Горький мёд

Уже совсем стемнело. В воздухе стоял мягкий запах влажных деревьев и трав. Лунный свет озарял весь лес, отражаясь от мелких луж, которые Дровосеку приходилось обходить. Вероятно, он уже далеко забрел, ведь скоро опять должно было начаться болото. — Где же она? — прошептал про себя Ник. Увы, но ответом на его вопрос был лишь прохладный ветерок. В глубине леса клубился серебристый туман, а под ногами приминалась темно-зеленая трава. Каждый листик вокруг стал словно хрустальным, а каждая капелька – алмазной. Луна наполнила светом темное небо, затмевая собой звёзды. Так ярко, что можно было даже читать. Правда такую картину видел лишь Дровосек и Страшила. Живые люди и многие звери ночью почти слепы. Через несколько шагов он услышал знакомый голос. — Ай, больно! Что это? — Извините меня, Мисс. Один орешек просто выпал из моего дома, — тут же пропищал кто-то в ветвях. Это была белка. Ее черные бусинки-глазки смотрели на новую знакомую. Пушистый зверёк, ловко карабкаясь вниз по стволу ели, спустился к Мари. Ник подошел ближе и встал за деревом, где сидела девушка. — Ничего страшного. Держите, — подав пропажу, Мари смахнула слезы. Послышался всхлип. — А почему вы плачете? — спросила белка, с любопытством рассматривая странного человека. Ведь действительно странно видеть ведьму, ревущую ночью посередине леса. — Да, так. Наверное, я слишком слабая, от того и плачу! — Марика опрокинула голову на дерево и как-то серьезно подняла взгляд вверх. Море звёзд окутало разум. И перед глазами начали мелькать недавние сцены. — До чего же я докатилась? Пытаюсь уже самоубийство устроить... Голоса в голове... — Ой, если бы все плакали от своих слабостей, мир давно был бы похож на это болото, — ответила белка, пропустив мимо ушей последние фразы. — Хах. Возможно, вы правы. — Эх люди, ваша жизнь проще чем у зверей. Работай себе да живи. У вас оружие, ум и сила. Не нужно думать, что завтра тобой кто-то пообедает. Увы, закон природы. Так что иди-ка ты спать, дорогуша. Утро вечера мудренее. Завтра решишь свою проблему, а сегодня лишь нервы зря себе трепать. — Да, но... Не выходит. Мне больно. — Мари, — прервал разговор Ник. От неожиданности белочка прыгнула на ветку и скрылась в корне деревьев. Марика тоже вздрогнула, удивлённо уставившись на Дровосека. Ее заплаканные глаза прищурились. Наверное, она тоже плохо видела в темноте. — Ник? Ух, напугал. Что ты тут делаешь? — Тебя ищу. Мы волновались, что с тобой...что-то может случиться. — Вы все меня искали что-ли? — девушка отвернулась. Мари не хотела, чтобы кто-то снова видел её такой. Слишком глупой, слишком уязвимой. Она быстро вытерла навернувшиеся слезы. Железный Дровосек сел рядом. — На поиски пошел лишь я. Остальным нужно выспаться, а Страшила сторожит лагерь. Ник старался подобрать слова для сложного разговора. Его пальцы теребили рукоять топора, в попытках найти ответ. Он хотел хоть чем-то помочь. Только как начать? Ситуация походила больше на минное поле. Как бы не ступить на зловещий провод. — Что случилось тогда? Если хочешь, ты можешь рассказать мне. Я выслушаю. Тебя это действительно тревожит. Мари грустно кивнула. Ей тяжело удавалось сдерживать нахлынувшие эмоции. Она ещё не выплакалась и была на грани. «Не хочу, чтобы он видел меня такой. Чтобы хоть кто-то видел.» — Прости, что подслушал ваш разговор, — Дровосек кивнул наверх. — Я не хотел перебивать. — Ничего страшного. Снова пауза. Неловкое молчание зазвенело где-то в горле, выталкивая наружу застывший ранее ком. Эти чувства словно пытались уместиться там, где места даже для воздуха сейчас нет. Девушка прикусила губу, надеясь, что не заревет прямо как у костра. Говорить она не хотела, да и не знала о чем. О новых планах на жизнь? Про голоса в голове и о последствиях их стычек? Все же сказалось двухсотлетнее пребывание в заклятие. Остаётся верить, что это лишь воображение и просто подкошенные нервы. И сейчас Мари хотелось только молчать. Почему-то рядом с Железным Дровосеком было комфортно и просто молчать. Так спокойно, так хорошо... В вышине был слышен шелест листьев. Прохладный ветерок нежно сдувал медные волосы. Взгляд Ника скользил по изгибам лица девушки, по заплаканным глазам, что опять наполнились слезами. — Если нужно, то поплачь. Не сдерживай эмоций. Тебе не станет легче, если будешь терпеть. — Дровосек вынул носовой платочек и нежно вытер ее слезы. Мари выхватила его и поблагодарила. Щеки слегка налились краской. «Вот зачем он это делает? Так нежно и ласково... Как давно ко мне так обращались? Люди всегда меж собой так общаются и дружат? Непривычно... Мари, он просто старается быть вежливым! Перестань вести себя так глупо.» — Ну я и разревелась. Сколько уже времени прошло? Пора успокаиваться. Ты... долго меня искал? И снова этот взгляд. Попытка перевести тему не вышла. — Долго. Опять тишина. На этот раз не глушащая слух. Дровосек ждал, и Марика понимала это, как и то, что он очень сильно за нее переживает. Скорее даже больше, чем за недавние трудности с дорогой в Розовую страну. Но по какой-то неведомой причине ведьма не спешила все ему выложить. — Простите, что убежала, мне нужно было подумать. После того, как в голове ругались кхм... голоса? Ох... Даже звучит ужасно. — А о чем они говорили? Девушка колебалась. Стоит ли ей рассказывать об этом? «Мне лучше все ему рассказать. Кто-то должен знать о той истории. Ник мне верит. И потому я тоже ему верю. Сколько можно тащиться одной с этими мыслями?» — Марика глубоко вздохнула. Она рада была поговорить по душам. Жаль что Мари слишком порой эмоциональна. Один ....пытался удержать меня от смерти, — девушка мельком взглянула на Дровосека. Больше всего на свете она боялась реакции людей. Незнакомых людей. А Ник, хоть и был уже знакомым, но его реакции все же страшилась. — А второй? — Он сидел неподвижно, внимательно наблюдая за каждым движением девушки. Его взгляд был таким нежным, что страх Мари почти отступил. — Прости, что так тяну с ответом. Просто до заклинания никто, кроме самой близкой подруги и моей бабушки не говорил со мной по душам. Так сказать, вообще не говорил. Это немного непривычно, — вздохнула она. — А второй голос пытался заставить мои руки убить меня. В этот момент я словно не могла контролировать свое тело, и во мне было три живых сущности. Одна из которых показала мне все самые теплые воспоминания, вторая тянулась к горлу, а последняя – я, пыталась понять, что происходит. Наверно, звучит ужасно. Но я думаю, что это просто нервы. Так что не стоит волноваться за меня... Теперь. Ник помолчал немного. В его голове не умещалось услышанное. — А что думала ты? Почему один из них хотел твоей смерти? — ... Ты уверен, что мне нужно это уточнять? — Если не хочешь, то не заставляй себя. — Я хочу рассказать, но думаю, что ты и так понял, когда увидела меня после заклинания. Слишком слабую, бестолковую, — Мари снова заплакала, закрывая руками лицо. Что-то кольнуло в плюшевом сердце Ника. Или это было глубже, чем сердце? Почему-то он вспомнил себя в том лесу, стоящим целый год с поднятыми руками возле надрубленного дерева. Что-то заныло в груди. А ведь он тоже тогда думал, что был слаб. Осуждал себя за все беды, хотя причина его несчастья отнюдь была не в нем. И ведь он пережил этот ужас и с поднятой головой отправился дальше. Но после тоже частенько уходил в тихие места и плакал, вытирая слезы, как только они появлялись, ведь он же железный и не терпит воды. — Может быть и понял. Но хотел бы услышать все от тебя самой, не путаясь в догадках. — Я отчаялась. Мне не хотелось больше жить. Я не понимала зачем. Избавиться от слабости и боли стало мой целью. В той битве я потеряла все. Мой мир перевернулся, и даже тогда меня не оставили в покое. Колдовство Стеллы настигло мое тело. Мое тело, но не разум! В той тьме... Всепоглощающей тьме я жила долгие годы. Невыносимо тяжело глотая последние шансы на надежду, продолжала ждать в том ужасном месте. Не видя света, не слыша людских речей, не зная о судьбе родных. Ник молчал и внимательно слушал. И сейчас ведьма больше не страшилась выговориться. Ей больше не будет страшно. Никогда. Она обещала самой себе. — Когда я вас встретила, то сразу решилась на этот поступок. Но произошла ошибка. Грубая ошибка! Да, я хотела своей смерти, но не сейчас. Перед Стеллой... Так я доказала бы, что она, всемогущая правительница, не может меня поймать, и что только я могу решать такие вещи. Я бы дала прямой намек на мое к ней неуважение. Но случайно, — Мари опять остановилась. Громкий, кряхтящий вздох вырвался из ее горла. Навалилась такая тоска, ей стало дурно. Уже надрываясь, стараясь сдержать эти эмоции, она продолжала. — Хоть я и запуталась в споре меж голосами, как только очнулась, то поняла. Все поняла! Я хочу жить и бороться. До последней капли крови, до последнего вздоха. Найти свою цель и день за днём идти к ней. Ведь жизнь такая... словно нить, что так легко порвать. А там, в пустоте, будет лишь большая черная тьма! Она поглотит все, что ты помнишь и любишь. И ты сам потеряешься в небытие, уходя в ее глубины. Смерть не вернёт мою бабушку, подругу, прошлое. Она заберёт меня и даже Стеллу однажды. Но если я так поступлю, то Стелла победит в неофициальной битве. Я капитулирую перед ней! Паду ещё ниже. Мари закончила, взглянув на собеседника, что молча смотрел на серебристый туман. «О чем он думает? Не понимаю.» — Прости, если напугала. Просто после стольких лет проведенных в статуе, возможно, я повернулась головой. — Мысли будут путаться ещё некоторое время. Это нормально. Хоть я и стоял лишь год у того проклятого дерева, но понимаю тебя. Я также как и ты винил себя за слабость. И у меня тоже появлялись подобные мысли. Какое-то время будет трудно, но скоро голоса исчезнут, а ты взглянешь на свою жизнь иначе. Я верю, что ты справишься. — Ник опять взглянул на заплаканное лицо Марики, мягко улыбнувшись. В душе девушки что-то затрепетало и заныло. Как долго она не слышала этих слов? Если бы он жил тогда, говорил бы он иначе? — Я хочу рассказать, ту историю, которую обязан хоть кто-то услышать.