Истории по Соукоку (восстановлено)

Говорю сразу, мне пришлось удалить предыдущую версию, так как это был вроде как «перевод». А я не хотела жалобы и повторного удаления. Это не был перевод, но сейчас я на всякий случай абсолютно все переписала, пусть и взяла за основу предыдущую идею части. Если кто-то снова попытается сказать, что это перевод, пусть сначала сравнит (для удобства ссылка указана в комментариях к главе), а потом что-то вякает.       Так что это не перевод, бл*дь! Хватит меня в это лицом тыкать.       P. S. Если кто-то хочет мне что-то сказать, используйте, пожалуйста, зарегистрированный аккаунт, чтобы мы могли начать с вами дискуссию. А то с незарегистрированными людьми сложновато делать такое.       Но Дазай все равно мудак, и на этом все.

***

      Чуя всегда знал, что Дазай является больным на голову мудаком, у которого мысли о самоубийстве перемешиваются в дикий коктейль с какими-то гениальными мыслями. Но не всегда. Вообще, Накахара бы даже посчитал, что умные мысли Осаму преследуют, но тот обычно бывает быстрее. Так вот, парень знал, что шатен идиот и мудак, но сейчас он был в этом уверен окончательно. И ситуация, в которой он оказался, являлась самым страшным кошмаром для него. И рыжий даже никогда не думал, что сможет это увидеть подобное собственными глазами. Но даже если он считал, что такое в реальной жизни не может существовать, но это существует.       Как-то.       Почему-то.       Впрочем, Чуя все равно был связан по рукам и ногам, поэтому даже если бы захотел он что-то сделать, все равно не сможет. Накахара даже не удивился, что в этом кошмаре не последнюю роль сыграл его ебанувшийся на голову напарник. Парень яростно задергался, но это ни к чему не привело.       Какого...       Нет, рыжий знал, что Дазай - еще тот дебил, награжденный к гениальным мозгам еще и полностью отсутствующим инстинктом самосохранения, но должны же даже у него быть какие-то рамки. Впрочем, зная Осаму, рамок у него не было никаких. Чуя прикрыл глаза и снова сильно дернулся, пообещав, что, когда освободится, открутит горе суициднику голову. Или придушит. Или поспособствует какой-нибудь крайне болезненной смерти. Или все же удавит своими руками.       Накахара находился в крепкой хватке огромного слизистого щупальца, которое совершенно не давало ему двигаться. Парень был в дикой ярости, но он был беспомощен, как котенок. Ситуацию усугубляло то, что его явно поехавший крышей напарник находился рядом с ним, аннулируя его способность каждый раз, когда он пытался активировать гравитацию. У Чуи и так было мало шансов на свободу, а уж сейчас...       Но Дазай явно спятил. Поехал крышей. Ебанулся. Накахара отчаянно надеялся, что это даже не его напарник (все же, каким бы дебилом скумбрия не был, но он никогда не заходил настолько далеко, что весь его образ превратился в монстра), но аннулирующая способность могла принадлежать только одному человеку. Поэтому парню пришлось смириться с тем, что именно этот суицидник недоделанный сделал так, что их пленили. Да и сам, похоже, получал нехилое удовольствие, когда его жестко имели.       Вообще, рыжий сначала подумал, что ему этот бред просто снится.       В конце концов, они что, находятся в какой-то упоротой хентай-манге?       Чуя посмотрел, каким довольным и счастливым выглядит Дазай, когда его сильно трахает огромное щупальце, и его затошнило. И ладно бы он был пленником чудовища, который не может выбраться самостоятельно и просто переживает ужасное насилие. Но он находился в таком положении добровольно! Например, сейчас Осаму поглаживал свое тело, трогал соски или касался своего члена, будто все так и должно быть! Будто он действительно получал от всего этого удовольствие. Накахара отчаянно встряхнул головой, стараясь выкинуть из головы глупые мысли о том, что нечто подобное он видел в свои пятнадцать в какой-то хентай-манге (или аниме?) с полным отсутствием сюжета.       И это… скажем так, не вдохновляло. — Скумбрия! — заорал он, то ли привлекая внимание напарника, то ли выплескивая свою злость. Но тот лишь продолжал наслаждаться грубым трахом, мало вникая в крики рыжего. Дазай выглядел так, будто находился под действием наркотиков. Он в очередной раз обнулил способности Чуи, от чего тот только и мог, что бессильно ругаться и кричать, больше не в силах ничего сделать. Кажется, Осаму явно полностью наслаждался всей ситуацией, в которую он попал, и тем, что щупальце делает с его телом. - Скотина! — Ммм? — муркнул тот, изящно потягиваясь и сильнее раздвигая ноги, после чего позволил щупальцам обвить его за ноги и бедра. Накахара с замешательством смотрел на напарника, взгляд которого был слишком… предвкушающим и довольным. Он в очередной раз подумал про наркотики и про то, что это всего лишь кошмарный сон. А дальше он мог в полной мере со стороны наслаждаться видом того, как шатена грубо и сильно имеют сначала одно, а потом сразу несколько щупалец, от чего тот просто сходил с ума, метался, выгибался и прерывисто хватал ртом воздух, не имея даже сил издавать хоть какие-то звуки.       Тут Накахара знатно струхнул, что его напарника просто разорвет от силы и темпа толчков гигантских щупалец внутри него, так что он задергался и снова попытался использовать свою способность. Вот только все в очередной разрушил Дазай, который, будто очнувшись, слабо протянул к нему руку и коснулся щеки, аннулируя гравитацию. Тут рыжик просто подвис, внимательно рассматривая Осаму и понимая, что…       Блядь, тот реально наслаждается всем этим.       Какого ******?!       У парня против воли возникла отчаянная просьба, чтобы сюда никто из ВДА не пришел. Рыжему правда не хотелось, чтобы те видели, что именно вытворяет теперь уже их работник. А еще Чуя искренне радовался, что этот ебучий случай свалил из мафии. Если раньше злился, то прямо сейчас искренне радовался подобному. Ну нахрен, как говорится! Ода, пожалуй, он готов тебе даже памятник за подобное поставить!       Тем не менее… — Твою мать, скумбрия! — заорал Накахара, агрессивно щелкнув зубами на щупальце, которое явно хотело попасть ему в рот. Он умудрился высвободить руку и все-таки двинул Дазая в челюсть, хотя и дотянулся с трудом. Его снова жестко зафиксировали, так что даже не дернуться. Но страшнее всего было то, что Осаму вообще никак не отреагировал на этот удар. Раньше он хотя бы насмехался, а теперь… — Дазай! — Ммм?.. — лениво протянул шатен, снова поглаживая щеку рыжика с полузакрытыми, полными похотью глазами и устремляясь к нему за поцелуем. Но не дотягивается, потому что толчки усиливаются, и тот просто валится обратно, корчась в судорогах удовольствия. Чуя с замешательством понимает, что от его гениального напарника осталось только нечто полуразумное, сосредоточенное исключительно на похоти и том, что с ним делают щупальца. Да и лихорадочный блеск глаз, слишком яркий румянец и прилипшие пряди волос не внушали никакого доверия. Впрочем, трудно оставаться спокойным и невозмутимым, когда тебя дерут так, будто ты профессиональная порно-актриса. Хотя эта самая актриса просто стыдливо отошла в сторону, опустив глазки в пол от открывшегося вида.       В голову Накахары закралась нехорошая — очень нехорошая — догадка. Сначала он просто отбросил ее, ведь не может быть, чтобы шатен в это попался, но потом был вынужден вернуться именно к этому: — Дазай… — начал опасливо и обманчиво спокойно. — Ты же, когда проникал в мафию, не брал ничего из моей комнаты или комнаты наставницы?       Осаму по вполне понятным причинам не смог ему ответить, но полуразумный взгляд, которым шатен скользнул по его лицу, с до предела расширившимися, как у наркомана, зрачками, лучше всяких слов сказали Чуе обо всем, что произошло. Иногда Накахара не понимает, как тот может быть таким умным и таким придурком одновременно. Впрочем, это сейчас наименьшая из их проблем.       Дазай был голым — ну, насколько можно быть голым, если ты Дазай Осаму со всеми этими бинтами на руках, ногах и груди. По его светлой коже, разматывая повязки и пачкая кожу, скользили щупальца, которые удерживали шатена в одном положение. Они держали того с широко разведенными ногами, и даже если суицидник попытался бы свести их, у него это едва ли бы получилось. Но особенно возбуждающим страшным было то, что между его ног двигалось сразу несколько щупалец, просто трахая того с невероятной силой и скоростью, словно это точно происходит в какой-то хентай-манге…       Рыжик думает, что вздернется со стыда, но сначала придушит Дазая. — Р… рас… ах!.. слаб… ах!.. ся… ах! — с трудом прерывисто хрипит тот, и Чуя с замешательством смотрит на него, вскидывая бровь. Ему показалось, или этот мудак действительно сказал именно то, что сказал.       Расслабься?       Расслабься?!!!       Как, блядь, он должен расслабиться в такой ситуации?!!!!!!!!!!!!!!       Накахара со злобой рычит и пытается пнуть его свободной ногой, так как другая была зафиксирована под ним, плотно обмотанная щупальцами, разрывая его великолепно подогнанные элегантные черные брюки в клочья — и снова постарался активировать свою способность. К сожалению, Дазай, наглотавшийся чем-то вроде афродизиака (какого хрена он выпил его именно перед заданием?!), который похитил, не собирался лишаться секса и развлечений. На этот раз он коснулся щек рыжика обеими руками, снова обнуляя способность. Чуя повис, тяжело дыша и стараясь понять, как он вообще попал в эту гребанную ситуацию.       Вот не зря он думал, что не может доверять этой сволочи. Не зря! Устало вздохнув, он попытался внушить Осаму хоть немного здравого смысла, хотя и сомневался, что в данной ситуации такое получится провернуть: — Не время отдыхать, идиот! Тебя ничего не смущает в ситуации?! Это… — он поперхнулся и закашлялся, когда одно из щупалец пролезло ему в рот с явным желанием оттрахать. Ему удалось его выплюнуть, но Накахара предпочитал не рисковать и держал рот закрытым.       Он сразу понял, что шатен даже не думал его слушать. Его продолжали трахать тентакли, а он полностью отдался этому сильному удовольствию, выгибая спину. Его член дернулся, когда он уже далеко не в первый раз слабо кончил. Брезгливость во взгляде рыжика усилилась, когда он продолжал смотреть на то, не в силах отвести взгляд, как его напарник шире разводит ноги и пытается поддаться навстречу сильным, быстрым и неумолимым толчкам щупалец. Его взгляд был полностью пуст, а из уголка губ и безвольно приоткрытого рта текла слюна, но он даже не пытался что-то сделать с этим.       Дазай не слушает его, потому что он был слишком далеко в этом бесконечном мире афродизиака, дикого траха, щупалец и блаженства, которое те дарили ему и которое полностью отключило ему остатки мозгов. Осаму явно не собирался останавливаться даже на двадцатом подходе. Чуя пытался понять, как ему освободиться, чтобы не оправдываться за смерть шатена из-за того, что тот не смог вовремя остановиться при сексе с тентаклями (Ками-сама, как тупо это звучит…). Проблема была в том, что суицидник продолжал аннулировать Накахару, мешая тому спасти их обоих. Когда рыжик наконец получит свою свободу, он разнесет тут все, не оставив и камня на камне.       Впрочем, в этот момент у Чуи были другие проблемы, потому что одно из широких, толстых щупалец теперь касалось его спины, поглаживая. Еще больше его напрягало то, что другие щупальца обвились вокруг него сильнее, явно собираясь зафиксировать. Накахара задергался, но это было бесполезно, так как… чертов Дазай! Щупальце продолжалось медленно двигаться вниз, буквально «облизывая» все его изгибы, и его намерение было вполне понятно. У мафиози из глаз против воли брызнули горькие слезы, когда он понял, что его сейчас опорочат, а он даже ничего не сможет сделать!       Щупальцу, разумеется, было совершенно все равно, зато на его слезы мгновенно отреагировал Осаму, протягивая к нему свои руки и касаясь щек. Боялся, что тот снова активирует способность? Рыжик зарыдал, отворачивая голову и прикусывая губы, ведь все дальше будет так… противно… Как он сможет продолжать с этим жить? — Ч-Чуя… — тихо тянет шатен, и мафиози слышит в голосе напарника даже какую-то растерянность. Он отворачивается и прикрывает блестевшие от слез глаза, уже морально готовясь к тому, что будет происходить дальше. — Чуя, посмотри на меня.       Тот мотает головой, отказываясь открывать глаза. — Чуя, открой. — настойчиво продолжает Дазай, но Накахаре все равно. У него не было времени даже на то, чтобы о чем-то подумать, потому что кончик этого большого, невероятно огромного щупальца этого гребанного монстра-насильника прижался к его анальному входу, от чего рыжик забился испуганным кроликом, плача. Он не хотел это переживать. Он снова постарался активировать способность, но Осаму в очередной аннулировал ее, обхватывая его лицо обеими руками и прижимаясь своими губами к его. Мафиози против воли открыл глаза и попытался в своей ярости тяпнуть его за губу, но тут щупальце сильно толкнулось внутрь него, заставляя выпучить глаза и подавиться воздухом.       Твою мать…       Это было так много. Слишком много, чересчур сильно, невероятно глубоко, очень быстро, а у Чуи даже не было возможности попытаться сбежать от происходящего, так как другие щупальца плотно обвились вокруг него и фиксировали на одном месте. А еще тут виноват был шатен, который не позволял Накахаре использовать свою способность. Рыжик чувствовал, как щупальца притягивали его навстречу этому чудовищу, чье щупальце открывало его так широко и слишком глубоко, что он был уверен, что на его животе было видно каждый толчок — тот выпячивался. Рыжик видел, какими расширенными зрачками Дазай смотрел на его выпячивающийся живот, а также заметил, как тот смачивает языком пересохшие губы. Также он слышал пошлый стон Осаму при виде всего этого.       Это против воли возбуждало.       Мафиози продолжал рыдать от боли и удовольствия, когда одно из щупалец слишком сильно и глубоко трахало его, остальными буквально натягивая на него и просто не давая даже шанса на прекращение подобного. Он не знал, сколько именно это продолжалось, потому что Чуе казалось, что он просто бредит. Но наконец, когда щупальце толкнулось в него куда глубже и сильнее, чем обычно, он выгнулся и сильно кончил, безвольно повиснув в своих путах.       Все прекратилось.       Накахара расслабленно висел и свешивал голову вниз, задыхаясь и глотая воздух. Рыжик был рад, что все прекратилось. Казалось, что он не мог пошевелить даже пальцем, настолько был вымотан, но он все еще каким-то образом имел возможность щелкать зубами по другому щупальцу, которое упрямо продолжало пытаться протолкнуться в его рот. По крайней мере, большое щупальце внутри него больше не двигалось, позволяя его телу неохотно приспосабливаться к этому вторжению.       Однако оно было необычайно большим и толстым — и Чуя хныкнул, когда то наконец начало убираться из него на свободу (он не успел обрадоваться этому) — перед тем, как безжалостно толкнуться назад так же глубоко и сильно. Он закричал, закатывая глаза (он даже не мог представить, как именно выглядит его живот в этот момент), выгибаясь и снова кончая, в то время как Дазай жадно терзал его губы, насилуя языком рот и жадно постанывая, когда другие щупальца трахали его. К счастью для Накахары, слизь облегчила проникновение в него. Черт, рыжику показалось, что щупальце становится чуть больше, раздвигая его изнутри.       Чуя напрягся от этого ощущения, но не смог двинуться вперед, не смог дернуться от того, что он был буквально нанизан на это щупальце, как какой-то кусок мяса на палочке. Оно проникало настолько глубоко в него, что ему было просто страшно дергаться, чтобы не повредить внутренние органы. Поэтому он просто сдался, понимая, что ему не выбраться. Он покорился всему этому, слабо дергаясь и чувствуя, как щупальце внутри него извивается, массируя его внутренности.       Он не мог сдержать крик, даже если бы захотел. Его член слабо пульсировал в ответ на подобное. В тот момент, когда Накахара подумал, что день не может быть еще хуже, он почувствовал, как щупальце утолщается внутри него, после чего основание внезапно стало невероятно жестким и сильно растянуло его оскверненный ободок ануса. Он дернулся, чувствуя, как Осаму гладит его по щеке, словно стараясь успокоить, хотя сам уже с ума сходит, ахает и выгибается от чрезмерной стимуляции, бездумно постанывая.       Рыжик не понимает, что происходит, когда его опускают и толкают на Дазая грудью, прижимая их к друг другу. Он лишь чувствует, как член шатена трется о него, после чего тот громко воет, кончая, и вцепляясь в него обеими руками и ногами, притискивая его еще ближе. Тот чувствует, как от хватки детектива у него на коже останутся синяки, хотя ему сейчас не до этого. — Чуя… Чуя… Чуя… — хнычет Осаму беспрестанно, его взгляд обессмысливший и абсолютно пустой. Там нет ничего, кроме муки наслаждения, которое, как наркотик, не отпускает его. Раньше бы Накахара за это все, что угодно отдал бы, но не в такой ситуации. Он пытается пнуть шатена и заставить его включить голову, но ему удается лишь почувствовать его абсолютно твердый член и что-то теплое, когда тот снова кончил. — Чуя… Чуя… Чуя… Чуя… ах!.. Чуя… — кажется, Дазай окончательно чокнулся, вцепившись в рыжика всеми руками и ногами, полностью сходя с ума от того, как щупальце внутри него жестко, сильно и так прекрасно давит на простату, начисто лишая разума. Он вдруг замер и забился в судорогах, крепко вцепляясь зубами в шею мафиози, от чего тот недовольно взвыл.       Чуя немного обеспокоился, когда судороги детектива не прошли и спустя пять минут, когда тот лишь всхлипывал и что-то бессмысленно бормотал. Его, может быть, Накахаре и было жалко (немного), но тот сам виноват. Рыжик его предупреждал. К тому же, куда больше мафиози напрягало то, что происходит внутри него.       Почему это щупальце такое твердое в нем?!       Тяжелое, совершенно чуждое чувство прокатилось по всей длине щупальца внутри него, пока оно не достигло конца, и Чуя почувствовал, как что-то оторвалось, тяжело ударилось в него и переместилось. Его глаза почти закатились к затылку, когда он понял, что происходит. Он закричал и снова отчаянно дернул ногой в тщетной попытке уйти. Он знал, что с такой хваткой ничего не изменится, но должен был хотя бы попытаться. Дазай ахнул у него над ухом и притиснул Накахару к себе, фиксируя, как будто остальных щупальцев было уже недостаточно. Это было ни на что не похоже, когда рыжик почувствовал, что основание щупальца снова затвердело, проталкивая второе яйцо через его ободок внутрь, снова откладывая его.       Так продолжалось дольше, чем мафиози готов был признать. Он не мог определить размер яиц, но они чувствовались огромными, тяжелыми и твердыми, катались внутри его кишки и давили на живот. Его сильно тошнило от отвращения, но он ничего не мог сделать, кроме как лежать в объятиях Осаму и щупалец, после чего кончить в слабый, болезненный третий, а затем невозможный четвертый раз, когда эта штука продолжала вдавливать в него яйца без передышки. Все это время он ощущал, как шатен успокаивающе и ободряюще что-то шепчет на ухо, круговыми движениями поглаживая его спину. Чуя видел, насколько тот был возбужден, когда смотрел на то, что происходит с его напарником.       Накахара в очередной раз задумывается, что не так с головой шатена.       Наконец, щупальце убралось из него, но мафиози был настолько полон, что ему казалось, что многое не изменилось. У него даже не осталось энергии, чтобы закричать, когда новое щупальце вонзилось в него, прямо в яйца, и беспрестанно трахало его, сильно перемешивая их внутри и заставляя рыжика почти потерять сознание. Если бы не Дазай, он точно сошел бы с ума. Чуя икал, рыдал и умолял, но щупальце было неумолимо, пока оно не разбрызгало горячую жидкость внутри, полностью покрывая там все, что было внутри него, после чего выскользнуло.       Накахара едва пришел в себя, тихо постанывая, когда щупальца мягко опустили его прямо в протянутые руки Осаму. Его набитый яйцами живот прижался к шатену, и Накахара был так чувствителен, что снова всхлипнул от сильных ощущений. Детектив тоже задохнулся от ощущения всего этого, аккуратно придерживая рыжика за плечи и помогая ему развернуться, прижаться спиной к груди и неуклюже раздвинуть ноги, после чего погладил лицо, когда третье щупальце прощупало мафиози и медленно вошло в него.       В этот момент у Чуи не осталось ни сил, ни гордости. Единственное, что он мог сделать, это тихо стонать, когда щупальце вытягивало из него яйца одно за другим. Он был пуст, хотя и капал тем, чем щупальца покрыли его бедра и задницу. И Накахара точно знал, что если бы он попытался кончить снова, единственное, что исходило бы из его члена, это пыль. — Дазай… ты… — он хрипит и кашляет, давясь ненавистью и проклятиями. — Зачем?.. — Тссс… — успокоил его Осаму, нежно прижимая его к себе, когда рыжик беспомощно растянулся у него на груди, будучи не в силах даже поднять голову. — Все хорошо, Чу. Теперь все кончено.       Это было последнее, что рыжик услышал, прежде чем потерять сознание.       Ему показалось, что последнее было тихое: — Прости…