Академики

На ключ «старая футболка», юст. — Я дома, — одними губами прошептал Шото. Защелкнул оба замка на двери, стянул кроссовки, встряхнул ветровку, влажную от дождя и повесил ее на крючок. В квартире царила тишина, только монотонно гудел холодильник, горел свет в ванной. Шото помыл руки, лицо и кинул на голову полотенце. Одежда мерзко липла к телу — иррациональная неприязнь к зонтикам всегда заканчивалась вот так. Шото поставил чайник и достал из холодильника два йогурта, он неосознанно оттягивал тот момент, когда придется зайти в гостинную и, конечно же, обнаружить там его. Если бы можно было сразу оказаться в спальне… Но планировка Шото не щадила. Сам Шото себя не щадил, предлагая Мидории остановиться у него на пару недель, пока идет ремонт. Безумная идея, Шото успокаивал себя тем, что жизнь не дает испытания, которые ты не можешь вынести. И который день проигрывал этой сомнительной истине с девчачьих интернет форумов. Мидория спал, свесив руку с дивана. Одеяло побежденным монстром свернулось у него в ногах, подушка упала на пол, словно норовя сбежать. Шото облокотился на косяк и скрестил руки на груди. Футболка с изображение Всесильного — «старая, только для сна», оправдывался вчера красный Мидория, — задралась, обнажив подтянутый живот и поросль темных волос ниже пупка. Шото поднес руку к лицу, прикрыл рот, сдерживая чересчур громкий для этой комнаты выдох. А кто говорил, что будет просто? Нужно было раздеться, и заварить чай, пройти пару уровней карточный игры, чтобы опустошить голову, и лечь спать до того, как будильник Мидории разбудит его в пять утра. Бессонница часто гостила у Шото с тех пор, как он стал про. Насколько все проще было в Юуэй: со сном и с Мидорией. Они нередко лежали на одной кровати за домашкой или видео с ютуба, Мидория никогда не жаловался на перепады температуры Шото, а Шото молчал про бесячие крошки в постели и привычку Мидории барахтаться во сне. Шото тогда терпел закинутые на себя руки, ноги, дышал чужим запахом, и не хотел Мидорию даже поцеловать. Мидория перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Сердце скакнуло к горлу от испуга: проснется, заметит, спросит, улыбнется и потянется, хрустнет шеей. Вот тогда Шото не остановит ни футболка со Всесильным, ни сложенный диван. Шото выждал полминуты и прошел в свою комнату, стянул одежду, бросил ее на сушилку, поймал в зеркале отражение, совсем обычное. Лицо никак не выдавало его. Фантазии Шото всегда были скупыми: положить Мидорию на лопатки, взять под колени, толкнуться в узкое и сухое, вылизать шею, нащупать языком чужой пульс. Трахать медленно, входить до упора, искать порог, за которым Мидория не выдержит, сорвется, замечется под ним, болтая разную чепуху. И тогда держать его крепче, сгибать почти пополам, тереться членом о красную саднящую кожу, и ловить ртом чужой воздух. Проваливаться за край, забирая Мидорию с собой. Шото опустился по стене и толкнулся в сухой кулак. Перед глазами Мидория лежал в футболке Всесильного, раздвинув ноги, его упругая блестящая от смазки головка дергалась и марала ткань. Шото старался дрочить как следует, хотелось закончить быстрее. Возбуждение клубилось внутри, норовя разорвать его на тряпки. Болели яйца, тянуло живот, задницу царапало плинтусом. За стеной, Шото не слышал, но знал, размеренно дышал во сне Мидория. Ему всегда хватало минуты-двух, грубых торопливых движений, и оргазм тянул на глубину. Туда, где было темно, тепло и спокойно. Шото вынырнул, вдыхая собственный терпкий запах, вытер ладонь о спущенные трусы. Подумал, что чайник еще не успел остыть. И что через пару дней Мидория уедет вместе со своей детской футболкой, и в следующий раз, если он вдруг случиться, Шото не переоценит свою выдержку. За окном еще моросил дождь. Шото взял чистую сухую одежду и пошел в душ. Мидория лежал носом к стенке, закутавшись в одеяло как в кокон и как будто даже не дышал во сне.