Два Императора.

      Сразу было видно, что никто не ждал явления императорской четы. Точнее никто не ждал Петра Федоровича. Для некоторых он уже превратился в легенду, помнили, что был у императрицы взбалмошный родственник, который на скрипочке пиликал. Никто не мог подумать, что человек в иссиня-черном камзоле с маленькой брошью в виде герба Голштинии у сердца - это и есть царевич-хулиган. Елизавета Петровна лишь хмыкнула, глядя на облик племянника. Не принес свою скрипку - и то хорошо. Екатерина же, шедшая под руку с мужем, невольно глядела на него. Да, теперь он не был тем красавцем, что въехал в ворота ее замка верхом, теперь на его щеках виднелся не один слой пудры для скрытия уродливых последствий оспы, но тем не менее, что-то в нем было... Она отчего-то вспомнила Гамлета Шекспира, тот, наверняка, в знак скорби был постоянно в черное одет и бледен был как смерть от пережитого.       В отличие от супруги Петр Федорович не был так уверен в своем драматическом облике. Он видел, как мужчины ухмылялись, глядя на него и его жену. Видел, как дамы свои полные сочувствия к Екатерине и презрения к нему прятали за веерами. И все слышал. Слышал, как один бравый офицер низшего чина, явно некогда бывший любовником тетушки (иначе как он попал на бал, где присутствует посольство из другой страны), самодовольно произнес близстоящему графу мол "юная царевна поди любому готова отдаться лишь бы ночи не проводить с царевичем". Граф явно не разделял мнение офицера, а лишь уклончиво что-то пролепетал на смеси русского и французского. От подобных разговоров царевич лишь сильнее сжал руку Екатерины, отчего она лишь чуть слышно пискнула и удивленно взглянула на мужа.       Екатерина Алексеевна чуть привставала на носки, пытаясь выглядеть, кто из гостей прибывшие из Пруссии? Ее ухо обжег шепот: - Видишь того в красном камзоле? Это Маркус Леопольд Дифенбах. Он возглавляет делегацию. - Откуда Вы знаете?       Петр Федорович вспомнил, как он будучи двенадцатилетним мальчиком присутствовал на первом приеме в качестве наследника российского престола. Тогда герр Дифенбах был не послом, а всего лишь сопровождающим. Мальчику вмиг понравился этот улыбчивый немец, который явно был воодушевлен поездкой. Он тогда ему подарил... Царевич хмыкнул, пытаясь вспомнить, что там был за подарок. Из размышлений его вывел голос. К ним подошел какой-то офицер. Слишком знакомое у того было лицо. - Гвардейский ефрейтор Салтыков Сергей Васильевич.       Представился подошедший. Только вот имя Петру ничего не сказало, но вот лицо... лицо было болезненно знакомо. И поэтому особо не церемонясь, он поинтересовался, не могли ли они встречаться где-то. Салтыков признался, что танцевал с Её Высочеством в ночь, когда Петр Федорович подхватил оспу. Теперь все встало на свои места. Неизвестно в какую сторону утек бы разговор, если бы к ним не подошел сам граф Разумовский с сообщением, что Елизавета Петровна ждет их.       Дифенбах преподнес Ее Величеству ларец с драгоценностями и витраж из церкви Арнау, которая и славилась этим. Елизавете Петровне льстил подарок, особенно второй. Она с интересом рассматривала изображение Мадонны с Младенцем, лики которых состояли из сотней маленьких разноцветных осколков. Свет ламп и свечей проникал сквозь стекло, рождая множество разноцветных солнечных зайчиков. Слуги, что держали подарок, слегка покачали его, разбрасывая блики по всей зале. Дамы восхищенно ахнули, словно видели подобное впервые. Подарки для молодожен были несколько скромнее, Екатерине преподнесли несколько янтарных украшений, коими славилось прусское королевство, Петру же преподнесли пистолет, к которому прилагалось несколько патронов. Царевич не упустил же возможности им воспользоваться.       Петр Федорович парой быстрых движений зарядил оружие, взвел и на вытянутой руке прицелился, стараясь выбрать цель. Их было не так уж и мало, но под горячую руку попал бокал вина, который только что был поставлен на стол. Пуля попала точно в цель, разбив фужер и окропив белоснежную скатерть бордовой жидкостью. Женщины испуганно ахнули, но зааплодировали, хваля меткость наследника. Мужчины же лишь ограничились скромными комплиментами, думая о беспечности Петра Федоровича. - Петр Федорович, мы рады, что подарок от посольства пришелся Вам по вкусу. Но Его Величество Фридрих также передал подарок и от себя лично.       На этих словах царевич напрягся и задержал дыхание. Он был уверен, что дрожь, прокатившуюся по всему телу, не осталась без внимание. Дифенбах махнул рукой, приказывая подчиненным открыть весьма скромный по внешнему виду сундук. Он достал со дна сверток ткани и развернул его. Это оказалась не просто ткань, а целое знамя. Крест с лучами светло-синего цвета. В центре изображен парящий черный орел с золотистыми короной, клювом и лапами. В лапах – золотые меч и пучок молний. Над орлом голубая изогнутая лента с девизом "Во славу Отечества" - Знамя с Кессельсдорфских полей.       Петр Федорович прикоснулся к нему, чувствуя мягкость шелка. Он закусил губу от волнения. К щекам прилил жар. Знамя - это самое святое, что есть у солдата на поле боя. Потеря его - потеря чести и позор для всего полка. Он подзывает к себе верного слугу Румберга, приказывая в сей же час доставить знамя в поместье и повесить в его комнату. Он не замечал, как буквально побелела от смешанных эмоциях тетушка. Конечно, ни один витраж старинной церкви не сравнится с подаренным стягом. Это честь, это признак того, что правитель считает тебя не просто другом, а братом по оружию, чье братство зачастую крепче кровного. Прусский король явно дал понять, что не считает императрицу за союзника, что брак его племянницы означает союзничество с Петром Федоровичем, а не с ней и Россией. Это не могло не беспокоить, ведь не знаешь, что у него в голове. Елизавета Петровна слишком хорошо помнила, как пришла к власти. Ей не одну ночь снилось, как ее такой же исход ожидает. Никогда не знаешь, когда заигрывания племянника с армией, войском, когда игра в потешные войска обернется захватом власти. Она сама так поступила.       Даже это событие не омрачило настроения Елизаветы Петровны. Она, конечно, подумает об угрозе, но потом. Утро вечера мудренее, а сейчас бал, и на балу положено веселиться, позволить себе кружиться в танце вместе с Алексеем Григорьевичем, позволять шептать комплименты на ухо, пить вино и шампанское до умопомрачения. Хоть и ей хотелось раствориться в объятиях Разумовского, но об этом нельзя было и думать, особенно когда зал был полон иностранных гостей. И когда на нем присутствует племянник, что явно не отличался душевным здоровьем. И ведь же повезло, что жертвой его пули стал бокал, а то невесть что черт бы нашептал, да прибил бы наследник жену. О таком императрице и думать не хотелось.       В танце произошла смена партнера, и вот она уже с Петром Федоровичем, который уже был мрачнее тучи. А ведь только-только на ухо какой-то графине нашептывал явно шутку непристойную или другие пошлости. А та закрывалась веером то ли от смущения, то ли от нежелания глядеть на Петра Федоровича. - Что же Вы невеселы, Петр Федорович? Не можете мелкую дворянку уже соблазнить? - Это только Вам бы по постелям любовников прыгать, тетушка. А я же хоть как-то стараюсь держать лицо императорского дома, пока моя женушка берет пример с Вас и на глазах у мужа безбожно заигрывает с каким-то ефрейтором.       Только теперь Елизавета Петровна поняла в чем дело. Фразу то про любовников она решила не комментировать, не ему, птенцу желторотому, судить ее, пусть сам разбирается со своей. По мнению императрицы, причина гнева была просто смешна. Подумаешь, танцует Екатерина Алексеевна с Салтыковым, улыбается ему, пусть хоть знает девчушка каково в мужчину влюбиться. Да и Салтыков то солдатик неплохой. Генералы говорят, что с его прыткостью далеко он пойдет. Елизавета уже подмечала, что когда царевна в одиночестве появлялась при дворе, то ефрейтор тут же оказывался подле нее. Елизавета Петровна не имела ничего против подобной связи, Екатерине полезно иметь знакомства во дворце, а тем более такого защитника. - Бросьте, Петр, ваша ревность ничем не обоснована. Вы сами несколько минут тому назад шушукались с какой-то дамой, думаете, Екатерина Алексеевна не ревновала в этот миг? Плохо думаете о ней. Да и к тому же, если гончей будете своей уделять еще больше времени, то и не удивляйтесь слухам.       Петр Федорович вышел из танцев раздумиях, не зря же Ее Величество указала на гончую. Обычно то она Эрну шавкой блохастой называла, хоть и любила собак охотничьих. А тут... Гончая же есть и на знамени дома Гогенцоллернов. Не уж то Елизавета Петровна знает о тех чувствах, что связывают Петра и Фридриха? Романов даже не заметил, как осушил бокала три крепкого вина. Это не могло не волновать его, ведь ладно он, но навлечь позор на прусского короля.. ни одна пытка не могла сравниться с этим. Последствия же могли быть абсолютно непредсказуемы, и это еще больше пугало юного царевича.