Dust In The Wind

- Итак, скорее всего, её отравили. Возможно, газом, но это было бы странно, учитывая характер совершения предыдущих убийств. Хотя поспешные выводы и опасны, не стоит так вздыхать, инспектор, - Шерлок, черным пятном на фоне заснеженной улицы бродил взад-вперед перед домом. Тело девушки осматривали судмедэксперты, среди которых был и Андерсон, что стало причиной ежесекундных раздраженных реплик в адрес «некомпетентных идиотов» из уст детектива за последние десять минут. - Вы пробили её по базе, и я оказался прав, не так ли? – Шерлок насмешливо вздернул бровь, - Жертва здесь не живет и никогда не жила. - Да, - с явной неохотой признал свое очередное поражение инспектор. И как только этот человек умудряется любого довести до ручки максимум за три минуты? Хотя почему же любого? Джон вон, так вообще живет с этим невоспитанным недоразумением. Ну и терпение же у человека! - Но почему отравлена? Объяснить не удосужишься? - Позднее. Нужна экспертиза. - Этим-то мои люди сейчас и занимаются! - Твои некомпетентные идиоты переводят сейчас бумагу и топчут улики, - детектив бросил надменный взгляд на сотрудников, - Я и сам прекрасно справлюсь. Вскоре вокруг началась настоящая суета. Пришла хозяйка дома – аккуратная пожилая дама с тяжелыми пакетами из «Теско». Увидев столпившихся вокруг своей двери полицейских, она в ужасе вскрикнула, выронив пакеты на землю. - Ч-что произошло? – заикалась, как вскоре выяснилось, миссис Бредли. - На вашем крыльце нашли холодный труп девушки, - отчеканил детектив. - Шерлок! – возмущенно воскликнул Джон, но было поздно. Видимо, нервы у женщины были совсем слабыми. Она просто упала в обморок. - И зачем ты это сказал?! - А что мне ещё нужно было сказать? – откровенно поразился детектив, - Я ведь правду ей сказал! - О, Шерлок… - Уотсон устало провел рукой по лицу, - Не стоило говорить это так вот с ходу, люди так не… А, впрочем, не важно. Все равно ты меня не слушаешь. - Слушаю. И мне очень важно твое мнение. - Да неужели? – Джон иронично покачал головой, - Значит, и к моей просьбе (почти что истеричным воплям) не класть части тела в холодильник на одну полку с продуктами ты тоже прислушался? В одно ухо влетело, в другое – вылетело. - Хм, - детектив усмехнулся, и, развернувшись на каблуках, поспешил к окликнувшему его Лестрейду. Вот ведь кудрявый упрямец. Вряд ли он сейчас был нужен Шерлоку – о своих догадках он ему изложит и в такси, а вот слушать их препирания с инспектором сейчас настроения не было совершенно. Он ловко перемахнул через полицейскую ленту и устроился на скамье около соседнего дома, сев спиной ко всему этому хаосу. С каждым днем он, подобно погоде, становился все мрачнее. Он поймал себя на том, что в его голову все чаще начали лезть мысли о человеческой участи, и тому подобная чепуха. Да, он говорил сам себе, что это просто чепуха. Он, как хирург, постоянно борющийся за жизни людей и как бывший военный, которому доводилось видеть смерть и убивать самому, знал, что нет ровно никакого смысла в том, чтобы сидеть и философствовать о жизни и смерти. Нужно идти вперед, молча сражаясь за жизнь и не важно, свою или чужую. А простые рассуждения и демагогия ни к чему дельному не приведут, только время зря потеряешь. Он очень долго старался придерживаться этой своей позиции, но в последнее время мысли как будто жили отдельно от него. Он часто стал хмуриться, думал, рассуждал, делал выводы. Выводы, понятные только ему одному. Так он однажды очень сильно поранил палец, задумавшись, пока резал морковь. Вот так вот глупо и очень обидно. Шерлок тогда рывком забрал у него нож и дорезал овощи сам, возмущаясь по поводу его рассеянности и «палец себе оттяпаешь». Более странной картины Джону видеть ещё не доводилось. И все же мрачные мысли уже успели прочно обосноваться в его сознании. А так же свить там гнездо и обзавестись потомством. Было в этом деле (а Шерлок утверждал, что обе смерти – это одно дело) что-то угнетающее, темное. Что-то отделяло их от истины плотной черной завесой. Было ли это из-за того, что он, предположительно, являлся одной из следующих жертв или нет, он пока ещё разобраться не успел. А ещё у него началась мания преследования. Ему постоянно казалось, что за ним следят. Не важно, где: на улице, в клинике, дома, даже здесь, сейчас – его так и подмывало обернуться, проверить, не сверлит ли никто ему взглядом затылок. Сначала он списал все на усталость и неугомонного соседа – прочесали за ночь весь Лондон, то ли убегая от кого-то, то ли, наоборот, преследуя, вот и заработал себе почетную паранойю. Но Джон был военным. За то время, что он провел в Афганистане, он научился почти безошибочно определять на себе взгляд или снайперский прицел. Он знал, когда напрягается каждая мышца, каждый рецептор, как обостряются все чувства. «Видеть затылком» - одно из самых главных правил выживания на войне. Он не выдержал и резко обернулся. Все та же картина – черно-желтая лента ограждения, две полицейские машины, суетящиеся люди, возвышающийся над всем этим невозмутимый Шерлок – и никакой слежки. Никто даже не смотрел в его сторону. Вдруг он услышал крик: - Пустите меня к ней! Она жива?! Что с ней? Что происходит?! - источником отчаянного восклицания был высокий темноволосый парень, пытающийся пробиться сквозь «живое препятствие» из двух громил-полисменов. - Туда нельзя, это место преступления, - попыталась перекричать его женщина в полицейской форме. - Но она моя невеста! - парень все никак не желал сдаваться, - Скажите, что с ней? – голос его неожиданно сорвался, переходя на горестный шепот, но достаточно громкий, чтобы все расслышать. - Она мертва. Нам очень жаль. - Нет… Горшок с каким-то цветущим белыми цветами растением, бережно запакованный в целлофановую упаковку, упал на заледенелую землю. Лицо юноши исказила сначала гримаса боли, всего лишь на мгновение, а затем оно стало пустым. Он перестал сопротивляться и просто повис на руке одного из полисменов. Джон с сожалением смотрел на это – по-другому просто и быть не могло. Этот скульптор, кем бы он ни был – самый настоящий монстр, полностью утративший человеческий облик. Никто не имеет права отнимать жизнь. Даже подарив взамен смерть. Джон побоялся, как бы Шерлок не сморозил сейчас какую-нибудь колкость, но тут же мысленно себя одернул. Нет, Шерлок не настолько бессердечный, а вернее даже очень сердечный, если знаешь его долго. И детектив действительно молчал. Просто молча стоял, с непроницаемым видом наблюдая за тем, как парень поднимает с земли чудом уцелевшее растение, и разворачивается, направляясь в сторону скамьи, где сидел сам Джон. - Можно? - хрипло спросил юноша, присаживаясь рядом, - Здесь свободно? Джон кивнул. Кажется, он позволил бы ему сесть сейчас, даже если бы было занято. Парень сел, аккуратно пристроив цветок у себя на коленях и хмуро уставившись в пустоту. Они молчали с минуту. Джон, наблюдавший все время издалека, просто не мог подобрать слова, хотя раньше у него это весьма неплохо получалось. - Это, - юноша первый нарушил молчание, кивнув на цветок, - жасмин самбак, комнатный жасмин. Она любила эти цветы, - парень судорожно вздохнул, запустив в воздух клуб пара. Джон все ещё молчал, понимая, что человеку необходимо было высказаться. Парень дрожащими, покрасневшими от мороза пальцами снял с цветка целлофан и Джон увидел хрупкое растение с острыми листьями и нежными, так приятно пахнущими белыми цветами. И вдруг его сердце сжалось от сопереживания к этому незнакомому человеку. - Любила жасмин… И никакие другие цветы, - парень с печальной улыбкой покачал головой, словно был вовсе не здесь, а очень далеко отсюда, где-то среди собственных воспоминаний, - Меня зовут Джоуэл Грейс, для друзей просто Джо. Продолжая бережно удерживать растение одной рукой, Джоуэл протянул свободную руку Уотсону. - Джон Уотсон, - представился Джон, отвечая на рукопожатие, - Я друг… - Шерлока Холмса? Да, я читал ваш блог, - парень попытался улыбнуться, но тщетно, - Мне понравилось. - Спасибо, - Джон повернулся к собеседнику, - Сочувствую вашей потере, - он мысленно чертыхнулся. Прозвучало уж слишком официально, как с уст Майкрофта сошло, - Мне правда очень жаль. - Мистер Холмс ведь найдет этого ублюдка, да? – перебил Джо, помрачнев, - Который убил мою Кери. Я сделаю все, чтобы он ответил за это! Горшок полетел на заледеневший тротуар и с грохотом разбился, на этот раз вдребезги. На тусклом асфальте чернела земля, резко контрастируя с опавшими нежными лепестками жасмина. Госпиталь Святого Варфоломея, лаборатория, 15:11 Шерлок сидел на своем привычном месте, уткнувшись в микроскоп и не замечая никого и ничего. Джон же стоял в нескольких шагах от друга, что-то нервно рисуя пальцем по столу, не зная куда себя примкнуть, и стараясь не мешать Шерлоку. Наконец, повздыхав немного, он решил пойти прогуляться. Не по больнице, разумеется. - Я тебе здесь нужен? – спросил Джон, делая шаг по направлению к выходу. - Иди, прогуляйся, - пробормотал Шерлок, не отрываясь от микроскопа, - И зайди в пекарню. Там…ты знаешь. - Ладно, - ответил Уотсон, а про себя улыбнулся. Да, он прекрасно знал, что Шерлок очень любит заварные пирожные из конкретной пекарни. Это было настолько странно, хотя и у любого человека есть любимая еда, цвет, направление в музыке… Но Шерлок не совсем обычный человек. Это было ему, Джону, на руку, так как другую еду в детектива порой и силками не впихнешь, а есть-то что-то нужно… - Ой! Джон и не заметил, как в дверях столкнулся с Молли. Девушка густо покраснела, сильнее, чем обычно и опустила глаза. - Извини, Джон, я… - Нет, это я не смотрел, куда иду, - доктор ободряюще улыбнулся девушке. Та немного расслабилась, кивнула и прошла к столу с документами. Сегодня она вела себя даже тише, чем обычно – как-то судорожно ссутулившись, листала папки, складывая необходимые в стопочку рядом. Должно быть, что-то случилось. Господи, хоть бы Шерлок молчал сегодня! Джон почему-то не спешил уходить, так и застыв в дверях. - Как прошла ночь? – подал голос детектив, кинув быстрый взгляд на девушку. «Молчи, идиот!» Та от неожиданности подскочила и выронила все папки и бумаги на пол. Вскрикнула и кинулась на пол поднимать их. - Я помогу, - Джон присел рядом с Молли и стал собирать скоросшиватели, мысленно проклиная детектива и его полнейшую бестактность. На Молли лица не было. Она вся так и сжалась, силясь подавить слезы. Наконец, все папки были собраны воедино. - Я бы на твоем месте не рассчитывал на продолжение, - как ни в чем ни бывало, продолжил Шерлок, - Ты у него не первая и не последняя. - Зачем ты так говоришь? - воскликнула Молли сорвавшимся голосом, покраснев при этом до кончиков ушей, - Зачем? Из добродушных глаз заструились дорожки слез. Она быстро вытерла их рукавом белого халата, выхватила у Джона папки и кинулась прочь из лаборатории, хлопнув дверью. На несколько мгновений в лаборатории повисла гробовая тишина. - Шерлок, ради всего святого, зачем ты это сказал?! – вспылил Уотсон, - Что тебя дернуло? Ты видел, какая она расстроенная, зачем было подливать масло в огонь? Неужели нельзя было элементарно промолчать?! – Джон в ярости стукнул кулаком по столу так, что стоящие на нем колбы опасно задрожали. - Но… - Шерлок, кажется, был растерян, - Я только сказал правду. - Шерлок, - доктор закрыл на секунду глаза, пытаясь успокоиться, - Молли столько всего для тебя сделала, а ты этого даже не замечаешь. Она не заслужила такого к себе отношения. Немедленно пойди и извинись. - Зачем? – детектив непонимающе вздернул одну бровь, - Какой смысл, Джон? Уотсон застыл, не желая верить словам друга. Как, как можно быть таким…таким… Он молча развернулся и направился прочь из лаборатории. - Куда ты? - Черт с тобой. Ты машина, Шерлок. Вот и сиди тут один, раз чувства других людей не имеют для тебя никакого смысла, - и пулей вылетел за дверь, оставив детектива одного. Шерлок ещё минуту сидел неподвижно, молча смотря на захлопнувшуюся дверь. В груди что-то неприятно сжалось, подобно гигантскому удаву. Слова единственного друга эхом раздавались в голове. О, Джон, они очень много значат. Даже слишком. Мужчина бессильно обхватил голову руками, пытаясь справиться с захлестнувшими эмоциями. На этот раз тщетно.