***
Наступило утро. В спальне остался только Гарри, все ушли на завтрак. Он присел у тумбочки, вытащил книги и нашел фотоальбом в кожаном переплете, который ему подарила Джейн два года назад. Там были фотографии мамы и папы. Гарри сел на постель, задернул полог и стал разглядывать снимки... На свадебной фотографии папа машет ему рукой, на лице у него сияет улыбка, непослушные волосы на голове, такие же, как у сына, торчат в разные стороны. Папа держит под руку маму,которая тоже улыбалась. А рядом — шафер папы... Гарри раньше не обращал на него внимания. Если не знаешь, что это Блэк, то и не догадаешься. На фото он красив и весел, а теперь у него исхудалое, бледное лицо. Неужели он уже тогда переметнулся на сторону Волан–де–Морта? И замышлял убить лучших друзей? Понимал ли он, что его ждет двенадцать лет в Азкабане, после которых он станет неузнаваем. Вдруг дверь скрипнула... — Привет,— Джейн осторожно вошла и прикрыла за собой дверь.— Рон сказал, что ты еще в комнате. И я решила проверить все ли в порядке. Девушка села около Гарри, который продолжал смотреть на фотографии. — Все в норме.Хотя, лучший друг родителей предал их, он охотится за нами и является моим крестным. Не знаю насколько это можно назвать нормой.—Поттер саркастично улыбнулся.— Ты знала? —Да. Римус сказал, ещё давно. Как ты уже знаешь, он мой крестный. Я понимаю, что тебе сейчас не легко, но я не хочу, чтобы ты накручивал себя. Поэтому я не рассказала тебе сама об этом. Я вообще была против, чтобы рассказывать тебе о Блэке. — Было бы хуже, если бы я не знал. Он причастен к смерти наших родителей! Сейчас он на свободе! Он умудрился сбежать из Азкабана и на него не действуют дементоры! — Поттер соскочил с места и начал ходить взад, вперед. Впервые в жизни он почувствовал ненависть.—Он хочет убить нас! Но я этого не допущу! Я первый его найду и убью! Слова брата поразили девушку. Она встала и подошла к Гарри. — Я понимаю, тебе тяжело. Но не стоит поддаваться эмоциям. Сейчас в тебе говорит обида и жажда мести.—Джейн обняла брата.— Поверь я не меньше тебя хочу, чтобы предатель был наказан. Но месть это неправильно. Она ни к чему не приведет. И я очень сомневаюсь, что родители хотели, чтобы мы стали убийцами. В комнате повисло молчание. Поттеры стояли не разрывая объятий. Тепло, исходившее от сестры, поумерило пыл Гарри. Он обдумывал слова девушки и думал... Как хорошо, что есть Джейн, без неё он бы прямо сейчас надел мантию-невидимку и побежал на поиски Блэка. —Знаешь, что я слышу, когда рядом дементор?—тихо произнес Поттер.— Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Волан–де–Морта пощадить нас. Я навсегда это запомню. Это не забудется. На минуту повисла тишина. — Первое время, после той ночи,—вздохнула Поттер,— мне постоянно во сне слышался крик мамы. Я тоже его запомнила и вряд ли когда-нибудь забуду. Мы с тобой никогда не узнаем чего бы хотели папа с мамой и как мы жили, если бы не Волан-Де-Морт. Но послушай меня, я не хочу придумывать как все было бы. Я живу здесь и сейчас. У меня есть самый лучший в мире брат, друзья и школа. У тебе есть Рон и Гермиона, которые остались ради тебя в Хогвартсе. Сейчас каникулы, все разъехались, поэтому я предлагаю идти в Большой зал и отведать вкусный завтрак. А потом сходить проведать Хагрида.***
Рон и Гермиона были рады тому, что Гарри наконец спустился вниз и позавтракал. Взяв мантии, гриффиндорцы пошли по опустевшему замку, их шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух. Спускавшийся вниз луг серебрился пушистым снегом, и шаги друзей оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли. Совсем скоро показалась хижина Хагрида, из трубы которой поднимался дым. Рон постучал. Хагрид не отозвался. — Его что, нет дома? — спросила Гермиона, стуча зубами от холода. Рон прижался ухом к двери. — Слышу какой-то странный звук. Кто–то там есть. Может, Клык? Гарри, Джейн и Гермиона тоже приникли к двери. Внутри слышались глухие рыдания. — Может, за кем–нибудь сбегать? — предложил Рон. — Хагрид! — Поттер забарабанила в дверь. — Хагрид! Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы. — Что стряслось, Хагрид? — спросила испуганно Гермиона. Великан, продолжая всхлипывать, кивнул на стол. Джейн подошла к нему, на поверхности лежало письмо, которое девушка стала читать. — «Уважаемый мистер Хагрид! Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны». — Да ведь это здорово! — Рон похлопал лесничего по огромному плечу. Хагрид всхлипнул и махнул Джейн рукой, чтобы читала дальше. —«Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги...» Ниже шел список школьных попечителей. — Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, — вспомнил Рон. — Держу пари, все обойдется... — Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. — Хагрид утер рукавом слезы. — У них зуб на самых интересных животных. — Тебе надо хорошенько подумать, как его защитить. — Гермиона села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище. — Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен. — Ничего не выйдет! — рыдал Хагрид. — Комиссия в кармане у Люциуса Малфоя. Я проиграю дело и тогда Клювика... Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол. — Может, Дамблдор поможет? — вслух подумал Гарри. — Он и так мне очень помог. А у него самого забот по горло хватает: эти дементоры, Сириус Блэк... — Хагрид, нельзя сдаваться, — твердо сказала Поттер. — Гермиона права, надо хорошенько продумать защиту. Мы будем свидетелями... Я не позволю им убить Клювика... — Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, — задумалась Гермиона. — Того гиппогрифа оправдали. Обязательно найду этот случай. Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал: — Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки... Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из–под стола и положил морду Хагриду на колени. — И чего я раскис? На себя не похож — Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо. — Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся... — Нам очень нравятся! — сказала Гермиона. — Отличные уроки, — поддакнул Рон. — Как, кстати, поживают флоббер–черви? — Все передохли, — сник Хагрид. — Салата объелись. — Бедные... — У Рона от сдерживаемого смеха затряслись губы. — Да еще эти дементоры... мороз по коже. — Хагрида передернуло. — Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Как в Азкабан вернулся. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Гарри, Джейн, Рон и Гермиона затаили дыхание: Хагрид впервые упомянул о заключении в волшебной тюрьме. — А в Азкабане страшно? — осторожно спросила Гермиона. — Еще как! — Хагрид глядел в одну точку. — Другого такого места во всем свете нет. Я думал, с ума сойду. В голове всякие ужасы вертелись... все вспоминал, как меня выгнали из школы... как умер отец... как я отпустил Норберта... На глазах у него опять выступили слезы. — Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живешь. Я все мечтал, помереть бы, пока сплю... А потом меня выпустили. И я будто снова родился, все вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры–то меня отпускать не хотели. — Ты же был не виноват! — с удивлением воскликнула Гермиона. Хагрид горько усмехнулся. — Им–то что? Им нужно пару сотен заключенных, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. — Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: — Хотел я было отпустить Клювика... пусть бы себе улетел... да как ему втолкуешь, что надо улетать? Да и закон страшно нарушить... как бы опять... — Хагрид поглядел на гриффиндорцев полными слез глазами. — Не хочу обратно в Азкабан. Хотя вечер у Хагрида был не очень веселый, все же Гарри теперь лишь изредка вспоминал Блэка и ревностно взялся готовить оправдательную речь для суда над гиппогрифом.***
На другое утро друзья отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день они сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств. Рождественским утром Рон кинул в Гарри подушкой, и Поттер проснулся. — С Рождеством тебя! Смотри, прибыли подарки. Гарри сощурился и потянулся за очками, на полу у кровати в полутьме спальни высилась куча коробок. Рон уже разглядывал свои. — Еще один свитер от мамы... как всегда, темно–бордовый... Тебе она тоже наверняка прислала... Гарри развернул первый пакет. Ему миссис Уизли связала ярко–красный с гриффиндорским львом на груди, а еще напекла пирожков с изюмом и миндалем, не забыла прислать коробки с пирожными и ореховыми леденцами. Отодвинув все это, он увидел на полу длинную плоскую коробку. — Что это? — бросил Рон любопытный взгляд. — Не знаю... Гарри раскрыл подарок и не поверил глазам — это была чудесная новенькая метла. Рон выронил носки и спрыгнул с кровати. — Вау! И не просто метла, а та самая «Молния», которую Гарри заметил на прилавке в магазине, когда гулял в Косом Переулке с сестрой. Он взял метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Гарри отпустил ее, и она повисла в воздухе — садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были как на подбор. — Кто это тебе прислал?— спросил Рон. — Не знаю... — Погляди, может, в коробке есть записка? — Ничего нет. Потрясающе! — Кто же это дарит такие дорогие подарки?.. — Готов поспорить, что не Дурсли. — Гарри налюбоваться не мог на подарок.—Надо спросить у Джейн. Спускаясь в гостиную, Гарри налетел на сестру, которая держала в руках точно такую же метлу. — Я так понимаю, у тебя тоже очень дорогой подарок и без имени отправителя.—улыбнулась Джейн, рассматривая метлу в руках брата. — Это очень странно. Не находишь? Пока Поттеры вместе с Роном рассматривали новые метла, в гостиную спустилась Гермиона. Её взгляд сразу упал на метла. — Кто это вам их подарил? — Не знаем, в посылках не было поздравительной открытки. Гермиона вдруг посерьезнела и задумчиво закусила губу. — Что это с тобой? — удивился Рон. — Странно как–то, — ответила Гермиона. — Это ведь очень хорошая метла, да? — Самая лучшая в мире! — Восторгу Рона конца не было. — Значит, она дорого стоит... — Еще бы! Да она дороже всех метел слизеринцев, вместе взятых! — Кто же это мог подарить Гарри и Джейн такую дорогую вещь и даже не назвать себя? — Что нам за дело, кто ее прислал? — воскликнул беспечный Рон. — Гарри, ты ведь дашь полетать, а? — На этих метлах летать нельзя! — отрезала ни с того ни с сего Гермиона. Гриффиндорцы недоуменно взглянули на нее. — И что же нам с ними делать? Пол ею мести, что ли?—усмехнулась Поттер. К единому решению прийти они не смогли, поэтому решили отправиться в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек. После завтрака Рон, Гарри и Джейн вернулись в гостиную Гриффиндора, а Гермиона осталась в Зале под предлогом того, что хочет поговорить с Профессором МакГонагалл. Поттеры вместе с Роном расположились на диване вместе с метлами и набором для ухода за ними. Скоро дверной проем отворился и вошла Гермиона, за ней профессор МакГонагалл. МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. Гарри видел ее только раз, она тогда пришла с очень неприятным известием. Гермиона обошла их, села за стол, взяла первую попавшуюся книгу и спрятала в нее лицо. — Это и есть те самые метла? — спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на «Молнию». — Мисс Грэйнджер только что сообщила мне, что вам, подарили метла. Гарри, Джейн и Рон обернулись к Гермионе. Из–за книги — Гермиона держала ее вверх ногами — был виден только ее лоб. — Вы позволите? — МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу у Джейн и тщательно оглядела. — Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было. — Да, не было, — кивнула Поттер. — Боюсь, что мне придется забрать их у вас. — Забрать? — Гарри вскочил с места — Почему? — Нужно проверить, не наложены ли на них чары. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать... — Разобрать? — повторил Рон. — Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метла чисты от заклятий, мы вам сразу их вернем. — Метла в порядке, профессор... — Голос Гарри чуть заметно дрожал. — Честно... — Откуда вам знать, Поттер? — мягко возразила МакГонагалл. — Вы ведь на них еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдованы, боюсь, летать на них вам не придется. Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Гарри и Джейн глядели ей вслед, сжимая в руке жестянку с полиролью. Рон повернулся к Гермионе. — Кто тебя просил говорить МакГонагалл про их метла?! Гермиона отбросила книгу. Она встала и смело поглядела в глаза Рона. — Потому что я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метла мог прислать Сириус Блэк!