***
Чуя чувствует огромное раздражение от того, что его омега крутит хвостом перед остальными, изображая полнейшую невинность. Дазай что, правда думает, что он ничего не замечает? Конечно, Накахара понимает, что тот это делает подобное не просто так. Все-таки, он знает, что Осаму их терпеть не может, так что никогда бы в здравом уме не стал бы заниматься подобным просто так. А уж внимательные и пристальные взгляды, которые тот бросает от возмущения, что его альфа игнорирует его, лучше всяких слов говорят о том, что он чувствует. Вообще, Чуя не то чтобы особенно противно стать парой с этой омегой, особенно если учитывать, что они — на минуточку — истинные, но… Его злоба, ехидство, острый язык и вечные подколы насчет роста рыжего. Как он вообще должен строить отношения с тем, кто не хочет этих самых отношений? Вернее, шатен и сам не знает, что хочет. То ли отношений, то ли держаться от альфы подальше, то ли издеваться над ним, то ли еще что. Накахара плохо понимает полет мысли Дазая, потому что никакой особой логики в его действиях нет. Ох, это так утомительно… Когда они были еще детьми и познакомились, им было по одиннадцать лет. Помнится, тогда Осаму защищал плаксу-рыжика от мальчишек, которые его обижали. Они подружились мгновенно и, казалось, надолго, пока не приехали в Хогвартс, где их, к огромному сожалению обоих, разделили по разным факультетам. Если Чуя попал в Гриффиндор, то Дазай — в Слизерин. И после этого их дружба подверглась огромному испытанию. Они оказались не просто на разных факультетах, а на разных враждующих факультетах, отчего дружба между ними не была возможна в принципе. Конечно, на первом курсе это не было особенно заметно, поэтому Накахара почти все время пропадал рядом с Осаму, то по мере взросления пропасть между ними увеличивалась. Рыжему от этого было очень грустно, но он ничего не мог с этим поделать. Если шатен не хотел с ним общаться и избегал, то он не должен был преследовать его, чтобы навязать свое внимание и общество. Пожалуй, окончательным переломным моментом в их дружбе стал третий курс, во время которого они поссорились из-за того, что Дазай стал оскорблять Тачихару, с которым Чуя приятельствовал, и разругались насмерть, после чего стали полностью игнорировать друг друга. Конечно, Акутагава и Ацуши — их хорошие друзья с Райвенкло и Хаффлпаффа — пытались их помирить, но у них не особенно-то это и получилось. Точнее, совсем не получилось, потому что они хоть и стали общаться, но делали они это лишь в присутствие этих двоих и крайне неохотно, сквозь сжатые зубы, что еще больше накаляло атмосферу и сгущало напряжение между ними. Иногда Накахаре хотелось спросить, почему Рюноске и Накаджима с такой жертвенностью пытаются это сделать, хотя и дураку понятно, что им это не нужно. Да и, к тому же, от эта концентрируемая ненависть между ними существенно портила настроение и аппетит окружающим. Пожалуй, Чуе даже немного стыдно за свое детское поведение тогда, хотя он и признает, что сейчас они ведут себя не лучше. Основная причина детской ссоры между ними уже давно забыта (тем более, что Мичидзу никогда не был злопамятным), но у них обоих слишком сильное чувство гордости, чтобы так просто сдаться и пойти на попятную. Можно сказать, что все это время они кружат вокруг друг друга, примериваясь и думая, как ударить и уколоть побольнее. Они были слишком упрямы и горды, чтобы помириться. Однако, их немного примирило то, что Чуя оказался альфой, а Дазай — омегой. Иногда Накахаре странно про это думать, потому что в детстве именно он был тем, кого защищали. Да и его внешность и рост прямо-таки намекали на то, что скорее всего именно он будет омегой, а не альфой. Кто же знал, что судьба распорядится именно таким образом и получится… ну, собственно, что получится. В какой-то степени Накахара даже рад, потому что уж лучше быть альфой, чем омегой, да и Осаму в качестве пары его устраивает, не был бы таким сволочным, ехидным и хитрым, и цены бы ему не было. Но рыжий все равно любит шатена, даже если тот крутит хвостом перед другими и делает все, чтобы заставить его ревновать. Ох, Дазай, какой же ты… — Тебе нравится, Чуечка? — ему так и кажется, что тот мурлыкает это ему на ухо, хотя Осаму стоит на другом конце зала. Шатен ехидно усмехается и будто специально разворачивается так, чтобы продемонстрировать свои лучшие достоинства. А карие глаза горят греховным огнем, завлекая и пленяя. — Мы уже все ставки сделали, когда именно вы потрахаетесь. — произнес Акутагава, лениво жуя тост. — Ой, заткнись! — фыркает Чуя, отводя глаза. Он буквально чувствует, что его раздевают взглядом, и поэтому его уши пылают. Член против воли дергается с интересом. Чертов Дазай. Чтобы ему икалось.***
— Дазай, какого ты?.. — шипит Чуя от неожиданности, когда тот затаскивает его в какой-то пустой кабинет и запирает дверь, после чего толкает к стене. Накахаре больно, потому что он довольно ощутимо приложился макушкой о стену, а еще он возмущен до глубины души, потому что с какого такого хрена Осаму вытворяет подобное, словно ему все позволено? Они ведь не друзья и не пара, хотя воздух между ними буквально искрит от почти видимого сексуального напряжения, даже если им всего по шестнадцать. Это довольно неудобно, учитывая, что они находятся в школе-интернате Хогвартс, но ничего не поделаешь. Все-таки рыжий признает, что не сможет изолироваться от шатена, даже если ему иногда очень хочется это сделать. — Это долго еще будет продолжаться. — низким голосом бормочет слизеринец ему в самое ухо, прижимая к стене всем своим телом. Чуя немного теряется, потому что омега так властно ведет себя по отношению к своему альфе, но… Это же, в конце концов, Дазай, что от него еще ожидать? Тот ведь никогда не вел себя, как типичный омега. Да и Накахара, что уж говорить, никогда не был типичным альфой, хотя у него и были некоторая властность и приверженность доминирования. А еще он просто ненавидел, когда покушались на его территорию. — Что именно? — говорит рыжий, склоняя голову набок и смотря на то, как в карих глазах вспыхивает бешенство от его непонятливости. — Долго ты еще будешь меня игнорировать? — шипит шатен, недовольно щуря глаза. Чуя картинно задумывается, а потом также картинно недоуменно спрашивает: — Разве это я, кто тебя игнорирует? Дазай матерится, потому что Накахара прав. Он не игнорировал его и смотрел на него, хотя и не подходил. В отличии от самого Осаму, который просто избегал своего альфу. — Ты прекрасно понимаешь о чем я. — Ты прав, я понимаю, но ведь это ты был тем, кто сказал мне, чтобы я к тебе не приближался, разве не так? — Я не это имел в виду! — Правда? — выгибает бровь рыжий. — Ты говоришь это лишь потому, что вокруг меня вертятся другие омеги, что тебя сильно бесит. — Но ведь и тебя бесят, когда рядом со мной находятся другие альфы! — парирует шатен, прищуривая глаза. — Я — твой, а ты — мой! Можем ли мы все-таки сойтись на этом и прекратить все это? — Можем. Но ты первый начал. — Чуя! — Прости. — фыркает Накахара, признавая это. Он долго молчит, а потом все-таки интересуется. — Ты… действительно хочешь быть со мной даже несмотря на то, что у меня такой рост и такая внешность? Он совсем не ожидает того, что Дазай вдруг разрыдается и крепко обнимет его, прижимая к себе. Он слышит бесконечные сбитые хриплые «прости-прости-прости-прости» и ничего не понимает. — Э… Дазай?.. — Прости, Чуя. — бормочет Осаму, судорожно втягивая знакомый успокаивающий яркий аромат цитрусовых, который бодрит и успокаивает. — Ты чего это? — не понимает тот, хотя его и царапает, но… — Прости, Чуя, что издевался. — тихо говорит шатен, еще сильнее обнимая альфу так, словно думал, что он сбежит. — Прости. Если бы знал, что это будет восприниматься настолько болезненно… Поверь, я бы никогда не посмел… — Ладно. — пожимает плечами рыжий и улыбается. А потом еще раз спрашивает. — Ты действительно хочешь быть моим омегой или?.. — Хочу. — отчаянно кивает тот. — Ты даже не представляешь, насколько сильно. — Ладно. — заторможено кивает Чуя, все еще не веря до конца в это. — Ладно. — повторяет он, а потом встряхивается, и снова становится спокойным и уверенным, хотя и не может спросить без некоторой робости. — Так что насчет метки? — Да. Конечно да! — отчаянно кивает Дазай, наклоняясь, чтобы подставить своему миниатюрному альфе шею. Он охает и шипит от болезненного укуса, но внутри не может не заходиться от восторга по этому поводу. У него теперь есть метка его альфы! Он теперь принадлежит ему! А значит, на Чую не смогут покуситься другие слишком хитрые омеги! Рыжий альфа только его! — Ммм… Не думаю, что заниматься подобным здесь хорошая идея, но… может быть, ты согласишься провести течки летом в моем доме? — предлагает Накахара, полыхая ушами. — Конечно, чиби! — радостно кивает Осаму, переплетая их пальцы. — Я не чиби! — недовольно фыркает Чуя, хотя и не выглядит особенно разозленным. Они так долго заблуждались и столько времени зря потратили… Пожалуй, им давно стоило поговорить и все разложить по полочкам.