Голоса убитого прошлого

Красного было все меньше и меньше. По правде говоря, в последнее время не было вовсе. В этот раз — только кабина «Сокола» в ее обычных цветах. Или тех, которые казались обычными сейчас — детали ускользали от взгляда, и, по правде говоря, со звездами тоже что-то было не так. Они больше походили на брызги краски на черной стене. — Знаешь, мог бы и извиниться перед этой доброй женщиной. Мне так за тебя неловко. Хан лукаво щурился и улыбался, вопреки своим словам. — Даже не подумаю. Благодаря мне у нее теперь есть это место, которое действительно трудно найти. Бен вглядывался в отцовское лицо. Ему казалось, что сидящему в кресле второго пилота человеку не более тридцати… Нет же, вот они — все эти морщины. Сон скоро рассеется, иначе Бен не подметил бы ничего из этих странностей. Подсознание снова воскрешает в памяти отцовский образ, а ему не хочется никого убить. Поразительно. — Иди уже. Тебя девушка ждет. — Да. Кажется, да. — Что это… Постой. Она укусила тебя за ключицу? — Ей нравится так делать, — Бен пожал плечами, откидываясь в кресле. Ощущение материальности мира пропадало. — Ну, что же. Не заставляй ее ждать. Хватит спать, в самом деле. Хватит. Еще несколько секунд. Для сна, впрочем — чуть больше. Во сне другое время. Прикосновение к руке практически невесомое. Бен вздохнул. Все-таки пока еще болезненно. Но красного больше нет. — Хватит уже. Лучше послушай, что я тебе скажу. — Слушаю. — Голос предательски дрогнул. Даже во сне. Вспомнить бы, о чем они говорили до этого. Даже если это всего лишь его подсознание — все равно. — Не будь, как я. Не оставляй ее одну со всей тяжестью мира на плечах, даже если покажется, что это именно то, чего она добивается. Если тебе так покажется — значит, ты неправильно все понимаешь. Сон рассеялся. Бен чувствовал давление на груди. Это потому, что Рей упиралась в нее руками. Она взобралась на него. На «Соколе» она все время так делала — обычно еще во сне, чтобы не падать с узкой койки. Или чтобы не быть придавленной к стене. Бен вспомнил, что они в новой резиденции Канаты, и недостатка в пространстве здесь нет, да и падать неоткуда — кроватями Маз, судя по всему, еще не разжилась, а потому спать тут предлагалось на лежанках. Он не стал открывать глаза — все равно первым делом за день станет ответить ей на поцелуй. Так и вышло. По утрам губы у нее почему-то всегда были особенно горячие, и это было так прекрасно, что даже почти больно. Он как раз решал, стоит ли схватить ее и подмять под себя или оставить все как есть — в общем-то, свои плюсы были в обоих подходах, когда раздался стук в дверь. — Эй, вы там! Вы собираетесь показывать эти свои грандиозные проявления, про которые джедаи прожужжали мне вчера все уши? — Идем! — Отозвалась Рей и досадливо вздохнула. Тяжесть с груди пропала. Бен наконец открыл глаза. *** При дневном свете это место создавало немного другое впечатление — чуть меньше загадочности, чуть больше величия. Деревья все еще были очень высокими. И пахли — наверное, так, как положено пахнуть деревьям, но Рей еще никогда не чувствовала запаха леса так сильно. Пожалуй, на Джакку она мечтала как раз о чем-то подобном. Воздух был таким влажным, что казалось, капли оседают на коже. Она даже немного мерзла. — Маз, а куда ты их ведешь? — Спросил Оби-Ван. — У меня тут небольшой фруктовый садик… Должен вырасти, через несколько лет. Но мастер Джинн рассказал мне одну любопытную деталь… — Поразительный цинизм, Маз! Тебе хотят показать небывалый феномен Силы, а ты думаешь о фруктах? — Это называется практичность. К тому же, это самое спокойное место здесь. Никаких изменений с деревцами не произошло — после беззвучного вихря разве что ветки слегка покачивались. Они совершенно точно не выросли ни на дюйм, не покрылись цветами и не взялись плодоносить раньше положенного срока. — Сила не чинит то, что не сломано, Маз. Мне казалось, такая мудрая женщина должна понимать такие простые вещи, — насмешливо сказал Квай-Гон. Маз тряхнула головой. — В таком потоке и утонуть недолго, — сказала она, напрочь проигнорировав замечание. Опомнившись, она прошлась вокруг Рей и Бена, которые, как обычно, старательно выравнивали дыхание. Женщина внимательно смотрела на обоих, потом заозиралась вокруг — Силы было столько, что она ощущала ее почти физически. — Как интересно… — Вы бы знали, что это с нами делает, — крикнул Энакин, сняв с пояса Рей один из мечей и начиная перебрасывать его из руки в руку, — Как вам такое? — Силовая диада, — медленно проговорила Маз, задумчиво потирая подбородок. Все присутствующие замерли, даже дышать забыли, и смотрели на нее, распахнув глаза. — Что? — с придыханием переспросила Рей. — Ты что-то знаешь, Маз? — Вскинулся Оби-Ван. — Нет, — коротко бросила Маз и пожала плечами. — Но ты сказала… — Я дала этому название. Их же двое. Когда они по одному — это не работает. Теперь у вас есть слово. Можете не благодарить. — То есть ты просто только что это придумала. — Ну да. *** Окон во всех зданиях было очень мало — видимо, древние строители имели что-то против солнечного света. Но под реликварий Маз все равно определила подземелья. На стенах висели фонари — здесь их было меньше, чем наверху. — Это не все, что у меня было. Но появилось кое-что новое. Слушайте и услышите, если у чего-то здесь есть ответ. — Как с мечом Энакина? — Да, девочка. — Я раньше не думал о том, значит ли что-то тот факт, что именно Рей его нашла, — сказал Энакин. Все переглянулись и только пожали плечами. Никто не знал. Пока Рей заинтересовала только одна вещь — пестрый коротенький плащ с геометрическим орнаментом. Она вопросительно посмотрела на Маз. — Не мне судить твой вкус в одежде, дитя. Но я бы не стала носить чужое. Оби-Ван пригнулся, заглядывая в одну из узких ниш в стене. — Маз, откуда эти голокроны? — Не из вашего храма. И они разбитые, ты разве не видишь? — Тогда зачем ты их хранишь? — Если что-то разбито, это еще не значит, что ему нечего сказать. Просто всему свое время. Они продвигались по галерее медленно. Рей внимательно вслушивалась в свои ощущения и жадно вглядывалась. Была здесь пара мечей — и они, очевидно, Рей не заинтересовались. Ей стало действительно любопытно, почему именно меч Энакина взывал к ней. Рей заметила, как горят глаза у Бена. Он шел медленнее всех, потому что изучал все, что только было и подолгу. Сейчас он вертел в руках очень маленькую книгу в кожаном переплете. — Дневник одной зайгерианки. Очень интересное чтиво, — пояснила Маз. Энакин нахмурился, вырвал книжицу из рук внука и едва ли не швырнул обратно в нишу. — Веди себя сдержаннее, юноша, — строго сказала Маз. — Надо же. А как любезничать с зайгерианской королевой… — Хмыкнул Оби-Ван. — Я не виноват, что нравлюсь даже скверным женщинам. Может, Бену и было бы интересно послушать эту историю, но его отвлекло что-то. Теперь он с целеустремленностью сходящей лавины на Хоте и пылающим взглядом несся в конец коридора, мимо всего и впереди всех. Он с размаху упал на колени перед массивным сундуком, дрожащими руками откинул крышку, непочтительно вывалил на пол несколько отрезов пыльной ткани и вытащил… Рей никак не могла взять в толк, что такого важного может быть в потрепанном сером поясе. Но Маз почему-то выглядела очень мрачной. — Тебе не понравится, что ты услышишь, юный Соло. Очень не понравится. — О чем ты? — Вскинул брови Энакин. — Кажется, чтобы освободиться от прошлого — недостаточно просто его разрезать пополам, — вздохнула Маз. *** Они сидели за круглым каменным столом в личных покоях хозяйки. Бен смотрел прямо перед собой застывшим взглядом, сцепив сложенные на столе руки, и Рей была уверена, что под перчатками костяшки пальцев у него белые от напряжения. Маз старалась не смотреть на него лишний раз, пока говорила. — Любая вещь имеет историю, и любая история важна — так я думала и думаю сейчас. А еще — нельзя отказать человеку в беде. Так я тоже думаю и сейчас. Иногда не везет, и правильные мотивы складываются в неправильный результат. Я не могла избавиться от ситхских записей. Голокрон — слишком, слишком ценная вещь, даже если не может или не должен быть прочитан. И не могла прогнать несчастного юношу, который был так напуган Силой, которую не понимал и за которую тогда, в самый расцвет Империи, его каждый день могли убить. Он долго укрывался у меня. И я не могу сказать, что привязалась к нему как к своему сыну или что-то такое, нет. Он был замкнут, и мы, в основном, друг друга не тревожили. Я только дала ему понять, что в моем замке он в безопасности и может оставаться столько, сколько нужно. И я его учила кое-чему. Не многому — много я и сама не знаю. Я не лезла ему ни в голову, ни в сердце, чтобы увидеть его амбиции. Мне он показал только страх, что и за ним придут, как за другими. Я видела, как он ненавидит свои серые обноски, в которых пришел ко мне — не каждый голодный так набрасывается на горячий ужин, как набросился он на одежный шкаф. Видимо, был не из бедных перед тем, как был вынужден бежать от имперской чистки. Я не спрашивала, кем он был и что успел пережить. Я была самонадеянна — думала, что надежно спрятала и заперла свои сокровища. Особенно самые опасные из них. Если бы я только подумала, что они могут сами его позвать, рассказать, где их найти и как забрать… — Подожди, Маз… Я правильно понимаю, какому-то необученному мальчишке хватило пары ситхских артефактов, чтобы… — Неверяще сказал Оби-Ван. — Ты недооцениваешь силу времени и упорства, Оби-Ван. К тому же, насколько я знаю, он расплатился дороже, чем могло бы быть, обучай его кто-то, а не постигай он темные пути методом проб, ошибок и интуиции. Темная сторона искалечила и обезобразила его быстрее и сильнее, чем это обычно бывает. Так или иначе, что искал — он нашел. Уж не знаю, в украденных ли записях или позже, где-то еще. Он нашел ответ, как отравить твой разум, Бен. Может, где-то выведал и секрет вашей связи, которую хотел использовать в своих целях. Маз наконец подняла на Бена взгляд. Он продолжал смотреть перед собой. — Сила говорит мне — у твоего учителя были ответы, которые тебе нужны. Предвижу. Но не обещаю, что они именно о связи, хотя и исключать такого не могу. Рей молчала. Призраки молчали. Маз, видимо, устала говорить — закашлялась, глотнула воды из высокого стакана. Бен поднялся с места — как-то преувеличенно-осторожно, будто опасаясь уронить стул, и молча вышел из комнаты. Рей нагнала его уже в коридоре, порывисто схватила за руку. Тут же поле зрения ей перекрыла его ладонь. — Ты не пойдешь за мной. Рей не пошла. По крайней мере, какое-то время. *** Один. Не то, чтобы он услышал что-то новое — так почему это происходит? Какая разница, проанализировать он сейчас ничего не сможет. Остатки здравого смысла уйдут на то, чтобы выбрать подходящую комнату. Два. Маски давно нет. Он не может позволить себе, чтобы кто-то видел его лицо. Особенно Рей. О, нет, этого допустить никак нельзя. Три. Катакомбы под зданием обширны. В этом крыле, кажется, только мебель. Нужная или нет — уже нет времени. Четыре. Чтобы заполучить его деда, император годами выворачивал наизнанку все, во что тот верил. Подумать только. Самозванный ситх, искалеченный своим же невежеством, которому не достало изощренности ума для чего-то кроме попытки повторить все, что делали до него. И ученик ему под стать. Пять. В коридоре темнее — фонарь разлетелся вдребезги. Направо. А чему удивляться? Он — не дед. Ему хватило слов, пусть в голове — но всего лишь слов. В конце концов, выбор всегда был за ним. Он и делал выбор — в соответствии со своим содержанием. У него было все, что нужно — неуверенность во всем подряд, неприязнь к себе, дурная несдержанность. Она и сейчас никуда не делась. Шесть. Зачем он вообще считает? Это никогда не помогало. Он даже не помнит, где услышал, что так можно справиться. Может, выдумал сам. После «десять» всегда происходит одно и то же. Семь. Наверное, грохот двери было слышно на весь храм. Это уже не важно. Подумать только, древний, простой металлический засов. Он тоже оглушительно гремит. Руки дрожат. Восемь. Дышать? Нет, в этом нет никакого смысла. Воздуха все равно катастрофически не хватает. Наверное, во всей галактике не хватило бы. И воды тоже нет. Девять. Треска загорающегося лезвия не слышно — заглушает гул крови в ушах. Десять. Столб пламени растет, закручивается, сжимается перед тем, как взорваться. Это никогда не помогало. *** Обман разума остановил Рей ненадолго. Она удивлялась, что он вообще сработал — она просто растерялась. Рей не знала, на что он рассчитывал — достаточно было бежать на звук. Треск ломаемой в щепки мебели был слышен этажом выше — возможно и дальше, она не поднималась. Ей нужно было вниз. Рей вышибла силовым ударом запертую дверь и сразу же прильнула к стене на случай, если в ее сторону что-то полетит. Выждала немного, проскользнула в комнату. Судя по всему, здесь были деревянные скамьи. Оставалось только понадеяться, что Маз они были не очень нужны. Теперь настало самое время подумать о том, что Рей понятия не имела, что делать в такой ситуации. Просто подойти? Меч врезался в стену с противным скрежетом. Плавящийся камень зашипел. Самым жутким во всем этом было то, что он делал все это совершенно молча. Рей выдохнула, подняла руку. Силовой удар не сбил его с ног — Бен только пошатнулся и замер. Меч выпал из его руки и погас. Он медленно обернулся и несколько секунд смотрел на нее так, будто не узнавал. Он тяжело дышал, нижнее веко дрогнуло раз, затем другой и третий. Рей быстро преодолела разделяющее их расстояние и взяла в ладони его лицо. — Вот так. Все нормально, — медленно проговорила она. — Нормально? — Глухо отозвался он. После чего обессиленно рухнул на пол, привалившись спиной к исчерченной черными полосами стене. Рей тут же опустилась рядом, обхватила руками за шею, мягко, но настойчиво потянула к себе, пока его голова не легла ей на плечо. В комнате появились Энакин и Квай-Гон. Энакин тоже сел — с другой стороны и положил руку на плечо внуку. Несколько долгих минут все молчали. — Ты не думай, что один такой. Это наследственное, наверное, на самом деле. Знаешь, я как-то человека избил из-за ревности. И это не худшее из всего. И еще. Знаешь, ты хотя бы не рыдаешь, как дитя. — Не говори так, как будто это что-то хорошее, — сказал Квай-Гон, — чем сильнее сдерживаешься — тем хуже вспышки. — А тебе откуда разбираться в таких вещах? Квай-Гон не ответил, только неопределенно помахал рукой. — Ну нет. Кто угодно, но не ты. — Это не значит, что я не понимаю. В дверном проеме показался Оби-Ван, левитирующий перед собой кувшин. — Возьмите кто-нибудь, пока я не уронил. Рей показалось, что она никогда не видела прежде, чтобы так жадно пили. Даже на Джакку. *** Тот самый лейтенант, завидев еще издалека их компанию — пусть и не мог видеть ее в полном составе, поспешил скрыться. Рей это не огорчило — облюбованный им фонтан сейчас казался ей лучшим местом. В одной из пирамид был оборудован общий зал, где подавали ужин, питье и выступали музыканты по вечерам, и хотя Рей находила музыку хатто-мириаланкского дуэта довольно красивой, пусть и своеобразной, сейчас она думала, что свежий воздух предпочтительнее. Кайло расстелил свою куртку, и они устроились на ней. Призракам же и травы было достаточно. Энакин вообще предпочел фонтан — прошелся по воде взад-вперед и уселся на нее же, скрестив ноги. Они говорили, темнело. Говорили о чем угодно, кроме Сноука. — Интересно, почему твои родители выбрали именно фальшивое имя магистра Кеноби? — Поинтересовалась Рей. — Мне казалось, тебе оно нравится. — Ну да, — пожала Рей плечами, — к тому же, так даже лучше. Только представь, будь вы оба Оби-Ванами, какая бы вышла путаница теперь. — Это было бы жутко, — скривился Энакин. — Мне другое интересно. Почему именно Кайло Рен? — потер бороду Оби-Ван. Крупный зеленый жук пролетел сквозь его грудь, и призрак вздрогнул. — Вообще, Рен уже вряд ли, — сказал Кайло. Он устроил голову на коленях Рей. Она заметила, что он говорит медленно и глухо. — Кстати, у тебя есть идеи, чем сейчас заняты эти ребята? — Спросил Энакин. — Ни одной. — Какая безответственность. Ты же их магистр. — Уже нет, судя по всему, — пожал плечами Квай-Гон, — Но, знаете, нам стоит помнить, что где-то там в галактике обретается шайка адептов темной стороны. Такие люди не очень любят своих бывших командиров, насколько я могу судить. Рей вздохнула. От фонтана веяло приятной прохладой, небо было ясным — две луны горели мягким желтым светом, звезды казались ярче, чем где-либо еще. Рыцари Рен были последним, о чем ей сейчас хотелось думать. После того, что у Сноука были ответы, конечно. Рей не сомневалась — Бен туда полетит за этими самыми ответами. Рей понятия не имела, что она почувствует, если вдруг окажется, что его учитель действительно приложил ко всему руку. Впрочем, ее как раз окружали аргументы не в пользу такого варианта — уложить в коварные планы ситха призраков никак не получалось. Не говоря уже о том, что в результате все так или иначе обернулось против него. Обезображенное лицо в ее воображении никак не сочеталось с красотой вечера, так что Рей резко помотала головой, изгоняя ситха из своих мыслей. — А почему Кайло, если на то пошло? — Рей склонила голову на бок. Без «Рена» воспринималось совсем по-другому. — Не очень-то угрожающе звучит. — Подошло бы какой-нибудь девице не из простых, — хмыкнул Энакин, — Все-таки есть в тебе тяга к изящному. От Падме, не иначе. — Он тебе ничего не ответит, — вздохнул Оби-Ван. — О. Ну да. Ничего удивительного, такие вспышки выжигают силы. Уж я-то знаю, о чем говорю. Рей задумчиво пропускала сквозь пальцы черные вьющиеся пряди. Кайло вздрогнул во сне, и Рей почувствовала, как его пальцы сжались на ее пояснице. От его ровного дыхания ткань ее туники нагрелась. Рей подумала, что даже если вдруг выяснится, что она оказалась в этом самом положении по вине грубого ситхского вмешательства, она это… Как-нибудь переживет.