шарфик. Ее, черт побери, шарфик! Тот самый, который она повязала на дерево для Рона. И который потом нашел Скабиор. И взял себе! Тогда в лесу Дин! Он был в нем и…       Гермиона закусила губу. Сильно, до боли. Смотрела на розовую легкомысленную клеточку, в которую так любила кутаться долгими вечерами в холодной палатке. А ниже… Прямо у нее на груди обе полы шарфика были заколоты… брошкой?! Гермиона нахмурилась, внимательно разглядывая узор. Две арки сливались в одну, напоминая очертания замкнутой буквы W. И — двух сердец, сплетенных в одно. В середине их смыкал цветок чертополоха. А сверху венчала корона из трех алых камней, горящих кровавым отблеском в последних лучах дня. Гермиона как сквозь сон услышала голос МакНейра, стоявшего позади нее.        — Лакенбут. Традиционная часть шотландского костюма. У тебя, ну, почти тартан, — Скабиор говорил с обычной своей легкой иронией, словно спрятал под ней все свои эмоции. — Хотя другой, — он выделил это слово, — подошел бы больше.       Утонувшая в вязких мыслях Гермиона сделала глубокий вдох, не в силах оторвать взгляда от броши. И от своего шарфика… Это… Не может быть! Сердце замерло на секунду, а потом понеслось галопом. Она перевела взгляд выше, скользя по отражениям в зеркале: шарф, брошь, ее ошарашенное лицо, застывшее лицо Скабиора. Она машинально потянулась потрогать ткань шарфа и самыми подушечками дотронулась до прохладного металла брошки.       Крейг стоял позади нее, так близко, что она могла чувствовать его дыхание у себя в волосах. Тепло его тела.       — Гоблинская работа. Волшебный замок, зачарованный от случайной потери. И там еще специальная петелька, чтобы можно было надевать на шнурок или цепочку. В том случае, если ты захочешь ее скрыть от любопытных взглядов, — Крейг неотрывно хищным взглядом наблюдал за парадом эмоций, бушующих на лице волшебницы.        Гермиона облизнула губы, не смея оторвать взгляда от его отражения в зеркале. Скабиор хранил шарфик. Все эти годы. Тело мелко задрожало от осознания. Они смотрели друг на друга.        — Чешские гранаты-пиропы. И черненое серебро особой гоблинской закалки. На обратной стороне клеймо мастера. Лучшего в Эдинбурге, кстати, — привычно не затыкался Скабиор, сам не отводя взгляда от озадаченного лица малышки. Темные карие глаза были совершенно круглыми, широко распахнутыми. Он чувствовал, как девчонка мелко дрожала. Как глубоко дышала. И смотрела, смотрела, смотрела на него.       — Мой шарф? — дрогнули ее вмиг высохшие губы. Вопрос вышел совсем детским. Совсем отчаянным. Совсем риторическим.        — Ну да, — кратко хмыкнул Скабиор. Пожалуй, сегодня все поступки Скабиора говорили больше, чем могли бы сказать слова.        — Ты хранил его столько лет? — хрипло спросила Гермиона и тяжело сглотнула, не отводя, впрочем, взгляда от его лица.        — Он сослужил мне хорошую службу, — процитировал сам себя Скабиор, криво усмехнувшись. Гермиона крепко зажмурилась, вновь вдруг оказавшись в темноте его лаборатории. Тогда она смотрела на сыскные листовки. И он слово в слово повторил то же самое, что и тогда. Хорошую службу. О, да.       — Знаешь, почему я выбрался из кучи горелых трупов тем утром? — Его тон был мрачным и холодно-насмешливым. Гермиона распахнула глаза и увидела, какое неистовство вскинулось в светлых глазах оборотня. Спиной она чувствовала, как быстро бьется его сердце. Ее же собственное —  замерло.        — Сквозь вонь горящей плоти существовал только этот запах. Твой шарф не дал мне сойти с ума, Гермиона.  Всю долгую ночь я дышал только им. Только тобой.       Его слова окатили ее ледяным потоком. Гермиона вздрогнула. И не знала, не знала, что сказать, кроме как… Триумфальное возвращение шарфика хозяйке завершило своеобразное признание Крейга в его глубокой и давней одержимости. Она больше не могла смотреть на него через зеркало и резко развернулась к нему лицом. Встав на мыски в неудобных праздничных туфлях, Гермиона бросилась целовать Крейга, закинув руки ему за шею. Чертов шарф поверг ее в душевное смятение. И традиционная брошь. И его слова! Все смешалось в дикий коктейль из бурлящих чувств, вспыхнуло внутри ярким пламенем, окатив ее дрожащее тело.         Фатальное влечение. Горькое провидение. Рок, такой же злой, как его губы, сминающие ее рот в голодном поцелуе. Они привели их сюда, в эту точку времени и пространства, не оставив выбора, кроме как глубоко и искренне полюбить своего врага.