Нью-Йоркские волки

      Просторная комната выглядит совершенно необжитой. Человек, который обставлял её дорогой мебелью, похоже не знаком с таким понятием, как уют. Кованый узор решётки за окном больше напоминает клетку.       Юная девушка сидит на полу, подобрав колени ближе к подбородку и обхватив их обеими руками. Ей кажется, что эти диваны, обитые тёмно-зелёным велюром, совсем не предназначены для того, чтобы на них сидели. Она провела в этой комнате несколько дней и уже изучила все масляные холсты, развешанные на стенах. На её непритязательный вкус, эта живопись не заслуживает таких роскошных рам, которые выглядят гораздо интереснее, чем то, что они обрамляют. На выступе массивного камина, который кажется ни разу не зажигали, стоят декоративные вазы и безвкусные статуэтки.       Все это выглядит лишь подделкой, которая пытается создать иллюзию гостеприимства. Скорее напоминает комнату для переговоров или выставочный павильон в мебельном магазине, но точно не является уютным уголком. Возможно, ей казалось бы иначе, если бы не те обстоятельства, по которым она здесь оказалась.       За дверью раздаются приближающиеся шаги, и через какое-то время в дверном замке начинает скрежетать ключ. Это заставляет её вздрогнуть и насторожиться. — Доброе утро, мисс Салливан, — вежливо произносит мужчина, и ставит перед ней поднос с едой на низкий кофейный столик.       Девочка молчит и косо смотрит на вошедшего. Она не спешит притрагиваться к завтраку, несмотря на его аппетитный вид. Мужчина собирается уходить, и в этот момент она вскакивает и задаёт вопрос ему вслед требовательным тоном: — Зачем я здесь? — Я уже говорил вам, это всё ради вашей безопасности. — Сколько вы собираетесь меня здесь держать? — Вы говорите так, словно мы не создали вам комфортных условий, юная леди. Оглянитесь — вы не в клетке. — В таком случае, я хочу поговорить с родителями! — едва не срывающимся голосом выкрикивает она. — Всему своё время, Розитта, — отвечает вошедший человек и разворачивается к выходу.       Девочка бросается к нему и, отталкивая в сторону, пытается проскользнуть в дверь. Она не успевает сделать и двух шагов за пределы комнаты, как крепкая рука грубо хватает её за запястье и тянет обратно. Мужчина толкает её внутрь и поясняет с негодованием в голосе: — Ваши попытки тщетны, не пытайтесь бежать. Даже если мне не удасться задержать вас, то дальше по коридору есть охрана. Вам нужно оставаться здесь. Я надеюсь, такого больше не повторится. Сторожила поспешно выходит из комнаты и закрывает дверь на ключ с другой стороны. — Почему?! — отчаянно кричит Роза, и кидается к двери. Она начинает бить по ней кулаками и кричит так громко, насколько на это способен подросток. — Откройте! Выпустите меня отсюда!       Руки устают, но злость и отчаяние продолжают кипеть. Она швыряет стакан с соком прямо в дверь, и он разбивается вдребезги, оставляя мокрое стекающее пятно. Осознание безысходности нахлынывает новой волной, и она садится на прежнее место, обхватывая колени руками. Из груди вырывается сдавленный стон, и по щекам начинают катиться слёзы.

***

      Монета сверкает в руке, и отливает золотом в солнечных лучах. Она затаила в себе множество загадок, которые Фрэнку пока не удалось разгадать. Полночи, потраченные в интернете, дали информацию лишь о том, что такие монеты когда-то чеканились в Касабланке, и сейчас можно найти всего несколько экземпляров в различных музейных коллекциях. На фотографиях они выглядят действительно старинными, но эти, найденные в бардачке — совершенно новые, они определённо были там не для того, чтобы оказаться в чьём-то застеклённом наборе. Либо это резерв чистого золота, либо вправду действующая валюта, но сайты не дают информации о том, где именно она используется. Это надёжно скрыто от людских глаз.       Кассл всегда обращался за справками к Карен или Либерману, но сейчас вопросы не вписывались ни в один формат. Дэвид конечно помог прошерстить тёмную сторону интернета, но это не дало результатов. Как правило, там ошивается мелкий сброд. Это совсем другая ниша, и элитный киллер едва ли будет торговать марихуаной в свободное от работы время. Поиск автомобиля по номеру также упирается в тупик. Судя по справкам, он принадлежал некому Генри Уолтсу, но этот человек был убит несколько лет назад, а машина по-прежнему записана на его имя.       У Карателя не так уж много знакомств, позитивных — ещё меньше. Однако, остаётся лазейка, которую стоит проверить. Спустя не один час езды, он минует небольшую опушку и останавливается перед аккуратной белой калиткой. Перед ним открывается вид на небольшое имение, в центре которого располагается скромный двухэтажный дом. Деревянная обшивка уже изрядно состарилась и потемнела, а скошенная крыша крыльца поросла мхом. Вокруг очень зелено и неимоверно тихо. Дальше от посёлка простираются просторные поля и другие селения. Кассл вдыхает свежий загородный воздух и ловит себя на мысли, что сам с радостью застрял бы в этой глуши на недельку-другую. Но не для этого он проделал путь почти в сотню миль.       Он проходит к крыльцу дома, перешагивая свежие наколотые брёвна, и стучит в дверь с помощью идиотского дверного кольца. Он уже успевает подумать, кто изобрёл эту хрень, зачем он сюда пришёл и стоило ли вообще соваться, прежде чем дверь наконец отворяется. Перед ним предстаёт хозяин дома в чёрной сорочке с высоким воротом и с самым умиротворённым лицом. Но его выражение быстро сменяется на удивление. — Кассл? — Здравствуй, Роберт, — с натянутой вежливостью говорит Фрэнк. — Если честно, не ожидал тебя здесь увидеть. — Поверь, я и сам не рассчитывал увидеть твою рожу снова. — Даже не представляю, что привело тебя. Пора ли мне расплачиваться за свои грехи? Фрэнк слегка усмехается. — Ну, если ты не натворил дерьма с нашей последней встречи, то у меня к тебе лишь пара вопросов.       Роберт кивает, соглашаясь со справедливым высказыванием и приглашает внутрь вежливым жестом. Кассл заходит и осматривается по сторонам. Интерьер выглядит таким же скромным и простым, как сам дом. Краска фисташкового цвета слегка облупилась со стен, но это не делает интерьер неопрятным. Он наполнен солнечными лучами и умиротворением. Домашнего убранства в гостиной не так уж и много: несколько полок, деревянный стол с несколькими стульями в центре и пара кресел. Взгляд задерживается на иконе, подвешенной в самом центре стены, а под ней на небольшом шкафчике стоят портреты с фотографиями. Фрэнк проходит ближе и видит семейные фото. На одном из них Пилгрим с женщиной, а на другом двое мальчишек — тех, с которыми Фрэнку довелось познакомиться пару лет назад. — Как твои парни? — интересуется Фрэнк, разглядывая фотографию. — Замечательно, — отвечает Роберт, и тёплая улыбка касается его губ. — Лемуэль скоро заканчивает среднюю школу, а Майкл делает большие успехи в спорте. Я очень благодарен тебе за то, что ты дал мне возможность быть с моими сыновьями и наблюдать за тем, как они растут. — Рад за тебя и твою семью, — искренне произносит Кассл. — Ты смог вернуться и начать всё заново. — Всевышний направляет меня, и я готов за ним следовать. Но ты ведь пришёл не за тем, чтобы поговорить о моей семье, верно? — хозяин переходит ближе к делу и садится за стол, призывая Фрэнка присоединиться. — У меня не так уж много времени, в церкви скоро начинается служба. Кассл садится и бросает золотую монету на середину стола. — Ты видел раньше что-то подобное? Проповедник медлит пару секунд, оттягивая время. — Боюсь, я не знаком с этим, — отвечает Роберт, не переводя взгляда на собеседника. — Да ладно темнить, ты ведь узнал эту вещь, — сипло раздражается Фрэнк. — Мне не следует тебя посвящать, у меня могут быть проблемы из-за этого. — Я ведь не зря тащился сюда, — Кассл переходит на максимально серьёзный и даже слегка угрожающий тон. — Я пришёл к тебе за информацией, и я не уйду, пока не получу ответы. Пилгрим обречённо проводит руками по лицу. Он глубоко вздыхает, прежде чем решает пойти на встречу: — Я отвечу на них, но лишь потому, что я перед тобой в долгу. Очень надеюсь, что твоя осведомлённость не приведёт беду в мой дом. — Считай, меня здесь не было, — заверяет Фрэнк. — Поверю твоему слову, — Пилгрим берёт монету, и продолжает разговор держа её перед собой. — Это валюта Континентали — огромной преступной сети. За неё можно получить оружие, снаряжение, разные услуги, включая медицинские. А самое главное — укрытие. — Где именно это укрытие? — заинтересованно спрашивает Фрэнк. — О, не спеши Фрэнсис. Ты не можешь просто прийти туда и вершить своё правосудие. — Разве? — Кассл наиграно вскидывает брови. — С этим шутки плохи. — И чем же этот клоповник отличается от остальных, позволь узнать? — Это очень влиятельные люди, нити этой корпорации тянутся во все государственные структуры. У них есть убежища, которые являются территорией принудительного нейтралитета. Все они имеют свод определённых правил, и их следует строго соблюдать. Убежища представлены в виде отелей в крупных городах. — Отелей? — с недоумением переспрашивает Фрэнк. — Да, именно, отелей. Чтобы иметь возможность получить укрытие, необходимо заключить договор и дать клятву. Став участником, ты можешь пользоваться услугами Континентали, но на его территории убивать нельзя. За пределами — да, но не внутри. Нарушаешь правила — и ты покойник. — Это означает, что я могу оказаться в одной комнате со своей мишенью, но не в праве её трогать? — Именно. Если убьёшь, то на тебя спустят всех цепных псов. — Звучит гениально и глупо одновременно. — Согласен, но именно эти несложные правила заставляют людей оставаться людьми. Это элитное общество, которое держит свою систему в ежовых рукавицах. — Как я понимаю, ты был членом этого сообщества? — Да, — говорит Роберт, слегка морщась и проводит рукой по волосам на затылке. — Я наломал дров в своё время, но потом решил, что с меня хватит и ушёл на покой. Слезть с этого тоже непросто, мне пришлось дорого заплатить. Я не хочу, чтобы меня что-то связывало с моим прошлым. — Теперь я понимаю, почему ты решил залечь на дно в такой дыре. Где находится это место? — На перекрёстке Перл и Бивер стрит. Обдумай всё хорошенько, прежде чем соваться туда. — Ладно. — Скажи, откуда у тебя это? — спрашивает пастырь, указывая на монету и отправляя её обратно на середину стола. — Кое-кто обронил, когда пытался меня прикончить. Я собираюсь найти его. — Ты видел этого человека впервые? — Да. Он был хорош, как в стрельбе, так и в рукопашке. Я уверен, он знал на кого нападает. Так же как знал, что я окажусь там в нужное время. — Скорее всего, ему заплатили немалые деньги. В Континентали есть действительно хорошие наёмники. В своё время я знал некоторых. — Белый, среднего роста, тёмные волосы до плеч. Одет с иголочки и двигается как проклятый самурай. Тебе это о чём-нибудь говорит? — Под это описание могут подойти многие, хотя не всякий решился бы пойти за тобой. — Ни татуировок, ни шрамов я не приметил, было не до того. Он возник из ниоткуда. Въехал в меня на машине и открыл пальбу. Я уже пробивал номер этой тачки, по ходу она угнанная. Её владелец давно сыграл в ящик. Кто-то хорошо заметает следы, оставляя устаревшую информацию в строке с именем владельца. Это был некий Генри Уолтс. Слышал что-нибудь о нём? Пилгрим медленно меняется в лице. — Это был «Мустанг»? Босс 429? — Да, чёрный. Номер XAB-235. — Этого не может быть… — Ты был знаком с этим человеком? — Да, был. Этот автомобиль не угнан. — Ты знаешь, кто её нынешний хозяин? — Тот, кому сейчас принадлежит этот автомобиль был близким другом Генри. Этот человек, как так же как и я, завязал уже очень давно. Залёг на дно, решил остаться с женщиной. Уолтс сделал ему подарок, когда тот решил уйти. Эта машина очень ценна для него. Я слышал, что он перевернул полгорода, когда она попала не в те руки. — Сейчас она у меня. — Боже, Фрэнк. Побереги машину, если не хочешь дополнительных разногласий. — Похоже, он снова в деле. Как зовут этого парня? — Его называют Баба Яга, так прозвали его русские. Его настоящее имя Джон Уик. Но боюсь, это не тот, кого тебе надо искать. — Он стрелял в меня, — раздражается Фрэнк. — Да, я понимаю. Но если он взялся за это, то точно не ради денег. Он человек честных правил. Тебе следует выяснить, почему он напал на тебя и кому на самом деле это понадобилось. — Ты знаком с ним лично? — Имел с ним дело как-то раз. Он порядочный человек и мастер своего дела. Мне жаль, что у тебя возник конфликт с ним. — В Континентали могут быть порядочные люди? — Ты удивишься, но могут. Там не только убийцы и воры. Есть крупные бизнесмены, которые хотят лишь иметь надёжную крышу над головой или обеспечить безопасность для своих близких. Есть такие, как ты. Люди, у которых есть моральные принципы, и Джон один из них. Он делал грязную работу, но у него есть свои рамки. — Скажи, можно ли попасть на территорию Континентали, не являясь членом сообщества? — Ты не сможешь снять номер или воспользоваться услугами на территории отеля, но ты можешь пройти туда, если кто-то назначит тебе встречу. Правила отеля также распространяются на временных посетителей. — Ты можешь организовать приём? — Я не уверен, что смогу помочь. — Но у тебя наверняка остались какие-то связи. Мне нужно попасть туда и встретиться с ним. Если ты говоришь, что он здравый, то мне надо с ним поговорить и выяснить, кому я так насолил. При других обстоятельствах мы порвём друг другу глотки, и дело закрыто. — Не впутывай меня в это, пожалуйста. Для Континентали я мёртв, так же как и для Бабы Яги. — Я вычищаю грязь с улиц, но кому-то это не нравится. Просто подумай о том, что можешь сделать богоугодное дело. — Мой ответ — нет. Я не могу рисковать тем, что имею. Ты узнал достаточно, а теперь мне пора идти. Не хочу заставлять прихожан ждать. — Как скажешь, Роберт, — отвечает Кассл, забирая монету со стола. — Ты правда здорово мне помог.       Пилгрим встаёт и берёт с полки белую колоратку, которая идеально ложится под чёрный ворот. Небольшое зеркало позволяет Фрэнку увидеть, как этот маленький белый прямоугольник кардинально меняет образ Роберта. Он прекрасно помнил, как его рожа просила кирпича в тот раз, когда им довелось подраться, но его теперешний вид шёл вразрез с воспоминаниями. — Не желаешь посетить службу, Фрэнсис? — спрашивает пастырь, глядя на отражение собеседника. — Нет уж, спасибо. У меня своя религия. — Тогда я сам прочту молитву за тебя, ибо перед Богом мы все равны. — Класс, я признателен, — усмехается Фрэнк, а затем спрашивает с некоторой долей скептицизма. — И тебе это помогает? — Раньше помогало, а теперь я об этом не думаю. Не могу усомниться в правде Господней, — отвечает Роберт, прихватывая том Библии. — Пусть так, — кивает Кассл, а затем направляется к выходу. — Спасибо, Роберт.       Фрэнк стоит на опушке, провожая проповедника взглядом. Он вытаскивает монету и перебирает её в руке. Сегодняшнее откровение подтверждает, насколько прогнил этот мир. Он прекрасно понимал, что воры и убийцы потеряли всякий страх, но эта преступная сеть словно параллельный мир, который сплетается с тем привычным, что люди видят каждый день. Грязь так близко, она повсюду. Маячит перед глазами, но никто этого не замечает, потому что она не выглядит таковой, обретая роскошные фасады. Способен ли один человек пойти против целой системы? На минуту Фрэнк чувствует себя жалким и бесполезным, но это ведь никогда не было для него причиной останавливаться.