Голоса убитого прошлого

Прохладный горный воздух холодил кожу. «Совсем как на Альдераане», — думала Лея. Почему-то в этот вечер ничто не могло испортить ее легкого настроения. Даже то, как сильно это очередное временное убежище напоминало ей то место, где она выросла. То место, которого давно не существует. Лея мягко помассировала виски — кожу немного стягивало от мороза. Казалось, особых поводов для радости не было — не считать же таковым, право слово, то, что пропавшая партия оружия наконец объявилась, пусть и уменьшилась на треть, пока блуждала неизвестно где. В том, что им продали именно то, что украли у предыдущих продавцов, Лея почему-то совершенно не сомневалась. Впрочем, это все уже было не важно. Лея много злилась в последнее время. На союзников, которые стыдливо прятались, пока ее армию методично сокращали и которые вдруг объявились, сообразив, что жизнь при новом порядке выглядит очень удручающе. Тех самых союзников, которые теперь диктовали ей, что делать, будто наняли решать их проблемы за деньги. Технически, было почти так, но Лея не могла представить себе настолько бестолкового наемника, который за то, что рискует своей головой, ограничился бы исключительно покрытием расходов на этот самый риск. Лея злилась на своего отца, который умудрялся портить ей жизнь даже после смерти — ведь кто знает, будь ее положение менее шатким до всего этого… В общем, список вещей, гневающих Лею Органу можно было продолжать еще очень, очень долго. Где-то в его конце было даже место для С3ПО, который, как для дроида, слишком много жаловался на погоду в последнее время. Но в этот вечер Лея чувствовала себя хорошо. Они обосновались в горах, и это место больше походило на охотничью стоянку, чем на военную базу — здесь было куда больше деревянных домиков, чем ангаров для кораблей. Однако можно было со всей уверенностью сказать — здесь их искать никому не придет в голову, а значит, можно хорошенько все обдумать. Накрыть всех самых важных персон Ордена в одном месте пока возможным не представлялось. Будет ли таким уж большим успехом просто сократить их число до двух-трех? Лея считала, что скорее нет, чем да. Более того, самым неудачным вариантом с ее точки зрения был такой, где останется кто-то один. В конце концов, пока пять человек согласовывают между собой, чего же они все-таки хотят, у них, повстанцев, появляется драгоценное время. Уж кто-кто, а Лея могла бы многое рассказать о том, как все усложняется, когда за главного не считается никто. Лея никогда, никогда и никому не говорила, будто бы у нее даже мысли не возникало просто прибрать все к рукам, своим рукам, и положить конец этому всему — не говорила, чтобы не врать. В такие моменты она вполне чувствовала себя дочерью ситха. «Суть не в том, чего мы хотим», — говорила она, — «а в том, что в итоге выбираем». Генерал Органа постучала пальцами по грубому деревянному подлокотнику. Вид с террасы все-таки открывался потрясающий. Ей не хватало Хана. Впрочем, к этому она как раз была привычна — Хана ей не хватало всю жизнь. Лея вспоминала, как сидела вот так же в кресле на террасе, только вокруг была не горная прохлада, а летняя духота, и думала о муже. А ее сын молча подходил, заглядывал в глаза и усаживался прямо на дощатый пол, чтобы положить голову ей на колени. Он никогда ни о чем не спрашивал, но понимал все настолько ясно, что Лее становилось не по себе. Она ведь даже не могла придумать какую-нибудь нелепую обнадеживающую ложь — он бы не поверил ни на секунду. Как ни странно, даже эти воспоминания не вызвали у Леи никаких отрицательных чувств. Только легкую меланхоличную грусть. Определенно, это был не обычный вечер. А еще… Еще заходящее солнце вдруг не закрыл собой силуэт — не закрыл потому, что был прозрачен. Лея вздохнула и крепче сжала подлокотники. Больше она своего волнения ничем не выдала. — А я все гадала, придешь или нет. — Я не мог к тебе не прийти. Ты же знаешь. — Ты долго. — Нужно время, чтобы привыкнуть к такому состоянию и научиться являться подобающим образом. — Не так эффектно, как твое последнее появление. — Ну, тогда мне надо было произвести впечатление на всех повстанцев, чтобы они поверили. — А сейчас — только на свою несчастную сестру, чтобы она… Что? — Лея. Первым делом о деле, даже если никакого дела не предполагается. — Извини, — сказала она и, мягко улыбнувшись, подошла к призраку. Взялась рукой за перила, — Я бы спросила, как у тебя дела, но… Близнецы рассмеялись. Это не был громкий заразительный смех — скорее усталый, призванный показать, что Лея еще живет — не смотря ни на что, а Люк этому рад. — Скажи, а он… Придет когда-нибудь? Люк поморщился, как от зубной боли, но Лея заметила тень лукавой улыбки у него в глазах. — Твой бедовый сынок? Ну, когда перестанет до трясучки бояться, что ты на него накричишь — возможно. — Да чего он может бояться сейчас? Люк пожал плечами. Задумчиво посмотрел на солнце, зачем-то сощурился при этом. — Кто же знает, Лея. Может, стесняется рассказать тебе, что наконец-то завел подружку. Хотя мне казалось, ты с ней ладишь, это у меня с ней как-то не сложилось… — Люк? — Лея приложила руку к груди. Сердце ее ускорило темп — она чего-то не знала и должна была узнать немедленно. — Может, боится признаться, что принимал самое активное участие в том ограблении, из-за которого вы вовремя не получили оружие, а может, боится, что ты запретишь ему общаться с дедом… Но тут ты можешь не беспокоиться, Оби-Ван не даст ему влиять на твоего сына дурно… То есть, если еще есть, куда дурнее, конечно. — Люк, — медленно сказала Лея, постукивая ногтями по перилам, — что ты несешь? — Прости, — Люк повернулся к ней и неуверенно улыбнулся, — Мне казалось, что если я скажу просто «твой сын выжил, нашел Рей и теперь они летают по всей галактике на «Соколе», а еще с ними постоянно духи отца, Оби-Вана и еще один, причем так постоянно, что их порой по несколько дней в потоке нет», это прозвучит, как полная чушь. — Это и звучит, как полная чушь, Люк. — Согласен. — Поэтому просто расскажи все нормально. Люк рассказал, что знал — не умолчал, разумеется, и о своем скромном участии в произошедшем. Лея вернулась в кресло, сцепила руки на груди и окинула призрака изучающим строгим взглядом. — Ты почувствуешь, что это действительно так, если прислушаешься. Хотя ума не приложу, зачем бы я тебе врал. — Кажется, я действительно чувствую что-то такое. И… Что они собираются делать? — Это надо спрашивать не у меня. Могу сказать только, как вижу — они ищут ответы, хотя не знают вопрос. — Это так по-джедайски. Ты мог бы просто сказать «понятия не имею». Но… Спасибо тебе. Вечер стал еще лучше. Останься, прошу, побудь со мной еще. — Как скажешь, — мягко улыбнулся Люк, — у меня тоже хорошее настроение. Сдал тебе этого поганца. — Скажи, джедай… Этот, как ты выражаешься, поганец, возвращается к свету? — О, не похоже. — Люк прошелся в задумчивости вокруг кресла, на котором сидела его сестра, облокотился на спинку. Посмотрел на сестру сверху вниз. — Но это не мешает ему становиться более достойным человеком. Я даже начинаю думать, что зря их тогда разогнал с этой девчонкой, может, оно было бы к лучшему… Ну, или наш отец неплохо справляется. Кто бы мог подумать. — Люк, ты мешал моему сыну общаться с девушкой? — Все равно он в этом ужасно плох. — Очевидно, не так уж ужасно. Лея глубоко вдохнула. Ей было интересно, правда ли воздух пах, как на Альдераане, или это только так казалось, потому что на самом деле она уже не помнила, как он пах по-настоящему. Уничтоженное нельзя вернуть, отнятые жизни останутся отнятыми. Но Лея не была каким-нибудь безгрешным джедайским магистром, Лея была чертовски уставшей женщиной, которая не смогла отказать себе в том, чтобы хотя бы этим вечером порадоваться — тому, что может поговорить с братом, теперь уже — о всякой ерунде. И тому, что ее сын не умер. Лея честно поразмышляла целую минуту о том, стоит ли поставить совет союзных систем в известность о том, что Кайло Рен все еще где-то там. Она пришла к заключению, что пока он занят мистическими тайнами Силы и собственной личной жизнью, это совершенно, абсолютно не их сарлачье дело. *** После того, как Дита Цидара и двое не в меру азартных членов пиратской команды были возвращены к своим (а Рей и Кайло заверены, что теперь могут рассчитывать на помощь пиратов, если вдруг что — разумеется, в разумных пределах), прошло несколько дней, в течение которых «Сокол» был дозаправлен, книги прочитаны (читал в основном Кайло), пайки разложены по полкам в кладовой, а остатки кредитов пересчитаны и вверены на хранение Рей. После всего в общей каюте снова происходило то, что Энакин в шутку называл «советом джедаев», потому как, по его словам, «здесь все тоже сидят в кругу и делают вид, что разговаривают о важных вещах». Корабль дрейфовал в космосе. — И так, что мы узнали? — поинтересовался Квай-Гон. — Не то, чтобы очень много, — отозвался Энакин. — Что у нас есть? — Стопка интересной научной литературы, которая в основном отвечает на вопрос «чего с нами точно не происходит?». — Сказал Кайло. — И две подставки под стаканы. — Бен, это кодексы, — смущенно сказала Рей. — Боюсь, Рей, теперь это действительно подставки под стаканы, — вздохнул Энакин, — думаю, тебе будет интересно узнать, что он почему-то предпочел джедайский. — Ситхский из полированного пластика, стакан скользит, когда корабль трясет, — охотно объяснил ему Кайло. — Это самый странный бунт против старых устоев, который я видел, — вздохнул Оби-Ван, — знаешь, мы вроде и так тут все в курсе, что ты нигилист. — Кто? — переспросила Рей. — Вздорный мальчишка, который сам не знает, чего хочет, — сказал Энакин. — Зато знает, чего не хочет, а это уже что-то, — примирительно сказал Квай-Гон, — Предлагаю вернуться к теме. — А мы от нее и не уходили — у нас тут очень похожая ситуация. Ничего общего с пространственными манипуляциями, не типичные узы Силы, потому что они проявляются не так, никакой взаимосвязи с традицией учитель-падаван или с «правилом двух». — Перечислил Энакин, загибая пальцы для наглядности. — Что еще… Ах да, никакого подходящего пророчества. — Или такого просто не было в корусантском храме. Знаете, где-то в подсознании даже мне не удалось отделаться от мысли, что уж Йода-то точно все знает, если спросить его — то ответ найдется, — Квай-Гон встал, прошелся по каюте, — Но, в сущности, это вовсе не обязательно должно быть так. — Магистр Йода просто очень, очень старый джедай, — сказал Оби-Ван, — впрочем, с ним никогда не было ясно, действительно он чего-то не знает или просто не хочет говорить по каким-то своим причинам. — Выражайся яснее — дурит голову, чтобы смотреть, как другие мечутся, и веселиться. — Энакин… А, впрочем, даже если и так, для нас это мало что меняет. — По крайней мере, чтобы понять, что еще исключать — нам нужны новые зацепки. Бен, послушай… Напомни мне, почему ты уверен, что твой… Учитель не приложил к этому руку? Кайло раздраженно выдохнул и закрыл глаза. — Действительно, такую возможность мы исключили так быстро, что даже не рассмотрели, на самом-то деле, — Оби-Ван тоже встал, пересел на скамью. Рей вертела в руках свои мечи, словно в них было что-то такое, чего она не знала. — Я проверил все, что ему принадлежало на флагмане. К тому же, у него просто не было времени на это, что бы он там не говорил. Рей, как ты считаешь, когда все началось? Рей подняла на Кайло взгляд и тут же снова опустила на свои руки. — Когда ты… Залез мне в голову, а я увидела, что в твоей. Кайло поджал губы, рвано выдохнул. — Да. Скорее всего. Возможно, даже раньше. Рей, в общем-то, понимала, о чем он. Впервые столкнувшись с ним на Такодане она, кроме страха, конечно, почувствовала кое-что еще. Похожее чувство у нее бывало, когда, забираясь в очередной разбитый корабль и не особенно рассчитывая найти там что-то ценное, она натыкалась на очень дорогую деталь. Будто бесцельные метания внезапно вывели ее точно к цели. — Меня беспокоит то, что, исходя из ваших рассказов он был… Довольно хорошо осведомлен о происходящем. — Продолжал Оби-Ван. — Говорить так, будто что-то знаешь и действительно что-то знать — это не одно и то же. — Кайло явно не нравилось, куда свернул разговор. Рей видела, как напряглась его шея и дрогнули губы. — И я сказал, я проверил. — Не думаю, что ситх хранил все свои секреты на флагмане. Это для них несвойственно. — Тайная лаборатория на луне в никому не нужной системе, — мрачно сказал Кайло, — но он никуда не отлучался с того самого момента, как вообще узнал о существовании Рей. — К тому же, я не думаю, что это… Подходящее место для моего падавана. По крайней мере сейчас. Бен, скажи, ты там бывал? Насколько влияние тьмы велико в этом месте? — Достаточно велико. — С каких пор джедаи прячутся от тьмы вместо того, чтобы храбро смотреть ей в лицо и противостоять? — Возмутился Энакин. — Думаю, стоит рассмотреть это, как вариант на крайний случай. — Других идей пока все равно нет, Оби-Ван. Рей вдруг запаниковала. Если бы мысленные образы, вдруг посетившие ее разум, были облечены в слова… Что же, получились бы довольно бессвязные и малоосмысленные предположения, не выдерживающие никакой критики. Примерный смысл в них был таков: они зашли в тупик. Дорога к цели, которая объединяла их странную компанию, терялась в тумане, и там же исчезал смысл держаться вместе — все они могут, немного подосадовав на то, что так никуда и не пришли, найти себе новые пути, а Рей… А Рей останется одна — для чего с ней оставаться Бену? Конечно, подумав хорошенько, Рей бы вспомнила, что Квай-Гон и она отправлялись в путь с совершенно другой целью, но теперь она так привыкла к нему в роли не только учителя, но и негласного лидера в их исследованиях, что ей показалось, будто если закончится поиск, он тоже ее покинет. Потому что никому не нужна Рей с Джакку просто так, без дополнительных условий. Так или иначе, все это так и не оформилось в ее разуме в слова, только пронеслось быстрой панической вспышкой, и она быстро, горячо выпалила: — Мы туда полетим и все выясним. Я уже сталкивалась с тьмой. — Но не в таком виде, какой можно ожидать от места, выбранного ситхом для своего убежища, — мягко, но твердо сказал Квай-Гон. — Знаешь, Рей ведь может подождать на корабле… — Да за кого вы меня держите? За ребенка? — Возмутилась Рей. — Просто всему свое время. Рей заметила, что Бен все это время не отрывает от нее взгляд, и во взгляде этом она различила… Страх? Сожаление? Прежде, чем Рей успела что-либо спросить, он молча встал и пошел к выходу. Уже в дверях он обернулся и сказал голосом таким ровным, что Рей буквально кожей ощутила его нервозность: — Мастер Джинн, я не думаю, что там ей действительно что-то угрожает. Сейчас там должно быть безопасно. Дальнейший спор был довольно вялым, и Рей не принимала в нем активного участия — она пыталась сообразить, чего испугалась. А когда призраки, пожелав ей как следует отдохнуть, ушли, Рей снова стало не по себе. Она прошлась до пилотской кабины. Р2 куда-то подевался, Рей смотрела на далекие звезды и ей показалось, что она одна не то что на корабле — во всей вселенной. Она помотала головой, словно так могла стряхнуть наваждение, и решительно направилась к спальням. Бен читал — он в последнее время читал почти всегда. Когда Рей вошла, он быстро взглянул на нее поверх книги, нахмурился и снова уставился на страницы. Рей удивилась — в каюте было достаточно темно, как он умудряется что-то там разглядеть? Поняв, видимо, что она никуда не собирается, он отложил книгу и скрестил руки на груди. — Предупреждаю, того, чего ты ожидаешь, там может не быть. Скорее всего, нет. Рей подумала с минуту, покрутила услышанное так и эдак. Не помогло — смысл его слов остался загадкой. — Что? — Спросила она. — Я все еще считаю, что Сноук этого не делал, а значит, там нет никаких намеков на то, как это прекратить. — Прекратить? — Отозвалась Рей, и почувствовала себя ужасно глупо — слова были знакомыми, но смысл сказанного продолжал от нее ускользать подобно песчаной змее. Впрочем, вот здесь она уже смогла кое-что сложить после некоторых размышлений. Значит… Она испугалась остаться одна — довольно беспочвенно, на самом деле, но такое с ней иногда случалось, а он, услышав, с каким энтузиазмом она хватается за зыбкое, но все же направление, истолковал это по-своему и решил, что она ищет возможность от него отделаться. Рей вдруг подумала, что оба они — редкостные идиоты. «А вы разговаривать не пробовали?» — вспомнилось ей. Рей подумала, что это сейчас было бы неплохой идеей, но не знала, с чего начать. — Знаешь, вот это даже в голову не приходило, — наконец сказала она и с ногами взобралась на кровать, обхватила руками колени. По его растерянному взгляду Рей поняла, что сейчас он чувствует себя так же глупо, как она. Еще бы — сделал выводы, основанные исключительно на своих страхах, да еще и попался на этом. Было темно. Рей помнила, что вокруг них — только космическая пустота. Рей знала, как глупо это прозвучит, но чувствовала острую потребность сказать. — Я просто побоялась, что нам незачем оставаться вместе, если окажется, что больше некуда идти. Если Бену и было смешно, он никак этого не показал. Он тоже сел, привалился к стене рядом с ней. — Почему ты от них ушла? Рей глубоко вдохнула. Она приготовилась много говорить. — С чего начать… Я ведь даже не знала за что они… Мы… Сражаемся. Знала только, против чего. Я, на самом деле, с самого начала была немного… Вроде бы с ними, но отдельно. Меня ведь отправили к Люку сразу же, и там я пыталась разобраться в Силе, но ты сам знаешь — вопросов осталось больше, чем ответов. А еще я практически ничего не видела в своей жизни. Я понятия не имела, кто, как и чем живет во всей галактике. Сначала… — Рей замялась, отвернулась, чтобы не смотреть ему в лицо, пусть и в темноте, но тут же повернулась и все же посмотрела. — Сначала я была нужна, чтобы противостоять тебе. Для… Баланса сил. А потом — что бы я делала? Села в крестокрыл и пошла в бой? Это ведь совсем не для меня. Бен придвинулся ближе, она почувствовала, как его плечо касается ее. Он тоже заговорил — тихо, будто на корабле в космосе было, от кого прятаться. — Баланс сил соблюден. Теперь там нет никого, кто был бы связан с Силой, кроме моей матери, но она… — Не в счет? — Вроде того. По крайней мере, для войны она использует совсем другие таланты. Теперь все это очень мало относится к темной или светлой стороне, но они все равно воюют, Рей. — Сноук это начал, разве нет? — И много бы у него получилось, если бы ему было нечем заинтересовать людей? Ты же не думаешь, что все они — офицеры, лояльные системы — а таких не мало — там потому, что такие ярые приверженцы темной стороны? Рей задумалась. Пожалуй, это действительно звучало разумно. А еще она решила, что теперь его очередь говорить о себе. — А ты почему теперь не там? Рей услышала долгий, тяжелый вздох. Ей не было холодно, но все равно захотелось прижаться теснее. Она не стала себе в этом отказывать. — Я ведь уже говорил — устал. И еще — не справлялся. Они меня боялись, да так, что если что-то где-то шло не так, я узнавал об этом последним. Представь — бунт на планете, откуда поставляют топливо. Казалось бы — сообщите на флагман, чтобы я мог выяснить, что кого не устраивает и что делать. Или прислать отряд для подавления. Или… Неважно. Но нет, они там отчаянно налаживают все сами, а в итоге — весь личный состав потерян, контроль утрачен, база в руинах и никаких больше поставок. — А разве Сноука не боялись? — О, гораздо больше. Только лично его мало кто видел, а для того, чтобы срывать злость у него были особо приближенные. Рей нашла в темноте его ладонь. Сказать на это ей что-то и хотелось бы, но она не нашлась. А он продолжал: — У меня не вышло пересобрать систему и заставить ее заработать. — Никто не справился бы один. И… Знаешь, даже если бы тогда я согласилась, — Рей не стала ничего уточнять — не сомневалась, он и так поймет, о чем речь, — Я ничем бы тебе не помогла. Я в этом не то что не разбираюсь, это вообще для меня вещи из другого мира. Сила свела тебя не с тем человеком. Рей услышала хриплый смешок. Она и сама усмехнулась — была определенная ирония в том, кто из них и кому это говорит. Она даже удивилась тому, как серьезно он задал следующий вопрос. — Почему ты так боишься остаться одна? Рей почувствовала, как щеки начинают гореть и порадовалась, что руки у нее так и не дошли починить освещение в спальной каюте, а в свете последних мужественно выполняющих свою работу диодов цвет ее лица наверняка сложно разглядеть. — Потому что меня оставили, — ответила она все равно, — а если оставили — значит я ни на что не годилась. Никто. Он ничего не сказал, только приобнял за плечо — рука у него дрожала не меньше, чем ее голос, когда она говорила это. С этого момента их общение совсем перестало содержать в себе слова, но осталось совершенно понятным. Рей почувствовала его пальцы на своей щеке. «Прости, я не должен был этого говорить». Рей подалась навстречу — к его лицу. «Я готова принимать извинения». Он целовал ее не так, как делал это обычно — теперь он делал это быстро, сбивчиво, то и дело оставляя ее губы и касаясь то щеки, то лба. Всего, что было на ее лице, в общем-то. Рей ответила — в конце концов, она помнила, что он сказал кроме этого, и не желала больше делать вид, что ее это не трогало. Чего она действительно желала — так это почувствовать, насколько она не одна. Рей боялась собственной смелости всего несколько мгновений, а потом с решительностью, с какой делала все в своей жизни, схватилась за полу его черной рубахи и потянула. Он быстро перехватил ее руки, отстранился. В тусклом скупом свете она все же достаточно хорошо видела его глаза. Выглядел он сейчас почти как после поражения в лесу, когда она повалила его в снег. Нет, даже не так — тогда у него было больше шансов как-то ей противостоять. «Ты точно помнишь, кто я такой? Ты понимаешь, что делаешь?». Рей не составило труда мягко вывернуть запястья из его хватки. Она потянула ткань снова. «Я помню. А еще хочу не только помнить, но и знать». Ему не нашлось, что возразить. Язык касаний оказался не менее выразительным, чем язык сражения на мечах. Только Рей нашла его даже более захватывающим. Чуть насмешливый взгляд, призванный замаскировать смятение — «надо же. А говорила прикрыться. Теперь смотришь». Рей не только смотрела. Она касалась — и это заняло у нее достаточно времени, в конце концов, для всего, что она увидела, у нее были достаточно маленькие ладони. Она чувствовала, как ее сердце колотится о грудную клетку, и слышала, как колотится его — едва ли не сильнее. «Тогда ты так не боялся». Он накрыл ее ладонь своей. «Ты просто не смотрела-вот и не заметила». Он тоже потянул с нее тунику — «это нечестно, в конце концов». Рей подалась ближе, прижимаясь — «теперь мне холодно». А потом… Потом она тоже извинялась — нашла пальцами шрам, идущий, подумать только, до самой ключицы, и отдернула руку, словно обжегшись. Он перехватил ее руку, поцеловал пальцы, ладонь и запястье — «перестань. У тебя было на это полное право — более того, у тебя и выхода другого не было». А потом Рей нашла «звездную карту» на его спине и… Почему-то сейчас она была слишком чувствительной. Может, только теперь поняла, что это значило. И тогда он уложил ее на спину, нависая сверху и утирая с ее глаз проступившие слезы. «А это было уже мое право. И хватит об этом». Рей согласилась. По правде говоря, никто из них понятия не имел, что делать, но… Рей об этом вообще не думала — все происходящее вызывало у нее столько чувств, что для мыслей места уже не оставалось. До определенного момента все шло нормально — гораздо, гораздо лучше, чем нормально, по мнению Рей. В определенный момент она испугалась — на несколько секунд, все-таки, насколько она знала, так и должно быть. Он тоже должен был это знать, но все равно явно всерьез задумался, не бросить ли все это на полпути. Рей настойчиво потянула его ближе к себе — «не валяй дурака, сейчас все пройдет». Так и вышло — прошло, и тогда уже… Что же, тогда Бен очень горячо, пусть и руководствуясь скорее собственными чувствами, чем какими-либо знаниями, доказывал ей, что она не одна. И Рей верила. *** Никакой катастрофы не произошло — и Кайло нужно было время, чтобы как следует уложить это в своей голове. Рей раньше сообразила, что надо просто ориентироваться на чувства и делать то, чего хочется, а он, заметив, насколько потрясающий эффект ее действия на него оказывают, рискнул предположить, что и в обратную сторону это сработает — и, судя по всему, не ошибся. Корабельные койки не отличались особенной просторностью, так что Рей теперь была буквально повсюду. В него она вцепилась во сне даже крепче, чем ей случалось вцепляться в сумку со своими сокровищами — ту она, по крайней мере, держала только руками. Что же, он не жаловался. А еще он и не помнил, когда в его жизни происходило что-то, настолько не связанное с Силой. Это было непривычно — казалось, на время он и вовсе перестал чувствовать потоки энергии. Или просто было очень, совершенно не до них. Подсознание совершило вялую попытку поискать в произошедшем какое-нибудь досадное «но», ведь не может же в самом деле все быть просто и банально в порядке, но совершенно в этом не преуспело. По крайней мере, сейчас.