Dust In The Wind

Сначала было темно. Было больно и темно, в голове все помутилось, окружающий мир покачнулся. Он попытался встать, ослабевшие руки отчаянно скользили, голова наливалась тяжелым свинцом, но это сейчас не имело значения. Ничто больше не имело значения, кроме лежащего через несколько метров от него на холодной земле Шерлока. В ушах звенело, он отчаянно пытался встать, не чувствуя собственного дыхания. Он должен встать сейчас. Подойти. С ним все в порядке, все в порядке, все… - Шерлок! – он в отчаянии позвал друга, не узнав собственного голоса, охрипшего, как будто он кричал уже несколько часов. Ответа не было. - Господи… Дорогая, вызывай скорее скорую! – послышался откуда-то сверху дрожащий голос пожилой женщины. Несколько секунд спустя ему помогли подняться, но он не видел, кто, не хотел смотреть. Ноги отчаянно подкашивались, он вывихнул на льду лодыжку, но продолжал идти. - Шерлок, - Джон рухнул перед ним на колени, вдруг отчетливо услышав грохот собственного сердца. Нужно было действовать, ему можно помочь, ты же медик, соберись! - Ой, да как же это так-то? Кто ж его это? Внученька, чего ты там возишься, вызывай скорей… - кто-то в цветастом пальто, расплывчатый, тоже навис над Шерлоком и испуганно сетовал. Шерлок лежал, запрокинув голову с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, из уголка которого текла темная струйка крови. Ниже, на шее, было большое, в тусклом свете фонарей кажущееся черным пятно крови, продолжающееся уже под головой, лужей растекаясь по земле. Ему прострелили горло. Он не дышал. Джон спохватился и дрожащими руками нащупал на запястье Шерлока пульс. Пульс! Учащенный пульс. Он не знал, сколько прошло времени, но разум его вдруг на секунду прояснился, давая понять, что у него еще есть надежда. Он так и застыл, держась за эти короткие импульсы борющегося сердца, как за спасительную соломинку, тихо повторяя имя Шерлока, он так и не понял, вслух или про себя. Он не отнял руки от холодного запястья, не оторвал глаз от недвижимого лица, даже когда вблизи послышался звук серены и приближающийся топот чьих-то ног под щебетание той самой, велевшей внучке вызвать скорую, старушки. - Сер, вам нужно встать, мы уложим его на носилки, - женский голос прямо над ухом, а затем кто-то сильный взял его под локти и оттащил от Шерлока. Джон сам понимал, насколько это было глупо, но все равно продолжал упираться. - Шерлок! – несколько секунд он наблюдал, как возле детектива суетятся медики в спецодежде и укладывают на носилки. Он ринулся было следом, но поврежденная лодыжка дала о себе знать, и он вновь повалился на землю, сильно ударившись о лед головой. В одно мгновение все вновь заволокла непроглядная тьма. В нос ударил резкий запах нашатырного спирта и он начал постепенно приходить в себя. Свет был достаточно ярким, глаза слепило даже сквозь сомкнутые веки. Запах чуть ослабел, а затем ударил в нос с новой силой, так что Джон волей-неволей очнулся совсем. Кто-то тряс его за плечо и громко звал по имени. - Доктор Уотсон! Вы меня слышите? Доктор Уотсон! Джон неохотно разлепил веки и тут же сощурился от яркого света энергосберегающих ламп. Перед глазами все плыло, вокруг стоял какой-то гомон и суета. Наконец, ему удалось сфокусировать взгляд на взволнованном лице медбрата, все ещё державшем ватку с нашатырным спиртом у его ноздрей, а другой рукой удерживающем что-то холодное у его виска. - Колин? – Джон моргнул еще несколько раз, прежде чем зрение пришло в норму и он смог разглядеть и остальное помещение: это был просторный холл больницы, где он же и работал. Здесь повсюду сновали знакомые медсестры и врачи, пациенты и их семьи. - Вы были без сознания, сильно ударились головой, но сотрясения нет. Вот так раз, верно? Повезло. Сказали привести вас в чувство и осмотреть вашу ногу. У нас все забито, поэтому мы в коридоре, а тут ещё этот тяжело раненый с пробитой шеей… Тут его как будто окатило ледяной водой. В голове все мгновенно прояснилось, и он вспомнил: темнота, лёд, выстрел, Шерлок, кровь. Шерлок… Глаза сами собой расширились, к горлу подступила неконтролируемая паника. - Шерлок! – он рывком вскочил, от чего упаковка льда с приглушенным ударом полетела на пол, а перед глазами замелькали цветные пятна. Он чуть пошатнулся и на миг закрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться на вопросе, который хотел задать, - В какой он операционной? Пациент с огнестрельным ранением в шею? - Н-на втором этаже, - медбрат явно не ожидал от него таких резких движений и мгновение выглядел немного растерянным, но потом тут же посерьезнел. - Это был ваш знакомый? Джон коротко кивнул и пустился прочь, к лестнице. - Стойте, сер! Ваша нога!.. Правая лодыжка колкой болью давала о себе знать, но боль сейчас была настолько ничтожной по сравнению с громко бухающим сердцем в груди и тысячей тревожных и отчаянных мыслей в секунду, что игнорировать её оказалось совсем не сложно. Он даже не заметил, как оказался на втором этаже, завернул в самый конец длинного коридора и оказался напротив широких дверей второй операционной, в которой он время от времени оперировал сам. Над дверьми горела большая неоновая лампа с надписью: «Идет операция». Он так и простоял несколько минут, неотрывно буравя дверь взглядом, все ещё силясь унять дрожь во всем теле. В горле застрял комок страха, Джон то и дело сжимал и разжимал кулаки. Картины, одна страшнее другой, неистово мелькали перед глазами, никак не желая прекращать свой бесконечный поток. За всеми этими образами крылся один и тот же смысл, один немой вопрос, заданный куда-то в пустоту, самый важный вопрос: что с Шерлоком? Нужно было успокоиться, взять себя в руки. Шерлок выберется, он должен, это же Шерлок. Не может он так глупо… Нет. Не смей даже думать об этом, Джон. Ты и так слишком многих потерял. Он попытался расправить плечи и глубоко вздохнуть, но получилось лишь сутулое подергивание, похожее на тик, и короткий судорожный вздох. Он, наконец, отвел взгляд и осмотрел такой знакомый коридор с салатовыми мягкими скамьями и стульями, тянущимися вдоль таких же светло-зеленых стен. Около одного из стульев Джон заметил высокого мускулистого мужчину облаченного в черный смокинг, с карабином для рации и белым устройством в ухе, отдаленно напоминающим наушник. Человек стоял прямо, смотря куда-то на окно напряженным взглядом. Точно, телохранитель. Джон перевел взгляд вниз и вдруг встретился взглядом с парой внимательных зеленых глаз. На мягком стуле сидел Майкрофт Холмс, положив свой неизменный зонт к себе на колени. Лицо его было совершенно непроницаемым – должно быть, это семейная черта всех Холмсов, - поэтому было трудно определить, волнуется ли он за брата. Хотя, что за глупости? Разумеется, он волнуется, потому и приехал сюда посреди ночи. - Доктор Уотсон, - Майкрофт кивком указал на сидение рядом. Джон подошел ближе, и они обменялись рукопожатиями. - Майкрофт, - Джон присел на самый край, хотя на самом деле ему хотелось носиться в страхе туда-сюда по всей больнице, но он силой удерживал себя на одном месте. Ему хотелось закричать, взмолиться всем богам каждой существующей религии, только бы все обошлось, но вместо этого он тихо произнес: - Сколько часов идет операция? - Уже четыре часа. О его состоянии мне пока ничего не сообщали, - как-то отрешенно ответил Майкрофт. Джон медленно опустил голову и молча уставился на собственные руки. Минуты тянулись медленно, тишину в коридоре нарушало лишь тихое тиканье его наручных часов, хлопки дверей и гул голосов с первого этажа и стук собственного сердца, которое, казалось, готово было сейчас же разорваться в клочья от беспокойства. Джон сильно, до боли закусил нижнюю губу, словно пытаясь сдержать крик. Если бы он только не поскользнулся… Со стороны послышался вздох. Он повернул голову и увидел, что Майкрофт изменился в лице. Взгляд его уже не был таким холодным и бесстрастным, каждый мускул лица был напряжен и сейчас, при ближайшем рассмотрении, Джон заметил у главы британского правительства еле заметные круги под глазами. - Как это случилось, Джон? – Майкрофт не смотрел на него, но Джон ясно услышал, как его голос легонько дрогнул. Самую малость, но довольно ощущаемо. - Это произошло очень быстро, - Джон не узнал собственного голоса, - Я услышал, как за мусорными баками кто-то шевелится, окликнул Шерлока. Он сказал, что мне, должно быть, просто показалось. Потом раздался грохот, я развернулся и потерял на льду равновесие. Пуля пролетела мимо меня и попала в… - тут он резко оборвал себя на слове и вновь перевел взгляд на Майкрофта. Тот немного нагнулся вперед и сцепил руки в замок на коленях. Лицо его вновь стало совершенно непроницаемым, и лишь напряженная спина говорила о его состоянии. Вот это выдержка. - Я должен бы уже привыкнуть, - Майкрофт качнул головой, словно отгоняя от себя ненужные мысли, - Но к этому нельзя привыкнуть. И это не преимущество. Вдруг Джон почувствовал острый укол вины: ранение Шерлока было на его, Джона, совести. Не нужно было останавливаться им тогда на звук, надо было идти дальше, как можно быстрее. Тогда ничего бы не произошло. Сердце разрывала досада, беспокойство и гнев. Досада на самого себя за то, что остановился, за то, что поскользнулся, что обернулось для них ужасными последствиями. Беспокойство за Шерлока, такое всепоглощающее, что будь оно пуховым одеялом – точно смогло бы накрыть собой весь Лондон. И неконтролируемый гнев на подонка, который выстрелил в Шерлока. Неожиданно дверь в операционную отворилась, и оттуда вышел знакомый хирург - Роджерс, кажется, - в белом халате поверх синей униформы. За ним вышла худенькая медсестра и засеменила по коридору мимо них. - Ну что там? – Джон тут же возник перед хирургом, перелистывающим какие-то бумаги на планшете. - Джон? – Роджерс поднял на вопросительный него взгляд, но, увидев выражение его лица, тут же нахмурился. - Что с Шерлоком? – сердце громко колотилось где-то в горле, его опять начало трясти. - Что ж, парню очень повезло, - ответил Роджерс, - Артерия и позвоночник целы, пуля прошла насквозь. Пробит гортанный хрящ и мышца. Он потерял большое количество крови, но мы сделали переливание. Всё обошлось. Джон почувствовал, как перед глазами все медленно поплыло. Он с шумом выдохнул, не сдерживая свое бесконечное облегчение. Ноги стали ватными, тело перестало его слушаться, но это было уже неважно. Все хорошо. Все хорошо. - Доктор Уотсон, вы хорошо себя чувствуете? Вам лучше присесть… - Спасибо, - он послушался совета коллеги и сел, откинувшись на спинку кресла. Роджерс, поняв, за что конкретно благодарит его Джон, лишь коротко кивнул ему и двинулся по коридору вслед за медсестрой. Майкрофт сидел рядом неподвижно, с прежним непроницаемым выражением, провожая взглядом хирурга. Что-то, похожее на облегчение, мелькнуло в зеленых глазах, всего на мгновение. Хотя, возможно, ему это все только померещилось. Он ещё раз глубоко вздохнул. Теперь осталось только выяснить, кто же, все-таки, стрелял. Пуля изначально предназначалась Джону. Неужели, настал и его черед?