Записки рыжего кота

Довольно давно живу я в своем доме. Освоился, познакомился со всеми обитателями, разобрался в хитросплетениях коридоров. Как я уже упоминал, гуляю по вечерам, а днем дремлю в буфете или под столом у кого-нибудь из хозяев. Только в Ванину комнату со сложным названием «лаборатория» мне нельзя заходить. Ну и ладно, места и так хватает. Но есть в доме одно помещение, куда я больше никогда и ни за что не пойду. Это подвал. Он угрюмый и неприятный. И там все пропитано ненавистью к моему дому и к его обитателям. Там невозможно находиться, и все-таки там тоже бывают люди. Я узнал об этом случайно. В один недобрый вечер бродил по коридорам, изучал закоулочки. Небольшая лестница привела меня в подвал. Тут же почуял неладное, но проклятое любопытство толкало на исследования. Я ходил от одной закрытой двери к другой и чувствовал тяжесть. Уши улавливали стоны, всхлипы, ругань из-за дверей. Атмосфера была настолько невыносимой, что я, не закончив обход подвала, повернул назад. К своему ужасу не учуял выхода. Метнулся в одну сторону, в другую. Везде стена и тяжелый запах ненависти. Захотелось завыть. Внезапно легкая волна знакомого аромата донеслась до моего носа. Я пошел на нее и вдалеке увидел человека, идущего уверенной походкой хозяина. Со всех лап бросился за ним. Давно так не бегал! Догнал почти у лестницы и изо всех сил ткнулся в ноги. Мужчина удивленно обернулся: - Фесик, ты что тут делаешь? Он взял меня на руки. Мое сердце бешено колотилось, когтями цеплялся за его футболку. Он должен меня спасти, должен унести из этого ужасного места. - Ты чего так испугался? Пойдем отсюда, тут тебе не место. Да и наши девочки с ума сойдут, если тебя не найдут. Эх ты, котяра! Он погладил меня сильными руками, почесал за ушком и вынес из подвала. Я сразу признал в нем хозяина. Ему готов служить верой и правдой, ему, Косте Лисицыну. Вечером того же дня я увидел его в своем буфете. Он был задумчивым, грустным. Мой клиент, необходимо выговориться человеку. Что ж, я всегда готов. Потерся о его ноги, посмотрел в глаза. Костя очнулся от дум, улыбнулся мне, похлопал по стулу рядом. Запрыгнул безо всяких уговоров – давай, родной, выкладывай, что тебя тревожит. - Странные люди, эти женщины, - начал Лисицын. – Никак не пойму, что им нужно, чего они хотят. Вот Юлька. Я уже и так к ней, и так, а она словно не понимает. А глаза у самой такие тоскливые. Ждет чего-то, а чего ждет – не говорит. Я почесал лапкой за ушком. Абсолютно с ним согласен. Женщина сама себя понять не может, куда уж нам их понимать. А вот интересно, а ты сам-то, хозяин, знаешь, чего хочешь? Ты в себе разобрался? Лисицын помолчал, теребя себя за ухо. - А знаешь, чего я хочу? Быть с ней всегда. Слышал, как говорят: и в болезни и в здравии, и в горе и в радости. Вот так хочу. Я непонимающе уставился на него – в чем проблема? Иди к ней и скажи все это. Тяжкий вздох был мне ответом: - Не все так просто, Фесик. Ох, люди, люди! Любите вы все усложнять. Ладно, хозяин, помогу я тебе. Подожди немного, разберусь и соображу, что нужно делать. Костя почесал меня за ухом, поднялся, подошел к холодильнику. О! Это дело! Он щедро отрезал мне колбасы, плеснул молока. Вот это хозяин, одобряю. Му-ур, не грусти, все будет хорошо. Это я, Феликс Эдуардович, тебе обещаю.