Кто тут самый страшный?

За прошедшие шесть грунов они успели высказать друг другу все, и не по одному разу; перепробовать все команды системам, что теоретически могли помочь расцепиться; впрыснуть в порт Тандеркрэкера доквинта искусственной смазки и убедиться, что от нее все только чешется; перебраться с пола на платформу (с большим трудом) и даже ненадолго провалиться в офф. — Если ты будешь по мне ерзать, у меня никогда ничего не регенерирует, — прошипел Тандеркрэкер, больно сжимаясь. — И мы никогда не разъединимся, потому что я истеку энергоном во время операции! Порезы на его плечах и честплейте до сих пор сочились синим, хотя разглядеть это под неровными слоями засохшего топлива было сложно. — Какой операции? — уточнил Леозак осторожно. — Я не собираюсь отрезать тебе болт, — Тандеркрэкер презрительно оскалился. — Не бойся, ты не сдохнешь на мне от болевого шока! С той стороны мне и не подобраться толком, так что буду резать спереди. Если задену твои детали, то чуть-чуть. Переживешь. — Ты не будешь распиливать себе эндоскелет, чтобы ковыряться в инт-системах вслепую. Ненавидящий взгляд Тандеркрэкера вызвал странный эффект: коннектор шевельнулся и сладко заныл. А может, дело было не во взгляде, а в том, что внутри опять что-то сдвинулось. Последние груны Леозак уже плохо понимал, что он там ощущает, тем более при сниженном отклике сенсоров. — Если ты или Дружок не найдете другой способ, мне придется признаться во всем Вирлю и просить его найти квалифицированного медика. Еще можно попросить Скайварпа с Лагнатом. Как только они выйдут из зоны радиомолчания, я им напишу. Тебя что-то не устраивает? — Только попробуй! Я тебя убью, клянусь Праймусом! — Тандеркрэкер отвернулся и снова уставился на стену, как будто там, в шероховатостях краски, был зашифрован ответ на все вопросы. Он уже раскричался два груна назад, когда Леозак признался, что написал Дружку. Но перспектива стать посмешищем для всей «Черной дыры», видимо, настолько возмущала Тандеркрэкера, что он даже орать не стал. Дружок ответил давно, и пока Леозак следовал его первому совету: подождать и дать Тандеркрэкеру возможность расслабиться. Второй совет — раздобыть достаточно мощный релаксант — тоже подразумевал просьбу о помощи и неизвестное количество свидетелей. А третий… — Ты ведь тоже не думал о моих чувствах, когда докладывал обо мне моим врагам. Ты поступал, как считал правильным. Скайварп заявил, что ты заботился обо мне, — Леозак позволил себе усмехнуться. — В том, что я не дам тебе искалечиться, заботы, пожалуй, даже больше. — Вот только не надо мне рассказывать, что у тебя есть какие-то чувства! Леозаку нестерпимо захотелось провести когтями по ранам, только начавшим затягиваться тонким слоем активного покрытия. Сперва всегда нарастает верхний слой, защищающий экзоскелет и биоткань, и обшивка вокруг намного чувствительнее в эти груны, потому что материал берется именно оттуда. Если хорошо постараться, на Тандеркрэкере останутся шрамы, которые будет не убрать, и можно придумать что-то со значением, как морда хищника на шлеме у Леозака… — Ты правда думаешь, что у меня их нет? — Чего нет? — Тандеркрэкер вздрогнул, когда Леозак все-таки коснулся неровного пореза на честплейте, уходящего под правый наплечник. Такого широкого, словно Тандеркрэкер не просто когтями себя полоснул, а от искры поковырялся в ране. Края неровные, под мутной синей пленкой видны бугристые клочки биоткани. — Тандеркрэкер, скажи, зачем ты пришел ко мне на платформу? Ты точно меня не любишь, ты не веришь, что я чувствую к тебе что-то, кроме похоти. Тебя самого коннект вообще мало интересует. Так зачем? — Потому что я идиот! Такой ответ тебя устроит?! Мне нужно заправиться, — без паузы заявил Тандеркрэкер. — Для операции нужен максимальный заряд. Ладно, ты хочешь унизить меня, но пожалей Скайварпа! Думаешь, ему приятно будет такое узнать? — Ну да, гораздо приятнее ощутить твою агонию через связь искр. Я не думаю, что такую операцию на себе хоть кто-то делал, и тебе ее делать не дам. И ты не ответил на мой вопрос, — Леозак поймал себя на мысли, что боится услышать ответ, любой ответ. Он прижался к Тандеркрэкеру сильнее, растопырил пальцы, проводя по его плечам и стараясь ощупать как можно больше, потом погладил плоскости крыльев. Ни с одним другим джетом Леозак не стал бы вести себя вот так. Он и с Тандеркрэкером не собирался. Леозак не думал, что подсядет на прикосновения к нему, как на самый сладкий наркотик. Не думал, что когда-либо будет так тащиться от запаха живого топлива и от синих струек, стекающих на мятые изолетики. Потом придется сюда все новое покупать. — Ты точно хочешь, чтобы я заставил тебя ответить? — Я хотел оставить тебе хорошие воспоминания. И себе тоже. Но каждый раз, когда я хочу красивую романтическую историю, все оборачивается полным шлаком. Со Скайварпом я уже попробовал, — он зло усмехнулся. — И до него. Извини, но ты столько ворн на меня фонил, что мне просто стало любопытно. Я и на фемку похож только комплекцией и ростом, я вообще не понимаю, как можно меня хотеть, если рядом есть Скайварп… Внутренние детали Тандеркрэкера опять сжались — так, как у Скайварпа вряд ли бы получилось. Тот и случайных партнеров подбирал под стать Лагнату: не чтобы могли без труда поднять на руки, а чтобы в двери с трудом проходили. Впрочем, в семнадцать ворн думать, что влюбляются в хрупкую внешность или в узкий порт, мог только такой удивительно наивный меха, как Тандеркрэкер. — Глупый. Мне поболту, похож ты на фемку или нет. Тандеркрэкеру и правда стоило восполнить заряд, так что Леозак вытащил колбу из саб-спейса и поднес к его рту. — Пей уже. Мне проще влить в тебя так, чем приподниматься и опираться на все твои раны, — устало пояснил Леозак, когда Тандеркрэкер снова демонстративно отвернулся. Часть энергона все равно разлилась, потому что Леозак никогда раньше не пытался кормить кого-то так. Вряд ли Тандеркрэкер считал возню с ним красивой и романтичной. Но все же пробурчал что-то похожее на «спасибо». Он пытался вылизать изолетик, высунув глоссу почти на полную длину, так что получилось не очень внятно. Голову при этом Тандеркрэкер старался не поднимать. И откинул ее с такой улыбкой облегчения на фейсплейте, что Леозак заволновался, не поранил ли он нейроствол всерьез. Хотя Тандеркрэкер в целом выглядел шлаково. Слишком много повреждений, системы не справлялись с регулировкой координации и охлаждения, перебросив все ресурсы на саморемонт. Взгляд Тандеркрэкера расфокусировался, надлинзовые щитки опустились, пару раз вздрогнули и замерли, и эм-излучение стало спокойнее. Поверхностный оффлайн. Леозак тоже разрешил себе отключиться, не выставляя время выхода в онлайн на хронометре. Торопиться было некуда. …спустя три груна Тандеркрэкер все так же крепко стискивал коннектор своим портом. И фонил неровно, даже в оффлайне напрягая и расслабляя управляемые плоскости на крыльях. Порезы на его корпусе выглядели лучше, но полностью, конечно, не затянулись. — Еще топлива? — Да. И побольше. Спасибо, — Тандеркрэкер сцапал колбу у самого саб-спейса, пропустил руку между плечом и крылом Леозака, скрежеща обшивкой по обшивке, и жадно выпил все в два глотка. — Не хочу терять ни капли. — Что будет, когда ты вылечишься? Ты хочешь уйти? За тобой будут охотиться гораздо активнее, чем за мной, — предупредил Леозак. — Так не терпится от меня избавиться? — Ждать, что ты сдашь меня десептиконам, мне тоже не нравится. И мне нужно, чтобы ты поддерживал меня. Хотя бы на публике. При Вирле, при меха из команды. Они не будут относиться к тебе хуже из-за того, что ты переедешь ко мне. А если будут, я разберусь с этим сам, тебе достаточно только сказать. Я не буду никого звать сейчас, я не планирую унижать тебя при ком бы то ни было, и я жду от тебя того же, если ты остаешься. Ты ведь умеешь держаться так, чтобы никто и косо посмотреть не рискнул. Меня всегда это восхищало. И отталкивало. Но об этом Леозак решил умолчать. Это было неприемлемо на любом корабле — и вместе с тем естественно, потому что так вели себя джеты среди чужих. Может, сейчас, присоединившись к десептиконам, они уже научились быть дружелюбными, именно быть, а не притворяться, как Скайварп или сам Леозак. Леозак устал притворяться, а еще больше устал сбрасывать маску лишь в те моменты, когда убивал. Космос только кажется огромным. Поживешь в нем десяток ворн, кочуя по планетам, астероидам и станциям, и почти везде, где часто бывают меха, тебя и твой корабль начнут узнавать. Казалось бы, всегда можно улететь в другой сектор, если что-то пошло не так… но вот уже тысячу квартексов экипаж «Скайсталкера» носил незаслуженную славу предателей собственного вида. Леозак предал своих братьев и дезертировал на корабле, полном их дезактивов; легко было поверить, что он присоединился к Черному блоку, к тем, кто желал ограничить власть меха и помешать им киберформировать новые планеты любыми методами. Куда от такой славы сбежишь? Что, Юникрон побери, перемкнуло у Скайварпа в процессоре, когда тот потребовал от местных властей срочно присоединиться к Черному блоку? Никому не выгодно появление новых колоний в нейтральных секторах, и кибертронским дезертирам в первую очередь, но зачем было громко объявлять о своей дружбе с радикальными террористами? Те удивились больше всех. А объясняться — и с ними, и с командой, и с кибертронцами, с которыми Леозак привык вести дела, — пришлось не Скайварпу и не Тандеркрэкеру. Кажется, после того случая Леозака до сих пор много где считали слегка больным на проц. — Я попробую, — наконец пообещал Тандеркрэкер. — Нам надо расстыковаться, — Леозак повел по гладким крыльям кончиками когтей, и Тандеркрэкер мимолетно улыбнулся, а потом, видимо, вспомнил о своем самоубийственном плане операции и весь напрягся. Так у них никогда ничего не получится. — Доверишься мне еще немного? — О чем ты? — в его голосе зазвучал страх. — Принудительная перезагрузка не помогла, но может помочь естественная. Поверь мне, если бы я знал, что у тебя порт заклинит… Я понимаю, что сейчас тебе никакого коннекта не хочется, но иначе придется кого-то звать. И молиться Праймусу, чтобы на «Черной дыре» нашелся медик или хотя бы релаксант. Будет полный квинтец, если у тебя порт срастется вокруг моего болта. Р-ржа, — Леозак очень вовремя поймал руку Тандеркрэкера — в считанных сантиметрах от своей оптики. — Если хочешь знать, мне тоже больно. Каждый раз, как ты дергаешься, мне больно. — Я попробую, — снова сказал Тандеркрэкер и зажмурился. С выражением глубокой сосредоточенности на фейсплейте. Чем дольше Леозак наблюдал за ним, тем сильнее мучился любопытством. Он смотрит холо? Вспоминает о ком-то? Что будет, если задать прямой вопрос? Кликов через пять стало ясно, что этот способ не работает. Даже коннектор не активировался. Тандеркрэкер только злился, это заметно было по эм-излучению, но признавать, что ему нужна помощь, не хотел. Если бы не Дружок на орбите, Леозака, может, и устроило бы провести несколько циклов наедине с Тандеркрэкером… в таком тесном контакте. — Никак? Тогда я пишу Вирлю? — Нет! — Тандеркрэкер опять увеличил громкость. — Я сейчас… Какого шлака ты меня отвлек?! Не надо никого звать. Мне просто нужно еще немного времени. — Тебе нужно рассказать, что тебе нравится, — шепнул Леозак. Он не слишком умел ухаживать за меха, но знал о вещах, которые приятны всем без исключения: — Я буду очень осторожным. А потом, когда мы расцепимся и решим вопрос с юникроновым ИИ, я отыщу для тебя самые лучшие полироли и краски в этой дыре. И своими руками сделаю тебя самым красивым. Только не режь себя больше. Тандеркрэкер? — Спасибо, — тот улыбнулся. — Мне давно ничего подобного не предлагали. И сам я как-то… Я не против! Я очень даже за. Просто… отвык. Слишком занят был шпионажем? Разговор об этом Леозак решил отложить. Может быть, зря. — Но я не знаю, что меня… что мне нравится. Я пробовал коннектиться принимающим только один раз, и ничего не получилось. Я должен был сказать раньше, — Тандеркрэкер шумно провентилировал. — Почему не получилось? — Не знаю я! Я все делал правильно. И ничего не чувствовал. Трение, и ничего приятного. Да, сам с собой! У меня был не такой большой выбор меха, и, как видишь, я был прав, что не стал рисковать! — он снова сжался, сладко и больно. — С «Черной дыры» мы хоть улетим, а представь, как мне жилось бы в Восе, если бы… У меня и так вечно были проблемы с озабоченными курсантами. Не поверишь, Электро мне выбил отдельную кварту, когда мне еще ворна не исполнилось, и сам из Академии переехал. Никвинта не помогло, но как-то мы притерпелись. Я поэтому еще так злился, когда ты на меня фонил. Надеялся, что сбежал от этой ржи! Я не хотел напоминать, — Тандеркрэкер произнес это с глухим отчаянием, и Леозак понял, что фонит прямо сейчас — но излучает не похоть, а ярость. Она разгоняла искру и проц. Как совсем недавно, при обыске «Тормента», и чуть раньше, со Старсэйбером. — Я никогда не врал, когда говорил, что благодарен тебе за шанс жить здесь. Дома мне было шлаково. Конечно, не так, как тебе, но мне хватило. Я больше не буду напоми… — Будешь, — перебил Леозак. — Я хочу помнить. Я надеюсь, что ты поможешь мне помнить. Потому что такие вещи нельзя забывать, — он заметил, что впился когтями в крылья Тандеркрэкера, но тот замер, и раны получились не слишком глубокими. — Ты ведь на моей стороне? Ты больше не будешь мне лгать? — вот теперь горячий энергон потек по пальцам, ударил по обонятельным сенсорам резким запахом, и Леозаку стало противно от самого себя. — Я на твоей стороне. Клянусь искрой, — интонации Тандеркрэкера были очень мягкими. Словно он спарка утешал. Настоящий ответ легко читался в мерцающей, тревожной оптике. Можно застрять болтом в другом меха, можно разделять с ним энергон и риск долгие ворны… и этот меха все равно останется невыносимо далеким и чужим. Он не поймет, почему Леозаку важно уничтожить Вос. Уничтожить всех своих собратьев. Если получится, то даже память о них. Никто не поймет.