***
Антон увлечённо вещал очередную историю из своей писательской жизни, правда, на этот раз Олегсей совсем не слушал мужчину. Он невольно засмотрелся на симпатичное лицо: густые брови, длинные ресницы, ровный нос, тонкие губы… — Что думаешь по этому поводу? — вдруг спросил обладатель янтарных глаз. Олегсей растерялся. Он совсем не слушал Антона, но больше всего заставляло стыдиться себя то, что он рассматривал каждую деталь на красивом лице писателя. — Я-я... извиняюсь, я немного улетел в свои мысли и… прослушал. Это очень грубо с моей стороны, прошу прощения! — зажмурившись, выпалил юноша. Он очень боялся как-то обидеть и оттолкнуть от себя единственного друга. Звездочкин по-доброму улыбнулся и взъерошил темные, завитые волосы Олегсея. — Высоко же ты улетел, я так много разглагольствовал, что ты все пропустил мимо ушей, - Усмехнулся писатель. — О чем раздумывал, если не секрет? — продолжил он. — Как так вышло, что судьба позволила мне познакомиться с таким восхитительным и талантливым человеком! — довольно и с небольшой хитринкой в глазах проговорил синеглазый, чтобы немного разрядить обстановку. — Олегсей, вы мне льстите — рассмеялся Антон, решив подыграть. Мужчина понимал, что юноша слукавил насчёт своих мыслей, но промолчал и просто смотрел юноше в глаза. Тот немного замялся, думая про себя: «Нисколько ». На самом деле, Душнов начал замечать изменения в себе: он очень увлёкся Антоном, каждую встречу он ждёт с трепетом, на уроках концентрация покидала юного дворянина, в голову лезли только мысли о друге, о предстоящих встречах, диалогах. Все это молодой человек оправдывал тем, что раньше у него не было друзей, и он не мог поговорить с кем-то по душам. Да, возможно, все так и есть. Это ведь и есть дружба? Так и должно было быть, что с каждым днём эти встречи вызывали все больший трепет в мальчишеском сердце? После небольшой неловкой паузы, Олегсей и Антон дискуссировали на тему нового поколения писателей и литературы в целом. Данный разговор продлился недолго, так-как, в общем-то, юноши были солидарны друг с другом. Через пару минут Звездочкину в голову пришла идея для будущего романа, он извинился перед Олегсеем и достал записную книгу. Душнов был ничуть не против такого резкого рвения творить, наоборот: он с интересом наблюдал за творческим процессом... и за писателем. Вдруг Антон резко поворачивает голову в сторону Олегсея и пристально смотрит в глаза. Душнов невольно покраснел и попытался скрыть это своим шарфом, поднимая его выше. — Что-то не так? — Неуверенно выдал молодой дворянин. — Не в коем случае, все прекрасно — ответил ему Антон, улыбнувшись, и опять уткнулся в наброски своего нового романа. «Это было...чудно…» - пронеслось в голове у Душнова. Вот только, на этот раз Звездочкин просил Олегсея не смотреть в свою записную книгу: «Нарушишь интригу, и тебе будет не так интересно читать» - сказал он, уловив вопросительный взгляд. Парень ни в коем случае не стал спорить.***
По московским улицам гулял легкий прохладный ветерок, на небе зажглись первые звёзды, и с каждой секундой их становилось все больше, а людей все меньше. Под высокой, старой елью на скамье сидело два молодых человека, что наслаждались этим вечером. Тихая и приятная атмосфера убаюкивала молодого дворянина. Антон удивлённо перевёл взгляд на своё плечо, где устроилась голова Душнова — он уснул. По-доброму улыбнувшись, писатель погладил темные волосы задерживая взгляд на расслабленном лице…«Олегсей очень симпатичный юноша».