Голоса убитого прошлого

Следуя совету госпожи Лиресы, они посадили «Сокол» в джунглях, поодаль от всех признаков цивилизации. Им также было на руку, что нужное поместье находилось в пригороде, там, где орденских сил не должно быть в избытке. Еще один пейзаж добавился в копилку воспоминаний Рей — ярко-зеленые джунгли и песочные отвесные скалы. Раньше она могла с уверенностью сказать — она мечтала об Ак-То. Эта планета могла бы стать местом, в которое Рей влюблена. Острова в океане из ее снов. Но теперь… Что же, Рей была не очень-то верна местам. Свое очарование (пусть и такое, которым лучше очаровываться очень издалека) было даже у Нал-Хатты, не говоря уже о чем-то таком восхитительном, как Дантуин. Стоило признать — Рей влюблена в галактику, как таковую. Вот и в пейзажи Зайгеррии Рей моментально влюбилась. Стоило покинуть корабль и отправиться в джунгли… Да, свои неудобства здесь были. Слишком уж буйная растительность, например — из-за всех всех этих корней и лоз и почвы-то видно не было — и все это поход совсем не облегчало. Но Рей не заостряла на этом внимания — оно металось от птиц невозможных расцветок, которые с любопытством разглядывали ее из густых крон, к висящим на ветках огромным и не менее ярким змеям, которым, вроде как, и вовсе до ее присутствия дела не было. Кайлисса и Чубакка, судя по всему, прекрасно себя здесь чувствовали. Девчонка, обычно тихая и робкая, теперь легко шагала впереди всех, решительно расправив плечи. Сет восседал у Чубакки на плечах — это почетное место он себе выбил, несколько раз споткнувшись и поминутно выражаясь так, как, в общем-то, не стоит в его возрасте. Впрочем, желающих наставить его на путь истинный не нашлось — Рей в его возрасте и сама знала все эти слова, Бен же, стоило Чубакке выразительно на него посмотреть с намеком «сделай что-нибудь», только мрачно ухмылялся. Рей догадалась о ходе его мыслей — действительно, было что-то невообразимо абсурдное в том, чтобы военный преступник и галактический тиран читал кому-то морали о сквернословии. Что до самого Чубакки — увы, от детей его отделял языковой барьер. Призраки оставили их еще в полете, как обычно, выказав пожелание ни во что не вляпаться. Стемнело быстро и внезапно — Рей даже не успела заметить закатные сумерки. Темнота была синей и густой, света от мечей едва хватило, чтобы собрать растительный мусор для костра. Памятуя об уроке Квай-Гона на Ак-То (и стараясь не думать лишний раз о том, что из него вышло), Рей Силой вызвала искру. Чубакка одобрительно оскалился и сообщил, что это, пожалуй, самый практичный из всех силовых фокусов, которые он видел. Лесная ночь была шумной. Но это не помешало бы Рей заснуть — звуки жизни сливались в единый умиротворяющий гул. А вот перешептывания и сдавленный смех на соседней лежанке — мешали. Рей недовольно ворочалась, чем в свою очередь мешала уснуть Бену. Чубакка, чей взгляд был обращен в непроницаемую для света от огня темноту, устало вздыхал. Он должен был нести караул первым. Рей не выдержала и зло шикнула на детей. Это не слишком-то помогло. Спустя некоторое время, впрочем, дневная усталость все-таки победила — все стихло. Но сон по прежнему не шел к Рей, на что она не преминула пожаловаться Бену. — Тебе что, спеть? Признаться, предложение оказалось интригующим. Однако ожиданий не оправдало — сложно было оценить чье-то пение, когда оно представляло из себя что-то очень-очень тихое, а потому совершенно неразборчивое. К тому же, в процессе кожа за ухом у Рей нагрелась от чужого дыхания, вырывавшегося вместе с неразборчивыми словами. И это было нестерпимо щекотно. Рей держалась довольно долго, на ее взгляд, прежде чем начать трястись от смеха. Дети, едва успев задремать, проснулись. — Вы мерзкие, — деловито сказал Сет, поднявшись на локтях и какое-то время понаблюдав за Рей, старающейся вжать голову в плечи и Беном, который… Рей понятия не имела, что он делал — судя по всему, всего лишь пытался скрыть лицо где-то у нее в волосах на затылке, но ей все еще было щекотно, и ее усилия ситуацию только ухудшали. Кайлисса неодобрительно шипела на приятеля. Чубакка покачал головой, отметив, что никогда не путешествовал с такими придурками. Впрочем, когда Рей все-таки удалось наконец провалиться в блаженную дремоту — долго это не продлилось. Чубакка разбудил ее раньше, чем пришла ее очередь его сменить. Вуки был озадачен — творилось неладное. На первый взгляд все было в порядке, и Рей попросила его объясниться. Оказалось, дело было в запасных дровах, которые принялись вдруг порхать вокруг него. Он был уверен, что это совершенно неприемлемое поведение для мертвых древесных частей. — Ты прав, с такими придурками ты еще дел не имел, — сказал Бен, сверля тяжелым взглядом призрачную тень деда, который с самым невинным лицом указывал большим пальцем на возмущенного Оби-Вана. Рей окончательно расхотелось спать, а потому она сменила Чуи гораздо раньше срока. Мужчины какое-то время препирались, устраиваясь на лежанке. Увы, их было всего две, а потому Чуи оставалось только занять место Рей. Она так и не поняла, выяснили ли они в конце концов, кому из них не следовало вырастать слишком здоровым, чтобы теперь нормально помещаться. Воцарилась тишина. До нее долетали обрывки беседы Энакина и Оби-Вана. Энакин злорадствовал — от Кайлиссы они узнали, что осталось очень немного местных, которые могли позволить себе рабов. Последние тридцать лет Зайгеррия тихо хирела, теряя надежду хоть когда-то вернуть былое величие. Рей не видела в этом ничего плохого, отметив только, что почему-то даже Республике было в свое время не под силу искоренить столь противное цивилизованному миру явление, как рабство. Мир был раздражающе сложным местом. Спустя какое-то время Рей почувствовала острую нужду привести мысли в порядок. Лучшим средством для этого все еще было занять руки. Она положила перед собой клинки, смотрела на них какое-то время. Неожиданная мысль пришла ей в голову — Рей потянулась к своей сумке. «Если добавить на концевики несколько деталей…» *** Рей прислонила рукояти друг к другу. Одно резкое движение запястьями — и со звонким щелчком мечи соединились. Рей зажгла клинки, держа конструкцию в вытянутой руке. Посох загорелся — синим с одного конца, зеленым с другого. Призраки, сидящие вокруг нее, переглянулись. — Думаешь, уже блестяще освоила одну технику, чтобы приступать к другой? — Поинтересовался Оби-Ван. Рей пожала плечами и расцепила мечи. — Вообще, у меня был посох. — Только помни, когда будешь пробовать новый стиль, что световой посох — это не то же самое, что обычный. Его нельзя перехватывать везде, где вздумается. — Сказал Энакин. — Да. Постараюсь об этом не забыть. — Я кажется понимаю. Хочешь иметь как можно больше приемов в запасе на любой случай в жизни? — Спросил Квай-Гон. Он остался сидеть напротив Рей, проводив взглядом ушедших в джунгли других призраков — Энакин настоял, что в подобном месте расслабляться нельзя, даже если кажется, что ни один идиот не полезет ночью в такую чащу. Рей, подумав, кивнула. — Знаешь, я поразительно часто оказываюсь не готова к чему-нибудь как для мусорщицы. — Все бывают опрометчивы. Рей ухватила вдруг мысль, которая беспокоила ее последние несколько минут. Когда она зажгла посох, Квай-Гон едва заметно поморщился, словно что-то в этом ему не понравилось. Но что? — Учитель, что не так с оружием? — О, все в порядке. Просто ассоциации. Это уже давно не имеет значения, на самом деле. Рей смотрела на него в нерешительности — в ней боролись любопытство и нежелание грубо влезать в чужое личное. Последнее было для нее новым переживанием. До этого путешествия у нее было не очень-то много поводов думать о чужих тонких чувствах. Квай-Гон азартно улыбнулся. — Знаешь, что? Сможешь прочесть — и оно твое. Рей нервно сжала кулаки. Пожалуй, Квай-Гон мог превратить в урок что угодно. Колебалась она недолго — это была его идея, все-таки. Рей пересела поудобнее, протянула напряженные пальцы к призрачному лбу. Она уже знала, что это не причиняет боли, когда другая сторона сама готова делиться. Да и может ли заболеть голова у того, кто умер? — Эй, перестань думать. Тебе нужны мои мысли, не твои. — Хорошо. Я стараюсь. Рей правда старалась. До тех пор, пока не увидела поток картинок, который ей буквально протянули — «бери, давай же». Два красных лезвия. Быстро. Бывало и быстрее. Но и своя реакция уже не та — видимо, скоро годы начнут требовать свое. Рога, красные узоры, желтые глаза, горящие чистой жаждой убийства — против спокойствия. Собранность, концентрация. Возможность — пора переходить в нападение. Не так просто — оборону пока не пробить. Сейчас. Выпад, нужно отразить, сейчас… Обман. Больно и внезапно… Теперь еще больнее. Что же. Все ошибаются. О, нет, теперь мальчишке придется самому, лучше бы ему бежать… Он не побежит. Спокойствие уже ничему не поможет, беспокоиться бесполезно тоже — но это все, что осталось делать. Даже на это времени уже не так много. Лучше бы ему бежать… Рей судорожно втянула воздух, хватаясь за живот. Пока она выравнивала дыхание, она вглядывалась в учительское лицо. Совершенно спокойное. Он даже немного наклонил голову, улыбнулся и приподнял бровь. — Что скажешь? В чем была ошибка? Сочувственные речи застряли у Рей в горле. Что же, наверное, время для сожалений для него действительно давно прошло. Рей потерла нос. — Знаешь, против меня бы не сработало. Я получала в нос на Джакку чаще, чем хотелось бы — до сих пор удивляюсь, что он ровный и я даже не храплю во сне. Нет, для меня нужны другие обманные приемы. — Отлично. Подумаешь на досуге, какие именно? *** Рей все-таки удалось поспать около трех часов. Остаток пути они проделали без приключений, если не считать того, что Чубакка наступил на змею. Рей вскинула руку, но рептилия предпочла убраться в заросли, а не кусать вуки. Может, почувствовала, что дело все равно не выгорит. Под вечер дикие леса сменились вполне благопристойными фруктовыми садами. Дома стояли на достаточном отдалении друг от друга. Кайлисса почти бежала, оглядываясь по сторонам и едва сдерживая взволнованно-тяжелое дыхание. Рей вдруг стало интересно, каково это — когда возвращаешься в место, где выросла, и радуешься этому. Словно разгадав ход ее мыслей, Бен положил руку ей на плечо, привлекая поближе к себе. Так они дальше и шли. Поднявшись по каменным ступеням, они встали перед широкой дверью с цветными стеклами. Пространства на обширном крыльце было достаточно — Чубакке доставало места, чтобы пройтись туда-сюда, задумчиво озираясь. Здесь совершенно не было видно признаков орденской оккупации — скорее всего, где-то неподалеку был аванпост с десятком скучающих солдат, уверенных, что патрулировать местность — пустая трата времени, и этим все ограничивалось. Двери порывисто распахнулись, и перед ними предстала изящная ярко-рыжая дама в легком белом платье. Она сразу же прижала к себе племянницу, запустила когтистые пальцы в мягкую — Рей почему-то очень отчетливо вспомнила, насколько — пепельно-серую шерсть у той на затылке. Окинув быстрым подозрительным взглядом спутников Рей (к этому она уже начала привыкать — почему-то вдвоем ее спутники производили странное впечатление на людей), коротко взглянув на нее саму и вовсе не удостоив вниманием Сета, Лиреса жестом позвала всех в дом. Рей впервые в жизни видела подобные дома. Она, конечно, знала, что где-то там существуют богатство и роскошь, но, пожалуй, даже Сила в прежние времена была для нее не настолько эфемерным понятием. Здесь, среди всех этих ковров и занавесок, она вдруг увидела, насколько испачкана ее одежда — даже учитывая то, что после Дантуина Рей переоделась в чистое. В условно-чистое, поняла она теперь. Она сидела на крошечном диванчике, стараясь сжаться как можно сильнее и прикрыть предплечьем пятно на животе, о котором до сей поры не подозревала. Чубакка выглядел равнодушным, а Бен и вовсе умудрялся держаться так, словно это место его не достойно даже учитывая растрепанную прическу с застрявшими в волосах веточками. Он был сыном принцессы независимо от того, насколько запылился в дороге. Он подвинулся ближе к Рей и снова приобнял, видимо, стараясь поделиться своей уверенностью. Энакин беззастенчиво разглядывал окружение, и оно его, судя по всему, не впечатляло. — Да, без рабов ей непросто справляться, — сказал он, глядя в окно, — сад выглядит не очень-то ухоженным. Они беседовали какое-то время, и Лиреса казалась Рей просто усталой и обеспокоенной женщиной. Она продолжала словно бы механически поглаживать племянницу, льнущую к ней, по голове. Сету явно было не по себе. — Что вы, все будет в порядке. В конце концов, двое детей в доме — это не так страшно, как вовсе никого. — Уверила женщина Рей, когда та спросила, точно ли она готова принять друга своей племянницы. — Должно быть, вы устали. Я предоставлю вам гостевую спальню. — Простите, госпожа, но нам лучше уйти до того, как рассветет. Вы сами предупреждали — и разрешения у нас нет. — Ровным голосом сказал Бен. Рей показалось, что по лицу Лиресы пробежала тень облегчения. Что же, хозяйка была достаточно вежлива — был ли смысл испытывать что-то из-за того, что ей на самом деле не очень приятна перспектива оставлять в доме на ночь сомнительных грязных бродяг? Вот дети явно выглядели огорченными — и это Рей беспокоило. Она еще раз сказала себе, что должна быть рада. Должно быть, она просто действительно не знала, каково это — возвращаться домой, где тебя ждут. У Рей не получалось радоваться, когда дети висли на Чубакке, пока он с ними прощался. Когда украдкой улыбались призракам. Когда неловко обнимали Бена, который явно подобного не ожидал и, как обычно, не знал, куда себя девать — но все же присел напротив Кайлиссы и серьезно поинтересовался, хорошо ли она запомнила, как связаться с «Соколом». На всякий случай. Даже когда обнимали уже ее саму, Рей не радовалась, сколько ни твердила себе, что должна. Она буквально спиной чувствовала облегчение Лиресы, уходя, хотя та была неизменно любезна и даже не сразу захлопнула за ними дверь, а дождалась, пока они отойдут на приличное расстояние. *** Идти по ночным джунглям было непросто. Рей и Кайло ориентировались скорее на Силу, чем на свет от клинков. Как ориентировался Чубакка со своим маленьким и слабым фонарем, было загадкой, но справлялся он более чем хорошо. Все трое сошлись на том, что стоит уйти подальше от жилья прежде, чем остановиться на привал. Призраки тоже так считали, правда, их никто не спрашивал. Но они все равно высказались. На привале они все куда-то задевались, хотя для ухода в Силу было, по всему, рано. Возможно, решили снова обойти окрестности, чтобы убедиться, что нигде в кустах случайно не завелся взвод штурмовиков. Чубакка ушел, пояснив, что нужно больше сухих веток, иначе костер до утра не протянет. Рей сидела, подтянув колени к груди. Кайло чувствовал, что что-то ее беспокоит. Что было более странно, его что-то беспокоило тоже. Не то, чтобы ему действительно так уж сильно хотелось везти детей к Маз и там, наверняка, каждый день их видеть. И все же… Все же, происходящее ощущалось неправильным. Возможно, его волновало, что теперь они вряд ли обучатся когда-то владеть Силой. «Значит, будут жить спокойнее», — сказал он себе. Было время, когда он сам жалел, что не родился без всего этого. Его посещали разные мысли на этот счет — например, «может, отец бы остался, если бы не…» или «к Люку тогда бы не отправили». Жизнь в академии джедаев от того факта, что учитель приходился ему дядей, только осложнялась. Люк, конечно, прикладывал все усилия, чтобы ничем его не выделять и тем самым не провоцировать у других учеников неприязнь к нему. Но это не работало. Потом оказалось, что Силы в нем даже больше, чем надо, и как-то так вышло, что он стал чувствовать себя за это виноватым. Сноук обещал, что все в корне изменится… Но на деле изменился только угол, с которого виделась проблема: он стал обязан прикладывать нечеловеческие усилия в попытках доказать, что достоин этой мощи. И все же… Теперь ведь все было по-другому — ему сказали, что Сила — такая же его часть, как птичьи крылья. Или собственные руки. Было бы нелепо доказывать, что достоин собственных рук или испытывать вину за то, что с ними родился. Вот примерно с тех пор он и был свободен. А детям ведь некому теперь будет это сказать. Что, если однажды тетка посмотрит на тихую ранимую девчонку с тем же страхом, с каким на него смотрел собственный дядя? Начнет думать, что она-проблема, и не сможет этого от нее скрыть, даже если будет стараться? А если мальчишка вдруг однажды обнаружит, что живет в доме на положении раба? Это ведь большая удача — достался забесплатно. Разумеется, стоило зайгеррианке неуверенно заговорить о вознаграждении за труды, Рей решительно отказалась. «Да с каких пор тебя вообще такое волнует?» — подумал Кайло, злясь на самого себя. Он чувствовал, Рей думает примерно о том же, но для Рей это было естественно. Рей посмотрела на него, словно почувствовав, о чем он думает. А может, прочитала все по лицу. Она хмурила брови, закусывала губу, словно не решаясь заговорить. Кайло решил помочь. — Слушай, мне это тоже не нравится. Но выбора у нас немного. Рей порывисто кивнула. — Да. Да, ты прав. Просто нужно двигаться дальше, верно? — Верно. — Точно. Рей закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов. Кайло усмехнулся — да, возможно, попытаться отвлечься на медитацию было не самой плохой идеей, но он знал Рей. Для нее это не сработает. Судя по всему, она это поняла и сама, потому что, оглянувшись, вдруг подалась к нему всем телом, повалив на спину. От неожиданности Кайло замер и не сразу понял, что она делает. А когда понял, зачем-то понизив голос, запротестовал, заранее зная, что обречен на поражение. Это ведь была Рей. Более того, это была Рей с растрепавшимися волосами, подсвеченными светом от костра, и ее глаза, полускрытые ресницами, были очень темными, а еще ресницы отбрасывали на ее щеки длинные тени. — Рей, Чубакка может вернуться в любой момент. — Мне кажется, — сказала она, оставляя ненадолго попытки расстегнуть его пояс, — у нас по крайней мере еще полчаса. — И покойники. — О, думаю, они поймут, в чем дело, и не станут приближаться. — сказала Рей, расстегивая уже свой ремень и Силой притягивая в руку тонкое покрывало. Кайло молчал, думая о том, что еще может пойти не так. Она склонилась к нему и сказала уже не так решительно. — Мне необходимо перестать думать об этом. Хотя бы ненадолго. Что же, ей действительно было это нужно. Кайло не мог ей отказать, он и себе отказывать в этом не хотел.