Потерянная «дружба»

      Говорят, с проблемой надо провести ночь, и тогда, наутро, она не покажется уже такой неразрешимой. Правило это срабатывает со многими, помогло оно и Асоке, правда спустя не одну, а несколько ночей. И понемногу она смирилась и приняла тот факт, что её общение с Энакином никогда больше не будет прежним и разумно решила сохранить хотя бы то, что от него осталось. Поэтому, когда выдался день, свободный от миссий и от Падме, и Энакин пригласил Асоку пойти вечером в клуб, она с радостью согласилась, посчитав это за возможность вернуть их дружбе былую теплоту и доверительность.       Этот клуб они оба знали и уже бывали там не раз. Он был на Верхнем уровне, располагался в подвале гостиницы, славясь хорошей кухней и на редкость честными игровыми автоматами. Асока освоила их и сейчас могла мастерски сделать любой из них, забрав себе весь выигрыш.       — Ну, что, Скайрокер, — сказала она, криво усмехаясь, — Кто на этот раз победит, смелость или однорукий бандит?       — Победит честь простого народа, — уверенно ответил Энакин, — И в доказательство этому предлагаю моему электронному оппоненту партию в саббак.       Они с Асокой как раз устроились возле двух автоматов и, держа в руках по бокалу коктейля, решили сыграть в известную карточную игру в формате электроники.       — Жаль на раздевание с ним не сыграешь, — усмехнулась Асока, набирая на экране нужную комбинацию.       И при этом вспомнила вдруг, что не так давно они с Энакином так же играли в саббак, только в настоящий, сидя на кровати гостиничного номера и весело переговариваясь. Но вспомнила не только это, а то ещё, что предшествовало игре, и её щеки залились ярким румянцем, к счастью, незаметным в полумраке клуба. Тано хотела отвлечься, но Энакин внезапно ей сказал:       — А помнишь, как мы в гостинице играли? А до этого у нас был такой необычный и интересный урок.       Мысли, что ли, читал, подумала тогрута с недовольством, но вместо того, чтобы перевести разговор на более нейтральную тему, помимо воли спросила:       — А разве он тебе понравился? Вроде бы ты никогда не любил учиться.       Зачем только сказала это? Ох, никогда не умела сдерживаться и вскоре была наказана тем, что Энакин уцепился за её слова и следующий ответ оказался ещё более подробным:       — Конечно же, Шпилька, ты просто открыла мне тогда новый мир! Раньше я про секс только и знал, что из порно-записей, да и то, там всё вообще не так показано, как в жизни. Всё наигранно и ненатурально, а на самом деле, как только я узнал, как надо действовать, мои отношения с Падме полностью наладились. Ведь я даже не представлял прежде такой вещи, как прелюдия, а теперь знаю, что она и есть едва ли не самое основное. А уж сколько точек возбуждения есть на теле у женщины. Знаешь, особенно сильно ей нравится, если я...       О, это было уже слишком. И если раньше тогрута могла часами обсуждать с Энакином любые темы, а уж такие особенно, то сейчас едва сдерживалась, то и дело порываясь прикрыть руками монтраллы, чтобы не слышать этих пошлых и мерзких откровений, а то и вовсе вскочить на стул и закричать так громко, чтобы в голове зазвенело, призывая немедленно замолчать. Сил не было больше это выслушивать, ощущая с каждой минутой себя так, словно в неё плескали вонючие помои. Странно было чувствовать всё это там, где раньше была полная раскрепощенность и взаимопонимание. Но ещё страннее было понимать, что говорить на эту тему Асоке стало неприятно лишь с Энакином, с любым другим человеком, подойди он к тогруте с таким вопросом, она поговорила бы охотно. А так же вообще стала отчего-то невыносима сама мысль о том, что у Энакина есть возлюбленная и представлять то, что он вытворяет наедине с ней. От этого начинала накатывать злость, и хотелось порвать их обоих, чтобы не было больше в мире людей, счастливых в то время, когда она сама несчастна. Но вот именно этот последний разговор со Скайуокером поселил в её душе потерянность и чувство неопределённости в жизни, а так же собственную слабость и несовершенство как женщины рядом с другими такими же.       Неужели же она такая плохая, что никто в целом свете не способен полюбить её? И от всех этих неприятных чувств Асока видела только одно спасение — одиночество. Хотелось ни с кем не разговаривать, а просто сидеть одной в комнате или бродить до вечера по улицам всех уровней Корусанта, а то и полететь на какую-то затерянную планету и там тоже бродить везде, глядя по сторонам на чужую жизнь неизвестных ей людей и гуманоидов.       И как назло Энакин упорно не желал понимать состояние подруги и упорно звонил ей каждый день и куда-то звал, и тогрута, дабы не расстраивать его, иногда принимала приглашения, пока не поняла наконец, что больше просто не может вот так и то, почему именно Асоку так бесил факт наличия в жизни друга Падме. Именно это и не давало ей покоя и именно об этом тогрута и сообщила Энакину во время очередной встречи, когда они опять сидели в кафе, и он попытался свести разговор на Падме, на то, какая она замечательная и как у них всё хорошо. Тогрута, не выслушав и пяти минут, резко поднялась из-за стола и, прижав ладони к вискам, страдальчески выкрикнула, срываясь почти на стон:       — Да сколько это может продолжаться?! Неужели же ты не видишь, что я больше так не могу! Я не в силах более делать вид, что не замечаю того, что ты предал меня! Предал ради отношений с Падме и поставил их выше нашей дружбы! Я не могу, Энакин, я устала!       Выкрикнув это всё, всё то, что наболело, тогрута, по идее, должна была почувствовать облегчение, но ощутила лишь пустоту и горькое желание умереть или уйти куда-нибудь далеко, где нет никого и ничего. Где нет и не будет Энакина. Того самого Энакина, который был просто в шоке от того, что сказала тогрута и от боли, что мелькнула в её глазах при этой речи. И именно эта боль прожгла в его сердце большую дыру, заставила подойти к Тано и положив руки на её дрожащие плечи, притянуть к себе и, обняв, начать убежать самым искренним тоном:       — Шпилька, ну, что ты такое городишь? Я и не думал предавать тебя, пойми же, я люблю тебя ничуть не меньше, чем раньше, но и Падме я тоже люблю. Вас обеих люблю, просто по-разному. Её, как свою девушку, будущую жену и мать своих детей, а тебя, как верного и преданного друга. Ведь любовь одна, а проявляться может очень многими способами. Ты поймёшь меня, когда сама встретишь свою судьбу. Ну как, что скажешь на это, Шпилька?       — Я тоже люблю тебя, учитель, — ответила тогрута немного помолчав, но для того лишь только, чтобы завершить этот тяжёлый и неприятный разговор.       На самом же деле объяснение Скайуокера, такое стройное и логичное, нисколько не устроило тогруту и ни в коей мере не удовлетворило её. Она поняла лишь то из этого, что и так напрашивалось само собой. То, что понимала и до разговора — Энакин променял её на влюблённость и это было ужасно больно, просто до нестерпимости и как и до этого тогрута предпочла спасаться испытанным уже одиночеством.       Асока видела один лишь способ полностью избавить себя от мучений — окончательно свести к минимуму, а то и вовсе на нет все контакты с Энакином. Никаких больше неформальных встреч, прогулок и посиделок в кафе. Все разговоры теперь только по делу. Да впрочем, будет лучше, если и они прекратятся, надо будет попросить Совет заменить ей учителя и лучше всего на наставника женского пола и после этого продолжить нормально обучаться.       И буквально на следующий день Тано принялась за воплощение своего плана, старательно избегая Скайуокера и любых столкновений с ним, как реальных, так и виртуальных. Вставала пораньше и уходила из храма когда Энакин ещё спал, и весь день находила дела, позволяющие ей не возвращаться туда до позднего вечера, когда Скайуокер уже отходил ко сну. Не отвечала на сообщения, если видела, что они от него, сбрасывала все вызовы Энакина, а столкнувшись с ним где-то случайно, либо ссылалась на дела и скорее уходила, либо просто скрывалась незамеченной, делая вид, что не увидела Скайуокера. Но тот проявлял завидное упорство в попытках выйти на связь с ученицей, да и она сама, чего уж врать, едва сдерживалась, чтобы не ответить на сообщение, а встретившись, не броситься ему на шею. Не помогла самоизоляция, тоска не утихала, а желание видеть Энакина и общаться с ним не становились меньше, а только росли от попыток их завершить. Так не могло продолжаться вечно, и в конце недели Асока не выдержала и просто в очередное утро не ушла из храма, а дождалась Энакина и, подойдя к нему, взяла за руку.       — Прости, что я с тобой не говорила, я просто хотела побыть одна.       — Ничего, Шпилька, я тебя понимаю, — ответил Скайуокер и улыбнулся.       Конфликт был исчерпан, но жаль, что только один.