***
Чуя уже больше года не был в Йокогаме, находясь за границей на задании Мори. Ну, как задание… Это было секретная миссия на круизном лайнере, поэтому он не мог ни с кем связаться. Даже самому Огаю он звонил всего четыре раза за все это время, в основном только посылая sms-ки раз в неделю с рабочего телефона по защищенному номеру, что все еще жив. Будучи омегой, было бы просто ужасно, если бы его задание сорвалось из-за какой-нибудь течки, поэтому он не только глотал блокаторы горстями, но и использовал специальные духи, чтобы никто не смог узнать его пол. Все-таки, не зря Кое его в детстве пугала тем, что может произойти с омегой, если она попадет в руки врага. И убийство — это еще самое легкое и простое. Другое дело, что это больше походило на отдых, а не на задание. Насчет блокаторов… Конечно, Накахара имел очень сильную способность, так что вероятность подобного стремилась к минимуму, но все-таки рыжику было спокойнее, когда никто не знал, какой именно пол был у него, даже если это было больше похоже на отдых. Теперь, благодаря духам, его легко можно было принять за бету, благо что своим характером и силой он совсем не напоминал послушную и покорную омегу. Чуя знал, что использование такого большого числа блокаторов подорвет его здоровье, но он не собирался изменять Дазаю, даже если тому его верность до лампочки. Они встречались с ним почти шесть лет. Ну, «встречаться» не совсем то определение, ведь они всего лишь проводили вместе течки Накахары и гона Осаму, а потом разбегались, как в море корабли. Это было удобно для обоих, ведь они прекрасно знали друг друга от и до, и могли бы не переживать за предательство во время самого уязвимого момента. По крайней мере, это было лишь поначалу, но почти два года назад они начали вроде как встречаться почти официально. Об этом знали только их Боссы и Озаки. Хотя многое от их официального встречания не изменилось, ведь все их отношения все еще заключались в проведения течек вместе и редких свиданий, а также праздников. Ну, а еще того, что они вместе проводили ночи, просто обнимаясь и спя. Осаму все еще был одержим двойным самоубийством, приставая к каждой встреченной им девушке. Чуя ревновал, но молчал, не думая, что имел право возникать, а еще терпел все выбрыки напарника, воспринимая их пусть и с раздражением, но философски. За неделю до того, как уехать из Йокогамы, рыжик хотел попросить шатена о ребенке, ведь он давно хотел иметь семью. Ради этого он был даже готов временно уйти из Портовой мафии в отпуск на неограниченное время. Шатен был действительно единственным, кого он мог попросить о таком, ведь больше ни под кого другого Накахара никогда не смог бы прогнуться. Даже если бы это был сам Мори-сан, не смог. Конечно, Дазай не был образцовым человеком и едва ли стал бы образцовым отцом, но Чуя готов был самостоятельно воспитывать ребенка, если бы Осаму согласился на это предложение. Но в итоге за больше чем полгода рыжик так и не смог найти в себе силы поговорить с шатеном. Больше всего он боялся, что тот просто поднимет его на смех, как он обычно часто делал. Он хотел поговорить с суицидником, но все в итоге закончилось скандалом, ведь детектив закатил Накахаре истерику, почуяв на нем запах Тачихары. И то, что Мичидзу просто обнял его в знак благодарности и вообще встречается с Гин, того совершенно не волновало. В итоге Чуя выслушал его претензии, двинул в челюсть, разбил почти всю посуду и хлопнул дверью, вылетев из квартиры. Больше всего рыжика убивало, что Дазай принимает его за какую-то шлюху. В отличие от Осаму, сам мафиози даже не смотрел на других. Чуя дулся почти неделю, живя у сестрицы Кое. В тот вечер, когда он собирался вернуться в квартиру и все-таки поговорить с шатеном, его в срочном порядке вызвал Мори, дал задание и велел лететь в Италию без отлагательств. У Накахары даже времени вещи собрать не было, не то что забежать домой. К тому же, Дазай все равно наверняка где-нибудь зависает, предлагая двойное самоубийство или выпивает. Единственное, что рыжик смог сделать, это черкануть записку Озаки и Осаму, попросив ее передать ее шатену о том, что его какое-то время не будет, потому что он на задании. А еще оставить свой личный телефон выключенным в своем кабинете, забрав только рабочий — причем, совершенно новый, который ему вручил запыхавшийся Хироцу. Там был только два контакта — информатор и Мори. Все. Чуя переживал о том, как там Дазай и Кое, ведь за этот год он не имел право с ними связаться. И ладно сестрица, ей он умудрился оставить записку, что уезжает. Она поймет. Все-таки, сама в мафии. Но что насчет Осаму? Больше всего Накахара переживал именно за него. Конечно, он тоже ему написал, но тогда он и сам не знал, что задание растянется на год и еще месяц. Едва ли суицидник станет его ждать. В конце-то концов, они ничего друг другу не обещали. А значит, когда он вернется в Йокогаму, скорее всего шатен уже будет встречаться с какой-нибудь миленькой девушкой, мягкой и красивой. Именно такой, с которой хотел покончить с собой. А значит, сам рыжик снова останется не у дел. И скорее всего останется одинок до конца жизни. Чуя прикусывает губу и смаргивает злые слезы, уже морально готовясь к тому, что его будет ждать, когда он вернется на работу. Интересно, почему с этой суицидальной сволочью всегда так? Накахара качает головой и пускает своей цели пулю в затылок, облегченно вздыхая. Наконец-то он его выследил и убрал. А значит, он сможет буквально через пару дней вернуться в Йокогаму. И наконец понять, стоило ли ему отдавать себя Дазаю или все-таки нет.***
— Ты молодец, Чуя-кун. — Мори ободряюще улыбается, с довольным вздохом откидываясь в кресле. Отчет как всегда великолепен и подробен. А еще написан угловатым ровным почерком, по которому Огай уже успел соскучиться. Босс Портовой мафии качает головой и смотрит на омегу, который сильно изменился за год. Похорошел, расцвел, загорел, прямо светится здоровьем и счастьем, волосы отросли почти до пояса и огненной волной спускаются по хрупкой и миниатюрной, но сильной фигурке. Глаза ярко-голубые, светятся от спокойствия и довольства. Даже воображать не нужно, чтобы понять, сколько именно людей клеились к нему. Задание и отдых явно пошли ему на пользу. Мори довольно усмехается, пряча дьявольские огни в красных глазах. Все идет по плану. Чуя даже не догадывается, что им разыграли в темную, но это лишь для его счастья. И благополучия Портовой мафии, разумеется. В конце-то концов, он не вечен. А Осаму-кун так просто не вернется. — Спасибо, Босс. — радостно говорит Накахара, смущенно улыбаясь. — Босс, а можно вопрос? — Да, Чуя-кун? — А почему мне нужно было на такой долгий срок ехать? В принципе, я бы управился и за месяц. — Тебе не понравился оплаченный мною круиз, Чуя-кун? — Понравился, Босс. Просто… не слишком ли дорого? — робко спрашивает Накахара. Такая щедрость Огая была ему в новинку. — Ты же мой лучший Исполнитель, Чуя-кун. — укоризненно качает головой Мори. — Не мне ли, как бывшему врачу, знать, когда именно стоит своих людей отправлять на отдых? — Это так, Босс. — смиренно кивает рыжик, но все-таки спрашивает. — Но почему именно год и месяц? — Скоро ты все узнаешь, Чуя-кун. Скоро ты все узнаешь. — улыбается Огай. — Кстати, ты не хочешь навестить Коё-кун? Та по тебе уже соскучилась. Честное слово, каким бы гениальным и великолепным не был бы Дазай, тот никогда не был таким послушным и старательным, как Накахара. Скорее все делал на отвали. А еще он был просто потрясающим слепцом, если не замечал, насколько именно рыжик был потрясающим. А значит, ему нужно было просто показать Осаму, насколько именно тот был слеп. И у него очень даже получилось. Вот только Чуя об этом еще не знает. — О! Точно! — встрепенулся Накахара, заторопившись к дверям. — Я пошел, Босс! — Иди-иди. — помахал ему рукой мужчина, довольно усмехаясь. Дверь хлопнула. Спустя мгновение перед ним появилась надувшаяся Элис, скрестившая руки на груди. — Как тебе не стыдно, Ринтаро! Он же тебе так верит! Так верит! — Ты знаешь, почему я это сделал. — качает головой Мори, вздыхая. Ему ничуть не стыдно. В конце-то концов, это все во благо. — Знаю. И именно поэтому не сержусь. — девочка вздыхает и смотрит на дверь. Свести этих упрямцев очень сложно, но когда за дело берется Огай… У Соукоку нет шансов.***
Чуя весело смеется, разговаривая с Кое. Он так давно не видел ее и сейчас наслаждался спокойствием и умиротворением. Он пьет чай и чуть ли не светится от восторга, прикрывая глаза. — Чуя-кун… — говорит Озаки, прикрывая рот рукавом кимоно. — Как ты думаешь, не ведет ли Дазай себя странно? — Осаму? — удивленно спрашивает Накахара, склоняя голову набок. — Странно себя ведет? Разве такой человек, как Дазай, может вести себя странно? — Чуя-кун… — укоризненно качает головой Кое, сетуя на недогадливость подопечного. С другой стороны, тот уже больше года не видел Осаму, поэтому едва ли смог бы сказать, ведет тот себя странно или все-таки нет. Вот когда увидит, заметит. А так пока нет. Озаки постаралась перевести тему, чтобы не беспокоить Накахару. В итоге они просто говорили на отвлеченные темы и про то, что происходило во время задания и круиза. А еще рыжик показывал сестрице фотографии, которые сделал с рабочего телефона. Кое ничего не говорила, понимая, что Чуя просто тянет время, опасаясь возвращаться в пустой дом, думая, что Дазая там не будет. Она молчит, ничего не собираясь говорить Накахаре о том, что это едва ли произойдет. Тот буквально помешался на отсутствующем омеге, отчего вообще никто не пытался к нему лезть. Здраво опасались за свое физическое и психическое самочувствие, потому что Осаму был в таком состоянии, что лезть к нему было просто-напросто опасно. Даже Ацуши, которого принимал суицидник в любом ключе, старательно избегал наставника, опасаясь его. Озаки хмурится и вздыхает, надеясь, что с Чуей все будет хорошо. В конце-то концов, если Мори пообещал, что все будет нормально, ему можно верить. Да и Дазаю с Чуей давно нужно было расставить все точки на «и». — Я пошел, ане-сан! — кричит Накахара, махая на прощание. — Удачи, Чуя. — бормочет она, провожая рыжика взглядом. Она и правда надеется, что все будет хорошо.***
Чуя запирает дверь и с усталым вздохом бросает на тумбочку куртку и шляпу. Он довольно тянется и широко зевает, собираясь принять душ, а потом хорошенько выспаться. Кажется, Дазая нет, но это и к лучшему, потому что Накахаре срочно нужно отоспаться и привести себя в порядок. Раньше рыжик считал, что отсутствие Осаму это худшее, что могло случиться, а сейчас он думает, что, пожалуй, это к лучшему. В конце-то концов… он успокоился и перебесился. К тому же, мафии он нужен любым, а не только идеальным. Он скидывает ботинки и аккуратно ставит их на полку. Потом также аккуратно развешивает свою верхнюю одежду и бредет в душ, по пути снимая с себя абсолютно всю одежду, оставаясь только в боксерах и чокере. Он заглядывает в ванную, чтобы проверить, есть ли его полотенце или нет, после чего достает новое и залезает под душ. Чуть ли не стонет от блаженства, чувствуя, как прохладные струи смывают напряженность и грязь последних дней. Он быстро намыливает голову, довольно мурлыкая себе что-то под нос. Хлопает дверь. — Дазай, это ты? — кричит Накахара, тщательно смывая пену, чтобы не оставить и кусочка в своих длинных волосах. Он морщит нос и думает, что их, пожалуй, стоит отрезать до привычной длины. А лучше вообще до каре. Он закрывает глаза, чтобы вода не попала в них, и слышит, как шаги стремительно идут по коридору, и в следующее мгновение дверь стремительно распахивается. Рыжик вскрикивает от неожиданности, когда две сильные руки грубо схватили его и прижали к стене. Он на секунду испугался, а потом расслабился, когда почувствовал знакомый и даже родной запах. Он с довольным вздохом прижался к сильному горячему телу, чувствуя себя как никогда хрупким и маленьким в руках альфы. Чуя проморгался, запрокидывая голову, чтобы заглянуть в карие глаза. Первое, что он понял, это то, что Дазай ведет себя странно. Нет, он и раньше иногда был странным, но сейчас он был очень и очень странным. Накахара приподнимается на цыпочки и закидывает руки на шею Осаму, с довольным вздохом чувствуя, как его целуют родные и любимые губы. Он удивленно вздрогнул и охнул от удивления, когда почувствовал, что ему в рот проталкивают таблетку и заставляют ее проглотить. Рыжик вздрагивает и испуганно смотрит на шатена, на что тот лишь немного безумно улыбается. Омега чувствует, как его сознание размывается, и он начинает падать. К счастью, его во время подхватывают сильные руки и прижимают к себе, немного покачивая, как маленького ребенка: — Не волнуйся. Все будет хорошо, малыш. — шепчет суицидник ровно в тот момент, когда Чуя теряет сознание.***
Чуя проснулся от легкого ветра, проникающего на его кожу, и от того, что с него сняли одежду, а на шее остался только чокер. В принципе, ничего удивительного, учитывая, что Дазай выносил его таким из ванны. Радует только то, что его волосы, как и кожа, абсолютно сухие, отчего, к счастью, Накахара не чувствует под собой мокрые простыни. Рыжик внутренне застонал и экспериментально потянул свои руки, не понимая, что с ними, только чтобы найти их привязанными к верхней части каркаса кровати. Конечно, Дазай решил, что было бы отличной идеей дать ему наркотик, а затем связать его, как будто Чуя был его собственной игрушкой, а не просто попросить подготовить подобные игры в спальне, как любой нормальный человек. Чуя чувствовал, что его раздражение медленно повышается. Осаму всегда опрокидывал на него свои собственные шалости без единого предупреждения, но опять же Накахара никогда не возражал против того, что делал шатен. В конце-то концов, ему нравилось, что делал это суицидник. Только что упомянутый альфа вошел в комнату вскоре после того, как рыжик полностью проснулся, и подошел поближе к связанному мафиози. — Значит, ты наконец-то проснулся, Чуя. Накахара мог только смотреть на него, неспособный говорить из-за кляпа, который был у него во рту, отчего он ничего не мог сказать. Дазай наклонился ближе и провел холодным пальцем по голому животу рыжика, обводя контуры его мышц, тазовых косточек и впалого живота. Омега готов был поклясться, что при взгляде на последнее глаза Осаму вспыхнули дьявольски-красным. Что-то рыжику не нравится этот взгляд. Даже сбежать срочно захотелось, хотя он и понимал, что это теперь невозможно. — Чуя. — мрачно прошептал шатен. — Ты так долго отсутствовал. Неужели тебе совсем на меня плевать? — в его кроваво-янтарных глазах мелькнула глубокая зависть и одержимость, когда его голос понизился еще ниже. — Может быть, ты нашел себе кого-то еще? Дазай наклонился и укусил Чую за ухо, заставив его резко вдохнуть. — Чуя… — Осаму наклонился еще ниже, смотря прямо в сапфировые глаза Накахары. Шатен приблизился, утыкаясь в шею рыжика, жадно втягивая его природный нежный и сладковатый запах шоколада. Он пару раз глубоко вдохнул его, а потом раскрыл рот и сильно укусил шею омеги, оставляя свою метку на запаховых железах. — Напоминаю, что как бы ты не сопротивлялся, ты все равно мой. Ты — мой! Мой! Мой! Мой! Его голос был таким темным и сумасшедшим, что Чуя задрожал, испуганно поглядывая на суицидника. Кажется, теперь он понимал, о чем говорила ане-сан, когда заявляла, что Дазай сошел с ума. Он сначала не поверил, но теперь… Он никогда не думал, что испугается его. А сейчас… — Чуя, ты ведь понимаешь, что я не успокоюсь, пока полностью не присвою тебя себе? — шепчет ему на ухо Осаму, расплываясь в немного безумной улыбке. Он ненадолго отстраняется, чтобы достать баночку смазки и с легким хлопком открыть ее, зачерпывая немного. Он наклоняется и прижимается губами к шее Накахары, ставя ему засос и одновременно толкая один палец в девственно узкое тело. Он почти скулит от восторга, понимая, что за этот год у его рыжика точно не было секса. В конце-то концов, он слишком хорошо знал свою омегу, так что был уверен в его верности. Но даже это не избавило его от дикой ревности. В конце-то концов, Чуя слишком милый, очаровательный и прекрасный, чтобы он мог так просто успокоиться, не опасаясь того, что у него его попробуют отнять. За этот год Дазай слишком много передумал. Осаму не сможет жить в дальнейшей неопределенности. А значит, он сделает все, чтобы окончательно сделать Накахару своим. Шатен нетерпеливо разрабатывает тугие, тесные стеночки, почти облизываясь от восторга от мысли о том, что еще мгновение, и он окажется внутри своей прелести. Суицидник отчаянно сдерживается, чтобы не начать вколачиваться в него прямо так, потому что ему просто сил нет терпеть. В конце-то концов, он больше года мучался неудовлетворенностью, представляя своего мальчика только в жарких снах. Мори у него еще ответит за то, что посмел забрать у него Чую. А пока альфа окончательно присвоит его себе. — Черт… ты все еще такой узкий, малыш. — с трудом прошипел он, медленно проталкиваясь внутрь Чуи. — Даже после растяжки ты все еще… Единственный ответ, который Дазай получил, был громким стоном удовольствия, когда Накахара сильно сжался вокруг его члена, охая и заново привыкая к предельной растяжке. Рыжик чуть не рыдает от восторга, наконец-то чувствуя себя полностью довольным и полным. Довольно оглядев дело рук своих, Осаму вонзился глубоко внутрь омеги, двигаясь снова и снова со все возрастающим темпом, неизменно с огромной силой поражая простату Чуи, отчего тот отчаянно сжимался и мычал. Внезапно мафиози замер, будто пронзенный стрелой, выгнулся и кончил, плача от восторга. Шатен довольно усмехнулся, с удовольствием чувствуя, как его мальчик сильно сжимается и спазмирует вокруг его члена, мыкая и постанывая. Он подождал, пока Чуя успокоится, после чего закинул его ноги себе на плечо, сильно стискивая узкие бедра и продолжая грубо и сильно вколачиваться в хрупкое и податливое тело, испытывая невероятный восторг от происходящего. А особенно сильно суициднику нравилось то, что он собирался сделать в конце. Он продолжал сильно двигаться и толкаться, пока снова не довел Накахару до оргазма, отчего тот кончил, что-то прохрипев. Альфа усмехается, чуть меняя угол наклона, чтобы продолжать толкаться в простату рыжика. Он собирался показать своему малышу, что только с ним тот будет полностью удовлетворен. Небесно-голубые глаза закатились. Омега замер, не в силах ничего сделать, кроме как принять это, поскольку Дазай продолжал использовать его для собственного удовольствия, совсем не обращая внимания на то, что за прошедший год Чуя отвык от такого количества секса. Он позволил Осаму делать то, что тот хочет, плача от удовольствия и слабо выгибаясь от каждого сильного толчка. Ухмыльнувшись, шатен вытащил кляп изо рта рыжика и грубо впился поцелуем в его губы, проникая языком в рот и вылизывая его изнутри. Несколько слез вытекли из уголков глаз омеги из-за боли и удовольствия от чрезмерной стимуляции, но детектив проигнорировал это, лишь усиливая толчки. Наконец, он ускорился, не выдержав. Он собирался сделать то, о чем мечтал весь прошедший год. Чуя, будто поняв, что именно тот собирается сделать, слабо прошептал: — Дазай… не надо… пожалеешь… Накахара не был против. Нет, совсем наоборот. Он был всеми руками и ногами за, но он не хотел, чтобы Осаму потом пожалел об этом. Он больше всего боялся, что тот будет ненавидеть его за это. В конце концов, суицидник явно не в себе сейчас. — Я хочу это, малыш. Я правда это хочу. — шепчет шатен на ухо рыжику, и тот сдается, податливо раздвигая ноги шире, чтобы альфе было удобнее. Тот довольно усмехается и все-таки вгоняет узел в омегу, почти постанывая от кайфа. Наконец-то. Чуя выгибается и снова кончает, чувствуя, как его наполняют густой горячей спермой. Они оба тяжело дышат, чувствуя себя так, будто пробежали марафон. — Хей, Чуя. — тянет Дазай. — Ммм? — лениво тянет тот, счастливо улыбаясь из-за того, что в нем наконец-то желанный узел. И он наконец-то забеременеет. — Я буду хорошим отцом. — усмехается Осаму, поглаживая немного округлившийся из-за спермы живот партнера. Он сам не понимает, почему раньше не сделал это. Почему он раньше не присвоил рыжика себе? Он же такой лапочка. А уж когда будет с животиком, где будет их ребенок… Шатен довольно улыбается, смотря на то, как омега спокойно сопит в его объятиях, машинально переплетая их пальцы на своем животе, где наверняка сегодня появится их ребенок. Дазай маниакально усмехается и думает, что ему пора вернуться в Портовую мафию. В конце-то концов, он с ума сойдет, если его малыш еще куда-нибудь надолго снова отправится на задание. Тем более, если он будет беременным. А значит, он должен самостоятельно проследить за его безопасностью и безопасностью их ребенка. И из мафии это будет сделать проще всего.