Амортенция пахнет тобой

Лютик проснулся от громкого щебетания однокурсниц в гостиной, выругался и с раздражением натянул одеяло на уши. Это его не спасло. Спустя пять минут тщетных попыток снова заснуть, он со вздохом откинул одеяло и сел на кровати. Остальные постели уже заправлены, в спальне — ни души. Выходит, он пропустил завтрак. Если повезет, на кухне можно будет выпросить что-нибудь у домовиков. — Здравствуй, соня, — усмехнулась Йеннифэр, когда он спустился в гостиную. Стайка девчонок восторженно обсуждала утренние тренировки учеников из Дурмстранга. — Что происходит? Кого-то убили ночью? — пробурчал Лютик, на ходу завязывая галстук. — Если бы. Кое-кто впервые увидел полуобнаженных парней, вот, началось ускоренное половое созревание, — Йеннифэр совершенно не беспокоилась, что её могут услышать. Слизеринки возмущённо фыркнули и поспешно покинули гостиную. — Так-то лучше, — ухмыльнулась она. — Сколько ты еще собираешься пить эту дрянь? Она строго смотрела на Лютика. Судя по тому, как пахло от него лавандой и мятой, он снова принимал снотворное, и в больших количествах. — Йен, прошу тебя, не начинай снова. Без этой дряни я не смогу уснуть до утра и опять буду засыпать днем, — он раздражённо потёр ноющие виски. — Пока ты спал, наши уже сводили новеньких в Хогсмид, — Йеннифэр тяжело вздохнула. Она давно смирилась с зависимостью своего друга от снотворных зелий и его нежеланием обратиться за помощью в больничное крыло. Причину своей бессонницы Лютик понять не мог. В голове появлялся неконтролируемый поток мыслей, — безумных, бредовых, тяжёлых и неуловимых. Ему виделись странные расплывчатые образы, а, когда он наконец проваливался в беспокойную полудрёму, в темноте снова мерещился огромный белый волк. — Сегодня будет праздничный ужин в Большом Зале. Не опаздывай. Сказав это, Йеннифэр поднялась с кресла и вышла из гостиной. Кажется, снаружи её ждала Цирилла. Лютик решил прогуляться. Закинув на плечо чехол с лютней, он покинул подземелье и направился в сторону кухни. Глядя на его жалобное лицо, эльфы-домовики всучили ему корзинку, доверху наполненную сэндвичами, он повеселел и бодрым шагом направился прочь из замка — к Чёрному озеру. Раскидистое, ещё не тронутое осенью, высокое дерево на берегу было для Лютика единственным местом, где его никто не беспокоил. Даже Йеннифэр. Он, безусловно, любил её, но побыть одному иногда хотелось больше, чем слушать её мечты о создании зелья вечной молодости. Лютик сбросил мантию, повесив её на ветку, прислонил к широкому стволу чехол с инструментом, подтянулся на большом суку и запрыгнул на дерево, подцепив пальцами корзинку, полученную на кухне: в ней весьма кстати обнаружились не только сэндвичи, но и стеклянная бутылка с тыквенным соком, и он с наслаждением принялся завтракать. Покончив с трапезой, он потянулся, применил Манящие чары, и через секунду лютня оказалась у него в руках. Лютик неторопливо освободил инструмент от чехла, подкрутил колки, чтобы звук был чище, и принялся наигрывать музыку, которая уже давно крутилась у него в голове. Сыграв мелодию несколько раз, Лютик вытащил из кармана перо и кусок пергамента, уже собираясь записать сочинённое, но остановился, услышав чьи-то шаги. Ветви и пока ещё густая листва дерева скрывали его от чужих глаз, но сам он прекрасно видел любого, кто проходил мимо. Шаги принадлежали какому-то студенту Дурмстранга. В его руках было множество ярких свёртков. Кажется, девушки уже попытались с ним познакомиться. Незнакомец подходил всё ближе, и Лютик узнал того странного седовласого парня, с которого так долго не мог свести взгляда вчера. От его янтарно-жёлтых глаз даже сейчас становилось не по себе. Парень не смотрел прямо на Лютика, но ему казалось, что этот взгляд проникает в его душу, раскрывает её, вытаскивая все её секреты. По спине бежали неприятные мурашки. Что-то было в этом человеке такое, что заставляло всё внутри переворачиваться. Как такое вообще может понравиться? Хмурый студент разворачивал свёртки и меланхолично разглядывал подарки девчонок, большинство из которых были съедобными, но содержали в себе очень неприятный сюрприз. Лютик не раз видел, как в гостиной Слизерина девочки варят какие-то зелья. — Я бы на твоем месте не стал есть это печенье, — он выпалил это прежде, чем подумал, что этого делать не стоило. Молодец, Лютик. А теперь тресни себя по лбу грифом лютни. За длинный язык. Лютик встретился взглядом с этим невыносимым парнем и почти не удивился, что тот сразу же посмотрел на него, не тратя времени на поиски источника звука, — только поёжился и поспешил надеть мантию. В конце концов, это же Дурмстранг. О нём многое говорят. — О, я имею в виду, что девочки накупили сладостей, в которых содержатся любовные зелья, — теперь удариться о лютню захотелось ещё сильнее, потому что уследить за собственной болтовнёй было невозможно. Лютик говорил так, будто пытался оправдаться или извиниться за начатый разговор. Зачем ты вообще предупредил его? Отравился бы он? Ну и ладно. Тебе-то какое дело? — Хмм, — протянул седовласый. — Я не знал. — Лучше не ешь ничего, что тебе подарят. Как минимум потому, что тебе может стать плохо. А в худшем случае, ты действительно в кого-нибудь влюбишься, но это после эффективного зелья по родовому рецепту, а вот что туда входит — тебе лучше не знать. Лютика несло. Мимолётно успев удивиться, что парень разговаривает совершенно без акцента, он всё болтал и болтал, отчасти — из-за патологической неспособности держать язык за зубами, отчасти — для того, чтобы не осталось неловких пауз, которые он ненавидел. —…в общем, девчонкам доверять нельзя. А вообще, у меня сэндвичи есть, хочешь? — Лютик завершил свою тираду этим идиотским предложением. Молодец! Отлично! Давай, Лютик, ещё на свидание его пригласи. Просто блеск. — Хм. — Многозначительный ответ. Восприму его, как согласие, — Лютик спрыгнул на землю, лучезарно улыбнулся и всучил студенту два сэндвича с ветчиной и каким-то соусом. Может, ещё и вина нальёшь? Внутренний голос издевался над ним как мог. Парень посмотрел на вышитый герб, очевидно, пытаясь вспомнить, на каком факультете учится разговорчивый мальчишка. — Как тебя зовут? — спросил он, наконец принимая сэндвичи. — Лютик. — Как цветок? — от непонимающего хмурого взгляда грозного студента Дурмстранга стало смешно. — Да, а что? У тебя проблемы с ботаникой? — Лютик смотрел на него с усмешкой на губах. — Нет. Спасибо за сэндвичи. Он всё-таки поблагодарил. Спустя сто лет. Какая вежливость! Разговор зашел в тупик. Парень долго смотрел на него и, кажется, не решался попросить помочь найти гостиную Гриффиндора. — Сегодня вечером будет ужин, ты же придёшь? Разобрался, как пройти в Большой Зал? — Лютик глупо улыбался, всеми силами стараясь себя заткнуть. Давай, продолжай болтать. Что ты ещё ему скажешь? Прекрати улыбаться, как идиот. Всё, что Лютику хотелось — распрощаться с этим парнем и видеть только издалека. Желательно, не подходя к нему на протяжении всего турнира. — Я был бы признателен, если бы ты провёл мне небольшую экскурсию по замку. У вас тут тысячи ходов и поворотов. В который раз захотелось приложиться головой к лютне. А лучше к дереву, чтобы наверняка. Но вместо этого он убрал инструмент в чехол, закинул его на плечо, посмотрел в янтарные глаза и спросил: — Как тебя зовут? — Геральт. *** Вопреки ожиданиям Лютика, показывать гостю Хогвартс оказалось не столь утомительно. Геральт был немногословен, лишь изредка задавал вопросы и внимательно смотрел вокруг. Когда они шли по внутренним коридорам, в его жёлтых глазах отражался свет от магических огней, и Лютик невольно любовался этим. Новый знакомый был… странным. Не неприятным, не отталкивающим. Скорее, наоборот, Лютику хотелось прочесть его, понять, что у него на душе, но у Геральта словно была броня, сквозь которую не пробиться. Лютик умел читать людей. Вообще-то, на пятом курсе он даже увлекался Легилименцией, но его интерес быстро сошёл на нет. Он мог буквально увидеть мысли человека по одному только движению его глаз, после пары минут разговора знать всё о его характере. Но прочесть Геральта не получалось, и Лютика это бесило. *** Вечером, на праздничном ужине, Лютик, как и всегда, сидел рядом с Йеннифэр, болтая обо всём подряд. Профессор МакГонагалл произнесла торжественную речь, упомянув о том, что у студентов остаётся лишь несколько дней на то, чтобы бросить кусочки пергамента со своими именами в Кубок Огня. — Ты хочешь участвовать? — Лютик с интересом смотрел на подругу. — Почему бы и нет? — Йеннифэр пожала плечами, затем добавила: — Вообще, я бы посмотрела на тебя в роли Чемпиона Хогвартса, но тебе ещё расти и расти, — она усмехнулась и снисходительно потрепала его по макушке. — То, что я на восемь месяцев младше тебя, Йен, не даёт тебе права относиться ко мне как к ребёнку, — едко ответил Лютик, однако через секунду его раздражение сменилось весёлой улыбкой. Они оба знали, что он шутит. — Да ты пауков боишься как огня, — она продолжала подтрунивать над ним. — Вот скажи, какой взрослый человек будет каждую ночь колдовать над своей кроватью защиту от пауков? — Заткнись, — беззлобно оборвал Лютик, оглядываясь по сторонам: не услышал ли кто. К счастью, никому из присутствующих не было никакого дела до их разговора. Всё ещё осматриваясь, Лютик повернулся к гриффиндорскому столу и наткнулся на изучающий взгляд янтарных глаз. По его спине пробежали неприятные мурашки, он поспешно отвёл глаза, и это не ускользнуло от внимания Йеннифэр. — Кто это, Лютик? — спросила она, вопросительно изогнув бровь. — Да так, — он не нашёлся, что ответить. — Странный тип. Из Дурмстранга. Йеннифэр закатила глаза. — Можно подумать, я решила, что он из Шармбатона, — она насмешливо фыркнула. — Он странно на тебя смотрит. Лютик, помявшись, рассказал подруге о встрече с Геральтом и последующей экскурсии по замку. — Будь осторожен, — она пожала плечами. — Кто знает, чему их учат в Дурмстранге. *** Следующий день был ленивым, расслабленным и поистине прекрасным. Лютик до самого вечера сидел в гостиной Слизерина, бренча на лютне, наконец завершил сочинённую им мелодию, заставил двух первокурсников стащить для него сначала завтрак, а потом и обед из Большого Зала, пригрозив, что расскажет профессору Малфою, что ребята выходили гулять после отбоя. К ужину Лютик вышел сам, потягиваясь, наслаждаясь чудесной атмосферой. Он уже шёл по пустому коридору, когда кто-то окликнул его. — Эй, Леттенхоф! Он обернулся, увидев Джима Проуса — неприятного, грубого когтевранца в компании его друзей. Встреча не предвещала ничего хорошего. — И тебе привет, Джимми, — равнодушно ответил Лютик, незаметно выискивая взглядом пути отступления. — Говорят, ты паучков боишься? — Проус поднялся с подоконника и тяжелой походкой направился к нему. Лютика передёрнуло. — Не твоё дело, — огрызнулся он. Вспышка света — и из палочки Джима, направленной на него, вылетела паутина, опутывая с ног до головы, заставляя поморщиться от этого отвратительного ощущения. По паутине ползали мелкие пауки. Лютик взвизгнул и принялся срывать с себя паутину: сперва пальцами, потом — очищающим заклинанием, под громкий хохот и издевательства когтевранцев. — Знаешь, Джим, — едко произнёс он, едва отдышавшись. — Я от паутины отмоюсь. А вот ты так и будешь всю жизнь похожим на тролля. — Ах ты, гадёныш… — тот снова направил на него палочку, Лютик сжал в руке свою, судорожно перебирая в голове заклинания, которыми можно атаковать, но этого уже не потребовалось. Потому что через секунду вокруг не оказалось никого, а его неприятель лежал на полу, сбитый с ног точным ударом вчерашнего знакомого из Дурмстранга. — О, Геральт! — Лютик стушевался, — Спасибо, я мог бы и сам, но… Как ты здесь оказался? — Удачно проходил мимо. Идём. Геральт бесцеремонно схватил его за локоть и вытолкал из коридора, пока обидчик не пришёл в себя, и не появились лишние свидетели. — Да уж, разные бывают люди, — не задумываясь, бормотал Лютик, желая заполнить раздражающую тишину и всё ещё отряхиваясь, украдкой проверяя каждую складку в одежде — только бы не осталось пауков, — стараясь вести себя так, будто его совершенно не колотит от страха. — И сколько же из них твои враги? — спросил Геральт, глядя на него сверху вниз. — Сложно сказать, — протянул Лютик, смахивая с плеча остатки паутины. — Со временем сбиваешься со счёта. Многие считают, что, издеваясь над другими, можно стать сильнее. Он помолчал, страдальчески заломив брови, борясь с самим собой, — напускная меланхоличность быстро сползла с его лица, всё-таки уступая место панике, и он выдавил как-то слишком жалобно: — Ты не мог бы проверить… на мне пауков не осталось? Геральт усмехнулся, но пристально осмотрел порозовевшего Лютика, даже приподняв капюшон его мантии и заглянув под него. — Нет. Выдыхай. — Спасибо, — Лютик, несмотря на это, продолжил отряхиваться, уже почти не стесняясь собственного страха. В конце концов, Геральт не посмеялся над ним и не назвал идиотом. — Пойдём. Провожу тебя, пока ты не поймал в спину очередное заклинание, — Геральт снова довольно грубо взял его за локоть и повёл в сторону Большого Зала. *** — Смотрите за ним получше, — насмешливо произнёс Геральт, будто передавая Лютика из собственных рук в руки болтающих Йеннифэр и Цири. Затем краем губ улыбнулся ему и бодро зашагал в сторону гриффиндорского стола. — Что ещё за личная охрана? — Йен насмешливо посмотрела на Лютика, когда тот наконец опустился за общий стол. — Если бы кое-кто вчера не упомянул пауков, никакой охраны не потребовалось бы, — съязвил он, наливая себе тыквенного сока, отпил глоток — да так и замер. Охрана. Ну конечно! Рядом с Геральтом можно не бояться ничего, потому что одного его грозного взгляда хватит, чтобы обидчики вспомнили о срочных делах и разбежались кто куда. А что, если попробовать с ним подружиться? В конце концов, болтать Лютик умеет за двоих, и даже за троих, так что неловких пауз в разговоре почти не будет. А так, в общем-то, неплохой парень. Красивый. Как относилось ко всей этой идее слово «красивый», Лютик так и не понял. Но идея была прекрасной. *** Утром Лютик, наплевав на своё обещание самому себе хорошо учиться, решил прогулять прорицания. Просто потому, что не хотелось торчать в душном кабинете, прежде принадлежащем профессору Трелони, а теперь занятым строгой Тиссаей де Врие. Сидя на дереве, он задумчиво перебирал струны, наигрывая вчерашнюю мелодию, как вдруг его внимание привлёк чей-то резкий голос. Лютик повернул голову на звук. На поляне недалеко от озера шла утренняя тренировка студентов Дурмстранга, которой руководил Виктор Крам. Отточенные, слаженные движения — простые физические упражнения в исполнении этих ребят походили на потрясающий сценический номер. Геральта он заметил сразу: сложно не разглядеть растрёпанную копну серебристых волос. И именно на Геральта он смотрел дольше всех. Зачарованно, бесстыдно, затаив дыхание. И снова в голову пришло странное слово. Красивый. Чертовски красивый. Лютик очнулся уже тогда, когда ровным строем студенты возвращались в замок, проходя мимо дерева. Геральт отстал и наклонился, чтобы завязать шнурок. Он был настолько близко, что Лютику требовались немалые усилия, чтобы не зашуршать листвой и не быть обнаруженным. Выпрямившись, Геральт потянулся, и Лютик почувствовал запах мужского пота, почему-то смешанный с ароматом лукового хлеба. Отчего-то по телу пробежали мурашки. А запах был тем, что хотелось вдыхать снова и снова. *** — И где ты был сегодня утром? — Йеннифэр вопросительно посмотрела на него, скрестив руки на груди. — Спал, — Лютик решил увильнуть от ответа. — А что? — То, что из-за таких прогульщиков, как ты, сегодня будет дополнительное занятие по прорицанию. Вас оказалось слишком много. Никто не хочет сидеть в духоте, — она закатила глаза. Лютик вздохнул и отправил в рот кусочек сыра. Они сидели в Большом Зале, болтая за обедом. — Привет, — Цирилла опустилась рядом. — Можно к вам? — Конечно, — Лютик кивнул и хитро улыбнулся, глядя на то, как загорелись глаза Йеннифэр, когда француженка подошла к столу. — Как думаете, какими будут задания на Турнире? — Цири понизила голос. — Возможно, одно из них будет связано с русалками. — Откуда ты знаешь? — поинтересовался Лютик. Йеннифэр снова закатила глаза: — Не будь дураком. Бабушка Цири — директор Шармбатона. Цири смущённо потупила взгляд. — Вы же никому не скажете? — сбивчиво проговорила она, краснея. — Конечно, нет, — хором сказали друзья, не сговариваясь. Все трое рассмеялись. Пока девушки что-то обсуждали, Лютик почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел Геральта, стоящего в двух шагах. По спине снова пробежали неприятные мурашки, но Лютик вышел из-за стола и беспечно произнёс: — Привет! Почему ты не со своими? — Пришёл проверить, не упал ли ты спиной на чей-нибудь кинжал, — усмехнулся Геральт. Лютик глупо улыбнулся. — Я видел сегодня вашу тренировку, — неожиданно для самого себя выпалил он и поспешно добавил: — Из окна. Было здорово. — Спасибо, — он кивнул, и жёлтые глаза на секунду будто заискрились золотом. — Ты сможешь показать мне дорогу в Боевой зал? Там будут совместные занятия по защите от тёмных сил. Наши и Гриффиндора. Лютик хотел спросить, почему бы Геральту не попросить о помощи кого-нибудь из гриффиндорцев, но вместо этого зачем-то ответил: — Конечно. Пойдём. Он стянул со стола ещё одну булочку, крикнул Йеннифер и Цири, чтобы его не ждали, и поспешил за Геральтом, к тому времени уже выходящим из Большого Зала. Лютик снова трещал без умолку, рассказывая о своём увлечении музыкой, о том, как в детстве он свалился с игрушечной метлы и до третьего курса ненавидел уроки полётов, о том, как увлекался Легилименцией на пятом курсе. Геральт реагировал на его реплики многозначительным хмыканьем, изредка задавая уточняющие вопросы, и он не заметил, как быстро они оказались у дверей Боевого Зала. — Ну, собственно, вот, — произнёс Лютик, неопределённо взмахнув рукой. — Мы пришли. — Спасибо, — улыбнулся Геральт. — Увидимся. Он дружески хлопнул Лютика по плечу, и ему снова показалось, что вокруг запахло луковым хлебом. *** Дополнительное занятие с профессором де Врие не предвещало ничего хорошего. Лютик со вздохом вошёл в кабинет, где он и ещё десять таких же прогульщиков выслушали нотации и уверения в том, что в следующий раз дело примет серьёзный оборот и дойдёт до директора. Затем в класс проследовали остальные, все расселись по местам, и Тиссая озвучила тему занятия. Хрустальный шар. Снова. В десятый раз. Лютик, признаться, ни черта в нём не видел. Ни разу, сколько ни пытался рассмотреть хоть что-нибудь, кроме белого тумана. Профессор де Врие уверяла, что всё это — результат его прогулов, и, занимайся он усерднее, — давно был бы одним из лучших на курсе. Впрочем, возможно, где-то она и была права, потому что в этот раз Лютик впервые смог что-то разглядеть. Молочная дымка в шаре вращалась, постепенно принимая форму волчьей головы. Лютик с удивлением поднял брови, посмотрел на профессора и произнёс: — Что означает волк? — Если бы вы, мистер Леттенхоф, почаще бывали на занятиях, — строго начала Тиссая, но скоро смягчилась, заметив, что её работа всё же дала свои плоды, — то знали бы, что голова белого волка означает, что скоро вы встретите свою судьбу. Либо уже встретили. Голова же чёрного волка наводит на мысль о врагах. Лютик вздрогнул, снова опуская взгляд на хрустальный шар. Волк был белым.