Личный Страж

Уже целый месяц команда номер семь выполняла миссии D ранга. Точнее выполняла только половина команды. Какаши обычно лежал где-нибудь в тенёчке с книжкой, а Лео рядом с ним балдел, когда Хатаке зарывался пальцами в густую шерсть. Саске, конечно, это не нравилось, поэтому свою часть работы он завершал в рекордные сроки, а Шикамару не отставал от него по скорости. По словам последнего, ему проблематично слушать крики Наруто и причитания Сакуры. После эта троица ходила неподалеку и занималась своими делами. Саске тренировался, а Шикамару играл в шоги с Леоном, иногда присоединяясь к Учихе, чтобы погонять того своими тенями. А Леон стал чаще замечать, что Наруто всё реже стал показывать те эмоции, которые проживал внутри себя. Обычно, а точнее уже почти всегда, это происходило при общении с Сакурой. Снаружи выглядел, как влюбленный дурак, в очередной раз приглашая ее на свидание, а запах так и кричал о сарказме и иногда даже раздражении. На самом деле, это умение — чувствовать настроение других через запахи, было с львом почти всегда, но на посторонних он его стралася не использовать. Была большая вероятность эмпатической перегруженности, да и особо не нужно это было. Да только с попаданием в команду Какаши пришлось распространить это и на других ребят, помимо Шикамару и Саске. Через какое-то время льва стало просто раздражать, что Учиха относился к Узумаки, как к ничтожеству, а Нара предпочитал его не замечать, слишком утомленный гиперактивностью того. Конечно, Такео мог сам рассказать о двуличности джинчурики девятихвостого, но они бы не поверили, но не поняли до конца, что же Мемору имел ввиду, отмахнувшись. Поэтому альбинос решил показать это на практике.

***

Было уже темно, когда команда закончила с одной из очередных скучных до дрожи миссий. Какаши, не изменяя себе, сразу же испарился. Сакуре нужно было в магазин, поэтому, отказав Наруто в сопровождении, она пошла в другую сторону. После решительного «нет» от Харуно, Узумаки с криком «Ичираку-рамен», унесся. Саске и Шикамару уже двинулись было в сторону дома, как заметили, что Лео за ними не последовал. Убедившись, что привлек внимание парней, альбинос призывно махнул хвостом и бросился за Наруто. Саске и Шикамару ничего не оставалось, как побежать за львом. Они расположились на крыше здания, что стояло напротив входа в известную раменную. Парни все ещё непонимающе поглядывали на льва, но молчали. — Скройте чакру и просто наблюдайте. Только они успели это сделать, как Наруто показался из-за шторки, довольно потирая живот. Не успел Узумаки отойти и на десяток шагов, как попал в искусно сплетенное гендзюцу. Лео распространил иллюзию еще и на Саске с Шикамару, чтобы те тоже видели всё происходящее. Вмиг на улице стало тихо, исчезли все люди, птицы перестали петь, а ветерок больше не шелестел зеленой листвой. Наруто недоуменно оглянулся и напрягся, пальцы потянулись к подсумку с кунаями. Секунда, и блондин вмиг оказался у стены, предусмотрительно спиной к ней. Вдруг на горизонте показалось розовое пятно, в котором при скором сближении стала узнаваема Сакура. — Сакура-ча-ан, — расплылся в улыбке Узумаки, но кунай, который достал ранее, не стал убирать. — Наруто, там, — розоволосая тяжело дышала и показывала рукой на Резиденцию Хокаге. — Там, там… — Кай! — сложив рукой печать, Узумаки мощным потоком чакры снял гендзюцу. Сразу же всё вернулось как было: появились люди, запели птицы, вернулся ветерок, исчезла та гнетущая тишина, а сам Наруто стоял у стены за углом так, чтобы его не задевали прохожие. Оглянувшись, он поспешил убраться куда-нибудь. Саске и Шикамару с удивлением глядели перед собой. Такого Узумаки они еще не видели: спокойного, с адекватными рефлексами ниндзя и умеющего выполнять технику снятия гендзюцу, при том, что в Академии она у него не получалась. — А теперь я задам несколько вопросов. Почему Наруто не закричал, как идиот? Как настолько быстро догадался, что попал в гендзюцу, причем зная, что они на него не действуют? Как смог успешно использовать «Кай»? И вправду ли он такой идиот, каким пытается показаться? — Получается, он всегда прикидывался посмешищем? — пробормотал Саске. — Но почему? — А на это, Шика, ответить я не вправе. Спросите у него сами. — Идем, Саске. Проведешь нас, Такео? Согласно кивнув, лев побежал по запаху, оставшемуся от Узумаки. Нашли они Наруто сидящим на голове Четвертого Хокаге. — Шикамару, Саске, Такео! Что вы тут делаете? — улыбаясь, воскликнул тот, но громкость его голоса не приносила боли чувствительным ушам льва. — Слушай, Наруто, — Учиха не любил растягивать, поэтому перешел сразу к делу, — это Такео наложил на тебя гендзюцу, и мы всё видели. Он не захотел объяснять, почему ты носишь прикидываешься придурком, сказал, что ты сам нам всё расскажешь. Удивление расчертило смуглое лицо, но через мгновение сползла привычная улыбка, превратившись в ухмылку, заплясали черти в голубых глазах. — Ну что ж, раз всё раскрылось, не вижу смысла скрывать. Я джинчурики Девятихвостого, и именно мой отец, Четвертый Хокаге, запечатал Кьюби в меня. Лис давал мне некоторые привилегии, — начал рассказывать Наруто, — поэтому я с детства знал, что за мной постоянно следят. Знаете, не нужно быть дураком, чтобы посмотреть на реакцию жителей на себя, на скалу и сложить пару фактов. Также перешептывания слежки КОРНЯ довольно отчетливо разъяснили то, что меня ждет, если все-таки Данзо пойдет против Хирузена-самы и его аргумента, что я всё еще несмышленый ребенок. — Следящий за окружение Такео вдруг раздраженно рыкнул, прерывая речь и позволяя проносящемуся мимо шиноби уйти подальше. Белые уши активно задвигались и через пару секунд альбинос взмахнул хвостом, сообщая тем самым, что теперь всё снова чисто. — Так что у меня особо не было выхода. — Наруто развел руками, улыбаясь уголками губ. — Да и весело всё-таки было разрисовывать стены противных продавцов. — Узумаки коротко хохотнул и будто бы на мгновение ушел глубоко в себя, слегка поморщился. — Интересно, — равнодушно протянул Саске, сумев удержать лицо. — Приму это за комплимент, Саске-теме, — было непривычно видеть на лице Узумаки отсутствие дебильного выражения и щенячий наивности в глазах. — Теперь мой черед задавать вопросы. Такео, как ты наложил на меня гендзюцу? — с искренним интересом спросил он у льва. — Пришлось повозиться. — Такео, ты… — Узумаки удивлённо посмотрел на льва, когда в своей голове услышал рычащий голос. — Ты… Ты принял меня в Первый Круг? — немного запинаясь, спросил Наруто. Саске и Шикамару с удивлением посмотрели на альбиноса. Им случалось выслушивать редкие жалобы от льва на Наруто и его шумность. — Да, ты это заслужил. Так вот, я продолжу. Гендзюцу на тебе нельзя использовать из-за Кьюби, но в нашем клане есть усыпляющие настойки для лис. Когда-то львы вели с ними войну, но потом объединились с ними против тигров. Но это сейчас не важно. Эта настойка действует на все виды лис, пусть она и девятихвостая и не имеет физической оболочки, всё равно, лиса есть лиса. Помнишь я сегодня для всех воду принес? Когда у Девятихвостого была самая глубокая стадия сна, я и наложил гендзюцу. — Так вот чем ты занимался всю ночь на кухне, — полу-вопросительно-полу-утвердительно отозвался Саске. — Пришлось повозиться, — опять повторил Такео. — Кстати, Наруто, как ты узнал, что попал в гендзюцу? Знаю, что вопрос глупый, но мне надо подтвердить свою догадку, — до сих пор молчавший Шикамару подал голос. — Ну, я понял это по Сакуре, — почесывая затылок, начал он. — Во-первых, направление откуда она прибежала. Тот магазин находится на противоположной стороне деревни, она бы чисто физически не успела. Во-вторых, подсумок. Она носит его на левой стороне, а в иллюзии он был на правой. — Хорошо, так я и думал. Такео, ты же специально оставил такие погрешности? Альбинос кивнул, а Наруто хмыкнул. — Скажи, Такео, почему ты захотел показать нам настоящего добе? — Саске с интересом взглянул на Лео. — Бесит незаслуженное отношение. — Наверно, я тебе даже благодарен, — Узумаки задумчиво перевел взгляд на небо. — Ладно, поздно уже, мне пора. Шикамару лениво махнул рукой, а Саске просто кивнул на прощанье. Узумаки спрыгнул со скалы, а точнее сбежал. Фыркнув на эту показуху, Учиха поспешил догнать уходящего Нара и льва. И никто, кроме альбиноса, не заметил наблюдавшего за разговором Какаши.