LOL, u r not Min Yoongi

Чимину хочется провалиться сквозь землю. Ему почти не плохо, и он бы, наверное, был этому несказанно рад, если бы причиной такой удачи не стало то, что он блевал в уборной на глазах у самого прекрасного на свете Мин Юнги. Конечно, это не единственное, из-за чего Паку стыдно, хотя, пожалуй, всё-таки самое позорное. Чем больше Чимин вспоминает, тем выше его желание слиться с матрасом, расщепиться в волокнах одеяла и просто перестать быть. Господи, какой же он идиот… Пообещав себе больше никогда не пить (пиздёж, разумеется), Чимин какое-то время прислушивается к внешнему миру, пытаясь определить, чем занят сосед, и, так и не придя ни к какому заключению в абсолютной тишине помещения, всё же открывает глаза, опасливо поворачивая голову в сторону соседней кровати. Юнги в комнате не оказывается. Преодолевая тянущую тяжесть в черепной коробке, Пак пытается взглядом отыскать телефон, дабы убедиться, что не проспал всё воскресенье, и сегодня точно не учебный день, и натыкается на примощённый у изголовья стул со стаканом воды и блистером аспирина на нём. Чимин утыкается лицом в подушку, маскируя в ней наполовину благодарный, наполовину стыдливый стон, и всё же выпивает две таблетки, смывая с языка всё ещё присутствующий во рту и слюне кисловатый привкус желудочного сока. Пак опускает затылок обратно на подушку и тяжело вздыхает, прикрывая глаза. Пожалуй, за исключением конфуза в уборной, ему всё-таки не стыдно. Неловко – да, но не стыдно, и, будь Чимин трезвее, он с удовольствием сдержал бы парочку фраз за зубами и парочку действий при себе, но сделано то, что сделано, и нет никакого смысла за это извиняться. В конце концов, он делал так, как чувствовал, и он действительно имел это в виду, когда говорил все те вещи. Страшно другое: что, если хён после этого начнёт избегать его, закроется, отстранится? Чимин вполне мог бы списать произошедшее на пьяную любвеобильность, дабы ничего не усложнять, но есть ещё записка, и тут уже назад не откатишь, прочитано. Остаётся лишь ждать, а ждать – это почти как любить: невыносимо. Мысленно выписывая себе премию за самое дурацкое сравнение дня, парень откидывает одеяло и принимает сидячее положение, вспоминая о необходимости принять всё-таки душ. На ходу снимая вчерашнюю рубашку, в которой он по итогу и уснул, Чимин скидывает кусок ткани в корзину с грязными вещами и отправляет туда же и боксеры, становясь босыми ногами на плитку душевой зоны и задёргивая влажную бежевую шторку. Пак и сам не понимает, как это случается. Возможно, о себе даёт знать длительное отсутствие секса, лёгкое похмелье, или же вкрадчивый взгляд Юнги через всё помещение, его многозначительная усмешка и холодные руки на плечах, спине, ладонях. Может быть, всё сразу, да и какая к чёрту разница? Чимину хорошо. Он подставляет лицо под потоки тёплой воды и чуть крепче сжимает свой член в ладони, совершая несколько медленных, почти дразнящих движений, прежде чем немного нарастить темп. В голове так гудяще пусто, лишь парочка размытых образов и череда развратных картинок, и этого вполне достаточно, когда влажные пальцы так уверенно полируют ствол, а большой задевает головку, время от времени стимулируя наружное отверстие уретры и уздечку. Парень приоткрывает губы и коротко выдыхает, судорожно сглатывая. Хочется больше. Раздумывая буквально с долю секунды, Чимин успевает пожалеть, что не додумался взять с собой смазку, но всё равно наклоняет корпус вперёд, прижимая палец свободной руки к тугому входу и несколько раз надавливая, прежде чем позволить ему мало-помалу проскользнуть внутрь. Межрёберные мышцы резко расслабляются, с губ Чимина слетает первый негромкий стон, сбиваемый рваными выдохами, парень сжимает ладонь чуть крепче, но замедляет темп, пока пытается добавить ещё один палец и выбрать правильный угол проникновений. Господи, так хорошо… Пак чувствует, что он уже близко. Ему, наконец, удаётся синхронизировать темп поступательных движений и чувственных касаний, рука на члене начинает побаливать от скорости скольжения и силы сжатия, но в пылу удовольствия Чимину глубоко плевать. Парень размыкает губы в немом стоне, чувствуя, как быстро пересыхает горло, и сбивчиво сглатывает слюну, всхлипывая, как последняя блядь. Ему насрать. На соседей, акустику, шумоизоляцию. К чёрту всё, когда пальцы с каждым глубоким толчком задевают простату, посылая сигналы как будто во все нервные окончания разом, до поджимающихся пальцев ног, до вибрирующих лёгких. Пак полностью отпускает мысли и позволяет образам в голове принять весьма конкретные очертания. Губы Юнги, глаза Юнги, член Юнги и крепкая хватка на горле. Он так чертовски близко… Чимин не сразу понимает, что происходит, шум в ушах и журчание воды, отлетающее от кафельной плитки, делают своё дело. Тем не менее, Пак прислушивается, когда осознаёт, что к привычным звукам примешивается ещё один, настойчивый и довольно громкий. - Чимин-а, ты там надолго? Я сейчас обоссусь! – умоляюще тянет парень, что в этот самый момент так уверенно и умело берёт Чимина сзади в очень пошлом диафильме в его голове, и нетерпеливо барабанит в дверь уборной в реальности, надеясь, что над ним сжалятся. Вот дерьмо. - М… минуту, хён, - выжимает из себя Пак, высоко, почти жалобно и довольно грязно, и принимается быстрее трахать собственную руку, сосредотачивая оба пальца на набухшей железе и пытаясь быть тихим, но, чёрт, как же это трудно… Юнги притихает и сам, когда понимает, что дело нечистое. Невольно прислушивается, гоня прочь мысль о том, что ведёт себя, как маленький грязный извращенец, но ничего не может поделать с внезапно защекотавшим под кожей любопытством. Он совершенно точно слышит это: тяжёлое дыхание и сбивчивые вздохи, едва различимые всхлипы и тихое «ох, блять…», горячее, блядски горячее и… чёрт, нет, только не это… Мин закусывает губу, пытаясь представить выражение лица соседа в этот момент, и понимает, что совершает огромную ошибку, позволяя фантазиям о младшем пробраться в черепную коробку и завладеть мыслями. Его напряжённая шея, приоткрытые чувственные губы, капли воды, стекающие по атлетичному телу, рука на члене, пальцы в заднице, и… Юнги тяжело сглатывает, проигрывая чувству возбуждения, причём без боя. Старший не сразу осознаёт, что шум воды в уборной стихает. Он едва успевает отскочить, когда дверь широко распахивается после звонкого щелчка замка, и с полувопросом смотрит на румяного Чимина с растрёпанными мокрыми волосами, наспех подсушенными полотенцем. На Чимина в одном лишь полотенце, повязанном вокруг бёдер. На Чимина, которого до сведённых скул хочется припереть к покрытой конденсатом стене, развернуть задом и сделать все те грязные вещи, что пестрят в голове ослепляющим калейдоскопом. И боже, этот гель для душа… Пак смущён. Сейчас, когда мозг возвращает себе возможность ясно мыслить, Чимину неловко смотреть в глаза тому, на кого буквально пару минут назад он яростно дрочил в душе. Юнги, конечно, не узнает, ему и не следует знать, но всё это до ужаса стеснительно и как-то неправильно даже. Младший неловко откашливается под полувопросительным миновым взглядом и давит из себя улыбку, делая несколько шагов вперёд и освобождая дверной проём. Вспомнив, что он, вообще-то, «сейчас обоссытся», Юнги тут же проходит внутрь и закрывает дверь, подрагивающими руками расстёгивая ширинку и пытаясь выбросить из головы насыщенные пошлые картинки, способные в разы усложнить процесс. Оказываясь в комнате, Чимин замечает кое-что новое на соседней кровати, но предусмотрительно держится в стороне, памятуя о заветном правиле. И всё же глаза парня вмиг загораются, ведь это чёртова Playstation и куча игр к ней, и да, он не рубился в приставку уже, кажется, месяца четыре, если не больше. Словом, столько же, сколько у него не было секса. Как иронично, что эти два события связаны. Пак переодевается в пижаму, совершенно точно не собираясь покидать пределы комнаты до завтрашнего утра, и всё еще косится в сторону консоли, набираясь смелости, дабы попросить у соседа разрешения сыграть во что-нибудь хотя бы полчаса. Как ни странно, спрашивать даже не приходится. - Играешь? – уточняет Юнги сразу же по возвращении в комнату, проследив за направлением взгляда соседа. - Ага, - Чимин кивает, нетерпеливо заламывая руки. - Супер. Ёнджун свалил домой на выходные и разрешил мне взять его малышку на день. Предлагаю заказать пиццу и просрать весь день на видеоигры и фастфуд. - Господи, хён, ты лучший сосед на свете, ты в курсе? – губы младшего растягиваются в потрясающе яркой улыбке, но, несмотря на всё чиминово обаяние, Юнги просто не может упустить такой момент. - В курсе. Ты вчера уже говорил. Пак протяжно стонет, стыдливо пряча лицо в ладонях, чем вызывает смех соседа. Господи, этот сучонок так неприлично обворожителен, когда смущается. - Расслабься, всё в порядке, - усмехается старший, вдоволь насладившись произведённым фразой эффектом, и мягко похлопывает Чимина по плечу, принимаясь подключать приставку к одному из своих мониторов. Пак отнимает руки от лица лишь после того, как со щёк сходит румянец, и в нерешительности косится на щуплую спину соседа, гадая, стоит ли завести разговор о событиях вчерашнего вечера. Как поразительно устроена система человеческих желаний: полчаса назад Чимин и вовсе боялся, что хён отстранится и включит режим дистанцирования, и вот теперь, когда этого не произошло, Паку становится мало просто хорошего исхода. Хочется всего и сразу, здесь и сейчас, расставить все точки, узнать, надавить. Вот только вряд ли из этого выйдет что-нибудь путное. Как ни печально это осознавать, но если бы Юнги захотел, он бы поднял эту тему сам. Не вскользь и в шутливой форме, а вполне серьёзно и прямо. Возможно, ему нужно время, или же ему просто плевать на Чимина и его далеко не дружеские чувства, Пак обязательно выяснит это, позже, когда подвернётся удачный момент, когда события этого вечера немного улягутся и приживутся без отторжения. Не нужно всё портить, Пак Чимин. Не сейчас. Юнги, тем временем, подключает приставку к монитору и оформляет заказ на доставку из ближайшей пиццерии, откладывая телефон и переводя взгляд на заинтересовавшегося чем-то соседа. Мину требуется несколько секунд, чтобы понять, куда именно смотрит младший. Казалось бы, ничего особенного, просто подписанная Паком открытка, бережно прикреплённая к рамке монитора на кусочек двустороннего скотча, но у Чимина от этого факта сердце пускается в пляс. Он чёртов влюблённый болван, но боже, как же прекрасен этот мир, в котором Мин Юнги размещает его, чиминовы, подарки на видном месте! - Выбирай пока, во что сыграем первым, - произносит Юнги, делая вид, что ничего не замечает. Пиццу доставляют быстро. Чимин по второму кругу перебирает внушительное количество дисков, теряясь от наличия выбора и разрываясь между как минимум тремя вариантами, когда старший водружает на пол одну, а затем и вторую коробку, приправляя всё это пакетом с бутылками газировки. - Сколько я тебе должен? – спрашивает Пак больше из вежливости, ибо ответ всегда один и тот же. - Уймись, - хмыкает Юнги, боясь даже себе признаться в том, что платить за Чимина оказывается как-то по-особенному приятно. Это не похоже на те братские чувства, которые в нём вызывала покупка обедов или кофе Тэхёну, в момент, когда уголки чиминовых губ благодарно ползут вверх, парню хочется купить для него буквально всё, на что он укажет или посмотрит. – Выбрал что-нибудь? - Разрываюсь между тремя, - усмехается Пак, отбирая фаворитов в отдельную стопку. – Можем начать с FIFA, это прям ностальгия. Ещё я люблю Overwatch, помнится, мы в неё частенько играли с Сокджин-хёном в прошлом году, эдакие соседские посиделки, ну и… - Погоди-погоди, - Юнги вдруг обрывает Чимина, его лицо принимает какое-то особое, пока не знакомое младшему выражение то ли воодушевления, то ли изумления. – Ты бывший сосед Сокджина? Пак напрягается, чувствуя во всём этом какой-то подвох, и медленно облизывает губы, пытаясь понять, почему этот факт так заинтересовал старшего. - М-м-м… да-а-а, - с осторожностью сапёра отвечает Чимин, явно сбитый с толку. - Так это был ты?! – восклицает Мин, со звонким хлопком приземляя ладони на собственные колени. – Ну дела-а-а! Паку требуется всего одна секунда, чтобы понять, о чём толкует старший, и… блять, нет, только не это, пожалуйста… - Да какого ж хре-е-е-ена?! – из голоса Чимина можно запросто делать выжимку отчаяния, самый концентрат, он вновь прячет лицо в ладонях, но краснеет, кажется, даже ушами, и всё это просто отвратительно, этого не может быть, нет! Эй, ты, большой парень сверху, может быть, достаточно уже унижений для одного ёбаного дня?! – Я был уверен, что все, кто в курсе этого, уже выпустились, и… хён, послушай, там всё не так! Я не сосал у препода! Пак отнимает ладони от лица, с мольбой уставляясь на приподнявшего в немом изумлении бровь соседа. - Чимин-а, - со смешком начинает Юнги, качая головой. – Меня это не касается, ладно? - Нет, пожалуйста, выслушай! Я хочу, чтобы ты знал правду, потому что… это просто нелепая случайность! - Споткнулся и упал ртом на член преподавателя? – всё-таки не удерживается от издёвки старший, с каждой секундой забавляясь всё больше. Чимин издаёт очередной стон отчаяния, откидывая голову назад. - Нет, ты не понял, хён! Пожалуйста, послушай, ладно? Старший разводит руками, предоставляя соседу полную свободу изъяснения. - Я в тот день поговорил с отцом, и… ну, в общем, у нас с ним не самые лучшие отношения из-за моего «неправильного» образа жизни. Он как бы… не осуждает даже, но, разумеется, скрывает ото всех, и каждый раз делает вид, что не понимает, о чём я, как бы подчёркивая, что я – ошибка, сбой системы. В общем, я жутко расстроился, была пятница, конец занятий, и я взял немного пива, потом ещё немного, и ещё, потом пришёл хён со своим «хватит киснуть, у нас вечеринка пятого курса в баре, погнали со мной!», ну и я на свою голову согласился. Он меня и представил-то как «мой сосед», меня это отчасти даже спасло, так как потом ещё очень долго никто не знал моего имени. Тот вечер я провёл под кодовым прозвищем «сосед Сокджина». Мы сперва просто пили, а потом эти ребята, как там… Чхве Минхо и Ли Хосок. Заметили, что у меня пирсинг, - как бы в подтверждение своих слов Чимин открывает рот и демонстрирует старшему блестящую металлическую штангу. – Ну и… боже. Им было интересно, каково это – целоваться с тем, у кого язык проколот, а я был обижен на отца и пьян, и… дурацкий протест, конечно, но да, я с ними поцеловался, в общем. С обоими. А потом, я уже и не помню, кто предложил эту дурацкую игру. Знаешь, когда есть две карты, одна символизирует правду, вторая – ложь, и в зависимости от того, какую вытягиваешь, ты либо говоришь правдивый факт о себе, либо придумываешь ложное утверждение. А у остальных есть пара минут на уточняющие вопросы, после чего они решают, верят тебе, или же нет. А твоя задача всех перехитрить. И… клянусь, я был уверен, что вытянул ложь! Не знаю, что со мной случилось, но я был пьян, и, возможно, просто сам себя запутал. Ну и сказал, мол, я сосал у препода. Там такое началось, ты бы знал, хён… Столько вопросов, а мне же нужно отыгрывать так, будто это правда, ну я и придумал целую складную историю. А потом… блять… оказалось, что у меня была правдивая карта, я до сих пор не знаю, как, почему… ну и всё. Я пытался что-то возразить и оправдаться, но думаешь, меня кто-нибудь слушал? Джин-хён просто вопил «Это мой сосед!», уж не знаю, почему он так горд был за меня. Но, наверное, после того, как я по очереди присосал двух едва знакомых парней, ни у кого и сомнений не возникло, что я… блять. Я был уверен, что вытянул ложь, понимаешь? Старший облизывает губы, мысленно застряв на показательной части чиминова рассказа. У него проколот язык. Нужно срочно перестать об этом думать. Прямо сейчас. Хватит. Но чёрт, он хочет попробовать это. На своём языке. И теле. И члене. Блять. - Мне просто важно, чтобы ты знал, как всё было на самом деле, - произносит Чимин, когда пауза затягивается. – Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. - Я бы и не стал, - Юнги всё же находит в себе силы на ответ и усмехается, мотнув головой, дабы окончательно вытрясти из неё заполонившие сознание откровенные картинки. – Вот только… спасибо, конечно, за историю и доверие, но я другое имел в виду, когда задавал этот вопрос. Чимина буквально оглушает. Ладно, хорошо, если, как нынче любят говорить, силы мысли достаточно для достижения цели, сейчас самый удачный момент, чтобы провалиться сквозь землю. Пак думал об этом ещё с утра, но нет, то были цветочки, вот сейчас самое время. Хуже уже не будет. Разве что в комнату войдёт мама и добьёт всех рассказом постыдной истории о его дрочке в двенадцать лет. Господи, и зачем он только вспомнил?.. Да, вот сейчас точно. - Я присутствовал в этом же баре в тот вечер, но не в вашей компании, да и тоже порядком поднабрался, так что не особо обращал внимание на то, кто там чем занимается, знаешь ли. Помню только, что под конец вы начали петь в караоке, и… нам тогда как раз нужен был человек на бэк. А ты пел какую-то девчачью песенку или типа того. И мне понравилось. Я знал там пару человек, в том числе Джиёна, и спросил у него, кто из ваших исполняет в данный момент. Он мне сказал лишь «сосед Сокджина», имени даже не назвал, но теперь я понимаю, почему. Я думал тебя разыскать на следующий день, предложить попробовать, но так уж совпало, что мой напарник по проекту оказался проворнее и подыскал кое-кого другого. Вот и вся история. Не такая впечатляющая, как твоя, конечно, но ты уж прости. Юнги явно подтрунивает, это чувствуется по интонации, видно по ироничной ухмылке. Чимин сокрушённо опускает голову, обречённо качая ей из стороны в сторону. - Эй, расслабься, - подбадривает Мин, мягко сжимая плечо младшего. – В этом нет ничего такого. Ты молод и свободен, и волен развлекаться так, как хочешь. - Но я так не хочу, - тут же выпаливает Пак, поднимая глаза на соседа. – То есть… иногда меня немного ведёт, когда я выпью, но в целом… я не хочу так. - А как хочешь? – зачем-то уточняет Юнги, глядя парню в глаза. - Серьёзно. Чтобы были чувства, - негромко отвечает Чимин, отводя взгляд. – Чтобы надолго. Без вот этого блядства. Точнее можно и с ним, и даже похлеще, но… чтобы только для одного. Юнги облизывает губы, внутренне поднимая тревогу. Чёрт, всё это звучит так пугающе серьёзно, и… ему нужно подумать об этом, и он обязательно подумает. Завтра. - Давай в FIFA, - невесело усмехается Чимин, нарушая повисшую тишину. Как бы Юнги ни пытался сосредоточиться на игре, всё, о чём он может думать остаток дня – что именно подразумевал Пак Чимин, когда говорил «Точнее можно и с ним, и даже похлеще». И эй, у него проколот язык.