залогом нашей любви станет наш сын

Выставленный на продажу Дианин дом заметно опустел и утратил вид обжитого. Вся семья была привлечена к общественно полезным работам: пока хозяйка пыталась воссоздать уют из завалявшихся и ещё не вывезенных из гаража вещей, Света изучала остатки продовольственных запасов с намерением приготовить поздний ужин, а дети были снабжены тряпками и заданием протереть пыль. – Мартиша, – окликнула Диана Сергеевна отлынувшую от уборки дочь, прислоняясь к дверному косяку её комнаты, – позволь поинтересоваться, зачем нам с собой ковёр? Марта, сидящая за столом, смущённо закрыла руками записи на листе бумаги. – А это Артём взять решил. – А, понятно. – махнула мать рукой, – Над стихом корпеешь? Марта коротко кивнула головой. – Можно посмотреть? Девочка снова ответила кивком. – О, ну офигенно получается, только закончи обязательно. – похвалила Диана дочь, прочитав набросок будущего стиха, потрепала её по макушке и тихо вышла из комнаты, закрыв дверь. По коридору с топотом слона пронёсся Артём в ставшем маленьким костюме пирата, который сшила бабушка лет 5 назад для утренника в детском саду, запрыгнул на перила и скатился на первый этаж. – Тёма?! Я не поняла, это что такое? – в голосе Арбениной прозвучали одновременно нотки строгости и нежности. – Это СД два! Второй сумасшедший день! – дал вполне логичное объяснение мальчик. Не даром же говорят "Устами младенца глаголет истина". – Сумасшедший день, Тёма, это жизнь твоей мамы! Пошли лучше Светке поможем. Сурганова в домашнем обличье, фартуке и косынке – где она их только нашла в этом абсолютно пустом доме? – поставила на плиту кастрюлю с водой, когда к ней подбежал кудрявый Тимоша и крепко обнял. – Сыночек, чудушко ты моё... – приговаривала Света, обнимая и целуя в щёку самого нежного и ласкового мальчишку в мире, пока он забрасывал в кипящую воду пельмени и задорно смеялся. Едва Света успела кинуть в кастрюлю ещё парочку пельмешек, отдергивая руку от брызг, как на кухне нарисовалась Диана с половником в руках. – Кхм... Вот. Так безопаснее, не обожгитесь. – подала столовый прибор и поспешила удалиться как уже сыгравшая свою роль декорация. – Давай с нами! – Покурю пойду. – щемящим голосом отклонила предложение. Сурганова смахнула с головы косынку, дёрнула ленточку фартука, снимая его. – Я с тобой пойду. – Не-не-не, я всё помню: "курить вредно", там, " курение вызывает эмфизему лёгких", ослепнешь-оглохнешь и всё в таком духе. – процитировала Арбенина услышанные миллионы раз аргументы и добавила парочку своих, – Вот тебе правда не надо пары этой дряни вдыхать, лучше готовьте пельмешки. Щас приду. – договорив, она наградила любимого Кузнечика за многолетнюю заботу поцелуем в макушку и вышла на крыльцо. В кромешной темноте виден был только огонёк сигареты. Задумчивую вечернюю тишину нарушило единственное слово – "спасибо".