Эйлин, Эллочка, Элька

Маша       Она влетела в кабинет Гиппократа, сжимая в руках кипу не подписанных им квитанций. Нет, ну это сколько можно терпеть?! Поставщики откажутся сотрудничать с Мунго, при таком безалаберном отношении! Сметвика не было. Но был его стол, заваленный отдельными документами, папками, квитанциями, какими-то обрывками. Ещё в завалах проглядывали чашки и кружки. Они были не только на столе, но ещё и на тумбе с неведомым растением в углу, на подоконнике. Сам стол едва виднелся за бумагами.       Разозлилась. Теперь понятно, почему ничего и никогда он не делает вовремя! Пристроила принесённые квитанции на кресло, закатала рукава халата привет-ведьмы и принялась за разгребание авгиевых конюшен. Начала с чашек. Сгребла с подоконника всё на пол, собрала все чашки туда и почистила заклинанием. Потом очистила окно и сам подоконник. Кроме чашек было обнаружено несколько тарелок, их очистила тоже. Пришло время документов. Сначала просто собрала все папки, не всматриваясь в их содержимое, и разложила в две стопки около стола. В найденные на столе контейнеры для документов стала раскладывать отдельно квитанции, отдельно сметы, врачебную документацию. В непонятно как оказавшуюся на столе салатницу сложила все ошмётки и огрызки бумажек, на которых хранилась одному Гиппократу понятная информация. Так увлеклась, что не заметила возвращения хозяина кабинета.       Как он орал! Любо-дорого. Чуть послушала, после чего медленно поставила руки на бёдра и пошла в наступление:       − Гиппократ, да разве же можно так?! Опять просрочили с высылкой смет, большую часть необходимых клинике зелий просто не из чего варить — нет ингредиентов! А договора стажировок? А отчеты о практике? Ничего же не подписано! — продолжала, неумолимо тесня врача к стене с его наградами и грамотами.       Гнев доктора постепенно затихал. Он устал, ему до ужаса надоела вся эта бумажная рутина, он не помнил, когда в последний раз ел и ел ли вообще. А тут ещё и Мария! Он поднял руки перед собой, словно капитулируя. Пусть делает, что хочет.       Маша тем временем присмотрелась к Сметвику. Тот выглядел откровенно плохо. Круги под глазами, впавшие щёки, усталый и какой-то выгоревший взгляд.       − Вы сегодня спали? — спросила строго, включив мамочку.       − Пару часов, − отмахнулся он, − не страшно, я зелье бодрости выпил.       − Зелье он выпил, − взвилась вдруг Маша, − да сколько ж можно на одних зельях! Вы же целитель, вы же должны понимать, насколько это вредно! А что вы сегодня ели? И когда это было в последний раз?       − Мария, мне не до этого. Давайте свои документы и идите, у вас полно работы, насколько я знаю. Идите и разберитесь с поставщиками, что ли, − снова отмахнулся он медленно подходя к столу, на котором воцарился относительный порядок.       − Хорошо, шеф, − как-то тяжело и немного зло выдохнула она, покидая кабинет.       Сметвик уселся за стол, устало потёр глаза, в которые словно песка насыпали. Маша была права, зелья его проблему не решат. Кофе бы сейчас. А лучше поспать часов десять. И стейк, большой и хорошо прожаренный. Но некогда. Нужно действительно сметы составить. Он уже было погрузился в бумаги, как дверь в его кабинет снова распахнулась. Стремительно вошла Маша, а за ней вплыл поднос, на котором дымился ароматный куриный бульйон, стояла тарелка с сендвичами, а огромная кружка с кофе источала невероятный и притягательный запах. Поднос приземлился перед ним и Маша безапелляционно скомандовала:       − Ешьте! Совсем отощали, смотреть больно! Он удивлённо воззрился на неё, потом на поднос, хмыкнул и стал есть.

***

      Сметвик вошёл в кабинет и в очередной раз поразился его пустоте. Пропали завалы документов, папок и склад посуды — Маша припахала двоих стажёров, они разобрали всю документацию рассортировав её по папкам, датам и типам документов расставив на стеллажах в углу кабинета. Раньше у него там была свалка и кладбище не разобранных бумаг. Дела его пациентов заняли места в специальных коробках, на его столе остался лишь небольшой зачарованный ящик-каталог. Стоило лишь произнести запрос, и нужный документ, если он, конечно, имелся в наличии, оказывался внутри. Это тоже Маша придумала. А ещё она договорилась со столовой, и теперь ему каждый день приносили горячий обед и ужин. И следила, чтобы он не засиживался допоздна, выгоняя его домой спать.       Маша была невероятной. Не похожей ни на одну женщину из тех, кого он встречал до сих пор. Сильная, даже в чём-то деспотичная, она была невероятно заботливой и обладала добрым сердцем — всё детское отделение было от неё в восторге. Особо противные пациенты, которые немало крови попили и ему и больнице, заискивали перед ней и таскали презенты, вроде цветов и сладостей. Она не пыталась походить на местных, подчёркивая, что она иностранка всем: от манеры одеваться, до нежелания исправлять ужасающий русский акцент. А чего стоят эти её песни? Колыбельные в детском отделении, бравурные в приёмной? Она часто пела и заразительно смеялась. И была самой красивой женщиной из всех, что он знал. Вся какая-то мягкая, состоящая лишь и плавных линий и изгибов. Даже скул не было — кругленькие щёчки и ямочки. Светлоглазая красавица. И дочки у неё — одна другой краше. Бедный Хогвартс! Хотя может и не Хогвартс, Маша говорила, что Александр из посольства обещал им помощь при устройстве в русскую школу.       От мысли, что Маша уедет домой, что-то внутри протестующе сжалось. Ему очень не хотелось бы её отпускать. Но что он может ей предложить? Он вечно занятой немолодой колдун, сквернейшего характера, с типично-целительским чувством юмора. У него, конечно был дом, но привезти в его холостяцкую, запущенную квартиру детей?       И Сметвик подписал документ о передаче ставки Эйлин, которая вот-вот уедет — Маше. Возможно, работа удержит её здесь подольше? Ещё и ухажёр её этот русский! Мало ему Эйлин?! Нет, определённо, нужно что-то делать.

***

      Сметвик был невыносим! Как он жил без неё столько лет? Большинство его проблем решить оказалось элементарно — припахать стажеров. А чего они зря хлеб едят? Пусть привыкают, что целительство, это не только работа с пациентами, но и бумажная волокита. Столовую тоже построила, как так можно, чтобы Главный Целитель, − голодным ходил?! Нет, ну ни в какие ворота! Что касается квитанций, оказалось, у Сметвика есть заместитель, который вполне может взять на себя все вопросы закупок, а составить сметы поможет главная медиковедьма. А то моду взяли, свалить на такого человека всю бумажную работу. А когда он волшебников будет лечить?! А диссертацию писать? У него, как оказалось, куча заготовок статей, наброски работы есть, а времени нет. Это же какая потеря для науки! Нет, так никак нельзя!       И она сама взялась за систематизацию его научной документации, освободив Гиппократу достаточно времени для науки. Да, именно для науки, а не для того чтобы чаще мелькать перед глазами очень симпатичного и крайне одинокого волшебника. Единственного настоящего мужчины, встреченного ею в Англии. В нём горел огонь, а в большинстве Англичан — едва теплился. И ей хотелось греться у этого огня. С тех пор как умер муж, она давно не ощущала себя настолько живой. И девчонкам Гиппи нравится. Но и с Шуриком она переписку не бросит. Очень уж не хватает тут в Англии родственной души.

***

      Он впервые пригласил Машу прогуляться спустя полгода после знакомства. Ему казалось, что до того он и не жил совсем. Ему ещё никогда так спокойно не работалось. На всё теперь хватало времени, он высыпался, его не доставали с идиотскими вопросами, ответа на которые у него часто не было. Появилось время заниматься интересными и неизлечимыми больными. А всё благодаря ей. Она стала незаменимой. Ему нравилась её властность и манера подшучивать над ним, притворно возмущаясь. Нравилось, как она улыбается одними глазами, и то тепло, что она излучает. А в последнее время он всё чаще задумывался, каково это было бы, быть окутанным всей её мягкостью? Погрузиться в неё и пить до самого донышка. Рядом с нею становилось всё труднее сосредоточиться, мысли всё время срывались не в то русло. И ещё эта неуместная ревность! Ей то и дело улыбались пациенты, посетители, молодые целители. Она ведь ещё совсем молодая женщина и, несмотря на наличие детей — обязательно кого-то встретит. И от этого ревность злым зверем ворочалась у него в груди. Ведь он уже воспринимал Машу как нечто своё, личное, и отдавать не хотел. Но и делать первый шаг не спешил. Переживал и терзался. Пока она однажды не зашла к нему в кабинет вечером.       − Привет, ты закончил? — спросила Маша, проходя в кабинет и тихо прикрывая дверь. Было уже поздно.       − Да, осталось пару формул пересчитать, одно заклятие никак не хочет сходиться, − устало ответил он, закрывая папку. Сегодня он уже ничего дельного не придумает.       − Тогда пошли поужинаем вместе, у меня? — твёрдо посмотрела она ему прямо в глаза. И отказать он не смог.       И вечером тоже не смог. И остался ночевать. А вскоре, перевёз всех к себе, отдав дом на растерзание Маше и детям. И жили они долго и счастливо, пока Машина средняя не пошла в Хогвартс и Маша так же властно и безапеляционно не сказала ему:       − Гиппи, нам нужен сын! — и он снова вынужден был согласиться.