***
21 см. Это было под рекламой такими ярко-красными большими буквами, чтобы никто не смог это пропустить. Губы Чуи предательски дергаются, хотя он и не совсем понимает, улыбаться ему или кривиться в отвращении. Вместо этого он скрещивает руки на груди и оглядывается по сторонам, тяжело вздыхая. Кое, которая назначила ему встречу здесь, все еще не появилась. Если бы это был Дазай, Накахара бы точно знал, что тот сделал это, чтобы просто заставить его ждать в задней комнате магазина игрушек для взрослых. Но так как это была Озаки, он знал, что та задерживается по важной причине. Конечно, если ты думаешь об Осаму, будь готов к тому, что тот наверняка поймет это и позвонит. Иногда рыжему казалось, что у шатена какое-то подозрительно хорошее шестое чувство. Чуя внимательно читает сообщение, где скумбрия спрашивает, как там погода на улице и предлагает встретиться завтра. Разумеется, если он не потеряется из-за своего роста. Накахара зло фыркает, но не буйствует. Он слишком привык к этому суициднику идиотскому, чтобы сломать свой телефон. Вместо этого, после минутного колебания, он делает снимок вибратора — 21 см и отправляет его обратно. «Поскольку ты так одержим этим расстоянием, думаю, мне просто нужно преодолеть его». — добавляет он. Слишком много проходит времени, прежде чем Дазай отвечает, что позволяет Накахаре ухмыльнуться. Бинтованный урод на удивление чопорный в спальне; и рыжик говорит себе, что он способен возвыситься над Осаму за много-много лет непрекращающегося издевательства, вот почему он продолжает поддерживать эти не-отношения. Секс-не-друзья-но-и-не-враги. В принципе, без разницы. «Если эта штука окажется рядом со мной, я эмигрирую в Танзанию». — пишет Дазай в ответ. Чуя дьявольски усмехается и покупает вибратор.***
Дазай не эмигрировал и даже не пытался купить билет на самолет (Мори знал бы. Чуя знал бы. Многие люди знали бы) к следующему вечеру. Вместо этого он оказывается на пороге дома Накахары чуть позднее девяти вечера, одетый в свой обычный бежевый плащ и с бутылкой дешевого сакэ. — Ты мог бы, по крайней мере, принести что-то приличное. — бормочет рыжик, кладя сакэ в холодильник. — Не такую дешевую вещь. Он достает бутылку белого вина из своего собственного ассортимента, проверяет этикетку — она приличная, но не слишком нарядная — и возвращается с ней в гостиную. Шатен растягивается на диване, как будто он владеет им. В какой-то момент это бы свело Чую с ума. Сегодня какая-то его часть (возможно, он должен попросить Мори проверить его мозг на случай повреждения мозга) рассматривает Дазая, все его длинные конечности без плаща, растянувшегося на его мебели, как потенциального владельца ею. — Но мне нравятся дешевые вещи. — скулит Осаму, резко пытаясь попасть рукой по глазам Накахары. Тот без труда отстраняется. — Да, дешевые вещи для такого же дешевого человека, как ты. — соглашается Чуя, ставя два стакана и открывая бутылку. Наполняет стаканы, а затем садится с напитком на стул прямо рядом с диваном. — Ты будешь всю ночь лежать там, как какая-то обморочная викторианская леди, или ты действительно будешь двигаться? Дазай стонет, но убирает руку и садится. — Но тебе нравится, когда я такой. — говорит он без тепла и тянется к оставшемуся стакану. — Думаю, мне тоже иногда нравятся дешевые вещи. — соглашается Накахара, хмыкая. Вино, достойное своей цены. На языке рыжика сухо и сладко, оно бодрит, пока бежит по его горлу. — Найди кого-нибудь другого, готового потворствовать твоим странным фетишам, Чуя. — раздраженно шипит шатен. Он не встает, но пьет вино. — Неплохо. — Не правда ли. — соглашается рыжик и опустошает свой стакан. Возможно, ему стоит смаковать вкус немного дольше, но он не будет отрицать легкого возбуждения, сидящего в животе. Сегодня Дазай удивительно послушен. Даже интересно, чем именно это вызвано. Осаму тоже опустошает свой стакан, и Чуя снова наполняет его: — Ты пытаешься напоить меня? — кокетливо спрашивает шатен. Накахара фыркает: — Ты хочешь сказать, что только вина достаточно, чтобы напоить тебя? — тот смеется, красиво запрокинув вихрастую голову. Рыжик фыркает и добавляет. — Сними рубашку и ложись на живот. Даже если устройство для уничтожения бинтов на самом деле не заслуживает того, чтобы его баловали, жесты Чуи, помогающие ему расслабиться, только поспособствуют тому, что он запланировал. — Сначала ты, Чуя. — капризно говорит Дазай, хотя его руки послушно поднимаются, чтобы расстегнуть галстук-боло. Он кладет его на стол. Руки Осаму продолжают расстегивать сначала пуговицы его жилета, а затем рубашку. Рыжик наблюдает, внимательно изучая точные движения. Он видит, что тот невероятно напряжен. Видимо, из-за стресса. Когда Чуя был моложе, он никогда не задумывался об этом, но то, как все вокруг него полагаются на стратегии шатена, действительно сильно изнашивает его. — Бинты тоже. — командует мафиози, когда рубашка небрежно падает на ковровое покрытие. Дазай колеблется. — Ты не собираешься возвращаться сегодня вечером. — указывает Чуя и делает еще один неспешный глоток вина. Он также отказывается называть общежитие агентства Дазая его домом. — И ты знаешь, что массаж работает намного лучше на открытой коже. Он может видеть, как работает мозг Осаму, но это не та ситуация, когда этот блестящий ум полезен. Накахара честен в своих намерениях. К тому же, он уже видел, что находится под бинтами. — Я принесу немного масла. — объявляет тот, поднимаясь на ноги. Он возвращается достаточно быстро, усаживаясь на костлявую задницу шатена. Он щелкает колпачком, выдавливая масло на ладони, после чего начинает массировать спину суицидника, тщательно расслабляя каждый напряженный узел и мышцу. Тот тихо постанывает, медленно расслабляясь. Проходит около двадцати минут, пока Дазай не оказывается окончательно расслабленным. — А сейчас мы идем в спальню. — объявляет Чуя и начинает двигаться, подхватывая Осаму на руки. Тот издает звук согласия и успокаивается, но Накахара все еще чувствует его слегка неровное дыхание. Рыжик закрывает за собой дверь спальни, а затем осторожно укладывает свою ношу на кровать. Брови шатена хмурятся от новых ощущений, потери тепла и ласки. Чуя проводит рукой по его волосам. — Расслабься. — говорит он ему. — Я заставлю тебя чувствовать себя действительно хорошо. — Ммм, да. — бормочет Дазай, извиваясь на спине. Его руки стянуты за спиной фиолетовой лентой, которая прекрасно контрастирует с белой кожей. Накахара довольно улыбается, поглаживая его и смещая свой вес, чтобы сунуть одно колено между ног Осаму и наклониться вперед. В то время как его колено ощутимо давит на член шатена, заставляя извиваться, Чуя наклоняется и берет один из красных сосков в рот. Сначала просто смачивая его своим языком, затем осторожно прикусывая его. Он чувствует, что Дазай напрягся в ответ. Нет ни звука, но пальцы на ногах слегка поджались. Рыжик сильнее толкает свое колено вперед, целенаправленно массируя им полувозбужденный член партнера. Чуя возбужден, но в своем теле он привык поддерживать полный контроль. Дазай, с другой стороны, быстро разваливается, и сегодня вечером Чуя планирует достичь этого как можно быстрее. Он отстраняется от одного соска, мягко проводит влажную дорожку поцелуев к другому. Детектив сильно дергается, когда Накахара дразнит его, и дыхание шатена учащается. Когда мафиози отстраняется и дует на покрасневший сосок, тот скулит: — Чуя, — хнычет он. — Перестань дразнить! — Хорошо. — обещает Накахара, усмехаясь. — Чуя? — спрашивает Осаму, внезапно звуча почти панически. Он даже поднимает голову, хотя фиолетовая повязка не позволит ему в любом случае что-либо увидеть. — Что именно ты планируешь? — Только хорошие вещи. — говорит рыжик и тянет руку от пупка Дазая вниз. Прикосновение мягкое, наэлектризованное. — О, разве это не звучит… — начинает шатен, а затем задыхается. Чуя, почувствовав приходящие слова (и иногда он тоже должен был признавать, что они ведут себя так, как будто они женаты уже десять лет, а не только новички в этих отношениях), взял кончик члена партнера в рот и несильно ухватил рукой его яйца. — Ты о чем-то жаловался? Накахара понимает, что тот полностью потерял здравомыслие, наслаждаясь ощущениями. — Хн… — дергается тот, зажав между зубами нижнюю губу. Чуя проглатывает собственный смех, но этот рождается от счастья. Они оба пережили несколько неприятных, но необходимых для мафии сексуальных переживаний — рыжик может притворяться потерянным в муках страсти, точно так же, как Дазай может притворяться, что является послушной куклой, и наоборот. Но здесь — это реально, и Накахара наслаждается этим. Он быстро целует в бедро Осаму. — Хорошо, хорошо. — бормочет он, его дыхание щекочет горячую плоть, когда он снова наклоняет голову. — Если у тебя нет жалоб, я продолжу. На этот раз он полностью заглатывает член и сильно сосет. Шатен страстно желает кончить, и, хотя он все еще не оправился от ощущений, Чуя расслабляет горло и глотает его еще больше. Он сжимает бедра Дазая, чтобы удержать его на месте. Он знает, что если достаточно сильно сделать это, Осаму задохнется. — Чуя… — голос детектива звучит, как молитва, и это вызывает дрожь по спине рыжика. Затем он начинает двигаться, медленно насаживаясь на горячий член ртом и горлом, позволяя ему свободно скользить внутрь и наружу. Когда во рту Накахары остается только головка, он использует свой язык, чтобы дразнить ее, и вскоре на его губах появляется знакомый вкус предэякулята. Ему требуется всего минута, чтобы Дазай сильно кончил, с хрустом прогибаясь в спине и отчаянно крича. После тот безвольно падает на кровать, хрипло и надсадно дыша. На глазной повязке два мокрых пятна, которые видимо, остались от слез. — Ты готов двигаться дальше? — опасно мурлычет Чуя, ухмыляясь. Шатен слабо кивает, а Накахара тянется за смазкой, начиная делать ему растяжку. Сначала он вставляет один палец, затем два, а потом три. Он не торопится, смакуя каждое свое движение и каждую реакцию Осаму на это. Особенно рыжику нравится, как Дазай бьется в судорогах, слишком чувствительный, когда он сильно давит на его простату в течении двух минут, то и дело толкая ненадолго сильнее, чтобы потом чуть ослабить, ни на миг ее не отпуская. Чуя любит играться с телом партнера, проверяя границы дозволенного и то, сколько именно тот сможет выдержать. В конце-то концов, если Дазай не сказал стоп-слово, его все устраивает. Значит, сам виноват. Чуя рассматривает игрушки, которые притащил. Перед ним лежит небольшое дилдо, а рядом — вибратор, который демонстрирует их пресловутую гребаную разницу в росте, на которую ему так часто намекает Дазай. Ну что же, испытает на себе всю силу своих же шуточек. Накахара отстраняется, смазывает дилдо. Оно небольшое, хоть и массивное. Рыжик проталкивает его внутрь шатена, сразу же ударяя по простате, от чего тот застонал, изгибаясь. Чуя не дает ему отстраниться, осторожно, пусть и неумолимо сильно трахая его на фаллоимитаторе, чтобы подготовить к вибратору. Осаму пару раз кончает, прежде чем Чуя наконец отстраняется, решая, что этого достаточно. Он аккуратно вынимает дилдо, уточняя у партнера, все ли с ним хорошо и не нужен ли ему перерыв. Дазай мотает головой, и Накахара готов поспорить, что у того абсолютно обессмысливший от удовольствия взгляд. Правда, это скорее всего ненадолго, поэтому, что шатен не напрягался лишнее время, рыжик хватает вибратор и смазывает его. Потом еще раз уточняет у суицидника, что все хорошо. Получает подтверждение. Чуя хмыкает, рассматривая вибратор. Тот очень массивный у основания, но не такой большой на кончике. Все должно быть хорошо, думает он, и осторожно проталкивает его в Дазая. Это ощущение того, как что-то невероятно большое толкается в тебя, заставляет Осаму дрожать, и Накахара свободной рукой гладит его мягкую кожу живота. Он резко втягивает воздух в себя, когда вибратор исчезает внутри шатена сантиметр за сантиметром. Он чувствует, как у него в животе все горит от этого зрелища, посылая сигналы и в так уже болящий от напряжения член. Он слегка массирует его, сбрасывая напряжение, после чего снова переключается на шатена. — О. — вздыхает Дазай, и его голова откидывается назад, обнажая беззащитное горло, а позвоночник изгибается. Чуя вставляет вибратор до конца, позволяя Осаму привыкнуть к этому обхвату. Он не может поверить, что это подходит, и шатен воспринимает его прекрасно. — Ты так хорош. — шепчет Накахара, наклоняясь вперед, чтобы коснуться губами шрамов на внутренней стороне бедра Дазая. Тот вздрагивает в ответ и мыкает, словно протестуя. — Да! — настаивает рыжик. И действительно, то, как суицидник предлагает себя — не что иное, как благословение. Для начала он просто медленно трахает Дазая, полностью погружая в него вибратор и вытягивая крошечные шумы и вздохи от него. Член Осаму снова начинает твердеть, и он дергается в веревках, удерживающих его на месте. Чуя замедляется, целует его кожу. Только когда дыхание шатена успокаивается, он продолжает толкать вибратор дальше, стараясь его окончательно подготовить. До расклешенной основы остается еще длина ладони, и Чуя идет медленно, ожидая, что какое-либо сопротивление исчезнет само по себе, вместо того чтобы сильно толкнуть. Все-таки, он не собирается рвать партнера. Но постепенно вибратор продолжает уменьшаться, исчезая в теплой глубине тела Дазая. Пальцы Чуи двигаются вверх, лаская живот Осаму и успокаивая его. Вот почему он чувствует, как кожа смещается под его руками. Выгнутый холмик нижнего желудка шатена начинает подниматься. Накахара поднимает взгляд и теряет дыхание: форма вибратора очерчивается на бледной коже. Зачарованный, он двигает его слева направо, наблюдая, как выпуклость отражает это движение. Горячая кровь устремляется к его голове. Шатен стонет, когда пальцы Чуи очерчивают очертания вибратора, а затем нажимают вниз с любопытством. Дазай дергается о простыни. Удушающий звук падает из его открытого рта, наполовину возбуждение, наполовину чрезмерное возбуждение. Движения рыжика становятся целенаправленными, массируя кожу над секс-игрушкой, и Осаму запрокидывает голову, беспомощно дергаясь в веревках. Прежде чем он понял, Чуя начал кусать свою губу от волнения, и искры плясали по его позвоночнику, зажигая новый огонь в его паху. Но он не одинок, член Дазая снова жесткий. Накахара толкает вибратор еще дальше, наблюдая, как живот шатена поднимается, затаив дыхание. — Чуя… — его имя выпадает из уст Дазая, словно бездыханная молитва. Ткань повязки на глазах потемнела, его следующие слова — скорее рыдания. — Это… это так много… — Это так. — Накахара целует кожу Осаму почтительно, хотя не может удержаться от улыбочки. — Но ты же будешь хорошим мальчиком для меня? — тот бездумно кивает, настолько отчаянно, что рыжик на секунду пугается, что тот сломает себе шею. Он облизывает губы, осторожно проталкивая вибратор чуть дальше, после чего отстраняется. Он чувствует панику шатена, но каждое его резкое движение вызывает шевеление игрушки внутри, от чего тот громко стонет, тихо ахая. — Подожди немного, милый, хорошо? — Н… не долго… — шепчет тот. — Хорошо. — Чуя уходит в спальню и берет распорки и, немного подумав, кляп. Он не хочет, чтобы Дазай навредил себе, а учитывая размер вибратора, это сделать будет легче легкого. Он возвращается обратно, сначала аккуратно закрепляя кляп, ласково и успокаивающе поглаживая встрепанные каштановые волосы, а после устанавливает распорки на ноги, позволяя Осаму лечь на спину. Немного подумав, он заменяет веревки на руках на такие же распорки, что и на ногах. Он не хочет, чтобы тот покалечился. — Тебе удобно? Тот кивает, не в силах ничего произнести. — Хорошо. Тогда, надеюсь, ты готов. — говорит Накахара, медленно включая вибратор и устанавливая его на первую позицию. Дазай тут же надсадно мычит и дергается, словно стараясь убежать, мечась головой из стороны в сторону, как одержимый. Он хочет свести ноги, но не может этого сделать. Чуя знает, что вибратор слишком большой, от чего мышцы плотно обхватывают его, и поэтому шатен не может никуда не деться. Спустя десять секунд тот уже мычит в голос, дергая руками и ногами, словно стараясь освободиться. Игрушка медленно вибрирует в нем, сильно задразнивая и стимулируя простату. Его темп неспешный, но сильный и безжалостный. Он не остановится, как бы ты не молил, ведь это всего лишь инструмент. — Один. Тот сильно кончает с тоненьким мыком, который, видимо, должен был быть визгом. — Два. — Чуя хмыкает, увеличивая скорость вибрации до двух. Задумчиво качает головой, мастурбируя и наблюдая за тем, как Осаму сильно корчится, слишком чувствительный, чтобы выдержать, но все еще воя на низкой ноте, пусть и прерывисто. Он наблюдает за тем, как его член снова начинает возбуждаться. Ему нравится такой беспомощный напарник, ведь он чувствует себя от этого невероятно возбужденным. Блять. Жаль, что нельзя держать его таким постоянно. Как много нервов ему удалось бы сохранить, если оставить шатена так. Ни издевательств, ни шуток, лишь такое возбуждающее зрелище. На несколько секунд Накахара позволяет себе помечтать, воображая себе, как он приходит и уходит, а дома на постоянной основе происходит… это. Тот снова кончает, изгибаясь и бессмысленно замирая. Чуе приходится повернуть его голову на бок и ненадолго снять кляп, чтобы тот не захлебнулся слюной. — Чуя… Чуя… Чуя… Чуя… — отчаянно хнычет этот горе-суицидник, корчась и задыхаясь. Накахара аккуратно гладит его по спине, снова вставляя кляп, после чего немного меняет его положение, широко разводя ему ноги, чтобы тот мог опираться своей спиной о его грудь. Хмыкает, ловко хватаясь за основание вибратора и делает несколько сильных поступательных движений, окончательно сводя Дазая с ума. Рыжик расстроенно вздыхает, остро жалея, что нет зеркала, чтобы он мог полюбоваться происходящим со стороны. Жаль, что так нельзя его оставить. — Три. — ухмыляется Чуя, вызывая истошный мык протеста у партнера и переключая вибратор на позицию выше. Он с удовольствием наблюдает за его сладкими муками, жмурясь. Вибратор меняет еще две позиции, а шатен четыре раза кончает, пока не оказывается на грани потери сознания. Накахара выключает вибратор, отвязывая Осаму, после чего начинает аккуратно ухаживать за ним. У суицидника все еще связаны руки, а вибратор все еще глубоко в его заднице, и рыжик не собирается его вынимать. — Перерыв. — говорит он, аккуратно подхватывая партнера на руки, вызывая у того слабое постанывание от слишком сильной стимуляции, которая стала скорее болезненной, чем приятной. Ему приходится прикладывать массу терпения и уговоров, чтобы заставить Дазая немного сходить в туалет, выпить воды и поесть. Тот слабо хныкает и отворачивается, но ест, когда Чуя угрожает снова включить вибратор. Все-таки, у него еще три скоростных режима осталось. Напившись и наевшись, Осаму вырубается почти сразу же, растянувшись на кровати и лишь слабо постанывая, когда Накахара играется с вибратором внутри него, то медленно вытаскивая его и также медленно загоняя обратно. У него каменеет член, и он кончает, даже не приходя в сознание. Кажется, Дазай вымотан настолько, что ему все равно даже на то, когда рыжик на пробу включает первый режим. У него лишь снова встает член, но кончать ему уже определенно нечем. Чуя доводит его до оргазма и оставляет в покое, решая, что позже они определенно смогут довести эту интересную игру до конца. Мафиози лежит на кровати рядом и читает, периодически поглядывая на шатена. Он волнуется и готов прекратить это в любой момент, если Осаму станет плохо. К счастью, все более-менее в порядке. Тот пытается вертеться во сне, но большой вибратор внутри шевелится от каждого неловкого движения и поворота, задевая простату и заставляя Дазая слабо стонать во сне и дергаться, что приводит к усилению движения. От этого шатен снова возбуждается, хмурясь и ерзая. Чуя водит рукой по его члену, следя за тем, как тот постанывает и выгибается, тут же хныкая на очередное движение вибратора внутри. До конца книги такое происходит еще два раза, прежде чем суицидник начинает подавать признаки осмысленной жизни. Он выглядит разбитым и слабым, несмотря почти что на четырехчасовой сон, и это совсем не нравится рыжику. — Стоп-слово? — спрашивает Накахара, хмурясь. Шатен качает головой. — Дазай, я не хочу, чтобы ты делал то, что тебе не нравится, просто из-за нежелания показывать слабость. Стоп-слово? Он долго молчит, кусая губу, а потом все-таки кивает, выдавливая: — Перец. Чуя умиротворенно вздыхает, медленно вытягивая из него вибратор, вырывая стон и скуление скорее разочарования, чем облегчения. — В следующий раз, когда ты захочешь очистить мозги, это можно сделать куда меньшими жертвами. — говорит он, качая головой. Дазай ведь не послушает. Он никогда не слушает. Однако, на удивление Накахары, тот все-таки кивает: — Да, спасибо.***
Я снова послала всю физиологию к черту. Хм... Про заказы я помню, и их выполню. Надеюсь, кто-нибудь даст мне новые заказы.