Подмена чувств

— В мире Владыки есть только луна. Я мог бы показать его тебе. Эта лисья ухмылка, раньше вызывавшая тошноту. Теперь она грела сердце. — О чем ты, Гин? — Я-то уж думал, ты хоть что-то вынесла из своей слежки за мной. От охватившего ее волнения она застыла на месте. — Ты что, Гин? Какая слежка? С какой стати я бы этим занималась? Он исчез в шунпо и через секунду оказался перед ней. Вплотную. — Чтобы узнать побольше обо мне, и почему я провожу много времени с Айзеном-самой. Но этим ты лишь облегчила мне мою задачу. Цукико заставила себя отойти на несколько шагов. — Гин, что происходит? Я ни за кем не следила! Я... — ... допустила ошибку. Когда влюбилась в меня. Верно, Цукико-тян? Девушка отходила дальше к краю крыши. Но не могла от него отвести взгляда. — Не знаю, что ты там себе надумал... Ичимару ушел в шунпо и преградил ей путь со спины. — Ты так и не ответила: хочешь увидеть мир, где есть только луна? Хочешь увидеть мир Владыки Айзена — Уэко Мундо? Акай встала как вкопанная, а потом развернулась лицом к Гину. — Уэко Мундо? Айзен-фукутайчо? Нет, ни за что. Я не предам Сейрейтей и Хирако-тайчо. Даже ради тебя. — Очень жаль, — вздохнул он. — А теперь я бы хотел извиниться. Шинигами продолжала стоять не двигаясь. — За что? — Я тоже люблю тебя, Цукико-тян, — девушка почувствовала длинные пальцы на своей шее, а потом ее глаза непроизвольно закрылись. *** У Цукико жутко болела голова. Когда она открыла глаза, она ничего перед собой не видела. Подумала, что ослепла. Но когда ей удалось увидеть очертания собственной руки, которую она поднесла к глазам, Акай уверила себя в обратном. — Где я? Там даже не было эха. — Ты под зданием Совета 46. Резкий свет ударил в глаза. Обычная свеча? — Какого черта, Ичимару? Что я здесь делаю? — Ты слишком многое хотела услышать и мешала мне. Здесь тебя никто никогда не найдет. Даже и не подумает искать. — Чем же это я тебе мешала? — Своими чувствами ко мне. Сначала это была зависть, потом ненависть, потом... — Замолчи! Ничего этого нет! Я не люблю тебя! По щеке скатилась слеза. Он уже был рядом со ней, сел на корточки и приподнял за подбородок. — Ты сама не представляешь, насколько сильно любишь меня, Цукико-тян. Она резко отдернула его руку, вскочила на ноги и хотела уже достать из ножен занпакто. Но занпакто не было. Так же как и самих ножен. — Что здесь происходит? Где мой меч? — Если ты думала, что я его тебе оставлю, то ты очень наивна для шинигами своего возраста. — Зачем я тебе? Неужели не проще было убить меня? — О, нет. Я хочу, чтобы ты пока пожила намного подольше. Теперь это — твоя «темница». Она была построена здесь давно, но я ее немного «обновил», обнеся стены камнем, притупляющем реяцу. Кстати, пока ты еще можешь ощущать духовную силу, у меня к тебе вопрос: ты чувствуешь, где твой капитан? Цукико не чувствовала реяцу Хирако в его кабинете или вообще на территории отряда. Отдаленный сигнал шел чуть ли не из самых дальних районов Руконгая. Но тут его реяцу начала меняться и стала похожа на духовную силу Пустых. Она ужасалась тому, что почувствовала. — Что вы с ним сделали?! Гин оказался за ее спиной и схватил ее за плечи. — Тише. Айзен-сама превратил его в Пустого. Скоро сама узнаешь зачем. Постараюсь навещать тебя почаще, Цукико-тян и все-все рассказывать. До встречи! Он наклонился, легко коснулся ее губ и свет исчез. На ближайшие сто лет. Та комната была небольшая. Темная. В ней было пусто. Своего рода карцер. Первые дни она просто сидела у стенки, потому что я почти ничего не видела — свечи, приносимые Гином быстро тлели. От этого можно было сойти с ума. Но Цукико привыкла к полутьме и начала даже ориентироваться в пространстве, что не дало ей психике пойти набекрень. Уже через неделю она отчетливо видела стены, пол, дверь. Она пыталась ее открыть, но, естественно, тщетно. Сильный кидо—барьер с другой стороны. А ее навыки кидо и так не были хорошо отточены, так и стены приглушали реяцу. Акай не могла выбраться. Этот хитрец предусмотрел все. Даже ее исчезновение. Он рассказал, что, по официальной версии, четвертый офицер пятого отряда Акай Цукико погибла в день Холлоуфикации своего капитана от его же руки. Она не понимала лишь одного: почему она до сих пор жива. Ичимару приходил раз в две недели. Приносил еду и что-нибудь рассказывал про Сейрейтей. Иногда в разговоре проскальзывали фразы об Айзене и его планах. На третий месяц Цукико обнаружила деревянный меч у двери. Это вызывало лишь усмешку: он хотел, чтобы она тренировалась. Ей тогда это желание было на руку. Когда-нибудь она должна была сбежать. Спустя 50 лет шинигами решила для себя, что надо сходить с ума. Она больше не могла выносить это. Каждый день был одним и тем же. Она просыпалась с маленькой надеждой, что это все сон, что она проснется на своем футоне, а потом отправится на построение. Но девушка видела лишь гладкую поверхность серых стен и пола. Завтрак. Тренировка с воображаемым противником. Легкий обед. Тренировка. Сон. И так по кругу. В какой-то момент уже перестала вести счет времени. Каждый день она боролась с действительностью, подкрепляемая желанием сбежать и остановить Айзена. А еще вмазать Гину по лицу и стереть его привычную ухмылку. Цукико была уверена, что сумасшествие настанет быстро, учитывая ее стандартное эмоциональное состояние. Однако желание выбраться и добиться справедливости держало ее так крепко, что даже утомляло. Сойти с ума было проще всего: связи с занпакто нет, реяцу нет, есть только физическая сила. Друзей тоже нет. Гин сказал, что, кроме Шинджи, они попробовали обратить в Пустых еще семерых капитанов и лейтенантов, всех, кто был в спецотряде по расследованию дела пропавших душ. Ее учитель тоже был среди них. *** Она точно не знала, что это был за день, но Гин явно пришел раньше, чем обычно. — Цукико-тян! Он не привык к такой темноте и обычно ждал, когда она обозначит свое местонахождение голосом — ее реяцу было практически неуловимо. — Я здесь, Ичимару. И тут же она прижала его к стенке. — Ты так по мне соскучилась? Он улыбнулся зубами. Ни капли страха. Его лицо оставалось неизменным. И тогда ей это было противно как никогда. — Как ты можешь оставаться таким спокойным? Мне ничего не стоит убить тебя и выбраться отсюда! — О, уже на грани сумасшествия? Хех, я пришел вовремя. Пора тебя вытаскивать. А она и правда была на грани. Он каждым своим словом мучительно добавлял масла в огонь — по капле. Она сильнее прижала руку к его горлу, прижимая ее вторым локтем. — С какой стати мне тебе верить? После всего что было! Ты так просто меня не отпустишь обратно в Сейрейтей! Он улыбнулся еще шире. — А кто сказал, что я тебя отпускаю? В глаза ударил яркий свет, от которого Цукико так отвыкла, а потом в пространстве открылась кромешная тьма.