Thats life

      Кросс вновь придирчиво осматривает своё отражение, поворачиваясь то передом, то задом к старенькому зеркалу почти что во весь рост, что стояло в коридоре, и лохматит жёсткие светлые волосы. Он в нерешительности цепляется взглядом за висящий на вешалке красный галстук, но цокает языком и расстёгивает верхнюю пуговицу на белой, только что выглаженной рубашке, и вновь пытается пригладить невыносимую копну, но лишь сдувает лезущую в глаза чёлку и хмурится. Парень вытирает потные ладони о ткань брюк и тут же их одергивает, выпрямляясь по стойке смирно. Кросс перерыл весь свой скудный гардероб, на что Эпик лишь смеялся, глядя на потуги лучшего друга, и на свет был вытащен вполне себе приличный костюм серого цвета, что неплохо так годился для свидания. Ну, Кросс по крайней мере думал, что это свидание, потому что Найтмер позвал его поужинать у него дома, из-за чего парень невольно задержал дыхание.       В последний раз проверив квартиру на выключенный свет, он закрывает её на ключ и сжимает в пальцах телефон с адресом. Кросс даже думает, пока едет в автобусе, весь такой из себя нарядный, что не особо то его наряд не подходит, но лишь качает головой. Люди в автобусе иногда косо глядят на него, кто-то перешёптывается, кто-то даже в открытую пялится, не стесняясь, и Кросс просто громко усмехается. Он выходит из транспорта, одёргивает серый пиджак, а потом осознаёт: у него же нет подарка. Что ему вообще подарить: цветы, конфеты, спиртное? И Кросс чувствовал себя так глупо, стоя посреди оживлённой улицы, с пустыми руками и в костюме.       Вместо конфет, цветов и алкоголя, который он на дух не переносил, Кросс выбрал более-менее нормальную шарлотку с яблоками и корицей, на которую у него хватило денег, из местного кондитерского магазина. Держа в руках белую коробочку, перевязанную красной лентой улыбчивой девушкой-кассиром, он в последний раз поправил всё, что могло торчать или портить образ: пригладил волосы, что так и остались торчать в разные стороны, вновь дёрнул пиджак, поправил брюки, долго думал о том, застегнуть ему пуговицу или нет, и позвонил в дверной звонок. И почти сразу же дверь открылась, словно Найтмер ждал его у самого порога, и окинул Кросса оценивающим взглядом, зацепив глазами расстёгнутую пуговицу. — Ты похож на человека, который идёт на свидание с едва знакомым человеком, что обязательно закончится постелью, — мужчина мягко усмехнулся, и Кросс чувствует, как у него горят уши. — Я настолько глупо выгляжу? — хрипло спрашивает парень, проходя в коридор и чувствуя шершавые тёплые губы у себя на щеке. — Нет, — Найтмер усмехается, — ты выглядишь превосходно.       Парень смущённо улыбается и протягивает коробку с десертом мужчине. — Ты же вроде любишь яблоки.       Мужчина сначала в вопросительном жесте выгибает левую бровь, а потом умиротворённо улыбается, кивая. — Да, — в его глазах мечутся весёлые огоньки и Кроссу кажется, что он похож на восемнадцатилетнего ребёнка. — Люблю.       С самого коридора юноша оценил габариты квартиры: одна прихожая, казалось, размером с целый стадион, что располагался рядом с его старым домом, где он жил со своими родителями и братом. Он смотрит на высокий натяжной потолок, и Кроссу кажется, что гостиная, отделанная в тёмных цветах, размером почти со всю квартиру, что он снимает. Чувство неловкости почему-то с головой затопляет его, а потные ладони вновь скользят по штанинам. — Ванная слева, — глухо говорит Найтмер из кухни. — Можешь пользоваться, чем хочешь.       Вообще-то, заходя в ванную, Кросс ожидал увидеть такой же интерьер, как и в прихожей или гостиной, но, увидев помещение, отделанное светлой плиткой, от чего даже несколько зарябило в глазах, очень удивился. В ванной приятно пахло свежим зелёным яблоком, и парень чуть смеётся, глядя на кучу разнообразных флакончиков, что стоят на широком бортике ванны, и, кажется, на тюбик светлой краски для волос.       Мужчина приготовил тушёную говядину с цедрой апельсина под потрясающим соусом, и Кросс хочет продать душу за ещё одну порцию этого невероятного блюда. Они болтали, как и на всех их совместных прогулках до этого, ели и смеялись. Найтмер что-то говорит, перед глазами мелькают его чертовски красивые руки с длинными пальцами, и Кросс чувствует, как у него внутри взрывается вулкан. Он оглаживает подушечкой пальца ручку кружки, из которой идёт пар от зелёного чая, и смотрит, как Найтмер прикрывает глаза, отправляя последний кусочек шарлотки в рот. Когда десерт закончился и мужчина принялся убирать пустые тарелки в мойку, юноша был достаточно расслаблен, а голова блаженно пуста, чтобы не задумываться о происходящем. Кросс просто смотрит на то, как мужчина закатывает рукава своей чертовски красивой тёмной рубашки, как сжимает в тонких пальцах жёлтую губку, убирая с белых тарелок остатки соуса, и говорит без задних мыслей: — У тебя дьявольски потрясающие руки.       Мужчина замер на одно мгновение, а потом, смыв остатки пены с рук, повернулся к Кроссу, лукаво улыбаясь. — Руки? И только? — он облокотился поясницей о столешницу. — Ну, — протянул парень, улыбаясь ему в ответ без всякого подтекста, — не только руки. Ключицы, ноги, шея. Ты весь… дьявольски потрясающий.       Никто из них не помнит, кто кого притянул за шею, кто кого первым поцеловал, кто кому начал путать волосы, кто кого обнял за талию, но Кросс точно запомнил, что у Найтмера длинный гибкий язык и сильные руки. Поцелуй получился не таким, как у них были до этого: терпкий, тягучий, глубокий. Он чувствовал, как чужой язык хозяйничает у него во рту и, млея от ощущений чужих рук на теле, прикрывает глаза, позволяя всем чувствам обостриться.       Мужчина скользит губами по его обнажённой, выгнутой шее, когда Кросс сдавленно стонет, чувствуя, как в животе всё скручивается в тугой жаркий узел, и вновь тянет Найтмера к своим губами, вплетая пальцы в чуть отросшие волосы. И юноша с жаром целует его, обнимает крепче, теснее прижимается голой спиной к прохладной простыне. Он стискивает пальцами чужие плечи, шипит, чувствует боль в шее и почти на сто процентов уверен, что она утром напомнит о своём существовании.