Доверься мне

      Энрике привёз Марвина в клуб на серебристом арендованном «BMW». Тот поставил обязательное условие, чтобы личный помощник Рикардо сопровождал его буквально везде, даже в зоне private, но при этом оттрахать танцовщицу Марвин ему не даст.       Мужчина перед зеркалом на входе подтянул галстук, заправленный под жилет, одёрнул пиджак и пригладил немного торчавшую прядь на затылке — та выбилась из причёски, когда он задел подголовник во время пути. Молодой парень в униформе клуба проводил гостей до столика перед сценой, принял заказ у Марвина и вопросительно посмотрел на Энрике. Тот помотал головой и разместился неподалёку — у барной стойки, откуда первые столы легко просматривались до мельчайшей детали.       Концерт начался с опозданием в семь минут. Джули вышла на сцену, одетая в золотое струящееся платье со шлейфом, тряхнула тяжёлыми длинными волосами и виновато улыбнулась.       — Добрый вечер, дамы и господа. Все вы наверняка знаете, что у меня есть младшая сестрёнка. — Из зала послышались краткие возгласы подтверждения, и Джули терпеливо дождалась, пока они стихнут. — Сегодняшний день для меня вдвойне особенный, потому что я могу не только повидаться со старыми друзьями, но и всей душой поддержать мою Хану. — Девушка замолчала на пару секунд. — Она только что родила сына, и я надеюсь, что этим радостным поводом смогу оправдаться перед вами за опоздание.       Зал взорвался аплодисментами, и Марвин принялся неистово хлопать, отбивая ладони до неприятного зуда. Джули с благодарностью глянула поверх толпы, и музыканты у неё за спиной завели мелодию для романса.       Как бы мужчина ни старался, Джули его не видела. Она в принципе никого толком не видела. Мало кто знал, что у девушки зрение не идеальное, и на концерты она специально надевала контактные линзы не с теми диоптриями, с меньшими, чем нужно, чтобы различать только микрофон и силуэты под ногами — провода, ступени. Люди перед ней сливались в одно большое размытое пятно с яркими вкраплениями; это позволяло Джули не отвлекаться на чьи-то ссоры или слишком назойливые взгляды, каким, например, её буравил озлобленный Марвин уже больше полутора часов. Она и вблизи его не смогла рассмотреть как следует, когда мужчина вручил ей букет цветов в перерыве, отделалась простым вежливым «спасибо» и исчезла в гримёрке — как раз затем, чтобы сменить линзы и в кругу старых друзей и знакомых уехать из клуба.       Феерический провал мужчины увидели все подопечные Морра, которым с подачи владельца заведения выдали униформу официантов и охранников. Пьяные гости с виду не отличили вышколенных работников от их подделок. Хотя стоит отдать должное — ребята Морра постарались на славу, хотя в некоторые моменты Чарли хотелось ударить их головой об стол.       Марвин залпом осушил полный бокал шампанского и ушёл в private зону. Здесь его встретила совсем другая музыка, размеренная, ненавязчивая, без слов. Мужчина упал на двухместный диван и властно указал пальцем на угол зоны по правую руку от себя.       — Вон там стой, чтобы я тебя не видел.       Энрике пожал плечами и скрылся в тени.       «И на кой хрен мне вообще здесь торчать? — раздражённо подумал он и прижался плечом к стене, скрестив ноги. — Всё равно кроме бабы здесь никого не будет…»       Марвин тупо уставился на шест, который торчал посреди сцены и разреза́л неоновую бабочку на заднем плане ровно напополам. Он настолько взбесился от неудачи на концерте, что задумал уделать танцовщицу прямо об этот шест, если та вдруг окажется ему не по вкусу.       За шторой еле слышно открылась дверь, и на сцену шагнула босая девушка в полупрозрачном шифоновом комбинезоне. Ткань переливалась всеми цветами радуги, на шее блестели золотые кольца, похожие на те, что носили женщины падаунг, и на каждом пальце виднелись колечки того же цвета, по два и по три. Одно из них, на большом пальце левой руки, было самом крупным. Из-под комбинезона проглядывал контур телесного боди. Смоляные волосы лежали аккуратной шапочкой, слегка загибаясь книзу, на длинных ресницах сверкало разноцветное напыление, а губы пленили матовой светлой помадой. Прелестная фея, всё в точности по заказу клиента, и Марвин расслабился, положив ладонь на ширинку безупречно отглаженных брюк.       Танцовщица подняла руки вверх по шесту и закрутилась на нём, позволив приятной ткани заколыхаться и рассыпаться искрами на свету. Марвин поднялся было с дивана, чтобы к ней подойти, но девушка замерла, наставила на него палец, не глядя, и опустила его вниз. Мужчина удивился такому финту, но принял его за деталь игры и послушно вернулся на место.       Энрике устало прижался затылком к стене. Все эти блёстки и переливы его никак не тронули. Вот если бы у шеста станцевала красавица вроде Кинали*, он бы кончил, не раздеваясь, а так лишь больше захотелось послать неудачника на хрен и покинуть зону private.       Между тем Рафаэль опять облизал пересохшие губы. Помада от сухости никак не спасла. Он до клуба два с лишним часа убил на то, чтобы тело начало двигаться по-женски мягко, а теперь поймал себя на том, что безбожно заигрывается — не может остановиться и перейти к основному, ради чего ввязался в этот маскарад.       «Да уж, Марго, спасибо за мою размолотую психику».       Несмотря на причины, толкнувшие хозяйку борделя на издевательства, парень всё ещё чувствовал злость и обиду. Морально покалеченный, он не справлялся с интроекциями, как сейчас, и невероятно рисковал.       Сутенёр буквально отлепился от шеста, плавно сошёл со сцены и остановился у столика, на котором стояла заранее открытая бутылка шампанского. Пока наливал шипучий напиток, нервно дёрнулся и развернулся всем телом на непонятный одиночный стук за спиной. Марвин громко рассмеялся и бросил куда-то в темноту:       — Эй, ты, хорош пинать стену! Девчонку пугаешь.       Рафаэль мысленно улыбнулся, выхватив силуэт Энрике в тени, отдал Марвину бокал и налил себе второй. Он не ожидал увидеть кого-то ещё в зоне private, потому, вопреки изначальному плану, заставил мужчину подняться, вытянул на середину зала и выпил шампанское на брудершафт. Поддержал интимную обстановку. Поцелуй после этого был неприятным до тошноты, но сутенёр перебил её глубоким вдохом через рот.       …Такая же слабая тошнота накрыла Марвина через пару минут. Они с парнем успели сделать полный круг в неспешном белом танце, пока гостя не стало заносить, как после крепкого алкоголя.       «Да что ж такое-то…»       Мужчина остановился. Перед глазами картинка стремительно начала расплываться; он раз отрывисто вдохнул, потом ещё, понял, что натурально задыхается, и с яростным оскалом ухватил Рафаэля за плечи.       — Ты!..       На большее выдоха не хватило. Марвин в панике рванулся к двери, но сутенёр приказал Энрике поймать его, и тот, на удивление, быстро сообразил, что к чему.       — Уроды! Твари! — захрипел он между попытками набрать воздуха в грудь. В полушаге от двери в общий зал его перехватил Честер и вдвоём с Энрике повалил мужчину на пол и крепко зажал ему рот; жертва отравления секунд сорок ещё подёргалась от мышечных спазмов, потом тело накрыл паралич, и на седьмой минуте после поцелуя мужчина уставился в потолок остекленевшими глазами.       — Что за дрянь ты ему подсунул? — осведомился Честер, и парень стянул с пальца самое большое кольцо.       — Мышьяк. Это единственный яд, с которым я уже работал, но если честно, нет ничего надёжней пистолета.       Черри поддержал его лёгкой усмешкой, Энрике хмыкнул себе под нос, и Рафаэль с усталым вздохом поднялся на сцену.       — У нас ещё двое на мушке, так что особо не расслабляйтесь.       — То есть, никому не звонить? — уточнил Энрике.       — Никому, ни Джейсону, ни Рикардо. Как только мои ребята отчитаются по долгам, я сам со всеми свяжусь, а вы пока займитесь Марвином. У нас максимум полчаса, чтобы вывезти его отсюда.       Парень широким шагом направился за кулису и скрылся за дверью гримёрки. Там он хорошенько раскурил табак, оставшийся с последнего визита Стивена, и подождал, пока Донни поднимет трубку.       — Что это?       — В смысле? — фыркнул Донни. — Голова. Ты же просил отчитаться, но не сказал, каким образом это надо сделать.       Рафаэль, не завершая звонка, ещё раз внимательно изучил полученный снимок.       — И кто он такой?       — Да разве я знаю? Мои ребята его поймали, когда он винтовку в окне устанавливал. Причём знаешь, как заметили? По браслету. Тоже в прицел увидали, что у него какая-то хрень на руке моргает.       — Хрень, говоришь, моргает? — нахмурился сутенёр и вернулся в private зону. Он склонился над трупом мужчины и пристально оглядел его правое запястье. — Хитрожопый ублюдок, но до смешного тупой. Если у второго такой же передатчик, Маттео найдёт его без проблем.       Донни молча дослушал его и в повисшую паузу вставил закономерный вопрос:       — Анжело, я надеюсь, мы квиты?       — Да, — сказал Рафаэль, — но мы не прощаемся. Если понадоблюсь, ты знаешь, как меня найти.       Донни снова фыркнул и отключился. Рафаэль тут же набрал номер Маттео, и тот без должного приветствия велел сутенёру повисеть на линии. Парень понятливо замолчал; раздался приглушённый хлопок, и Маттео шмыгнул носом.       — Вот теперь спрашивай.       — Это то, о чём я подумал? — поинтересовался Рафаэль и услышал, как мужчина застегнул молнию на дорожной сумке.       — Я понятия не имею, о чём ты там думаешь. Главное, что с этим дерьмом покончено. Ещё вопросы?       — Никаких. Отдай тело своим, они там разберутся, куда его деть. И счёт выстави, чтобы не было идиотских разборок, как в прошлый раз.       Маттео шумно выдохнул. Их последняя встреча с сутенёром произошла ещё при жизни Ричарда. Мужчина вернулся домой после очередного заказа и в тот же вечер получил новый, более сложный, на который ушло несколько дней подготовки. За ним следом ещё один. И ещё. В итоге Маттео напрочь забыл о выставлении оплаты за убийство, отчего потом пришлось очень долго разбираться, каким числом выставлять перевод. Мужчина за всеми заказами не следил, не считал их и хронологию не вёл, а для босса в отчётности каждая мелочь была важна. Ричард ему за эту проволочку едва не срезал половину стоимости, но Рафаэль убедил его выписать полный чек — хотя бы за то, что Маттео сработал по-тихому, без единого сучка.       — На кого выставлять? — неохотно спросил мужчина. — На тебя или на бордель?       — На меня, — отозвался парень. — Марго нужен только результат, а всё остальное я сделаю сам.       Маттео бросил ленивое «угу», и Рафаэль закончил вызов. Энрике молча за ним наблюдал всё это время, и когда сутенёр задержал на нём вопросительный взгляд, он всё понял без слов.       — Машина будет через пять минут.       Честер в это же время напряжённо молчал. Его коробило от вида парня — в этих перламутровых тряпках он выглядел для него ещё хуже, чем в повседневном чёрном костюме. Мужчине хотелось сказать ему, чтобы тот немедленно переоделся, но вместо этого он выдавил краткое:       — Иди умойся.       Рафаэль, прежде чем отправиться в душ, нарочно размазал пальцами помаду по губам. Через полчаса, когда тело Марвина погрузили в машину и увезли, он вышел к Честеру в привычном облике, разве что не застегнул половину пуговиц на рубашке.       — Отвези меня в бордель, — попросил сутенёр и прижался головой к боковому стеклу «Toyota».       — Почему не в особняк? — откликнулся Черри, заводя мотор. Рафаэль широко зевнул, прежде чем ответить.       — Мне нужно увидеть Марго. Хочу лично сказать ей, что Лукас теперь в безопасности.       Честер вывел машину на узкую улицу со стоянки, на перекрёстке повернул налево и двинулся в сторону Ашленд-стрит.       — Ты уверен, что мы со всеми разобрались? — уточнил он тихо, и парень неопределённо пожал плечами.       — Чёрт его знает. Завтра по факту увидим.