***
С этим странным султаном Чуя познакомился… необычно. Ну, или как там нужно охарактеризовать событие, что тот его спас и вылечил, когда Накахара получил стрелой прямо между лопаток от слишком прыткой стражи, которая была вооружена арбалетом? Рыжик тогда упал со стены дворца с очень большой высоты и не думал, что сможет выжить. Тогда он медленно терял сознание, так что даже если бы попытался извернуться и приземлиться на ноги, то у него ничего бы не получилось. Однако, вместо жесткой поверхности земли он помнил, что его подхватили чьи-то сильные и ласковые руки, а потом укутали и прижали к себе. Чуе бы начать барахтаться и вырываться, пугаясь за свою дальнейшую жизнь. Но эти объятия были такими теплыми, а Накахара враз вдруг почувствовал себя в такой безопасности, что просто расслабился и уложил голову на плечо человеку, который его спас. Он отрубился, почему-то совершенно не беспокоясь, что этот человек может отдать его страже или собственноручно убить. Он чувствовал себя спокойно и безмятежно — так, как не чувствовал себя давно, если вообще когда-нибудь чувствовал — во многом, наверное, за это стоило благодарить теплые и уютные запахи меда и кофе. Почему-то рыжик был уверен, что этот человек держит его, словно самое драгоценное сокровище в мире. Хотя, вроде бы, откуда такие мысли должны появиться, учитывая, что они впервые встретились, а тут… Так Чуя и познакомился с местным султаном, самым раздражающим, но одновременно самым надежным человеком в мире и маньяком по части поцелуев. О да… Последнее… было весьма неожиданным и удивительным открытием, но за свое лечение и заботу о себе Накахара платил действительно поцелуями. Они были короткими и длинными, еле заметным касанием губ или глубокими с языком, но они были. И их было очень-очень много. Рыжик до сих пор в глубоком шоке, ведь султан, которого он столь неудачно ограбил, не сдал его страже, прячет его, заботится о нем, кормит самыми вкусными и сладкими кусочками и столь редкими и дорогими фруктами, что о существовании некоторых вор даже не слышал. А взамен требует… лишь поцелуи, поцелуи, поцелуи, бесконечно много поцелуев. На самом деле со стороны может показать, что этого слишком много, ведь поцелуи… это очень личное, но ведь султан не требует чего-то другого — чего-то, от чего Чуя точно сбежит, даже несмотря на то, что его рана заживает с настоящим трудом и в любой момент может открыться. Поцелуи… это на самом деле мизерная плата за то, что Дазай спас Накахаре жизнь, заботится о нем и балует его. Иногда рыжик думает, что жить вот так, не беспокоясь ни о чем, было бы просто здорово, но потом он одергивает себя, напоминая, что злоупотреблять чужим гостеприимством и терпением не стоит. К тому же, даже если его банда просто бросила его раненого на растерзание страже, это не значит, что вор вдруг должен стать послушным и правильным гражданином. Хотя, разумеется, мысли такие у него тоже были. Эти поцелуи… Они будоражат изнутри, а еще поднимают такую бурю в душе, с которой Чуя просто не может справиться. Умом он понимает, что это всего лишь сделка с очень странным султаном, который за помощь требует от него всего лишь поцелуи, но… Накахара и сам не хочет признавать, что постепенно влюбляется. Сначала эти поцелуи заставляли испытывать только ярость и раздражение, хотя рыжику и приходилось мириться с тем, что его целуют чужие наглые губы, ведь он не хочет, чтобы Осаму вызывал стражу. И пусть Чуя знает, что, скорее всего, шатен блефует, но на самом деле он совершенно точно не хочет проверять это или испытывать чужое терпение. Накахара уже однажды был в темнице — правда, по обвинению, в котором он не был совершенно виноват, и поверьте, ему совершенно точно это место не понравилось. Так что да, рыжику приходилось мириться и изображать покорность, пока он строил планы, как ему побыстрее и половчее сбежать. Но потом… Чуя постепенно начинает осознавать, что ему нравятся эти поцелуи. Ему нравится то, как его целует Дазай. Нравится, как тот сжимает его в своих руках, от чего Накахара в кои-то веки чувствует себя таким… хрупким и ранимым; тем, кого так сильно хочется защищать. Это новое, но будоражащее чувство. Но оно нравится рыжику. На самом деле гораздо сильнее, чем тот готов это признать. Чуе нравится все это — слишком сильно для того, кто привык к свободе, поэтому ему все сильнее хочется сбежать. И одновременно слишком сильно хочется остаться, вручая себя в руки Осаму. И это тоже очень страшно, ведь Накахара привык быть сильным, привык вести за собой, привык командовать и полагаться только на себя — ну, и совсем чуть-чуть на тех, кого считал своей бандой. Он совсем не привык быть тем, кого настолько фанатично оберегают и защищают. Шатен — султан, прекрасный и справедливый правитель, которому поклоняются и которого обожают столь многие. Султан, под рукой которого процветает настолько прекрасная и необычная страна… Султан, в стране которого единственное место, где активно всеми возможными способами борются с работорговлей… Прекрасный и добрый султан Дазай, который одержим поцелуями того человека, в сторону которого не должен даже смотреть. Чуя часто смотрит в окно и видит, как рядом с Осаму постоянно находятся толпы девушек. Как они вьются рядом, тщетно стараясь привлечь его внимание, чтобы стать той султаншей, которую будет обожать и поклоняться добрая часть солнечного мира. Вот только карие глаза постоянно смотрят лишь в одно направление, лишь рыжие волосы и голубые глаза привлекают их и дарят столь яркий блеск. И за то, что шатен едва ли сможет завести себе семью, Накахара ненавидит себя тоже. Как и за то, что глубоко в душе радуется тому, что Дазай смотрит только на него и… любит тоже только его. Именно поэтому рыжик делает попытку сбежать — действительно настоящую попытку, потому что хочет, чтобы Осаму был счастлив, завел себе жену, детей и… Попытка проваливается с треском, а Чую ловит в крепкие объятия шатен и просто отказывается отпускать. И шептал-шептал-шептал сорванным голосом, отчаянно просил и молил о том, чтобы Накахара не смел никуда уходить от него, не смел бросать, не смел исчезать туда, где Дазай не сможет его найти. Не сможет найти. Не сможет обнять. Не сможет поцеловать. Не сможет погреться в лучах этого удивительного человека, который ведь не от хорошей жизни стал вором. Рыжик сначала пытался вырваться, но потом смирился и расслабился. Пригрелся в теплых объятиях родных и крепких рук, после чего успокоился и сдался. Именно этого Чуя боялся больше всего — того, что когда Осаму его обнимет, он больше не сможет уйти от него. Так и произошло. Уже гораздо позже, когда Накахара лежал на груди шатена, слушая мерный стук сердца и чувствуя, как его поглаживают по спине и перебирают волосы, он услышал рассказ о самоуверенном принце, который считал себя самым умным и смелым. Этот самый принц любил бахвалиться перед друзьями и демонстрировать свою удаль и ловкость, именно поэтому он вскочил на необъезженного скакуна и помчался во весь опор, свято уверенный, что в любой момент сможет остановить норовистого коня. Однако, тот его скинул с размаху прямо в воду, а принц, который не умел плавать, начал тонуть. Принц уже успел распрощаться с жизнью, когда в воду кто-то бросился, подхватил его и вынес на берег. А потом сделал искусственное дыхание, пока принц не закашлялся и не начал свободно дышать. Именно тогда принц смог опознать в своем спасителе бродячего мальчишку с самыми яркими волосами цвета спелых апельсинов и самыми голубыми глазами, которые были даже ярче, чем голубое небо и самые дорогие топазы. Именно в этот момент принц влюбился так, как не влюблялся ни в кого и никогда. Оборванца схватила стража и, как бы принц не кричал, что тот не виновен и спас его, его никто не стал слушать. Его спасителя кинули в темницу, как того, кто посмел прикоснуться к его высочеству, а принца почти насильно увели в покои. Когда тот наконец-то сумел добраться до отца и все ему объяснить, уже было поздно. Жадный советник продал красивого мальчишку со столь необычной внешностью в рабство, от чего того уже увезли далеко-далеко. Сердце принца было разбито, ведь он прекрасно понимал, что теперь он скорее всего никогда не встретит его. Именно тогда он объявил рабству войну. — И мы встретились через столько лет, мой прекрасный ангел. — шепчет тот, поднимая хрупкую ладошку и целуя тыльную сторону, любуясь милым румянцем на щеках своего рыжика.Их связь началась с искусственного дыхания, которое так сильно напоминало поцелуй… И с каждым новым поцелуем она становилась только сильнее. Они с первой встречи и до самого последнего своего вздоха оказались связаны поцелуями.
Но никто из них не жалел об этом.