Потерянная «дружба»

      В наступивший выходной день на планете Рексус-Секундус, той старой, где были не так давно переговоры Падме и Мины Бонтери, собирались устроить грандиозный бал по случаю годовщины вступления этой планеты в состав Республики. Амидала сообщила об этом Энакину, сказав заодно, что приглашает туда его и Асоку, попросив последнюю прийти к ней в квартиру, чтобы помочь тогруте подобрать хороший наряд. Тано несказанно обрадовалась, она любила иногда побывать на подобных мероприятиях. Нет, нельзя сказать, чтобы Асока была любительницей шумных публичных сборищ, но иной раз в ней просыпалась жажда покрасоваться, ведь она, несмотря на принадлежность аскетичному Ордену джедаев, являлась всё-таки девушкой и при том весьма симпатичной, поэтому такие порывы были весьма оправданы. Да и к тому же это был хороший повод увидеть многих друзей из сената, а так же завести новых, впрочем и помощь Падме будет весьма кстати, та всегда имела хороший вкус и чётко видела то, что подходит к любой внешности. Так, что воскресным утром Тано со смехом сказала учителю:       — Прости меня, дорогой, но твою любимую я на сегодня заберу себе, а верну только на Раксусе.       — Что же такое случилось, из-за чего мы пойдём на бал не вместе? — искренне удивился Энакин.       — Ничего, кроме того, что благодаря этому я стану ещё красивее, и ты вряд ли меня узнаешь, — ответила тогрута тем же весёлым тоном.       — Надеешься, что я тебя не узнаю? — лукаво подмигнул ей Скайуокер, — Можешь не стараться, твои монтраллы всегда тебя выдают.       — Спорим, ты удивишься? Спорим, я буду такой красивой, что ты захочешь на мне жениться, — рассмеялась она в ответ.       — И не мечтай, — разбил её надежды Скайуокер, — Мои волосы хороши и без шпилек. Особенно, таких, маленьких и вреднющих.       Энакин хитро улыбнулся и щёлкнул её по носу, Асока отвернулась и обиженно фыркнула. Подумаешь, не приглянулась она герою-завоевателю, да будто бы он ей самой сильно нужен. Тогрута себе на этом балу и лучше кого найдёт, какого-нибудь симпатичного сенатора или вообще министра. Главное, чтоб не женатый был и ни в кого не влюблённый. Может быть и канцлера заарканит, говорят, он свободен и весьма недурен собой. Однако, чувство протеста, которое взыграло в ней помимо воли после слов друга, уже заняло в душе прочную позицию, призывая к активным действиям. И, переступая порог квартиры Падме, тогрута твёрдо решила, что покинет её такой красивой, какой не была ещё никогда, и что если на сегодняшнем балу Энакин ей не скажет, что она восхитительна, то до конца месяца питаться ей одной овсянкой. Асока её, конечно, ненавидит, но спор есть спор, пусть даже и заключённый с самой собой.       — Привет, Асока, я рада, что ты пришла, — сказала Падме, стоя на пороге, — Давай, проходи, у нас времени не так много.       Сама она была уже накрашена и уложила волосы в высокую красивую причёску с многочисленными блестящими заколками, но одета была в домашний халат, оставив платье на самый последний момент. Прежде решила заняться нарядом и макияжем подруги. Фигуры у них с Асокой были примерно одинаковы, только ростом она чуть пониже и грудь у Тано немного меньше, однако, обувь на каблуках и бюстгальтер с пушапом решали это проблему. Благо размер ноги у девушек совпадал. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Амидала просто подвела девушку к своей гардеробной и раскрыв дверь, широким жестом показала на многочисленные вешалки в той стороне, где висели праздничные наряды:       — Вот, выбирай!       У Асоки просто глаза разбежались от такого разнообразия цветов, фасонов и отделки. Никогда она ещё не видела столько нарядных платьев в одном месте, и теперь лишь растерянно перебирала вешалки. Поняв, что сама тогрута ничего не выберет, Падме пришла ей на помощь и методом исключения отобрала около десяти платьев.       — Так, — бормотала она задумчиво, — Этот цвет тебе не пойдёт, ты потеряешься на его фоне, это тебе явно велико, этот фасон не твой, а вот это, пожалуй, подойдёт. Сабе! — позвала она свою компаньонку, — Помоги нам.       Потом началась примерка. Сабе помогала Асоке надевать платья и застегнуть сложные застежки на некоторых из них. В итоге выбрали красивое платье ярко-синего цвета, с длинной, но прямой юбкой почти до пола и с разрезом до верха. На талии его стягивал белый широкий пояс, оно было без рукавов, держалось на широких лямках, между которым был треугольный вырез. К нему прилагались перчатки до локтей с белой кружевной окантовкой. На голову Асоки Падме надела тонкий серебряный венец с ажурной отделкой, в котором блестели прозрачные камни. Макияж сделали простой и естественный, что подчеркнул большие выразительные глаза Асоки, её густые, длинные ресницы и пухлые, красиво очерченные губы. И под конец Падме протянула ей синие бархатные туфельки с белыми бантами на небольшом каблуке. Асока посмотрела на себя в зеркало и не смогла сдержать восхищенного возгласа:       — Ах! Неужели же это я? Спасибо тебе, Падме, ты самый настоящий друг.       — Пустяки, мне приятно помочь тебе, — скромно ответила Амидала, — Ты должна, нет, просто обязана всех впечатлить, такой красивой ты ещё не была.       «Значит и Энакин непременно это заметит», — подумала она и почему-то именно это показалось сейчас Асоке невероятно важным и значимым.       Неужели она так хотела выиграть спор? Неизвестно, а пока они вместе сели в корабль и полетели на Раксус, во дворец местного правления, где в главном зале уже начиналось празднование.       Зал был украшен изысканными цветочными композициями и задрапирован золотистой тканью. Из голопроекторов играла тихая музыка и все желающие могли потанцевать под неё, а те, кто уже устал с удовольствием присаживались за длинный стол с лёгкими угощениями и напитками. Энакина обе девушки увидели сразу, едва только вошли в зал, вернее, это он увидел их, бросившись навстречу. Сам Скайуокер оделся довольно просто, сменив только тёмную робу на светлую, церемониальную, и не став надевать плащ. Он пришёл немного раньше и с нетерпением ждал возлюбленную и дождавшись понял с невероятным удивлением, что первой его поразила вовсе не она.       Асока, стоявшая рядом с Падме, в этом непривычно женственном образе была чудо, как хороша. Энакин до сих пор почти ни разу не видел её в другом наряде, чем тот, в котором она тренировалась и отправлялась на задания. Тоже красивый, но скорее удобный, чем позволяющий увидеть то, какова эта девушка может быть. И сейчас это произошло, всё то, что до этого пряталось в тени, в данный момент резко и без предупреждения выбросилось перед глазами Энакина, не давая возможности отреагировать на себя иначе, чем замереть с едва не отвисшей челюстью.       Но тут Падме поздоровалась с ним, и Скайуокер тряхнул головой, отгоняя от себя наваждение. Да и действительно, что это с ним случилось, сюда пришла любовь всей его жизни, а он стоит, как дурак, и пялится на ученицу. Подумаешь, платье красивое надела, накрасилась и на каблуки встала, так любая красавицей будет, даже ранкориха, а Падме — это совсем другое, её Энакин любит, давно и прочно, и разлюбить не сумеет, как ни старайся. Просто нечасто он видит Асоку в подобном облике, вот и немного подвис, только и всего. И найдя себе таким образом оправдание, Скайуокер отвёл от Тано взгляд и, едва кивнув ей, устремился к Падме, взял её за руку и повёл к столу.       Тогрута пошла за ними и села неподалёку. Она посмотрела на "парочку", но очень скоро поняла, что является третьей лишней. Энакин видел одну лишь Падме, разговаривал с ней, ухаживал, подвигая стакан и подавая самые вкусные угощения, чтобы та их попробовала. На неё же, Асоку, даже и не смотрел. Это было очень неприятно и почти впервые в жизни Тано почувствовала себя рядом с Энакином не так, как раньше. Явственно ощутила, что в их единстве что-то стало не так, что-то, повлиять на которое она была не в силах. Но больше всего задело то, что Скайуокер ничего не сказал про её внешний вид, даже шутки обычной не отпустил, не то, что комплимента не сделал. Это было во всех смыслах против правил их дружбы и значить могло только одно — старания оказались напрасными, и Энакину не понравился её внешний вид. От таких мыслей сразу сделалось холодно и неуютно, захотелось даже спрятаться куда-то и расплакаться от подобной несправедливой обиды, которую Тано ощутила впервые за всё время дружбы с Энакином, не думая прежде, что когда-нибудь ей придётся переживать такие чувства из-за него.       Тогрута настолько углубилась в свои переживания, что даже не увидела, что сидящий рядом темноволосый юноша вот уже полчаса не сводит с неё глаз и на тридцать первой минуте молчаливого обожания решился наконец попробовать продвинуться дальше.       — Такая красивая девушка и одна? Не порядок, — сказал он с улыбкой, вставая перед ней, — Быть может, я приглашу вас на танец?       — Ну, пригласите, — сказала Асока безучастно, а сама вдруг подумала, что если Энакин её не замечает, это не значит, что она должна весь вечер просидеть с кислой мордой.       Ведь на бал приходят веселиться, вот она и будет это делать, а поплакать о своей обиде можно и дома, когда останется одна, а пока сделает вид, что всё хорошо и, встав, подала руку незнакомцу, позволяя ввести себя в круг других танцующих. Юноша танцевал умело, словно уже не раз делал это и учился, впрочем, скорее всего, так и было, как поняла Асока, едва он представился:       — Лакс Бонтери, сенатор планеты Ондерон, а вас как зовут?       — Асока Тано, ученик джедая, — просто ответила тогрута и походя разглядывала юношу.       Чуть выше неё, стройный, неплохо одет, тёмные волосы, красиво уложенные, большие серо-зелёные глаза, выражение которых было добрым и внимательным. Асока явно понравилась ему, скорее всего, он будет просить о продолжении знакомства, даже обидно немного, что придётся разочаровать, ведь ничто не в силах вытеснить жестокую обиду, нанесенную тем, кто был для неё ближе и дороже всех. Был, или есть? Но будет ли?