Баран судьбы

      Бильбо, наконец, обратил внимание на Торина, который попеременно то бледнел, то краснел больше самого хоббита, но и разгневанным не выглядел точно, скорее… смущенным?       - Торин? – несмело позвал он, когда молчание уже неприлично затянулось, отчего гном резко отмер и начал озираться по сторонам, лишь бы не пересечься взглядом. Вот той выбоинки в стене точно не было несколько дней назад, а ковер было бы неплохо хорошенько вычистить, особенно возле камина – непременно нужно будет передать слугам, что они совсем обленились.       Прошло еще несколько минут, грозивших превратиться в часы и генеральную последующую уборку в королевских покоях, в течение которых Бильбо десятки раз пожалел о своем длинном языке и странном предложении, а теперь старательно обдумывал пути отступления. Нервные переминания с ноги на ногу привлекли в конце концов внимание Торина, вернувшего себе хоть какое-то душевное равновесие.       - Мистер Бэггинс, простите мне мою невнимательность, но я все же позволю себе дерзость уточнить еще раз, правильно ли я услышал Ваше несомненно важное предложение. Вы, достопочтенный мистер Бэггинс, абсолютно добровольно и осознавая возможные последствия предлагаете сопроводить меня до купален с целью проведения обряда очищения моих, Торина Дубощита, волос?       - Что? – пришел черед Бильбо выпадать из реальности от такой постановки вопроса. На секунду смущенному до крайности хоббиту показалось, что он чуть ли не на свадебной церемонии присутствует, причем выступает в ней за главное действующее лицо. Изначальное же предположение, что гном перейдя на официоз просто неудачно пошутил, разбилось об серьезное выражение лица гнома, который теперь буравил его тяжелым взглядом, отчего вон той новой выбоинкой заинтересовался уже сам Бильбо.       - Отвечайте на вопрос, мистер Бэггинс.       Подобное выражение лица у Торина Бильбо последний раз наблюдал разве что на его же церемонии коронации, когда гном, держась за раненный бок, в последний раз в своей жизни склонял голову перед всем гномьим народом, позволяя своему советнику, Балину, надеть на себя корону. Лишь Дис да участники похода, прожившие с ним бок-о-бок множество тяжелых дней и прошедших через множество опасностей, могли различить под маской спокойствия и сосредоточенности, что Торин волнуется до такой степени, что готов вцепиться в подол мантии, изукрашенной множеством драгоценных камней, а на самом дне его глаз плещется еще и смущение.       - Да, я, Бильбо Бэггинс, сквайр из Шира, подтверждаю свое предложение, высказанное абсолютно добровольно и с чистыми помыслами.       - В свою очередь, я, Торин Дубощит, сын Траина, внук Трора, король Эребора, король Народа Дурина, принимаю Ваше предложение и подтверждаю свое добровольно согласие на проведение данного обряда.       Клятвы были даны и Торин смог ненадолго расслабленно откинуться на подушки, выдыхая через сжатые зубы от боли, сковавшей его в области ребер стальным обручем.       Напряжение же, пропитавшее покои, постепенно стало проходить и Бильбо, все еще несколько шокированный происходящим, но однозначно довольный итогом, отправился в купальню, чтобы все подготовить, а заодно успокоиться самому.       Торин прикрыл глаза, вспоминая смущенное лицо хоббита, у которого покраснели даже заостренные кончики ушей, и мягко улыбнулся. Он был искренне счастлив сейчас, казалось, что все сумасшедшие мечты, преследующие его с похода, начали воплощаться в жизнь, и если это сон, то он не хочет просыпаться. Сейчас его заботило лишь то, кто и как обучал Бильбо, учитывая традиции гномов, связанные с волосами, и отсутствие у хоббита родственников среди подгорного народа. Лишь бы этот учитель не забыл объяснить ему все тонкости взаимоотношений между гномами, и Бильбо действительно пошел на все это осознавая, что именно он делает. А если нет, то Торину остается лишь надеяться, что хоббит не уйдет после, испытывая к нему отвращение и ненависть. Как гном ни старался, он не смог найти в себе сил объяснить ему все прямо сейчас, лишая себя даже крошечного шанса на счастье. Да, эгоистично, но он не смог по-другому.       Бильбо вернулся довольно быстро уже без своего вечного жилета и смело направился в сторону королевского ложа, закатывая по пути рукава белоснежной рубашки, обнажая нежную кожу на предплечьях, отчего Торин снова немного подвис и не заметил, как его настойчиво трясут за плечо, призывая к тому, чтобы он соизволил подняться. Поддерживаемый за пояс небольшим хоббитом, он смог неловко подняться с постели и медленно пойти, направляемый уверенной рукой.       Купальни встретили их густым влажным ароматным паром, поднимающимся от огромной ванны, больше напоминающей небольшой бассейн, сделанный в каменном полу. В воде плавали лепестки каких-то трав, по краю были расставлены различные пузыречки и лежал гребень с редкими зубьями, предназначенный для распутывания волос. В углу комнаты разместился неприметный красивый стол с большим зеркалом и стулом перед ним. На его поверхности тоже ждали множество баночек и пузырьков, а также очередной гребень с уже частыми зубчиками и множество украшений для волос, снятые в самом начале лечения и оставленные до лучших времен.       Бильбо решительно обошел Торина, встал перед ним и уже не так смело начал распутывать завязки на его рубахе, обнажая торс, перетянутый тугими повязками. Гном же решил умолчать о том, что уж это он может уже сделать и самостоятельно, и теперь внимательно смотрел за стараниями хоббита, опустившего голову, отчего, в силу разницы в росте, он видел только торчащие между кудрей красные ушки. В последний миг он подавил в себе непристойное желание погладить Бильбо по ушам, зарыться пальцами с мягкие волосы, приподнять аккуратно его голову и прикоснуться к манящим губам, кажущимся такими мягкими и нежными… Но нет, нельзя, пока он окончательно не убедится, что их желания абсолютно совпадают, а все это не случайное стечение обстоятельств, в основе которых лежит недопонимание.       Но вот рубаха отправилась на лавочку, стоящую под стеной, и Бильбо принялся за разматывание бинтов, которые он же старательно и накладывал не так давно, искренне не понимая, почему этим всегда занимается он, а не Оин, являющийся теперь одним из главных лекарей, но не имея абсолютно ничего против. Полоски ткани постепенно освобождали болящие ребра, позволяя Торину хоть и через боль, но дышать чуть свободнее. Оставались последние витки, когда мягкая рука хоббита вдруг соскользнула при неудачном перехвате ткани и оказалась прямо на голой коже Торина. Бильбо замер, несмело поднял глаза, но руки почему-то не убрал, тайно наслаждаясь прикосновением к горячей коже, под которой ощущались напряженные мышцы. Торин тоже замер и ему снова стало трудно дышать, хоть стягивающие повязки уже и были убраны. Маленькие пальцы, прошедшиеся по напряженному торсу, вызвали толпу мурашек по всему телу, и гном взмолился всем богам, чтобы на этом реакции тела и закончились. Тело имело другие планы. Чувствуя приближение своего постыдного провала, он мягко отвел руку хоббита, ненавязчиво намекая, чтобы он продолжал свое занятие, напоследок нежно сжав дрогнувшие пальцы Бильбо, успокаивая его, показывая, что все хорошо. Мысленно он активно представлял то Балина, то Оина, то вообще Трандуила, лишь бы не опозориться окончательно.       Бильбо смотал бинты, откладывая их к рубашке, и тяжело сглотнул, смотря на последнюю оставшуюся вещь, которую они ранее никогда не снимали при проведении лечебных процедур, - на очереди были штаны.       Аккуратные пальчики прикоснулись к завязкам на поясе, а хоббит совершил огромную ошибку, заглянув Торину в лицо. На него жадно смотрели яркие синие глаза, горящие каким-то огнем, проникающим теперь и в Бильбо. Вся ситуация, бывшая с самого начала неловкой и смущающей, приобрела новый оттенок, заставивший покраснеть его окончательно и прикусить полную губу, вызывая у Торина какой-то странный сдавленный выдох. Напряглись оба.       Собрав остатки решимости в кулак, убеждая себя, что это просто Торин, а не огромный огнедышащий дракон, желающий его поджарить и сожрать за все хорошее и плохое, он распутал завязки до конца и спустил штаны до щиколоток, сразу же отворачиваясь к стене, чтобы избежать соблазна рассмотреть гнома и ниже пояса. Почему его «подопечный» не носит нижнего белья, он старался даже не думать.       Торин понимающе хмыкнул, переступил с ноги на ногу, высвобождаясь из штанов окончательно, и ступил вперед, кладя руку на плечо замершему Бильбо. Тот кивнул, подхватил его под локоть и повел к ванне, чтобы помочь спуститься по скользким ступенькам, а после устроиться на маленькой лавочке, вырубленной прямо в стене огромной купели. Сам же он разместился на краю, подогнув под себя ноги, но сидеть на каменном полу подобным образом было не очень удобно, поэтому он повозился немного и все же пододвинулся ближе, опуская ноги в горячую воду, стараясь не касаться боков гнома.       - Все хорошо? Тебе удобно? – уточнил Бильбо, вооружаясь гребнем и примеряясь к волосам Торина, отмечая, что они вблизи еще более красивые и манящие. Разумеется, манекен с конскими волосами даже рядом не стоял, да и маленький Фродо не мог похвастаться подобным богатством – его волосы были по-детски тонкими и пушистыми.       - Да, Бильбо, не беспокойся, - гном покивал в подтверждение своих слов и внезапно расслабленно откинулся назад, прикрыв глаза и оголив шею, тем самым отдаваясь полностью во власть хоббита.       Бильбо пораженно посмотрел на него, вспоминая, как и во время похода, и после Торин относился настороженно ко всем окружающим, стараясь не подставлять беззащитную спину, и это не смогло исправить даже время, проведенное в спокойной обстановке в кругу семьи. Тряхнув головой, стараясь отогнать ненужные сейчас размышления, он аккуратно взял в руки первую прядь, начиная ее прочесывать от самых кончиков, постепенно двигаясь к корням, стараясь причинять максимально мало боли при распутывании небольших колтунов в густых волосах. Иногда он откладывал гребень и перебирал волосы пальцами, разбирая наиболее пострадавшие волосы. Даже сейчас, будучи запутанными и грязными, волосы подгорного короля были невероятно тяжелыми, красивыми и роскошными, и Бильбо представлял, какими невероятными они станут после того, как он их тщательно промоет, прочешет и напитает различными маслами. Он всегда восхищался ими издалека и не мог даже и мечтать, что когда-нибудь увидит их не только так близко, но и без всех зажимов, шнурков, бусин и прочих украшений.       Работа продвигалась неспешно, Бильбо старался выполнить ее с максимально возможной нежностью и аккуратностью, массируя еще и кожу головы, болевшую от того, что волосы были постоянно стянуты в тугой хвост. Прядь за прядью он прочесал все волосы, напевая себе под нос тихую мелодию, отчего Торин расслаблялся все больше, чуть ли не погружаясь под воду полностью, млея под умелыми руками и мечтая, чтобы это никогда не заканчивалось. Незаметно даже для себя самого он прислонился щекой к бедру Бильбо и начал постепенно засыпать.       - Торин, просыпайся, надо промыть волосы, - тихий мягкий голос вырвал его из полудремы, и он с трудом разлепил глаза, принимая удобное для Бильбо положение.       Хоббит окончательно отложил гребень и взялся за аккуратный ковшик, ожидавший своей очереди в сторонке. Он вылил ему на макушку немного воды, на автомате закрывая ему ладошкой глаза, как делал раньше, когда купал маленького Фродо, желавшего наблюдать за смешными струйками воды, стекающей по его волосам. Торин понимающе хмыкнул, вспоминая детство своих племянников, взял руку Бильбо в свою, желая просто убрать ее от глаз, но в последний момент передумал и прижал ее к своей щеке, покрытой короткими жесткими волосами, наслаждаясь ее мягкостью и нежностью. Хоббит, замерший вначале, когда его руку вдруг схватили, расслабленно улыбнулся и принялся аккуратно гладить гнома, пробегаясь большим пальцем скуле, задевая тонкий нос, но всячески избегая губ. Пусть Торин и позволил ему такую вольность, но все же не стоит переходить рамки приличий окончательно и испытывать его терпение, решил про себя Бильбо.       Огромным усилием он заставил вернуться себя к прежней задаче, выливая на голову гнома очередную порцию воды, а затем взялся за кусочек ароматного мыла, намыливая себе руки. Погрузив пальцы в глубину волос, он вновь начал массировать голову, старательно намыливая все волосы, собирая непослушные прядки с лица и шеи. Когда ловкие пальцы передвинулись и начали активно массировать зону за ушами, то Торин не смог сдержать тихого стона и невольно вновь уткнулся в бедро, вымочив Бильбо штаны еще больше.       - А я думал, что только у эльфов и хоббитов чувствительные уши, - хихикнул смущенно Бильбо и намеренно еще пару раз прошелся по тому же месту, задевая уши.       За мылом в ход пошли различные отвары трав, несколько масел, и Торин окончательно потерялся в ощущениях, молясь Махалу, чтобы это никогда не заканчивалось и ребра заживали подольше.