***
Чуя думает, что он совсем не подходит для этой работы. Об этом ему из раза в раз каждый день говорят другие надзиратели самой большой и защищенной тюрьмы Японии, где обитают самые ужасные преступники. Эти преступники попадают сюда и никогда больше не выходят наружу, потому что все здесь осуждены либо на пожизненное, либо на смертную казнь. Накахара действительно не должен здесь быть, ведь он мало того, что наивен и добр до невозможности, так еще и является омегой! Конечно, он с самого раннего детства мечтал служить государству и приносить ему пользу, даже несмотря на то, что с его родословной подобное было просто немыслимо. И сколько скандалов устраивали мать и отец, когда он в пятнадцать заявил им об этом… Что с ним только не творили в надежде, что он передумает. Рыжик стоически все терпел, ведь уже привык, что те так показывают ему свою заботу. Какое-то время те даже тешили себя пустой надеждой, что он однажды в кого-то влюбится и выйдет замуж, оставив свою мечту. И какова же была их ярость, когда этого не произошло, а все альфы, которых они ему подсылали, уходили либо со сломанными руками, либо со сломанными ногами. Единственный, кто его полностью поддержал, был его дядя — Огай Мори, который еще являлся теневым доктором всего преступного мира и заодно Боссом Портовой мафии (омега уверен, что последнее в качестве хобби). Наверное, довольно странно для племянника Босса Портовой мафии и сына Босса Французской мафии быть таким наивным и добрым, но ведь Чуя был омегой, вот его и жалели. Да, он проходил самые жесткие и суровые тренировки, ведь ему никогда спуску не давали, деря семь шкур, даже несмотря на его настоящий пол. Накахару нельзя было назвать глупым, но вот добрым и наивным — можно было. Не всегда, разумеется, но тем не менее. Пусть он частенько демонстрировал это лишь посторонним людям и коллегам, а с близкими людьми вел себя совершенно иначе, у рыжика была настолько хорошо прокачана актерская игра, что он легко обманывал абсолютно всех. А другая фамилия, которая досталась ему от троюродной бабушки со стороны матери — Озаки Кое, делала его личность еще более неузнаваемой. К тому же, родители сделали ему специальные документы, где родителями были указаны вообще совершенно левые люди, проживающие в городе Бордо Франции — те, кстати, были должниками его отца, так что на это согласились с радостью. Его внешность была настолько яркой и необычной, что в нем совершенно нельзя было заподозрить полукровку. Гораздо больше он напоминал обычного рабочего-иностранца. Чуя вроде как «переехал» в Японию в пятнадцать, доучился тут, пошел в университет и только после этого пошел на службу в тюрьму. Кстати, благодаря связям дяди его взяли очень легко, а свой настоящий пол Накахара скрывал с помощью блокаторов и специальных духов, которые ему подбирал лично Мори. Возможно, рыжика можно было бы назвать ребенком, который родился с золотой ложкой во рту, но на самом деле он был простым, честным и добрым человеком. Ну… насколько таковым может быть сын и племянник мафиози. Впрочем, самым главным было то, что омега поступил на должность, о которой грезил с пятнадцати лет. Однако, он все равно частенько ловил себя на мысли, что ему совершенно не подходит подобная работа. Все-таки, в тюрьме порой царили очень жесткие нравы, а как тут обращались с заключенными… Чуя сжимал кулаки, матерился про себя, но терпел, чтобы не вмешаться. Он старался, как мог, улучшить положение заключенных, чтобы тюрьма не казалась ему кромешным адом, но у каждого заключенного был свой надзиратель, так что действия Накахары были ограничены ими. Например, у Шибусавы, с которым он частенько общался, был подопечный Накаджима Ацуши, которого посадили за убийство настоятеля приюта, который над ним издевался, и всех остальных детей. Конечно, рыжик считал, что мальчика стоило бы показать психиатру, но у тюрьмы были иное мнение на этот счет. Вот и держали мальчишку в этом месте, лишь изредка подкармливая нейролептиками. Или вон Хироцу — уже достаточно старый и седой надзиратель, присматривающий за Танизаки Джуничиро, который попал в тюрьму за то, что убил и расчленил тело парня своей сестры. Поговаривают, что он сделал это из-за больной любви к ней. Омега даже думать не хочет, что на этот счет думает Наоми. В этой тюрьме много преступников, которые либо осуждены пожизненно, либо скоро (относительно) отправятся на смертную казнь. У каждого преступника есть свой личный надзиратель. Лишь Чуе никого пока не доверяли, ведь он все еще проходит испытательный срок, но не сказать, что тот так уж жаждет заполучить в свое распоряжение своего личного преступника. Ничего, еще успеется.***
С Дазаем Осаму Чуя познакомился, когда ему было двадцать лет. Этого двадцатитрехлетнего парня провели по коридору, закованного в наручники. У него были карие глаза, каштановые волосы и смазливая мордашка. Он весь был именно тем типом, который без исключения всегда нравится слабому полу. Его руки и шея были замотаны в бинты, и Накахаре показалось, что это было сделано не из необходимости, а скорее из желания покрасоваться. Тогда рыжик лишь пожал плечами, посмотрев на него — его с самого детства окружали безумно красивые и привлекательные люди, так что он не особенно удивился красавчику здесь. Зато его заинтересовало, за что именно того отправили в эту тюрьму. Тем не менее, у него было много другой работы, и он, кивнув двум конвоирам, побежал с бумагами прочь, потому что ему надо успеть до того момента, как Куникида открутит ему голову из-за того, что он разрушил его идеальное расписание. На секунду омеге показалось, что ему в спину пристально смотрят, но у него не было времени оборачиваться. Какого же было удивление Чуи, когда ему вручили именно этого парня через пару дней. А также предупредили о том, что тот — очень опасный преступник и серийный убийца, так что с ним нужно быть осторожнее. Накахару, который с детства общается со всякими преступниками и отбросами общества, это вообще не испугало. Хотя он и решил, что с этим типом все-таки стоит быть осторожнее. Рыжик умеет постоять за себя, но не стоит забывать, что Дазай Осаму — альфа, а значит гораздо сильнее него. Так что да, ему стоит быть осторожнее. — Позаботься обо мне, чиби. — протянул шатен, когда они остались наедине. Омега сначала машинально кивнул, а потом взорвался от возмущения: — Кого это ты чиби назвал, шпала?!!! — топнул ногой. — Я еще расту! Дазай сначала недоуменно распахнул глаза, а потом расхохотался. Чуя недоуменно посмотрел на это, не зная, как реагировать, и лишь возмущенно фыркнул. От этого Осаму рассмеялся лишь сильнее. Накахара закатил глаза, уже предчувствуя, каким именно придурком и головной болью будет шатен. Как в воду глядел!***
За следующие несколько недель Дазай и Чуя хорошо узнали друг друга и, даже можно сказать, подружились. Накахара не был уверен, что этот маньяк вообще кого-либо может считать своим другом, но если бы было самое близкое определение, рыжик выбрал бы именно слово «друг». Конечно, довольно трудно назвать так своего «подопечного», за которым ты постоянно вынужден гоняться, потому что тот то и дело пытается сбежать. Правда, по большей части шутливо и из желания привлечь внимание, потому что иначе омега вообще не может объяснить, почему тот позволяет поймать себя. Наверное, не хочет по-настоящему на свободу, потому что ему и в этом месте неплохо. Чуе нравилось разговаривать с Осаму, нравилось читать ему книги, нравилось ему петь. Он частенько приносил ему вкусные десерты и милые мягкие игрушки размером с ладошку, которые ему дарил Тачихара, когда они вместе ходили в игровые автоматы. Это не всегда удавалось, ведь обычно именно в такие дни шатен предпочитал сбегать, что его приходилось ловить до поздней ночи, когда подобные места закрывались, но иногда все-таки получалось выбираться. Иногда Накахара ловил себя на мысли, что альфа ревнует, но потом он жестко одергивал себя и напоминал самому себе, что это просто невозможно. Да и глупо было вообще рассчитывать на подобное. Но тем не менее, рыжик чувствовал к Дазаю иногда просто непреодолимое влечение, ведь они были истинными. Вот уж шутка судьбы, да? Омега не спешил что-либо кому-либо сообщать — даже своим родным, потому что не знал, как именно те отреагируют на это. Истинный — серийный убийца. Да и нужно ли это вообще самому Осаму? Чуя предпочитал не зацикливаться на этом и жить, как живется. Все ведь хорошо.***
В него грубо толкнулись, и Чуя выгнулся, простонав. Он чувствовал, как сильно его сжимают родные руки, так что он не смог бы вырваться, даже если бы захотел, но Накахара не хочет. — Знаешь, Чиби… — мрачным и жаждущим голосом протянули у него над ухом, а после укусили в шею, помечая. Рыжик снова прерывисто простонал, когда его мерно и жестко трахали, даря нестерпимое блаженство. — Я бы с удовольствием вырезал на твоей спине, кому именно ты принадлежишь. Даже жаль, что твоя кожа слишком идеальна для этого… Омега снова выгнулся, подмахивая бедрами, и повернул голову, собираясь что-то сказать, но его жадно поцеловали в губы, мешая сделать это. Чуя покорно приоткрыл рот и расслабился, отдаваясь своему альфе. Пусть ему и было немного стыдно за то, что они творят в камере, но он действительно наслаждался происходящим. — Если бы я знал, что встречу тебя, то гораздо раньше сдался в руки закона. — Т-ты!.. И особенно тем, как его метил Осаму, присваивая себе. Даже метка на шее не вызвала никакого протеста, пусть Чуя и знал, что он больше никогда и ни с кем не сможет быть, пока она не сойдет. Но его все устраивало. — Чиби… — промурлыкал шатен, толкаясь особенно глубоко и кончая прямо в Накахару. Тот почувствовал узел в себе и тоже кончил, задрожав от прокатившегося по всему телу оргазму. После этого рыжик упал на койку, растянувшись по ней. И тут же возмущенно запищал, когда альфа улегся сверху, крепко прижимая его всем телом к поверхности. — Жарко, жарко, жарко!!! — захныкал омега, стараясь вывернуться и хоть немного оттолкнуть Дазая в сторону, но тот лишь лениво мычал и сильнее прижимался, не давая Чуе и шанса на освобождение. — Ты — противный! — Ага, конечно, чиби. — хихикнул Осаму, чуть приподнимаясь на локтях и делая пробный толчок бедрами. Накахара тут же простонал и выгнулся в стоне: — С-сволочь… — Но тебе же нравится, малыш, верно? — рыжик зажал рот рукой, чтобы не сорваться на крик. Он подумал, что действительно ненавидит его в данный момент. Когда все закончилось, омега недовольно бурчал, пока шатен аккуратно чистил его, а потом расчесывал ему волосы. Чуя зевает, думая, что вырубится сразу, как придет в свою коморку. Да и альфа уже тоже достаточно сонный. Накахара целует на прощание Дазая и уходит. И он изо всех сил делает вид, что не заметил исчезновения ключей от камеры и наручников. Ну… такое можно было ожидать. На следующее утро все залито красным светом, звенит сигнал тревоги, оповещая о том, что Дазай Осаму сбежал.***
Чую таскают по коврам, но ни в чем не подозревают. Естественно, ведь он такая наивная и милая лапа, а Дазай — чертов преступный гений. Накахара чувствует немного стыда, но быстро успокаивается. Гораздо серьезнее его беспокоит то, что про Осаму до сих пор ни слуху, ни духу. Но, к сожалению, на одних хотелках жизнь не построишь, так что ему приходится смириться. Рыжик увольняется через месяц, когда узнает о своей беременности. Разумеется, официальная версия заключается в том, что ему нужно вернуться во Францию через пару недель, а пока ему нужно время собрать документы, и это быстро прокатывает. А со связями дяди Мори еще быстрее. Омега почти честно все рассказывает Огаю, за что получает по голове от разъяренного родственника, но тот все равно делает все, чтобы помочь племяннику. В итоге где-то через две недели Накахара Чуя «кончает жизнь самоубийством», после чего его скоро хоронят. В могиле лежит абсолютно левое тело, лишь визуально похожее на него, а сам рыжик тем временем живет спокойной и неторопливой жизнью в пригороде Йокогамы. Он знает, что будет окружен любовью и заботой дяди, а также в срочном порядке приехавших матери и отца, и уже заранее переживает по этому поводу. Как и о том, как именно те воспримут новость о том, что им становиться любящими бабушкой и дедушкой. Наверное, мама изо всех сил будет стонать, что еще слишком молода для этого. Впрочем, самое главное, чтобы его ребенок был живым и здоровым, а на все остальное почти плевать. Омега гладит себя по плоскому животику и мурлычет себе под нос, поедая мандарины с острым соусом васаби. Все будет хорошо. Чуя уверен в этом.***
— Он ищет тебя. — говорит Мори, когда в очередной раз приходит к племяннику в гости. Чуя такой домашний и милый, стоит перед ним в одной ночнушке, которая показывает очертания округлого живота, и позевывает, стараясь сделать заинтересованный вид. — И разве я не говорил тебе надевать тапки? Простынешь ведь. — Говорил. — соглашается Накахара, зевая, а потом спохватывается. — Кто ищет? — Дазай-кун. — пожимает плечами Огай, смотря на то, как рыжик вздрагивает и вскидывает голову, недоверчиво смотря на него: — В смысле ищет? — омега начинает волноваться, машинально теребя ночнушку. — А разве он не?.. — Он — не! — покачал головой брюнет, смотря на племянника. — Я не хотел говорить тебе этого, чтобы не волновать, но он ищет тебя вот уже пять месяцев. — Ээээ… — протянул Чуя, не зная, как на это реагировать. — А разве он не поверил, что я мертв? — Поверил, раз выкопал гроб с трупом. Причем, сделал он это на следующий день, как мы тебя похоронили. — вздохнул мужчина, поглядывая на Накахару. — Он не поверил. — Откуда ты знаешь? — удивился рыжик. — Я оставил на кладбище наблюдателя. — тот развел руками. — Как знал, что это понадобится. Тот сказал, что поначалу Дазай-кун напоминал собой ходячий труп, и он никогда не видел человека в таком отчаянии. А еще тот чуть ли не голыми руками принялся могилу разрывать. — И? — дрожащим голосом выдал омега. — Зато знаешь, каким радостным и счастливым выглядел Дазай-кун, когда понял, что в могиле не твое тело? — выгнул бровь Мори. — Так что с тех пор он тебя и ищет. — Ты уверен, что именно меня? — напряженно спросил Чуя, хмурясь. — А кого еще? — вздохнул Огай. — Раньше его интересовали исключительно миловидные девушки от двадцати до тридцати пяти с черными волосами и карими глазами. Сейчас же он разыскивает исключительно рыжих парней-омег с голубыми глазами. Кстати, он их не убивает, а просто обнюхивает под каким-то предлогом и уходит. — Н-ну… — Накахара замялся, не зная, как это реагировать. — И что теперь? — Не знаю, это зависит от твоего решения. — вздохнул тот. — Но на твоем месте я хотя бы показался на глаза, чтобы он убедился, что ты в порядке, и не сходил с ума. — Думаешь? — Конечно. Тебе ли не знать, на что способны серийные убийцы, а он остановился. Ни разу не убил за эти месяцы. — Бывают такие, что выжидают по несколько лет. — буркнул рыжик, все еще не убежденный. Он обвил руками живот в защитном жесте. — Это так, но я не думаю, что он из таких. — вздохнул брюнет, разведя руками. — По крайней мере, по его делу с тех пор, как он начал, у него каждую неделю чуть ли не по две жертвы. А тут затишье на такое количество времени… — Ну… не знаю. — вздохнул омега. — У тебя есть время подумать, Чуя. — произнес мужчина, потрепав племянника по голове. Он не был в восторге, что тому достался серийный убийца, но и не был яро против. Он считал, что если давать человеку своевременно выпускать своих демонов, а потом обуздывать, то так будет гораздо больше толку. Почему бы Дазай-куну не стать его правой рукой? Едва ли тот станет убивать родственника, если будет знать, что Накахара расстроится.***
Несмотря на то, что Мори дал Чуе время на размышления, Накахара знал, что тот все равно откроет Дазаю его местоположение. Огай очень сильно любил своего племянника, но он умел чуять выгоду получше иного пса, именно поэтому и решил всеми правдами и неправдами переманить того на сторону Портовой мафии. Рыжик злился на дядю за это, но понимал его. Если бы это нужно было для блага семьи, он сделал бы также. Тем более, что брюнет сделал все от себя зависящее, чтобы омега не подвергся опасности. Чуя сидит на качелях в саду и читает книгу, откинувшись на удобную спинку, где было множество мягких подушечек. У него немного ноет поясница, поэтому Мори сделал все возможное, чтобы племяннику было гораздо комфортнее. Накахара перелистывает страницу и зевает, понимая, что с такими темпами скоро заснет. Сзади слышны шаги и треск ветки, на которую наступила чья-то нога. Рыжика окутывает знакомый запах хвои и темного шоколада. Ну, или он ошибся и поэтому не заснет. Омега вздрагивает от неожиданности, когда его обвивают знакомые теплые большие руки, аккуратно поглаживая ладонями живот: — Вот я тебя и нашел, чиби. Чуя вздыхает и задирает голову, чтобы заглянуть в карие глаза, в которых искрится нежность и любовь: — Я слишком долго ждал тебя, сволочь. — чуть краснеет щеками, отводя взгляд в сторону. Дазай буквально сияет и прижимается губами к метке, после чего отрывается и шепчет, с трудом сдерживая нетерпение: — Прости, чиби, я опоздал. Накахара старается дуться, но то и дело расплывается в счастливой улыбке, но тем не менее не может не пригрозить: — Если ты, не дай Ками, посмеешь еще и опоздать на мои роды… — Не опоздаю. — обещает Осаму, потираясь щекой о щеку рыжика, а потом снова гладит рукой живот, чувствуя меткий пинок по ладони. — Кто это? — Девочка. — буркает омега, а потом ойкает, когда его буквально подхватывают на руки и поднимают в воздух. — Ч… Что ты? — Чиби… Мой чиби… — напевает шатен, не обращая внимания на тщетные попытки Чуи выбраться. — И мой маленький чиби-чиби… — Кого это ты чиби-чиби назвал? — Нашу девочку… — мурлычет тот, улыбаясь уголками губ. Накахара чуть краснеет, дуясь. — Не волнуйся. Все будет хорошо, чиби. Да, все обязательно будет просто з-а-м-е-ч-а-т-е-л-ь-н-о.