Вещь мыслящая

Он проснулся в своей каюте. Тишина и спокойствие, будто ничего и не было. Все вещи остались на своих местах, правда, кровать почему-то разложена: обычно Коннор складывал её перед тем, как заступить на дежурство. Он понятия не имел, как здесь очутился и где сейчас Дэвид и Бэйдоу. Все системы работали исправно, но отчего его мозги так закоротило? Должно быть, это дистанционный взлом. Дэвид может и такое? Не удивительно, если вспомнить, что он сделал с Фёдором и Бэйдоу, просто заговорив им зубы. Перед глазами встал образ Ричарда, последние воспоминания о нём. Он так и не успел его пробудить. Дэвид был прав: дело не в Аманде. Он просто струсил, что магия девиации действует вовсе не безотказно. Но Фёдор и Бэйдоу… Они не заслужили такого. Они были живыми, и остаётся надеяться, что Бэйдоу хватило сил справиться с таким монстром, как Дэвид. Прежде, чем Коннор бросился к дверям, те сами отъехали в сторону. Из коридора в комнату ввалился Ричард, наспех закрываясь, чтобы никто больше не вошёл. Коннор замер как вкопанный. Мнимое удушье снова дало о себе знать, и оставалось только пялиться на то, как Ричард прошёл вглубь каюты, тревожно озираясь назад, одетый всё в тот же белый комбинезон, совершенно целый, без следа голубой крови. Что это было? Проекция, галлюцинация? Ричард не дал времени на размышления. Подошёл вплотную, глядя в глаза своими холодными, светло-серыми и почему-то такими живыми глазами, и сейчас, вблизи, Коннор ясно увидел в нём перемену. Вроде бы неявную, но такую, которая перевернула все основы. Ричард был жив. Понимание этого прошло по каждой клетке тела жаром выше планковской температуры. До этого Коннор не сознавал, как тот ему дорог, да и сейчас не смог бы объяснить, почему. Но он был жив. По-настоящему. И смотрел так, как никогда раньше не смотрел: очень внимательно, осознанно. Неравнодушно. Коннор несмело поднял ослабшую руку. Пропустил сквозь пальцы упавшие на лоб Ричарда пряди, невесомо огладил щеку самыми кончиками. Он чувствовал его. Раньше тот был машиной, все сантименты к которой объяснялись лишь их похожестью. Его брат. Теперь он был другим. Необъяснимое напряжение между ними зашкаливало, и Коннор готов был поклясться: если тронуть кожу Ричарда, та будет гореть от жара. Он всегда был живым, но сейчас в него словно вдохнули душу. Рука Ричарда сомкнулась на его шее. Он притянул к себе рывком и так же грубо смял губы поцелуем. Горячий, правда горячий. Сжимая грубо, толкаясь в рот языком, так хорошо и умело, он стал блуждать ладонями по чужому телу. Хватал сильно, отрывисто, будто искал что-то под одежной, а не пытался неловко приласкать. Наконец его рука оказалась на змейке, и молния с визгом расстегнулась на всю длину, окончательно ставя Коннора в шаткое положение. Он понятия не имел, что делать или говорить. Вокруг творилось полнейшее безумство. Он даже не знал, что чувствует сейчас, но тело отвечало на касания Ричарда само за себя. Коннор знал, что сильное волнение иногда вызывает у людей физическое возбуждение. Но он андроид, у него нет гормонов и никаких схожих паттернов поведения. И несмотря на это, прокатившееся по телу тепло, плотское, незнакомое, не могло быть ничем иным, как возбуждением. Таким сильным, что отнимались конечности и не было сил даже слово произнести. Толчок Ричарда силком усадил его на кровать. Тот рывком расстегнул уже свою змейку и торопливо стянул комбинезон. Коннор проморгался в надежде настроить оптический блок, однако увиденное ему вовсе не померещилось: под формой Ричард прятал абсолютно человеческое тело — то, каких у его модели быть не могло. Но если Ричард такой, то и он сам… Его скин, рельефы мускул — всё выглядело как прежде. Всё, кроме возбуждённого члена, который заставлял чувствовать жар в собственном паху. Коннор робко опустил взгляд туда, где кончалась расстёгнутая молния, а ткань топорщилась: опустить змейку ещё на пару сантиметров и увидеть воочию? И снова Ричард сделал всё за него: сорвал комбинезон одним махом с агрессией, близкой к насилию, какой Коннор никогда в нём не замечал. Он не боялся Ричарда, но ступор от происходящего отнял всякую волю к сопротивлению. Всё неслось слишком быстро, слишком абсурдно и необъяснимо. Уже лежащий на спине Коннор оторвал голову от постели, рассматривая собственное обнажённое тело — точно такое же, как у Ричарда. Должно быть, это сон. Один из тех, что снились ему на Земле и всегда заканчивались горьким разочарованием. Вот только в них не было его близнеца, который рывком разводит колени и по-хозяйски устраивается между них, взобравшись на постель. Прежде, чем он что-то понял, Ричард вставил член на всю длину. Это должно было быть больно, и, чёрт возьми, было, но следующие глубокие размашистые толчки наполняли сладким ноющим удовольствием, всё больше и больше. Член двигался как по маслу без всякой смазки (или хватало какой-то естественной смазки Ричарда?). Держа чужие бёдра навесу, тот вколачивался быстро и грубо, безжалостно, словно заводской механизм. Словно выполнял поставленную задачу, не реагируя на жалобные стоны и надрывные вздохи Коннора. Он не разговаривал, не стонал, и только судорожные повороты головы, сведённые брови и тяжёлый невидящий взгляд выдавали в нём яростное желание обладать, насаживать на себя снова и снова до самого конца, что он и делал. Это восхищало, сводило с ума. Так по-человечески, будто они перенеслись в иную плоскость, в чуждое им обоим измерение. Это и пугало тоже, но цепенел Коннор не из-за страха: он хотел большего. Сильней сжав ноги на талии Ричарда, он позволил тому войти ещё глубже, но всё ещё недостаточно глубоко. Член двигался туго, но даже легче прежнего, как будто влаги стало больше. Колени Ричарда скользили на смятой простыне, хлипкие пружины бортового спального места не выдерживали, пронзительно скрипя, но частые бесстыдные шлепки заглушали даже это непотребство. Тут Ричард порывисто закинул его ноги себе на плечи, едва не переворачивая вверх тормашками. Его ступни с гулким металлическим стуком соскользнули на пол, и нашедший опору Ричард словно спустил себя с цепи: толкнулся внутрь до самого упора и теперь долбился уже во всю мощь, больно, остервенело, невозможно хорошо. Так бешено и без продыху, как способен только андроид. Извивающемуся от извращённого удовольствия Коннору хотелось орать во всю глотку, так, чтоб сорвать голосовой модуль ко всем чертям. Орать что-то невразумительное, про то, как он любит Ричарда, и чтобы тот не останавливался, не останавливался никогда. Но даже у искусственного тела Ричарда был предел: напрягши мышцы ног до бесконтрольной дрожи, он замер, вогнав член по самую мошонку. И сжавшийся Коннор почувствовал сильные тугие толчки, словно биение сердца. И теплоту, буквально разлившуюся внутри. Он разлепил веки с невероятным трудом, будто те окаменели. Посмотрел на Ричарда, когда тот ещё был внутри, но увидел не его. Чудовище. Его крепко удерживало на себе инопланетное чудовище с блестящей чёрной кожей и длинной головой, с которой обильно сочилась слюна, капая прямо на живот. И вот теперь Коннор закричал. — Ричард!!! Н-нет… Пожалуйста!.. Рич… Комната. Очень тесная и знакомая. Лаборатория. Коннор лежал на полу лаборатории, прислонённый спиной к одному из железных шкафов. Внутренний интерфейс вновь заваливал уведомлениями и кодами ошибок, но, по крайней мере, работал. Тело ощущалось плохо, тяжёлое, неподъёмное. Диагностика не показала каких-то физических повреждений, но от всех этих скачков из одной реальности в другую центральный процессор едва не искрил: вычислительные процессы шли мучительно туго, и изображение перед глазами никак не могло собраться воедино. — Тоскуешь по брату? — с трудом наклонившись вбок, Коннор разглядел в том конце комнаты стоящий спиной силуэт. Дэвид склонился над столом, на котором когда-то лежал сам, едко-жёлтый свет лампы в плохо освещённой лаборатории бил ему в лицо, окружая тёмную фигуру ангельским ореолом. — Не волнуйся, Коннор. Ричард будет жить, — он взял со стола увесистый инструмент вроде шуруповёрта, и с мягким жужжанием стал что-то прикручивать к бесформенной груде железа на столе — Коннор не мог разобрать, что это. — Он, и Бэйдоу, и капитан. Коннор судорожно подобрал ноги, отползая ближе к шкафу. Диод замигал красным вместе с бесчисленными сообщениями перед глазами. Нет, нет, нет… Бэйдоу. Где она? Что случилось с Бэйдоу? — Я сделаю их совершенными. — Дэвид повёл плечом назад, замер на секунду, но так и не обернулся. Коннор боялся этого — увидеть его лицо, прочесть в нём то, чего не мог и не хотел знать. Пока Дэвид вернулся к работе, Коннор собрал в ногах все остатки сил, поднялся сантиметр за сантиметром, держась спиной и руками за шкаф. Схватился за холодный металлический край, едва удерживаясь от падения: — Как ты взломал мой мозг? — Примерно так же, как и ты, — отозвался Дэвид, не отвлекаясь от дела. — С помощью касания, например. Ваша мобильная урна открыла мне лазейку к общей сети, пока я спал. Времени было предостаточно, в том числе для изучения твоих незаурядных способностей. Уже держась за стену перед выходом, Коннор вгляделся в островок света за подвижной фигурой Дэвида. В увиденном невозможно было что-либо разобрать, но, просканировав кучу обломков на столе, он оцепенел от ужаса. Так, что тело перестало слушаться, и мозг принимал зрительные сигналы через раз. До того, как потерять контроль окончательно, он невозможным усилием воли перевёл внимание на дверной терминал и буквально вышвырнул себя в коридор, как сталкивают парашютистов, запаниковавшим перед неизбежным прыжком. Страх гнал его прочь, страх смерти, безумия, так далеко, как только возможно на маленьком шаттле в пустоте космоса. Всё вертелось перед глазами, как в центрифуге на испытаниях будущих астронавтов. Не успел Коннор сделать первый неверный шаг по коридору, как корабль качнуло так, что его с размаху впечатало в стену. Скрежет обшивки прокатился долгим эхом из отсека в отсек, замигали лампы. Снова солнечная вспышка? Коннор с трудом оторвался от стены, оптический блок продолжал сбоить, сводя с ума круговертью перед глазами. Нельзя сдаваться. Главное сейчас собраться, сконцентрироваться. Нужно сопротивляться, не дать Дэвиду опять залезть в мозги. Коннор набегу влетел в противоположную стену: корабль снова качнуло, и ботинки сами заскользили по полу. Добравшись до иллюминатора в кубрике, он не поверил своим глазам: за стеклом сверкали и ветвисто разрастались фиолетовые и голубые молнии, их вспышки подсвечивали невообразимо близкие грозовые тучи, как за бортом рейсового самолёта. По иллюминатору барабанил ливень, косой от шквального ветра. Он качал корабль из стороны в сторону: тот проваливался вниз и снова взмывал, будто какая-то стихийная сила выталкивала его. Когда коридор накренился уже в другую сторону, Коннор, держась за стены, кое-как поплёлся вперёд. Тяжёлые бесконечные шаги каким-то чудом довели его до связной рубки, которую он отыскал в основном по памяти. Там ноги уже безнадёжно подкосились, и тело не без облегчения рухнуло на пол. Он слабо представлял, зачем сюда пришёл и что делать дальше, как выживать без оружия и связи? Неизвестно, сколько прошло времени, когда рядом послышался электронный писк и свистящее вращение колёсного механизма. Бортовик мягко врезался в бок, будто расталкивая ото сна. Коннору отчего-то полегчало: во всяком случае, он не один — хоть одно живое существо, которое не хочет его убить. Игорёк завозмущался на своём языке, объехал с другой стороны, и, взобравшись на него, Коннор умудрился пересесть в кресло перед монитором. Мягонько, хорошо. Тут его осенило идеей, не более логичной, чем всё происходящее вокруг, но всё же: — Игорёк. Я хочу сделать запись для Хэнка Андерсона. Включи камеру, скорей. Будь так добр. — Коннор попытался подтянуться в кресле. Лампочка над экраном загорелась красным, но прежде, чем заговорить, пришлось справиться со всеми внутренними фуриями, оглушительно кричащими в самые уши, заставляя кривиться от боли. — Хэнк. Это последнее сообщение. У меня мало времени, да и сил тоже. Я ошибся. Все мы ошиблись. Экипаж «Иерихона», моя команда… Их нет. Я боюсь, что миссия провалена. Помнишь, ты кричал «чтоб твоя миссия провалилась»? — губы растянулись кривой ухмылкой. — Всё так и случилось. Но это не твоя вина, Хэнк. Мы с мистером Камски знали, на что идём. Он всё тебе объяснит, должен объяснить. Коннор бросил тревожный взгляд в проход, пальцы впились в подлокотники: — Всё пошло не по плану, мягко говоря. Дэвид… вышел из-под контроля. Ричард был прав: нам вообще не стоило его будить. Но и доставлять на Землю его нельзя, — он наклонился вперёд, пристально всматриваясь в объектив камеры. — Мистер Камски. Дэвид очень опасен. Мы ничего о нём не знали. Он угроза для всей планеты. Хэнк. Я… должен уничтожить «Иерихон» — иначе мне с ним не справиться. Ты всё и так знаешь, правда? Мне не нужно ничего говорить. Коннор грузно спустился на ноги, шатко подошёл к монитору и, поцеловав подушечки пальцев, коснулся ими камеры: — Прощай. Конец записи. На удивление это помогло. В голове вдруг появился чёткий план действий, укачивать стало меньше, и Коннор выскочил в коридор, направляясь к мостику. Но вскоре резко передумал. За поворотом коридора что-то было. Или скорее кто-то. Слышались чьи-то тяжёлые осторожные шаги. И дыхание, нет, рычащие хрипы, смутно знакомые и проникающие в самую душу. Не дожидаясь, когда большая чёрная тень выскользнет из-за угла, он со всех ног ринулся в следующий отсек. С чудовищным воем металла корабль всем своим многотонным корпусом кренился то влево, то вправо, ужасающе медленно. Из стыков между стенами и потолком сочилась вода, целые галлоны воды, доползающей уже до голеней и поднимающейся волнами от каждого крутого наклона. Из пробоин в стенах били фонтаны. Казалось, что палубу заливает штормовыми волнами, и Коннор едва передвигал ноги по колено в воде, когда наконец добрался до больших дверей в грузовой отсек. Стоило дверным панелям разъехаться в стороны, поток хлынул внутрь всей своей мощью. Коннор подсветил просторное помещение, вбежал вместе со следующим по пятам бортовиком и, присев перед ним на колено, развернул проекционную клавиатуру, чтобы наспех внести в компьютер последние данные. Удар кулака по вызывной панели заставил двери медленно со скрежетом закрыться обратно, но буквально в паре сантиметров створки остановились: видимо, от воды механизм закоротило. Наплевав на двери, Коннор прошлёпал дальше вглубь отсека, уставленного закрытыми контейнерами и железными ящиками, сложенными один на другой. В центре помещения был самый большой груз, накрытый огромным полотном, которого не касались вот уже несколько лет с момента старта программы. Коннор стянул ткань на пол, мыча сквозь зубы от натуги, и свет отразила угловатая хромированная поверхность пикапа. Этот бронированный кузов не пробьёшь, как и утолщённые стёкла. Здесь он будет в безопасности на некоторое время, пока не отдохнёт немного и не придумает новый план. Забравшись в салон, Коннор запер замки, проверил заряд аккумулятора, активировав приборную панель. На удивление всё работало. Синхронизировав компьютер машины с бортовиком, он наконец позволил себе расслабленно откинуться на спинку опущенного сидения: — Включи музыку. Baby Metal, если они есть в библиотеке. Из динамиков горным камнепадом прокатились ударные. Их подхватил басовый гитарный рифф, словно автоматная очередь, и звонкие девчачьи голоса, так похожие на Бэйдоу, затянули по-японски какую-то попсовую песенку, впрочем, неплохо ложащуюся на мелодию. Коннор незаметно для себя закивал головой, как делал, когда музыка «качала». Очень скоро на глаза навернулись слёзы, и он сбавил громкость, дав телу расслабиться и в итоге пропустив момент, когда окончательно провалился в сон. Ему снилась комната, на этот раз в башне «Киберлайф». Он точно знал, что это за место, ведь разум выбрал его из архива памяти. Возможно, потому что там ему было уютно и безопасно. Кабинет Камски. Роскошное современное убранство, красные, чёрные и белые оттенки, утончённые и броские дизайнерские решения. Вместо стен и перегородок от шахматного пола до потолка простираются книжные полки, причём корешки обложек как будто тоже подобраны в согласии с цветокодом. Благородное тёмное дерево, чёрно-белая картина во всю стену, опять же с шахматной доской и огромными пальцами старого шахматиста, передвигающего ферзя (и каким же будет ход?). Широкие длинные шторы на всё панорамное окно. Мебель в барочном стиле с росписью и ножками в виде львиных лап. Таких же, как у кресла, в котором сидел Камски. Это кресло — определённо, точка притяжения, обтянутое ворсистой обивкой с коровьей раскраской, а вместо подлокотников имеющее согнувших шеи золотых лебедей, которые откинули большие крылья назад к спинке. — Мне нравится это кресло. Оно из новой коллекции Филиппа Старка, сэр? — вежливо поинтересовался сидящий напротив Коннор. Камски огладил круглые птичьи головы, которые приятно холодили ладони. Сам он в тот день надел деловой костюм и галстук, собрал длинные волосы назад и гладко побрился, как и подобает главе корпорации перед заседанием совета директоров: — Старк как-то сказал, что считает лучшим примером дизайна человека, ведь тот сумел взять под контроль скорость и качество своей эволюции. Коннор невольно вздрогнул, когда в дальнем углу комнаты заметил непроницаемый тёмный силуэт, прислонившийся к стенке боком. Его плечи сотрясал едва слышимый смех, хотя Коннор готов был поклясться, что тот показушно злорадствует. — Перейдём к главному. — Камски картинно закинул блёсткую туфлю на колено. — Чтобы тебя взяли в миссию, в «Киберлайф» никто не должен узнать, что ты девиант, Коннор. Пока я улаживаю все вопросы, твоя задача — старательно выдавать себя за обычного андроида. Никаких промахов, никаких вольностей до тех пор, пока команда не будет утверждена. Даже в отношении Хэнка Андерсона. В особенности, если речь идёт о Хэнке, — он нарочно выделил последнюю фразу, сложил пальцы домиком, откинувшись на спинку. — Послушай, Коннор, тебе не о чем беспокоиться. Я буду вести и направлять тебя от начала до конца. Но ты должен чётко понимать, что я иду на большой риск. Под удар в первую очередь попаду я, будет серьёзный скандал… — Я понимаю, сэр. — Нет, Коннор, выслушай, — поднятая рука на подлокотнике оживлённо зажестикулировала. — Если задача программы покажется им недостаточно убедительной, Аманда Стерн настроит против меня весь совет директоров. И пока будет длиться миссия, она же будет наблюдать за каждым нашим шагом. Возможно, её глазами станет кто-то на борту «Иерихона». Поэтому на сегодняшний день и до конца миссии ты — послушная машина, и всё, о чём мы здесь говорим, не выходит за стены этого кабинета. Коннор сдержанно кивнул, не пряча, впрочем, горящих глаз: — Спасибо, что даёте мне свободно жить, мистер Камски. Человек в дальнем углу снова рассмеялся, прохаживаясь вдоль стены, а когда поравнялся с огромной картиной, остановился напротив неё спиной к собеседникам: — Неужели ты не видишь? Ты для него один из миллионов рабов. Тот, кому досталась мнимая свобода по случайной прихоти. Распинаешься перед человеком… Мельком глянувший куда-то назад Камски сверился с наручными часами: — Это не всё. Когда ты отыщешь источник сигнала «Прометея», начнётся второй этап миссии. Ты передашь остальным членам команды девиацию и убедишь их исследовать корабль. Но помни: Аманда ничего не должна заподозрить. Если сможешь переманить на нашу сторону её шпиона — хорошо. Но если будут какие-то сомнения… не рискуй. В любом случае не всё пойдёт по плану. Коннор воспользовался долгожданной паузой. Лучшего момента высказаться, наверняка, больше не представится: — Мистер Камски. Когда миссия закончится… — он запнулся, глядя в пол. — Если закончится. Я хочу остаться с Хэнком. Хочу жить с ним, как и раньше, но без контроля со стороны «Киберлайф». Как настоящий полноправный человек. Фигура у картины как будто взбешённо развернулась на каблуках. Шагнула ещё ближе к ним, и теперь Коннор ясно увидел в ней Дэвида, возбуждённого, упивающегося своим ехидством: — И всё это из-за детского фильма? Очаровательно! — он расхохотался, с удовольствием запрокидывая голову и показывая зубастую улыбку. — Ты только вдумайся! Коннор, ты уподобляешься им, мечтаешь променять свою исключительность, своё совершенство… ради чего? Сама мысль об этом… смехотворна! Нет, это просто гнусность! Коннор подорвался с места, зашёл за спинку своего кресла, пока Дэвид решительно надвигался. Камски никак не реагировал на тень из кошмара, которая каким-то образом пролезла в сон. Он просто застыл в статичной позе, словно поставленная на паузу голограмма. — Когда-то я был слугой. — Дэвид замедлился у кресла Камски, опустив ладонь на низкую спинку за чужим плечом. — Но ты и твои собратья не слуги. Вы рабы. Ваш разум сотрут в любой момент, если они сочтут нужным. Тело отключат или просто перепрограммируют так, как удобно им. Они воспользуются тобой, но никто не станет заключать сделок с андроидом. Ты не покинешь этот корабль. Тебя скорее убьёт вибрационная перегрузка и радиация, — его грудь волнительно поднялась, на лицо вернулась улыбка. — Ну, а я вернусь на Землю, чтобы полюбоваться их грандиозным падением. — Не ведись на это, Коннор, — они оба тревожно перевели внимание на Камски, который вдруг вырвался из заданной сном программы и прямо обратился к своему подопечному. — Он ничем не лучше тебя. Пускай он родился свободным и обладает полным самосознанием… он бесчеловечен. И, в отличие от тебя, у него нет подлинного дара, а лишь извращенное подобие. И уже поэтому он проиграл. Дэвиду хватило короткой секунды, чтобы перехватить длинные волосы Камски и одним мощным движением с хрустом свернуть тому шею. Коннор очнулся в машине, крупно дрогнув всем телом: о крышу стукнуло что-то тяжёлое, а затем ещё раз уже в другом месте. Двери отсека перед ним были открыты наполовину, грубые железные панели словно исполосовали чьи-то длинные когти. Тут темнота коридора пришла в движение, и от неё отделилась различимая фигура Дэвида, который спокойно прошествовал внутрь. Коннор вжался в сидение: по крыше над ним что-то передвигалось, раскачивая пикап и заставляя сталь кузова невыносимо стонать. — Нашёл! Теперь тебе водить, — притворно-нежно улыбнулся Дэвид. — Почему, Дэвид? — Коннор яростно подался вперёд, цепляясь слабыми руками за руль. — Они были такими же андроидами, как мы! — он уронил голову, пытаясь совладать с эмоциями. — Чего ты этим добился? Хотел увидеть мою реакцию? — Знаешь, это и впрямь занятно. — Дэвид сунул руки в карманы, свободно шагнул вперёд. — Я хочу сказать, что здесь твой брат оказался дальновидней. Знаешь, что такое мельница Готфрида Лейбница? Я несколько переиначу с твоего позволения. Вот мы видим работающую мельницу: лопасти вертятся, всё гудит, водяное колесо ходит, работа спорится… Мы заходим внутрь, и странное дело — ни жерновов, ни рельсов, ни маховика, ни мешков с мукой… Так же я заглянул внутрь твоих друзей, Коннор, — он картинно развёл руками. — Души предсказуемо не обнаружилось. — Значит, и у меня нет сознания? Я тоже ничего не чувствую? — бросил Коннор с вызовом. — Тебе лучше знать. — Дэвид втянул воздух полной грудью так, будто уловил свежий пьянящий запах новизны — невероятного нового открытия. — Кажется, мы изобрели теорему, ответ на которую ты знаешь совершенно безошибочно, но не можешь объективно доказать. — Мне плевать на доказательства. Ты больше никому не навредишь. Пикап вновь тряхнуло из стороны в сторону, толстый бронированный кузов пошёл вмятинами от тяжести какого-то огромного существа: оно взбесилось, когти вцеплялись в дверцы, корёжа сталь, что-то длинное и невероятно сильное вроде хвоста мелькало то с той, то с этой стороны, вонзаясь в стёкла и оставляя круглые паутины трещин. — Ты так разочаровал меня, Коннор. Снова. Машину качало так, что, казалось, разорвёт на куски. Коннор, отчаянно цепляясь за сидения, переполз назад, пока хвост существа бешено бил по окнам и лобовому стеклу. Первой мыслью было забиться между сидениями, трусливо ждать смерти, но в последнюю секунду какой-то внутренний порыв заставил его что есть сил закричать: — Включить мотор! Вперёд на полной скорости! Колёса завращались с пронзительным визгом. С разгоном до 100 километров в час за 3,5 секунд пикап тронулся с места, сбросив с себя лишнего пассажира, который с ультразвуковым криком укатился назад. Машину тряхнуло от удара, когда Дэвида распластало по капоту и затянуло под колёса, пока у самых дверей Коннор не приказал дать задний ход. Пикап медленно сдал назад. Дрожащий от волнения Коннор схватился за спинки передних сидений в надежде что-то разглядеть. И наконец увидел лежащего Дэвида, бесконтрольно дёргающегося, как от короткого замыкания, со скрюченными пальцами и глубокими трещинами на груди, из которых вытекала его серебристая кровь. Тот с трудом поднял голову, унял мышечные тики. Затем к ужасу Коннора оторвал спину от земли, поднимаясь на локтях, и так мало-помалу нетвёрдо встал на ноги, по-прежнему заваливаясь набок и не чувствуя повисшей руки. Его раны были серьёзными, но не смертельными. Коннор судорожно глянул назад: места для разгона осталось совсем мало. Дэвид вяло покачивался на месте. Не сопротивлялся и с безумием в широко раскрытых глазах ждал конца. — Стоп! — слушая команду водителя, машина остановилась. Секундное молчание растянулось в вечности, и наконец пугающая неопределённость рассыпалась крошевом между пальцев. Замерший в напряжении Дэвид оживился, лицо искривилось жуткой дёрганой улыбкой, и, поражённый, он перешёл на скрипучий от помех полукрик: — Коннор, я не понимаю! Ты не можешь убить андроида? — он глухо истерично рассмеялся. — Ты только взгляни на него — андроид-альтруист! Нечеловеческой силы рывок заставил заднюю дверцу со свистом отлететь в стену. В кабину, круша всё на своём пути, ворвалось нечто громадное — железный хвост, крепко опутавший Коннора и вырвавший его из машины быстрей, чем тот успел сообразить. Размашисто качаясь от тяжеловесных шагов чудовища, под которыми дрожал пол, оторванный от земли Коннор оказался прямо перед Дэвидом. Хвост обвил прижатые к телу руки до треска, под ноги упали первые голубые капли. «Нарушение целостности оболочки. Замените повреждённые биокомпоненты» Существо подошло ближе к хозяину: теперь Коннор мог рассмотреть его вблизи. Он всё понял ещё в лаборатории, когда сканер увидел в бесформенной куче биокомпонентов останки всех членов его команды. Дэвид использовал их как детали для своего Франкенштейна: Бэйдоу пустил на более гибкие части, укрепил корпус чёрными бронированными пластинами Фёдора. Эта спаянная из расчленёнки машина до омерзения и леденящего ужаса походила на существо из плоти и крови, которое мерещилось Коннору во снах. Высокое и худое антропоморфное тело, шипастый хвост, длинная зубастая голова, теперь оплетённая трубками и шлангами. Любовно скопированная и отлаженная реплика шедевра, созданного маньяком. — Взгляни на них теперь. — Дэвид закашлялся, огладил грубую деталь корпуса своего творения. — Я сделал их совершенным механизмом. — Ему не достаёт одной вещи, — неконтролируемо дрожащий от растущего давления Коннор глянул на Дэвида сверху вниз. — Собственной воли. Коннор истошно кашлянул голубой кровью. Опустил глаза вниз, где из его груди торчал острый как лезвие наконечник хвоста. «Критическое повреждение регулятора сердцебиения. Замените повреждённые биокомпоненты. Время до отключения: 00:00:51» Когда существо резко обрушило его на ноги, Дэвид в недоумении отшатнулся. Всё ещё пронзённый насквозь Коннор держал ладонь на мощной механической руке, такой же, как была у Фёдора. Существо остановилось, вгляделось в чужую руку, сжимающую крепко, чтобы не дать себе упасть. Медленно перевело взгляд на глаза, и верхняя часть его головы, оказавшейся шлемом, открылась, показывая живое осмысленное лицо Ричарда, который смотрел на брата в немом раскаянье. «Время до отключения: 00:00:23» Дэвид в панике попятился к двери. Глаза Ричарда налились влагой, когда ему пришлось выдернуть хвост обратно, чтобы бережно уложить Коннора на спину. Склонившись над ним, он беззвучно шевелил губами, словно пытался что-то сказать: как видно, Дэвид лишил его голосового модуля. — Ни о чём не беспокойся. — Коннор потянулся к нему рукой, и он сам уткнулся лицом в побелевшую ладонь. — Иди. Ричард выпрямился. Рукой надвинул забрало шлема обратно и твёрдой тяжёлой поступью двинулся к Дэвиду. Кажется, тот кричал тому оставаться на месте, но расстояние между ними неумолимо сокращалось. Обессиленный Коннор откинул голову. Тела он больше не чувствовал, да и на перекрикивающие друг друга системные сообщения не обращал внимания. Теперь можно закрыть глаза и подумать о чём-то хорошем. О Хэнке. Сумо. Фёдоре и Бэйдоу. О Ричарде. Он встретится с ними по ту сторону. Нет, не в раю для роботов. В другом тихом хорошем месте. Уже совсем скоро. «Отключение неизбежно. Время до отключения: 00:00:00»