***
Появились на завтрак мы, как и всегда, вовремя. Еду не успели ещё принести, но как только мы сели, её начали подавать к столу. И как только последняя тарелка и бокал были поставлены передо мной и перед Алеем, мы быстро поменялись ими. — И что это, только что, было? — с напыщенной спокойностью в голосе спросил Тюнуэль, это можно определить только если очень долго его знаешь. — Не знаю. — в отличии от него я и в правду ответил спокойно. — Алей просто выразил интерес к моей еде, сказав, что хочет её попробовать. С чего-то он решил, что она у меня лучше. — Глупости! Еду для завтрака готовят одинаковую. Не хуже, не лучше. — проговорил Тюнуэль, прожевывая лист салата. Я внутренне с ним согласился, что еда для нас была приготовлена одинаковая, но решил не говорить, что я не смог переубедить с этим Алея… Во время трапезы я, изредка, бросал быстрые взгляды на Алея. Сначала он не прикасался к еде, будто ждал когда она оживёт и нападёт на него. В следующий раз, когда я поднял на него взгляд, он вполне себе спокойно ел, только что-то не давало мне успокоиться, будто в том, что он ест, есть что-то неправильное… Через какое-то время я начал замечать, что Алей начал медленнее жевать, да и его руки мелко тряслись. Мне это не понравилось и я решил спросить, всё ли с ним в порядке? — Алей, ты в порядке? — просто спросил я. Но он не сразу мне ответил, что было странно и посеяло ещё больше волнения в мою душу. — Всё. Хорошо… — с заменой сказал он. — Точно? — уточнил я, но он меня проигнорировал. А потом… Он резко встал, оперевшись о стол, и как ни в чём не бывало направился к выходу из столовой. Я провожал его удивлённым взглядом, моё волнение росло с каждым шагом. — Мистер Алей, что случилось? — спросил Тюнуэль, отвлёкшись от еды. В его голосе можно было отчётливо услышать панику, но она ни в какой не шла с моим волнением. Не зная, зачем, я выскочил из-за стола и пошёл за Алеем, как выяснилось, не зря… Подходя к двери, Алей, запутался в своих ногах и рухнул на пол. Вместе с ним, на пол, упало и моё сердце. Я подбежал к нему и перевернул, то что я увидел было ужасно! Такое даже в самых жутких кошмара не увидеть! Я попытался привести его в чувство, потряс за плечи, но он никак не отреагировал на данное действие. Я не слышал, что мне говорят, я поднял Алея на руки и понёс к нам в комнату. За мной пошли, но мне было полностью всё равно. По пути, я отдавал приказы прислуге, принести что-то или наоборот, убрать что-то. Прибежав в комнату, я не думая положил ногу на пол. Положить на кровать я не мог, я должен был кое-что сделать, может это, хоть, приведёт его в сознание? Я повернулся и встретился взглядом с единственным наблюдателем, Карэлем, кроме которого в комнате никого не было. Он молча протянул мне кувшин с водой, я поблагодарил его и поставил кувшин рядом с собой. Алей, всё время пребывания в поместье Тюнуэля, ходил в одолженной мною одежде. Не сказать, чтобы это было противно, даже наоборот, это было очень привлекательно и заманчиво. Я, даже, несколько раз слышал соблазнительные слухи о нём, но старался каждый раз присекать их. Но сейчас не об этом. Я полностью растегнул рубашку, кое-как её снял с разгорячённого тела, взял в руки кувшин с водой и вылил содержимое на лежащего парня, но то, что произошло дальше, меня очень сильно удивило. С мокрых волос начала стекать Жевенька, а с лица что-то на подобии. Я, сначала, растерялся, не зная, что происходит, но тут рядом со мной присел брат и начал вытирать лицо и волосы Ала. Каэль был совершенно не удивлён данному развитию событий, в отличии от меня. Я грозно посмотрел на него, лишь для того, чтобы не смотреть за преображающейся внешностью Алея. — Ты знал, что он скрывает свою внешность и пользуется Жевенькой? — спросил я. — Как давно? — Примерно недели 2. Тогда когда мы купались на реке, я же был первым. Я осмотрелся и заметил куст данной ягоды. — рассказывал он. — После того, как Алей помылся, я тайно прошёл проверить тот куст и знаешь? Ягод там, больше, не оказалось. Вот тогда я и понял, что он скрывается, только не знал за… — он замолчал. Я смотрел как удлиняется от удивления его лицо, но я так и не решался посмотреть на лежащего рядом парня. — А, хотя нет, я теперь понимаю, почему… После этой фразы меня начало одолевать любопытство. Оно было таким сильным, что я не смог ему противиться. Я повернулся и обомлел… Передо мной лежал самый прекрасный парень, что я когда либо видел! Его красивые огненный волосы, завивавшиеся красивыми колечками, красиво обрамляли лицо. Капли рыжего дерева, на нижней части лица, притягивали взгляд и заставляли смотреть на них всё больше и больше… — Рэн… РЭН! — во время созерцания этой красоты я не заметил, что мне звали. — А, что? — спросил я. — Я говорю, что мы не можем ему ничем помочь… — сказал он, а у самого в глазах слёзы стоят. Меня будто молнией пришибло. Как?! Почему?! Почему мы не можем помочь ему, самому красивому существу во всему Лериозису*! — Почему?.. — я не дал внутреннему гневу просочиться в голос. — Если местный целитель не сможет, может надо позвать лекаря из столицы светлых? Конечно, те запросят большую плату, но мы же сможем заплатить, так почему… — Нет! — перебил меня Карэль. — Никого звать не надо… Ему же лучше, если о нём никто не узнает… — он опустил взгляд в пол. Несколько мгновений я сидел, обдумывая слова брата, но никак не мог понять их смысл. Карэль, видимо, сжалившись надо мной, решил объяснить. — Отец запретил рассказывать тебе о них, потому что хотел было отдать в младшие мужья одному из советников. Я, когда прознал про это, сразу направился в академию, прихватив тебя с собой. — открыл правду своего резкого решения, брат. — Так вот… У людей и у других рас, есть поверье, что дети с такой внешностью, как у Алея, несут несчастья и разруху туда, где они находятся. И на межрасовом комитете был издан указ, что всех обладателей такой внешности, или хоть какими-то её частями, надо сжигать без промедления… Я сидел и не мог поверить своим ушам! Алея, это прекрасное создание, надо сжечь?! Про то, что обладатели этой внешности несут горе и разруху — я не поверил. Он был с нами более 2-х месяц и мы вполне спокойно жили! — Карэль… Я не могу дать ему умереть… — слова надо было выдавливать из своего горла, потому что самостоятельно они выходить отказывались. — Рэнал… — он сжал моё плечо, но я никак не отреагировал. — Ему же лучше будет, если он сейчас умрёт… — Нет! Я не дам ему умереть! Не дам! — я засопротивлялся. Высвободил плечо из захвата Кара и приблизился ближе к лицу Алей. — Я понимаю, что ты его любишь, но пойми, что если ты не дашь ему умереть его убьют! — продолжал Карэль. — А я не дам! Не дам ему умереть… — из глаз моих полились слёзы, которых я совершенно не ждал. Они закрывали мне обзор, не переставали идти, мешали… Несколько долгих ударов сердце, проведённых в молчании, а потом Карэль тяжело вздохнул и встал. Я не стал поднимать на него взгляд. — Хорошо, ты можешь попытаться его вылечить. Я скажу, чтобы в комнату никто не заходил, всё нужное буду приносить сам. — сказал Карэль и вышел. Я с облегчением вздохнул, вытер надоевшие слёзы и решил перенести Алея на кровать. На полу было жёстко, холодно и неудобно. Я быстро перенес его на кровать, укрыл одеялом, а сам сел рядом с ним и начал наблюдать за его лицом. На н нём была написана боль, щёки пылали, рот приоткрыт. Я смотрю на это зрелище, мне и самому стало больно, но я не знаю как прекратить эту боль. Через некоторое время вернулся Карэль с тазом воды и тряпкой. Намочив тряпку он положил её на голову Алея. — Ты точно не собираешься отказываться от него? — на последок спросил Кар. — Не собираюсь. — ответил я. Карэль, больше ничего не сказав, вышел из комнаты. Я мысленно поблагодарил его, а сам начал рассуждать, когда же так влип?***
Это, наверное, произошло с первой нашей встречи. Когда ты отважно бросился в атаку, спасая нас от верной смерти. Знаешь, а тогда я был полностью уверен, что это был мой последний бой! Но ты ворвался к нам, уравновешивая шансы обоих сторон. Ты так красиво дрался, будто танцевал с разбойниками. Но во время битвы я запрещал думать и тебе, ещё тогда, незнакомом герое. Я так сильно, тогда, погрузился во внутренний спор с собой, что еле увернулся от летящей в моё плечо, стрелы. Пригнулся тогда, только благодаря отработанным рефлексам. Но забыл, что за моей спиной стоял Карэль, которому это стрела летела прямо в голову. Я не успел с реагировать, я никак не мог спасти его! Но ты удивил, ты будто почувствовал, что надо было кинуть меч. Стрела отскочила от лезвия твоего клинка, а ты не растерявшись, выудил другой у мертвого врага. Я был поражён твоими навыками боя и очень хотел потом узнать тебя поближе, даже если мне ничего с тобой не светило бы, мне тогда захотелось быть хотя бы другом… А потом я узнал твоё имя: Алей. Ты оказался простым путешественником, никуда не спеша и не имея планов на будущее. Ты удивлял меня всё больше и больше, с каждой секундой нашего пребывания вместе. Я, если честно, был очень рад, когда ты согласился путешествовать с нами. За время нашего путешествия я всё больше тонул в тебе, ты открывался с разных сторон всё больше, у меня было чувство, что ты самое близкое мне создание, хоть я ни разу не видел твоего лица. А потом была река, твой новый образ, разбойники, поместье… Мне казалось, что я безвозвратно погружаюсь в пучину, осознавая это только тогда, когда над головой уже сомкнулась вода. И имя этой пучины, было твоим, Алей. Но самое страшное, что я не хотел даже пытаться выплыть. Будто мне было суждено утонуть в тебе, полностью, без остатка. А сейчас же, когда казалось дальше некуда, я узнаю, что ты скрывал свою прекрасную внешность, чтобы не попасть на костёр… На самом деле, первая эмоция, кроме восхождения твоей красотой, была обида. Я обиделся на тебя, что ты не доверился нам, не раскрылся… Но потом я вспомнил, вспомнил лицо и голос брата, который говорил, что лучше чтобы ты умер… — Алей… — обратился я к тебе, но ты не ответил мне. — Сколько раз тебя избегали и прогоняли, что ты уже не пытаешься бороться за свою жизнь? Ответом мне послужил твой хрип, а потом и кашель. Я проверил тряпку и обнаружил, что она уже вся горячая. Я встал с кровати, чтобы намочить и остудить тряпку. В моих намерениях спасти тебя, а потом забрать и исчезнуть в лесах… Чтобы никто не захотел отправить тебя на кострище, чтобы ты был рядом, даже если это будет опасно. Потому что я давно и безвозвратно влюбился в тебя, как никогда и в никого не влюблялся…