Вино и сигареты

      Ришелье ни минуту не беспокоило, где теперь находилась жертва его внимания. Нет. Ему как не последнему человеку в Генеральной дирекции внутренней безопасности это было прекрасно известно. Больше мужчину заботил вопрос о том, с кем объект наблюдения беседовал за дальним столиком, активно отказываясь от вина. Сам Арман допивал четвертый стакан виски, упорно не отрывая взгляда от светлой макушки. Из его наблюдательного пункта, если так можно было назвать высокий стул за барной стойкой, было видно только спину мужчины в так себе пиджаке. И дело состояло вовсе не в том, что Ришелье хотелось снять его с чужих плеч (далеко не только его). Этот пиджак, темный в клетку, не понравился Арману еще в их первую встречу. Вещь гардероба, которая могла бы отлично смотреться на таком снобе, как он сам, резко контрастировала с живыми глазами ее владельца и даже визуально сковывала его. Мужчина одернул себя. Вовсе он не заглядывался в эти синие, как небо после дождя, глаза, не изучал все морщинки вокруг них и удовлетворенно ловил взгляд на себе — чистый и бесконечно храбрый. Наверняка, у него просто разыгралось воображение после приличного количества виски внутри. По крайней мере так мужчина подумал, вглядываясь в пустой стакан.        — Еще? — раздался чей-то голос в полуметре от него.        — Будьте добры, — безучастно отмахнулся Ришелье, будто не он собирался пить напиток еще раз или даже пару.        — Плохой день? — приветливо поинтересовался бармен, однако вопрос взбесил мужчину: никого не должно было волновать, какой у него выдался день. Но, благо, даже алкоголь не мог пошатнуть отточенные холодность и самообладание. Нет, их растолкать могла только светлая макушка за дальним столиком.        — Да, — неожиданно для самого себя ответил Арман, только в этот момент оставляя «слежку».       Агент не успел пожалеть о своей секундной слабости, как на него посыпался шквал вопросов. Можно было бы спокойно отвадить навязчивого бармена, для которого данная модель поведения, видимо, являлась рабочей и приносила основную прибыль, но почему-то томно отвечать на вопросы оказалось проще.       — Нет, он не мой бывший… Нет, не нынешний…. Нет, не друг… Нет… — и так до бесконечности. Арман много раз задумывался над тем, как чувствуют себя допрашиваемые, но никогда не думал, что это настолько глупое ощущение, что даже можно сказать тупое. — Что вы пристали ко мне… — наконец спохватился мужчина и посмотрел на бейджик. Зрение в последнее время стремительно падало, и прочитать мелкие буквы оказалось не самым простым занятием. — Портос. Вас так моя личная жизнь заботит?        — Нет, что вы, — по глазам бармена и еле заметному румянцу стало заметно, что тот смутился. — Просто вы выглядели так, будто хотели выговориться… А, неважно, — Портос махнул рукой. — Но, если все-таки хотите, можем поговорить.        — Не хочу, — сперва уверенно произнес Ришелье, а потом призадумался. Было сущей глупостью сидеть здесь и наблюдать за префектом полиции в просто кошмарном пиджаке, так почему высказать эту мысль вслух стало нелепо страшно? — Просто знакомый.       «Да, просто знакомый, с которым мы по всему Парижу бегали за дамочкой с бомбой, а по моей вине его один раз чуть не взорвали. Ничего больше», — про себя проговорил мужчина, поправляя седые волосы. Пятый десяток разменял, а как идиот… нет, не влюбился, просто прицепился к этому несчастному жандарму.        — Может проще ему сказать о том, что вы чувствуете, или хотя бы пригласить выпить, чем уже час за ним наблюдать, изредка все-таки отрывая взгляд? Из вас никудышный шпион.       — Да, точно, — хмыкнул Ришелье. Шпион из него никудышный. Только если вдруг захочет, через минуту уже будет знать все об этом дерзком мальчишке. — Не понимаю, о чем вы. Он прекрасно проводит время с дамой, я не очень прекрасно с вами. Не вижу целесообразности в данном предложении.        — С какой дамой? — почти присвистывая, спросил бармен.       Арман, который отвлекся от созерцания спины Тревиля всего на пару минут, отвернулся от барной стойки и заметил, что столик, за которым не так давно сидел «несчастный жандарм» и его спутница, пустовал, зато в нос резко ударил запах знакомого парфюма, а на стул неподалеку прилетел все еще ужасный пиджак, хотя в таком положении он уже не был так плох.        — Не ожидал вас здесь встретить, — раздалось над ухом. Ришелье только ухмыльнулся, не соизволил повернуться на голос.        — Обычно люди здороваются, а уже потом делятся своими наблюдениями, — хмыкнул Арман, не придумав уколки поумнее, а уколоть вот очень хотелось, чтобы хоть за этим скрыть бешеный стук сердца, так неприсущий всегда холодному со всеми и каждым разведчику.        — Да, я тоже так думал, но вместо того, чтобы поздороваться, вы предпочли минут сорок всматриваться в мою спину.       Ришелье обернулся к собеседнику с нескрываемой долей уважения во взгляде и предложил сесть, махнув бармену, чтобы тот принес еще один стакан.       — Вы излишне самоуверенны, — не преминул сообщить Арман.       — Нет, излишне самоуверенна моя спутница, которая решила, что она вам приглянулась. Позже ваш пристальный взгляд убедил ее в том, что вы точно маньяк. Эта дама очень удивилась, когда я отказался «защищать ее честь», — Тревиль выдал все и сразу, не став церемониться.       — Выходит, я испортил вам свидание?       — Да, и теперь должны мне его.       Вопрос «что?» успел прокрутиться в голове Ришелье пару миллионов раз, но он благоразумно не стал его озвучивать, потому что определенно точно мужчина, который ему понравился (что уже само по себе было удивительно), не мог так неловко пригласить его на свидание. В принципе не мог.       — Шучу я, — посчитал необходимым сообщить Жан, все-таки занимая место рядом. У него самого сердце невольно пропустило удар, когда он случайно пригласил самого Армана Ришелье на свидание, благо выражение лица последнего быстро вернуло к реальности. — Видели бы вы себя сейчас.       — Думаю, то еще зрелище, — безразлично кинул в ответ Арман, допивая очередной стакан виски.       — Что вы здесь делаете? — неожиданно спросил Тревиль. Он ощущал себя странно: вроде еще не пил, а уже был готов говорить все то, что люди на трезвую стараются скрывать.       — А вы?       Месье Тревиль поджал губы. Конечно, префект мог начать обороняться клишированным «невежливо отвечать вопросом на вопрос», но вряд ли человек, так много проработавший в разведке, еще помнил что-то про хорошие манеры. Ришелье был легендой в своей сфере, и хоть он в последнее время ушел в тень, его влияние меньше не становилось. Жан мог сколько угодно пытаться увернуться, но ему было сложно не признавать, что собеседник вызывал восхищение. Даже в тот момент, когда клялся выкинуть его из префектуры через пять минут, если он не начнет думать. Особенно в тот момент, когда клялся выкинуть его из префектуры. Возможно, пристрастия Тревиля были специфичны, но отказываться от них никто не собирался.       — Не поверите, был на свидании. Знаете, подумал, что не так уж и плох собой, чтобы чахнуть самому. Но, как видите, не срослось.       — Второй раз я извиняться не буду.       — Я и не прошу, — Тревиль наконец притронулся к налитому для него стакану и сделал небольшой глоток. — Тем более, что вы не извинились и в первый. Я рад, что так произошло. Кажется, это все-таки не для меня.       — Что? — издевательски усмехнулся Арман. — Женщины?       — Да, — совершенно невинно произнес Жан. — Я попробовал, мне не понравилось.       Уточнять, что это произошло потому, что ему понравился сам Ришелье, никто не стал.       Оба заметили, что во время совместной работы, так внезапно свалившейся на их голову, между ними пробежала искра. И оба были уверены, что им показалось. Вряд ли стоило надеяться на обоюдность от человека, который действительно мог его растоптать и не моргнуть. Так же, как и вряд ли можно было надеяться на это человеку, чьей единственной моделью поведения было унижение всех вокруг.       — Так что вы тут делаете? Следите за мной?       — Да.       Арман с минуту думал, как ответить, и не нашел ничего лучше правды. Он приказал Портосу повторить. Стаканы снова наполнились.       — А говорите, что я чрезмерно самоуверен, — настало время ухмыляться Тревилю. — Узнали что-нибудь интересное?       — Нет, вы скучный, но я это и раньше знал.       «Да, знал», — пронеслось в голове у префекта. Еще были свежи воспоминания, как они спорили за ловлю на живца. Тревиль понимал необходимость такого маневра. Он был готов сам стать живцем, но ему никто не разрешил. Тогда Ришелье много всего неприятного префекту высказал. И не то, чтобы он оказался не прав, но Жану было тяжело сознательно подвергать кого-то опасности. Его врожденное благородство не раз высмеивалось нынешним собеседником.       — Выходит, все ваше наблюдение было бессмысленным?       — Ну почему же, теперь я знаю, что вам не нравятся женщины.       — Не очень, если честно. Надеюсь, вы не планируете использовать эту информацию против меня.       — Что вы, — Ришелье запрокинул голову назад и тряхнул седыми кудрями. — Только тогда, когда узнаю, кто же вам нравится.       — Вы.       Понадобилось только одно слово, чтобы Арман начал задыхаться и жадно хватать ртом воздух. Все хваленное самообладание в миг рухнуло. Сидящий напротив Тревиль нервно перебирал пальцы, ожидая реакции. Они смотрели друг на друга, как загнанные в угол звери.       — Еще по стакану? — сглатывая нервный ком в горле, наконец выдавил из себя Ришелье.       — Да, определенно.       Им предстояло многое обсудить.