Эйлин, Эллочка, Элька

Целовался стервец хорошо. Качественно целовался. И обнимал крепко, жарко, как я люблю. Отстраняться и строить из себя недотрогу? Зачем? Это как из желания сохранить фигуру отказываться от самого красивого торта, который только видела в жизни. Ну и мечта юности — поиметь мистера Дарси — вот-вот осуществится! Тело, расслабленное душем и алкоголем, отзывалось с ленцой. С удовольствием провела мужчине по спине, чувствуя, как играют под тканью сильные мышцы. Прижалась чуть теснее, отдаваясь поцелую, прогнулась в спине. Хорошо. То, чего не хватало в этом долбаном мире и долбаном теле, − хорошего мужика. Чарльз оторвался от моих губ и чуть ошалело прошептал: — Эйлин… — чтобы снова впиться поцелуем, жарко сжимая в объятиях, сминая ткань брюк на ягодицах, запутываясь пальцами в волосах. Хорош! Ммм… Как вкусно и горячо! Мы оторвались друг от друга лишь для того, чтобы переместиться в ближайшую по коридору спальню. Целовались как бешеные, сбрасывали одежду, стремились друг к другу. Спустя десяток горячих минут мы лежали обессиленные, потные. Нотт в расстёгнутых и полуспущенных штанах и рубашке. Я без брюк, в расстегнутой рубашке и бюстике. Хотелось одновременно есть, спать и курить. Я поднялась первой. Разыскала бельё и штаны. Достала из кармана брюк чудом не сломавшуюся палочку и Акцио призвала туфли. Нотт тихо собирался рядом. Молчали. Так же молча я проследовала в ванную, примыкавшую к спальне. Скинула остатки шмоток и стала под душ. Второй раз за вечер. Не, ну ты хотела отдохнуть, расслабиться? Вот, пожалуйста. Мистер Дарси оказался хорош настолько, насколько я только могла себе представлять. Смывая со своего живота остатки чужой разрядки, ухмыльнулась. Голову потерял, но не до конца. Или рефлекс сработал? Любовь любовью, а никаких внебрачных детей? Нотт вызывал уважение, мог ведь привязать к себе нежеланной беременностью. Он лучше, чем я думала. Оделась. Волшебник сидел в тёмной спальне на краю постели. Кивнула ему на душ и вышла из комнаты. Больше всего ненавижу говорить по душам после такого. Хорошо, когда всё остаётся по-прежнему. Но тут такого не будет. Либо начнёт давить на совесть, мол, всё будет зашибись, мы друг другу подходим и бла-бла. Либо извиняться, что ещё более муторно. Присела у камина — это место сегодня крайне богато на события! Приказала домовику организовать перекус и с удовольствием впилась зубами в огромный сэндвич с ветчиной. Появившемуся из спальни Нотту кивнула на второй. Запила крепким сладким кофе. Божественно! Ещё бы сигаретку! Но это тело не курило, и я не собиралась начинать его травить. Нотт смотрел на меня с непередаваемым выражением лица. Затем аристократично взял свой сэндвич и элегантно стал есть. Будто на приёме у королевы, а не со спонтанной любовницей у камина сидит. Наконец, подождав, пока я доем, и, попивая вторую чашечку кофе, он нарушил молчание. — Поговорим? — Нет, — улыбнулась я устало. — Смысл? Тебе было хорошо? Мне было хорошо. Это что-то меняет в наших отношениях? Не думаю. Я, как и прежде, не хочу за тебя замуж. Хороший секс не гарантирует успешной семейной жизни, кому как не мне это знать. Мы, конечно, можем определённое время проводить исключительно в койке, но, боюсь, твои друзья и партнёры не оценят, − сказала я саркастично и едко, глядя ему в глаза. Он взгляда не отвёл, лишь сильнее сжал зубы и кивнул. — Я смотрю, ты всё решила? Всё учла? — спросил он деланно-безразлично. Но в глубине его глаз рождалось нечто, чего я никогда раньше не замечала. Вулкан, самум, лесной пожар. — Я давно тебе предлагала расслабиться вдвоём и также предупреждала, что к браку это не приведёт. Я. Не хочу. За тебя. Замуж, — чеканила я слова, смотря на него снизу вверх: он успел встать с кресла и возвышался надо мной. После моих слов Чарльз наклонился и, упёршись руками в подлокотники кресла, выдохнул: — А я не позволю вытирать о себя ноги. Ты, кажется, забылась. Так я тебе напомню, девочка, этому браку быть! Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была в моём доме, в моей постели, в моей жизни. Смирись, Эйлин! — и он поцеловал меня, как ужалил. Жёстко, властно, словно печать ставил. Я на поцелуй не ответила, но и не испугалась. Не на ту напал, голубчик. Я тебе не игрушка, придумал тоже, хочу вот эту вот погремушку! Я в ответ и укусить могу. — Всё сказал?! Так вот, я читать умею. Во-первых, контракт наш бессрочный, во-вторых, сугубо добровольный, потому, пока я не соглашусь, ты меня не получишь. Конечно, можно выбить согласие угрозами или давлением, например, через сына. Но он — наследник рода Принц, и поверь мне, магический откат я тебе гарантирую. Это было правдой — после встречи с адвокатом я посоветовалась с новоприобретённым папенькой, и мы решили исключить давление на меня и него через Северуса. Был один гадкий и очень старинный ритуал, его я откопала, пока искала, как подосрать бабульке. Теперь любой, кто соберётся причинить вред моему сыну или надавить на меня через него, получит откат невероятной силы. И одно крайне каверзное семейное проклятие. Пришлось отдать немало своей крови и пожертвовать каким-то ценным семейным амулетом, но, судя по изменившемуся рисунку ауры сына, — сработало. — Почему ты такая, Эйлин? — вдруг совершенно по-человечески спросил он, взъерошивая всегда безупречно уложенные кудряшки и приседая на корточки, чтобы оказаться на одном уровне со мной. — Что тебе нужно? Работа? Да пожалуйста! Хочешь быть в Мунго на побегушках — давай! Тряпки красивые, драгоценности — куплю! Сына хочешь в Хогвартс, хочешь в Дурмстранг, да хоть в Махоутокоро! Я бы мог понять, если бы не нравился тебе как мужчина или вовсе был противен! Но, как показал сегодняшний вечер, — тут он позволил себе горькую усмешку, — это не так. Так что тебе нужно, женщина?! Не хочешь детей рожать? Почему? У тебя есть сын, и, насколько я вижу, он не вызывает у тебя отвращения, несмотря на его отца, оставившего не самые хорошие впечатления о себе. Мстишь? За то, что не нашли? Или за то, что не искали? Подумай, Эйлин, кому хуже от твоей бессмысленной борьбы?! Он был злым, растерянным и впервые — настоящим. Я не могла этого не оценить. — Чарльз, я не имею ничего против тебя конкретно. Просто мне не место в твоём мире и рядом с тобой, — сказала я как можно искренней. Мне хотелось, чтобы он мне поверил. Хотелось, чтобы посмотрел моими глазами и понял. — Я задохнусь, Чарльз. Зачахну. Ты не свободен. И никогда не будешь. И мой сын не будет, потому как ему нужно будет взвалить на плечи груз обязанностей наследника рода Принц. Продолжать традиции, выполнять обеты, платить долги. Тебе — управлять делами, со временем заседать в Визенгамоте. Я в ужас прихожу от того, что придётся жить в таком же огромном поместье, как это. Изо дня в день отдавать распоряжения слугам и быть, по сути, управляющей. Контролировать каждый свой шаг, присутствуя на балах, раутах, официальных мероприятиях. Когда я была свободна, Чарльз? В школе? В браке? Или сейчас? Не нужно стремиться осчастливить человека, чьи понятия счастья серьезно отличаются от твоих. Насильно счастливым не сделать… В процессе речи я сжала его руку и пристально смотрела в глаза. Мне нравился Чарльз Нотт, и, не будь он будущим лордом, возможно, всё сложилось бы иначе. Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул. Отнял руку, оправил одежду. — Тогда я поспешу откланяться. Передавай отцу, что я благодарен за гостеприимство, но дождаться его не имею возможности. — Передам, — ответила я. И Нотт шагнул в камин.        Чарльз Нотт Когда жаркое наваждение схлынуло, он остался один в комнате, а за дверью ванной зашумела вода. Он не думал, что так получится. Он хотел лишь поцеловать, показать, что она всё равно будет его, и не стоит бегать! Но вдруг его словно подменили. Эйлин, юную и некрасивую девочку, он целовал лишь однажды, она неумело прижималась к его губам и отчаянно краснела. Эта Эйлин отвечала со вкусом, наслаждаясь. Она не стеснялась себя, своих эмоций. И их словно унесло лавиной. У него было немало женщин, и Эйлин не была самой лучшей любовницей. Но таких эмоций он не испытывал никогда. А вот разговор у камина заставил задуматься. Он вернулся домой, пребывая в самых растрёпанных чувствах. Мерил комнату шагами, то и дело взъерошивая волосы. Он нервничал и переживал. И раз за разом прокручивал в голове речь женщины. Сама того не зная, Эйлин затронула в душе Нотта струны, о которых он сам предпочитал забыть. Когда-то давно, ещё в школе, он тоже мечтал, что у отца ещё будут дети, и он не будет единственным наследником. И тогда сможет стать свободным. Сможет увидеть мир, путешествовать, вести разработки в погодной магии, которая так его увлекала в юности. Он даже стал автором одного заклинания, позволяющего вызывать дождь на конкретном участке местности. Но отец не считал нужным поощрять бесполезные и бессмысленные, по его мнению, теоретические изыскания. Нотты традиционно были политиками, а не учёными. И Чарльз стал. Он стал таким, каким должен был стать. И впереди у него была тщательно распланированная и упорядоченная жизнь. Такая, какой должна была бы быть жизнь лорда магической Британии. Но, может, именно из чувства внутреннего протеста он не хотел разыскивать Эйлин? Он ведь не очень желал брать в жены эту мышку — ещё один кирпичик в стену лордства. Стену, ограничивающую его свободу. Так может, дать свободу хотя бы ей? Она заслуживает этого. Отец будет в бешенстве, но вполне реально подыскать невесту где-нибудь на континенте. Ту, кто впишется в его мир. Но она не будет Эйлин Принц.        После вчерашнего вечера мне захотелось взять выходной и посвятить его текущим делам. Слава Мерлину, сегодня не моя смена. Машка отдувается, и я могу подготовиться к отъезду, встретиться с Пушкиным — он как раз должен был дать мне ответ по получению временного гражданства, — вещей прикупить. Хотя бежать, наверное, стоит налегке. Также стоило подумать, как обсудить сложившуюся ситуацию с папенькой. Ему точно не понравится мысль потерять новоприобретённого внука. После общения с Шуриком идею с фиктивным браком я отбросила. Он, конечно, поможет, но такой человек не заслуживает, чтобы на него вешали ещё и мои проблемы. Он тянет свою лямку, и ему нужна настоящая жена, которая его оценит и полюбит, чтобы о нём заботились так же, как он о своём драгоценном заповеднике. На себя я эту роль тоже примеряла, но не сейчас, сейчас не время. Возможно, потом, когда обживусь в сказочном Лукоморье. Если, конечно, всё срастётся. Итак, на повестке дня Северус, Пушкин и разговор с отцом. Но сложилось иначе. Вызванный эльф проинформировал меня, что папа и Север с самого утра зависли в лаборатории, и выковырять их получится в лучшем случае к обеду. У сына открылся семейный дар, и дед радостно бросился его развивать. Ну, да, в кино же Северус преподавал в школе зелья, вполне возможно, что этот дар у него с самого детства. Я решила, что в таком случае самое время наведаться к Пушкину. Черкнула ему записку с совой и пошла собираться. Чувствовала себя отлично. Словно пару лет сбросила. Вот что делает с женщиной хороший секс! Надо было раньше кого-то себе найти. Как обоснуюсь в России, так и сделаю! Сова принесла ответ, Пушкин меня ждал и дал пароль от камина посольства. Я шагнула в пламя. Как оказалось, с видом на жительство, а затем и с гражданством проблем не предвиделось. СанСеич вчера успел сделать на меня запрос, подтверждающий, что заповедник Лукоморье приглашает некую Э.Э. Принц на должность заместителя завхоза. В рабочем договоре был указан срок службы в один год с возможностью продления контракта. Зарплата указана немалая, я аж присвистнула. Охренеть у них там завхозы поживают. Но Пушкин подтвердил, что это официальная зарплата на этой должности. И должность тоже далеко не сахарная, сильная текучка и куча обязанностей. Мол, кузен на месте мне всё расскажет. На основе этого документа я могла спокойно получить международный портключ и отбыть вместе с сыном в магическую Россию. Саша расстроился, что идея с браком трещит по швам, но я его успокоила тем, что он помог двум женщинам и четверым детям. А это ой как немало. И тем, что далеко не факт, что с браком не срастётся. Следующим я решила посетить Сметвика и объявить тому, что скоро проклятая должность диспетчера снова будет вакантной. Сказать, что тот был зол, — не сказать ничего. Но после задушевной беседы остыл. Видимо, одним из факторов смягчения целителя стала Маша, которая вдовому волшебнику очень нравилась. Не знаю, чего тут было больше: мужского желания защитить или отеческого — обогреть и пристроить. Но того, что я «не бросила девочку в беде», он не забыл. Договорились, что я доработаю эту неделю, пока он будет искать замену, и отбуду восвояси. Но про него не забуду, и, если будет возможность, помогу родной больнице с нового места работы. Оставался разговор с отцом и некий запасной план, который я собиралась реализовать с помощью Шурика и волшебного банка. Я решила совместить две беседы и пригласила Шурика к нам домой к пяти. С немалым трудом выловленного отца тоже пригласила присоединиться к беседе на тему моего замужества, и тоже к пяти. Наконец, все были в сборе. Я познакомила мужчин и изложила им свой план спасения, который был прост и изящен. Я в одностороннем порядке разрываю контракт с Ноттами. Александр Сергеевич Данилевский предоставляет мне в долг энную сумму денег, которую мы с отцом выплачиваем в качестве неустойки моему жениху. Я обязуюсь отработать долг с процентами, в течение трёх лет трудясь на благо русского заповедника Лукоморье. Александр же Сергеевич на этот период предоставляет мне жилье на территории заповедника. Также я продемонстрировала мужчинам документ, который подсуетил Пушкин, договорившись с Колдовстворцем о принятии моего сына в подготовительную школу при учебном заведении по достижении Северусом семи лет. Отец нахмурился и затеял спор. Данилевский сначала молчал, затем начал оговаривать пункты трудового договора. И за это я его зауважала ещё больше. А то повесит себе на шею барышню, и плати ей зарплату три года без возможности уволить, потому что она тебе денег должна. В итоге договорённости были достигнуты, и мы тем же составом отправились в банк.