Утром Саша не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Хотелось, чтобы вчерашний инцидент оказался лишь дурным сном, оставившим неприятный осадок. Но нет. Внутри неприятно трепетало от понимания того, что между ними с Артуром сегодня что-то произойдет. И непременно плохое.
Когда Артур вошел в класс и направился к их парте, Тищенко сразу обратил внимание на его руки — холеные, белоснежные, как у всех блондинов, и без единой раны. На месте, где еще вчера были срезаны кровавые полоски, красовалась чистая и нетронутая кожа.
— Да как же это? — запнулся Саша, безвольно оседая за парту, — Тебе не было больно?
— Нет, конечно, — ответил Артур, любуясь своими запястьями, — я бы никогда не стал наносить себе порезы. Я слишком себя люблю. Я же пошутил вчера. А ты повелся, как последний лох.
«А меня? Любишь ли ты меня? Или только себя?» — крутилось на языке у Саши, но он сдержался, решив, что для его вопроса неуместно ни место, ни время. Но и наедине он его больше не задаст, чтобы не слушать вранье.
Тищенко неспешно сложил вещи в рюкзак. Юношу душил жгучий гнев, щеки горели лихорадочным румянцем. А еще он не мог оправиться от шока и не представлял, как общаться со своим парнем дальше. Пара минут, пока собирал свои вещи и пересаживался с места на место, тянулась для Саши бесконечно долго. Было тоскливо от того, что Артур не останавливал его, а только молча наблюдал.
— Это подло, — бросил напоследок Саша, проходя мимо Артура, едва не задевая его локтем, — подло смеяться над чувствами человека, который тебя любит.
Саша прошагал в конец класса и сел за последнюю парту, которую несколько дней назад облюбовал Андрей. Вот кто его непременно поймет, ведь и Андрей своего рода жертва издевательств и токсичных отношений.
— Ну и иди к такому же убогому, как ты сам, — холодно бросил Артур, небрежно развалившись на стуле, — Танчик, садись ко мне. Все равно ты тоже один.
Сережа перенес к нему свои вещи и начал выкладывать на парту тетради и учебник.
— Только меня не отвлекать на уроках. Мне нужно к концу года подтянуть оценки. А то я тебя знаю. — мрачно произнес Сережа, — И выбирай выражения. Слушать противно.
— И давно ли ты стал таким правильным? — презрительно фыркнул Артур, мерно раскачиваясь на стуле, — тебе не нужны хорошие оценки. С твоими куриными мозгами дорога только в бурсу.
Задыхаясь от негодования, Сережа грозно нахмурил брови и нервно сжал кулаки, чтобы унять нарастающий гнев. Едва сдерживаясь, чтобы не дать Артуру в лицо и медленно чеканя каждое слово, Сережа произнес:
— Я поступлю в военную академию, чтобы защищать таких слабаков, как ты. Поэтому сиди и не тявкай.
— Да всё, всё, понял я, — Артур скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся, давая понять, что дальше продолжать разговор он не имеет желания. В дискуссиях с Сережей очень важно было вовремя закрыть рот, и Артур никогда об этом не забывал.
С задней парты Саша не мог слышать, о чем они говорят, только видел агрессивное поведение Сережи и сердцем чувствовал, что Артуру угрожает опасность. Душа рвалась к любимому, хотелось защитить его, разрядить ситуацию, перевести тему разговора на нейтральную. Раньше это всегда срабатывало.
Но сегодня Саша этого делать не будет. Раз избрал тактику игнора, нужно вести себя соответственно. Пусть трудно и больно, но он выдержит.
— Поссорились? — участливо спросил Андрей, — не переживай так, помиритесь. Ведь ты правда его любишь. Да и он тебя тоже. По-своему, но любит.
Саша хорошо общался с Андреем уже много лет. Он всегда был для Тищенко эдаким спасательным кругом. Всегда оптимистично настроенный, общительный, простой. Но при этом вдумчивый и умный. Хотя последнее время в нем чувствовалась какая-то надломленность и усталость. Видимо, до сих пор переживал из-за разрыва с Сережей. А может, выматывала болезнь.
— Да, ты прав, — ответил Саша и мечтательно прикрыл глаза. Осознание того, что Андрею не все равно на его состояние, сделало Саше настолько приятно, словно друг ласково погладил его по сердцу, — а ты зачем себя мучаешь? Любишь Сережу и бросил его. Как это понимать?
Голубые глаза Андрея застлала грустная пелена:
— Нужно уметь уходить оттуда, где тебя не ценят. В вашем случае нужно бороться. А в нашем это уже бесполезно.
Саше стало жаль его. Даже больше, чем себя. Такой человек, как Андрей, точно заслуживает, чтобы его любили.
— Андрей, у тебя… — Тищенко коснулся пальцем своей переносицы, — до начала урока еще несколько минут, ты успеешь привести себя в порядок.
Из ноздрей Андрея, извиваясь и пятная кожу, тянулись тонкие струйки крови. Запрокинув голову и зажав нос, он медленно побрел в туалет. Саша сочувственно посмотрел ему вслед и опустил глаза в учебник. То, что первым уроком была физика, радовало и одновременно огорчало Тищенко. Александр Юрьевич наверняка заметит его подавленное настроение и спросит, в чем дело. Но поможет ли ему это наладить отношения с Артуром, Саша не знал.
Пока рядом был Андрей, Саша чувствовал себя хоть немного защищенным и не одиноким в своем горе, но стоило тому отпроситься после первого урока, Тищенко снова стало грустно. Ком в горле давил и Саша боялся даже вздохнуть. Сердце колотилось так сильно, что стук отдавался в ушах. Все уроки юноша украдкой поглядывал на Артура. Тот вел себя как ни в чем не бывало, смеялся, шутил и притягивал Сашин взгляд, словно злобный василиск.
«Почему ты даже не смотришь в мою сторону? — с горечью спрашивал сам себя Тищенко, — неужели тебе настолько плевать на меня?»
Но Артур будто умышленно не замечал его и весело общался с Олей, Алиной и Яной.
Саше было до слез обидно видеть такое подчеркнуто равнодушное отношение. От безысходности и чтобы заглушить моральную боль физической, он до крови прокусил губу. Юноша даже не помнил, как досидел до конца пятого урока. Тищенко на автопилоте записывал материал, который надиктовывали учителя, смотрел в учебник, пытаясь сложить слова в текст, но их смысл доходил до него с трудом. Голова была забита совсем другим: как дальше жить без глупостей и еще больших потерь.
Саше вдруг неудержимо захотелось уйти с уроков прямо сейчас. Хватит с него на сегодня испытаний. Тем более, он почти ничего не терял — последним уроком была физкультура.
***
В школьном спортзале было душно и пыльно. Крошечные пылинки плясали в ярких лучах солнца, беспрепятственно проникающих в просторное помещение. Сегодня физрук проявил к одиннадцатиклассникам неслыханную благосклонность и разрешил поиграть в спортивные игры.
Больше всего Артур любил играть, конечно же, в футбол. Но половины состава команды на уроке не было, сильно не погоняешь мяч. Без Саши, партнера по атаке, было тухло, как будто отсутствовал жизненно важный для Артура человек, в котором заключена частичка его души. Саша пропускал уроки и раньше, но никогда еще Артур не чувствовал его отсутствия так остро. Тогда были приспешники, реализующие любое его желание и каприз. Сейчас нет. Последнее время Артур с ностальгией вспоминал о тех временах, когда у него была своя компания. Андрей вышел из нее сам. Артур не жалел о нем, считая бесполезным слабаком и терпел его лишь потому, что тот был парнем Сережи. Сережа теперь злился и грубил, ведь от расставания с Андреем он ничего не выиграл — у него всегда можно было списать, а теперь приходится поправлять успеваемость самому.
Артур отчаянно гнал от себя мысли о том, что у каждого его одноклассника есть человек ближе, чем он. Будь то друг или парень. Человек, от которого можно не скрывать свои мысли и чувства, быть самим собой. Артур обвел взглядом присутствующих. Никто из них не знал его настоящим, никому он не считал нужным хоть немного приоткрыть потайную дверцу своей души. Боялся. Боялся, что наследят, обшарпают и потрепают. Артуру всегда казалось это правильным. Никто не разобьет сердце и не сделает больно. Боли и не было, только одиночество, к которому Артур не привык. Его всегда окружали люди, сраженные наповал его мощной харизмы. А теперь какая к черту харизма, если все отвернулись и даже не смотрят в его сторону.
Только сейчас Артур понял, что вся его популярность была фарсом. Пока был рядом Саша, он ощущал себя нужным, смелым и готовым на любой бесшабашный поступок. Ведь рядом была поддержка и искренняя, бескорыстная любовь.
«Сашка, ты нужен мне…»
Тупая боль ударила в голову, словно в лоб метнули тяжелый молот. Мяч, отлетев на противоположную сторону спортзала, достался соперникам. Артур машинально потер ушибленное место ладонью. Полный гнева, юноша крепко стиснул зубы: не хватало ему еще синяка на лице. Хотелось найти человека, запустившего ему в голову мяч, и стереть негодника в порошок. Но Артур так глубоко ушел в свои мысли, что даже не заметил, от кого была подача. С помощью игры он хотел забыться, но не вышло. Суровая реальность никуда не делась. Близкого человека нет рядом. Зато подскочил разъяренный Сережа. По его сведенным к переносице бровям и напряженным скулам Артур понял, что тот очень зол и сейчас выплеснет свою злость на него.
— Ты что творишь? — крикнул Сережа и занес руку для удара, — из-за тебя мы проиграем. Неужели так тяжело не считать ворон, а отбивать мяч?
Артур попятился к стене. Только когда ощутил спиной холодные панели, остановился. Кровь отхлынула от лица и прилила к сердцу, которое, казалось, замерло. Кто знает, что в голове у Сережи, сдержит ли он свою агрессию или обрушит ее, как снежную лавину. Время для Артура будто остановилось, все вокруг застыло и затихло. Сережа шагнул к нему, схватил за плечо и так тряхнул, что у Артура клацнули зубы.
Неужели ударит? Совсем чокнутый?
«Спокойствие… — подумал Артур, мысленно готовясь к физической боли. — Если я буду вести себя холодно и надменно, он меня не тронет».
Сережу Артур побаивался, и вся его напускная бравада слетела, словно шелуха. Сережа, хоть и был ниже ростом, а намного превосходил его в силе. Артур снова обвел взглядом спортзал. Ребята спокойно продолжали играть в волейбол, и никому из них не было дела до него, прижатого к стене и униженного. И не было рядом Саши, умеющего, как никто другой, успокоить и потушить зарождающийся конфликт.
Артур хмуро посмотрел на Сережу:
— Я бы советовал тебе не делать глупостей. Тронешь меня — тебе кранты от моего отца. Выгонит с лицея, и ты даже аттестат не получишь.
Сережа держал его за ворот футболки двумя руками и с силой тянул на себя. Понимая, что силы неравны, Артур даже не пытался высвободиться и смотрел на Сережу так безмятежно, словно ангел с небес взирал на людские пороки.
— А за что меня выгонять, скажи? — произнес Сережа намного спокойнее, и Артур отметил про себя, что его отчаянный импульс постепенно угасает, — оценки я подтянул, для поступления в военную академию мне высший балл не нужен. Бить тебя я не бью, я просто играю с тобой. Также, как ты играл с Бочаровым, и тебе за это ничего не было.
— До чего же ты жалок. Силы есть, ума не надо, так по-твоему? — злобно ухмыльнулся Артур, оскалив белоснежные зубы, — Хочешь меня ударить — ударь, только лицо не трогай. В отличии от тебя, я им вышел.
Сильные пальцы Сережи ослабили хватку, а его взгляд почему-то стал отстраненным.
— Да пошел ты… Очень нужно марать о тебя руки. Но впредь не зли и не беси меня. Под твою дудку я больше плясать не намерен.
С этими словами Сережа отпустил воротник футболки, и, резко отстранившись, пошел прочь, оставив Артура в полном недоумении. Присутствующие бросали вопросительные взгляды в их сторону, но никто даже не подошел. И это Артура злило. Был бы здесь Саша, всего этого точно не случилось бы.
Осознав всю нелепость своего положения, Артур одернул смятую футболку, присел на лавочку и, подперев подбородок ладонью, задумался. Постепенно до него начинала доходить ужасная правда.
***
Урок подходил к концу. Сделав несколько упражнений с мячом, Сережа поспешил в раздевалку. Он давно ждал удобного случая поставить Артура на место и дать ему понять, что больше не хочет быть его подпевалой. Отсутствие Тищенко только сыграло ему на руку. Раньше неловко было, совестно. Как бы там ни было, а Сашу Сережа уважал, поэтому при нем не осмеливался трогать Артура. Но рано или поздно это должно было произойти. Дружба, которая себя изжила, рано или поздно заканчивается.
