Истории по Соукоку (восстановлено)

      Новая воровская Au, где Дазай — вор, получивший заказ от гильдии воров, а Чуя… Нечто из разряда сплошных легенд. Надеюсь, рассказ вам понравится.       Приятного чтения)))

***

      Дазай шел сквозь непролазные джунгли Рокота мира Айвенго, тихо ругаясь себе под нос. Этот заказ, который он получил от главы своей воровской гильдии Огая Мори, был достаточно прост на первый взгляд, но на самом деле оказался еще тем котом в мешке. Вроде бы все было достаточно просто, примерно, как в детской сказочке: пойди туда, хрен знает куда, и принеси то, хрен знает что. Вернее, куда пойти и что принести было хотя бы примерно известно, но в этом-то и заключалась основная проблема…       Место, откуда Осаму нужно было спереть алмазный жезл какого-то гребаного бога, чье существование закончилось еще на заре их нового мира, находилось где-то в глубине его заброшенного храма. Этот самый жезл то ли стоял на алтаре, то ли прятался в каком-то тайнике — манускрипты не давали точного описания, и это шатен собирался выяснить на месте. Все-таки, он был профессионалом, у которого был буквально нюх на различные драгоценности, так что, как он считал, отыскать такую дорогую вещь не составило бы особого труда.       К счастью, ни в одном манускрипте, который он изучал, пытаясь найти расположение храма, не говорилось, что там могут быть какие-то ловушки. Даже наоборот, там говорилось, что вход в этот самый храм был всегда открыт — как говорится, приходи и бери. Вот только это никак не объясняло то, что за столько сотен лет оттуда ничего так и не украли. А если бы украли, то об этом бы трубили на весь их мир.       А значит, все было далеко не так просто, как описывалось в древних писаниях.       Тем не менее, Осаму не собирался отступать и был твердо намерен довести свою миссию до конца.       Но как выяснилось позже, одной из главных проблем было как раз-таки найти этот самый древний храм. Его точного расположения никто не знал, а в древних манускриптах давали весьма примерные ориентиры — иногда шатену казалось, что это все было для того, чтобы поиздеваться над тем, кто будет его разыскивать. Иначе болото, кишащее пиявками, и зыбучие пески никак не объяснишь. А может, это был просто их способ защитить храм? Кто знает…       Ему очень сильно пришлось поплутать по лесам, потратив на поиски храма древнего бога Арахабаки почти три недели. И мало того, что он несколько раз почти заблудился, так еще и комары, которые преследовали его буквально целыми стаями, явно приняв за свой ходячий завтрак, обед и ужин! Дазай не знал, одни и те же это насекомые удостаивают его своими хоботками или его разыгрывали на «камень-ножницы-бумага» и передавали, как эстафету, но комаров вокруг было реально целые тучи. И самое грустное, что их даже специальная мазь от насекомых не отпугивала.       И вот он наконец-то у цели, любуется полуразрушенным каменным храмом, который в древние времена наверняка внушал путникам трепет и восхищение, стоит неподалеку от входа в храм, дверь которого раскрыта нараспашку (на самом деле давно уже рассохлась и развалилась, изъеденная короедами) и не решается войти. Ну, то есть как не решается… Пока он просто осматривается по сторонам и изучает сам вход, пытаясь понять, есть там какие-нибудь ловушки или нет.       Впрочем, внутрь он вошел вполне спокойно, так как никаких ловушек не было (ну, хотя бы тут манускрипты не наврали), и внимательно осмотрел увешанный кучей паутины проход. Внутри пахло затхлостью и плесенью, которую не мог перебить даже чистый воздух, тянущийся из открытой двери. А еще тут было сухо и прохладно, тогда как за пределами храма было влажно и очень жарко. На миг Дазаю даже стало страшно, до того явное ощущение было, будто он в другой мир попал, но потом тот мотнул головой и взял себя в руки.       Он ведь не ребенок, чтобы так бояться. Ему уже двадцать, а значит это все просто глупости и его слишком богатое воображение. Осаму аккуратно ступил на то, что когда-то давно явно было лестницей. Очертания ступенек почти не сохранились, а она сама была в таком плохом состоянии, что с нее легко было оступиться и упасть вниз, свернув шею. Да и груда камней внизу оптимизма не внушала. Шатен продолжал аккуратно спускаться вниз, кончиками пальцев придерживаясь за немного сыпящуюся стену и нащупывая ногой каждую из двадцати ступенек, будто акробат, бредущий по канату на головокружительной высоте.       Иногда ему очень сильно хотелось встать на четвереньки и уже гораздо смелее сползти вниз раком, хотя он и знал, что это будет совсем уж глупо. Наконец, преодолев лестницу, он попал в темный коридор. Фонарик-артефакт сработал сразу же, стоило только нажать на кнопку, но смотреть было абсолютно не на что. Пыль, паутина, пыль, пыль и еще раз пыль, по которой, судя по всему, не ступала нога разумного существа уже много веков. А он этим раритетом между прочим, еще и дышать должен!       Дазай тоскливо вздохнул, сетуя на то, что не прихватил с собой шарф, хотя Одасаку предлагал его взять, после чего с тоской оглядел пылевое царство. Время от времени он замирал и прислушивался, хотя и знал, что тут не может быть совершенно никого. Тем не менее, у него было стойкое ощущение того, что в храме он находится не в одиночестве. И от этого, если честно, было очень жутко. Шатен даже несколько раз ежился и передергивал плечами, взволнованно оглядываясь по сторонам.       Именно сейчас он как никогда сильно проклинал свою привычку работать в гордом одиночестве.       Так, глядишь, если бы рядом с ним был кто-то другой, было бы не так стремно.       Темный и узкий коридор наконец-то вывел его в просторный зал, купол которого уходил ввысь. Вернее, это раньше он был куполом, а сейчас от него остались разве что осколки стекла на полу, да искусная лепнина по стенам. Зал, что ни удивительно, был абсолютно пустым. Единственным предметом местного интерьера был черно-красный алтарь, возвышающийся ровно в середине зала, который был в такой же пыли и паутине, как и коридор. А вот на самом камне алтаря не было ни пылинки, словно его только что кто-то тщательно протер и отполировал с воском.       Сказать, что это было странно, это ничего не сказать.       Конечно, Дазай никогда не был верующим — по крайней мере, верил он разве что в матушку-Фортуну, как и любой другой вор, но именно сейчас он почему-то с беспокойством подумал о том, что не может помолиться ни одному богу.       Осаму напряженно оглядывался, прислушиваясь и принюхиваясь. Кроме того, что ему упрямо казалось, что рядом кто-то тихо и загнанно дышит (глядишь, он так и в призраков поверит), так еще он чувствовал терпкий аромат шалфея, мяты и хвои. В этом заброшенном месте, где из живого остались разве что стены и сам алтарь, пахнуть было нечему. Шатен с удовольствием свалил бы из этого места при первой возможности, даже если не был верующим, но заказ, который получила их воровская гильдия от самого влиятельного человека верхней столицы, не давал ему какого-либо пути на отступления.       Дазай, конечно, был на редкость удачлив, но он сомневался, что его удача сработает против профессиональных наемных убийц, которых наверняка отправят за его бедовой головушкой. Конечно, Осаму мечтал о смерти, но о безболезненной и быстрой. И уж точно он не грезил о кинжале в сердце или печени. А значит, придется остаться и обнаружить этот треклятый алмазный жезл, чтоб ему аж три раза грохнуться.       Прежде чем приблизиться к алтарю, шатен начал обходить периметр зала по кругу, пытаясь все более детально рассмотреть. Должен же он рассказать внукам, когда они у него появятся, о таком приключении, верно? Только когда он вдоволь налюбовался лепниной на стене, то соизволил обратить свое внимание на алтарь и тут же подпрыгнул от неожиданности, широко распахнув глаза. Сначала Дазай подумал, что ему это всего лишь почудилось, но нет — у алтаря, прислонившись к нему спиной и свернувшись в клубок действительно сидел человек. Его возраст и пол невозможно было определить из-за пыли, которая густым слоем покрывала его.       Но даже под пылью длинные, лежащие на полу волосы этого человека казались слишком ярко-рыжими. Настолько неестественного цвета, что Осаму даже на миг вспомнил про мандарины, которые однажды пробовал благодаря Оде, который спустил на один такой плод почти все свои деньги от первого задания. От воспоминания о кисловато-сладком привкусе его рот наполнился слюной, а в животе предательски заурчало. Шатен тут же выругался, смущенно прикладывая руку к животу. Кажется, идти сюда на голодный желудок было не самым хорошим решением. А впрочем, плевать.       Он продолжил рассматривать человека, на которого наткнулся. Из одежды на нем не было ничего, даже белье отсутствовало, а тело выглядело настолько истощенным и хрупким, что, кажется, при желании спокойно можно было изучить каждую косточку. — Как же ты попал сюда, бедняга? — пробормотал тот, нерешительно подползая поближе. Только тогда он заметил, что тот все еще дышит, пусть и очень слабо. — Живой? Да не может быть!       Конечно, Дазай никогда не был благородным — благородство это по части Оды, даже если тот вор, но он все равно не мог оставить этого человека на верную смерть. Именно поэтому он, покопавшись в небольшом рюкзаке, достал флягу с водой, чтобы напоить несчастного. — Тебе нужно попить. — пробормотал он, прижимая горлышко к сухим губам, а другой рукой придерживая его голову, чтобы помочь напиться. Тот облизнулся, острый кадык его жалко дернулся. Парень несколько раз судорожно глотнул воды, а затем распахнул невероятно-яркие голубые глаза, цвет которых можно было сравнить разве что с небом, и уставился на своего спасителя. Осаму проняло и тот замер, любуясь невероятным цветом радужки незнакомца. А в том, что это именно парень, он убедился довольно быстро. — Ты как? — тихо спросил он, продолжая придерживать того, чтобы он не завалился. — Хреново. — прошелестел голос под сводами древнего храма. — Как тебя зовут? — У меня теперь нет имени. — Но я же не могу звать тебя «эй, ты». Я должен как-то к тебе обращаться.       Тот долго молчал, продолжая смотреть на него своими невероятными голубыми глазами, а потом растерянно спросил, по-птичьи склонив голову на бок: — Ты… хочешь забрать меня с собой? — Не знаю, но… я не хочу бросать тебя здесь. — Но я ведь совершенно посторонний тебе человек. — Я знаю это. А еще я очень четко ощущаю то, что не должен тебя бросать. — Понятно… — Так как тебя зовут? — взволнованно спросил Дазай, любуясь на рыжие пряди и уже предвкушая, как будет их собственноручно отмывать. Сейчас, когда он мог окончательно рассмотреть незнакомца, то понял, что тот еще меньше и хрупче, чем ему казалось изначально. Он готов был поспорить, что тот будет ему в грудь дышать, если они встанут в полный рост друг напротив друга. — Меня? Я не помню. — Совсем-совсем?       Рыжий на это лишь слабо кивнул, прикрыв глаза. — Да уж… — покачал головой Осаму, хмыкнув. — Тогда я буду звать тебя Чуя. Хочешь еще попить?       Тот кивнул, и жадно припал к фляге, пока не опустошил ее полностью. Теперь его глаза стали еще более яркими и пронзительными, чем раньше. Шатен с трудом сдержался от восхищенно-удивленного свиста. Теперь, когда он мог полностью рассмотреть его, его находка казалась еще более красивой, чем раньше. — Зачем ты пришел в храм забытого бога? — поинтересовался Чуя. — Ты про Арахабаки? — уточнил Дазай, получив от рыжего странный взгляд. — Арахабаки, значит… — будто сам с собой прошептал он, после чего вновь посмотрел на вора. — Так зачем ты здесь? — У меня заказ на алмазный жезл. — ответил Осаму, удивляясь самому себе. Он никогда ни с кем не откровенничал. Даже с Одасаку, а ведь они дружили несколько лет. Впрочем, прямо сейчас его гораздо больше волновало то, что Чуя стоит накормить до того момента, как он отбросит коньки на руках своего недогадливого «спасителя». Шатен подумал-подумал, тяжело вздохнул и скинул с плеча рюкзак, доставая оттуда последнее яблоко и последний высокоуглеводный батончик из своих запасов. Их он протянул спасенному, а сам задумался над тем, что он никогда не был добряком — на самом деле он еще тот эгоист, но видимо этот парень запал ему в душу, раз он делится с ним самым ценным — последней едой. — Только ешь очень маленькими кусочками, чтобы плохо не стало.       Благодарно кивнув, Чуя начал медленно и осторожно есть, а Дазай, который хотел сразу же, как только убедится в том, что он способен есть самостоятельно, приступить к поискам, неожиданно залюбовался тем, как его найденыш ест. Тот ел очень аккуратно и осторожно, но все равно выглядел, как дикий и голодный зверек. И эта ассоциация вдруг показалась Осаму донельзя милой, несмотря на то, что к зверькам он в основном относился полностью равнодушно. Все-таки, они не принесли бы ему денег, так что умиляться им было бесполезно.       А вот сейчас…       Осаму недовольно нахмурился, досадуя от того, как сильно у него бьется сердце при взгляде на то, как Чуя ест. — Почему ты так на меня смотришь? — удивленно спросил рыжий, когда заметил этот взгляд. Не то чтобы он мешал ему есть, но… было странно, что кто-то смотрит на него столь пристально. — Потому что ты очень милый. — бездумно сообщил Дазай, тут же смущенно краснея и проклиная себя за это. — Милый? — недоуменно спросил Чуя, очаровательно хлопая ресницами и по-птичьи склоняя голову к плечу. У Осаму мгновенно создалась убежденность в том, что тот не понимает, что он имел в виду. — Ты знаешь, что значит слово «милый»? — почти сразу осторожно спросил шатен, и все его подозрения подтвердились, когда тот лишь отрицательно покачал головой, вопросительно вскидывая брови. Это смотрелось еще более очаровательно, и Дазаю пришлось на несколько секунд отвернуться, чтобы тот не увидел его покрасневших щек. Вообще, Осаму всегда презирал тех, кто гоняется за кем-то исключительно из-за внешности, но сейчас он готов был пересмотреть свои взгляды.       Кто же знал, что для этого вполне достаточно найти и спасти одного очаровательного ангелочка? — Меня так никогда не назвали. — недоуменно сказал рыжий, пожимая плечами. — Милый… Странное слово. — Нормальное. — сказал шатен, поднимая руку, чтобы запрятать одну из длинных прядей за аккуратное ушко. Сейчас его абсолютно перестало волновать даже то, что он знает этого человека меньше часа, и то, что он весь грязный от пыли. Все, что его беспокоило, это то, насколько Чуя очаровательный и милый, а еще то, что тот прекратил есть. — Давай, продолжай кушать, малыш. Если ты не станешь этого делать, тебе будет плохо. — Малыш? — еще недоуменнее спросил Чуя, начиная недовольно хмуриться. — Я не малыш! — Но если мы встанем в полный рост, то ты будешь ниже меня. К тому же, ты куда более хрупкий, чем я, несмотря на то, что я никогда не отличался могучим телосложением. — пожал плечами Дазай. — Разумеется, что я зову тебя малыш. — Возьми свои слова обратно! — еще больше разозлился рыжий, сжимая кулаки. Осаму на это лишь умиленно вздохнул, понимая, что окончательно тает под чарами этого очаровательного ангела. И Чуя может говорить ему все, что хочет, но он больше не собирается оставлять его в покое. Раз уж судьба дала ему возможность встретиться с ним, то этим грех не воспользоваться. — Почему? — уточнил шатен, дернув спасенного на себя так, что тот оказался в его крепких, но бережных объятиях. — Разве есть что-то плохое в том, что я называю тебя малышом? — Это оскорбление! — Но разве это похоже на то, что я пытаюсь тебя оскорбить? — вопросительно уточнил Дазай, поглаживая того по щеке. Он снова посмотрел на эту пыль, которая уродовала это очаровательное создание, и твердо решил, что сразу после того, как они выберутся отсюда, он утащит свое найденное сокровище в ближайшую ванную, где хорошенько его отмоет.       Чуя нахмурился, сосредоточенно и очень внимательно вглядываясь в нахальные карие глаза. Лишь после этого он выдохнул и медленно покачал головой: — Нет, ты не пытался меня оскорбить. — Вот видишь? — довольно протянул Осаму, продолжая его покачивать на своих руках. — Тебе не нужно думать, что если я называю тебя так, то этим самым оскорбляю.       Рыжий долго смотрит на него, а потом кивает, расслабляясь. После чего медленно продолжает есть, и лишь когда приканчивает последнюю крошку еды, тихо спрашивает: — Так, ты говоришь, что ищешь алмазный жезл? — Да. — кивает шатен, только сейчас вспоминая про то, что именно за этим пришел себя. Даже удивительно, насколько быстро любая мысль о задании убежала из его головы сразу же, как только он встретился с Чуей и пообщался с ним поближе. Даже удивительно. — А ты что-то о нем знаешь? — Ну… Не то чтобы… — вздыхает тот, оглядываясь по сторонам. — Но я слышал, что его можно забрать с алтаря, если взамен отдашь что-то равнозначное. — Равнозначное? — хмурится Дазай, сильнее прижимая хрупкое тельце к себе. В этих словах нет ничего особенного, но при этом он очень сильно почему-то вдруг испугался. Что может иметь равнозначную цену алмазному жезлу бога? Чья-то жизнь? Тогда… — Чуя… Скажи, ты же не был тем, кто тоже пришел за жезлом? — Что? С чего ты вдруг так решил? — удивленно спросил тот, задирая голову, чтобы взглянуть на него. — Это место — мой дом, поэтому я не мог прийти сюда за жезлом. — Так значит, ты местный жрец? — уточнил Осаму, думая о том, что какой бог мог допустить то, чтобы его жрец умирал рядом с алтарем? Он совершенно не жалеет, что не верил в богов. — В этом храме? — Ну… можно и так сказать. — пожал плечами Чуя, прикрыв глаза. — А что? — Ты сказал, что можно забрать алмазный жезл, если оставишь что-то равноценное. — медленно спросил шатен, напряженно всматриваясь в голубые глаза. — Что это будет?       Тот на секунду задумался, а потом пожал плечами: — Не знаю, но у каждого это свое. Ты должен лечь на алтарь, и Бог просмотрит твое сердце, решая, что ты должен отдать за то, чтобы завладеть этим атрибутом. — тихо сообщил рыжий, вздыхая. — И он может потребовать тв… мою жизнь? — напряженно спросил Дазай, чуть не проговорившись «твою». — Не думаю. — покачал головой Чуя, не заметивший этой заминки. — Этот Бог не забирает жизнь. Просто выбирает то равноценное, что у тебя есть, чтобы ты заплатил свою цену. Ни один Бог просто так не помогает. — Тогда… — Осаму задумался, взвешивая все «за» и «против». Взглянул на рыжего и решительно сказал. — Думаю, я готов рискнуть. — Ложись на алтарь и жди. — кивнул Чуя, с трудом приподнимаясь на ноги. Стоял он только благодаря тому, что опирался на алтарь, до того сильно его шатало от слабости, но он упрямо держался на ногах.       Шатен кивнул и аккуратно лег на алтарь, чувствуя, будто поверхность под ним прогибается, выполняя каждый его изгиб и фиксируя его на месте. — Как ты? — тихо спросил рыжий, аккуратно присаживаясь на краешек и внимательно смотря на него. — Вроде пока хорошо. — нервно похихикал Дазай, волнуясь насчет того, что его тело не может двинуться и на сантиметр. Чуя медленно кивнул.       Потянулись долгие минуты ожидания.